Дневник IV-28 Какая цель у судьбы, у Бога в этой в

Продолжение — 4 января 1999 г. Телефонный разговор с певцом А.Н.

Я утеряла нить разговора, он говорит мне: «Вы устали?» Я отвечаю: "Нет, но я в напряжение. Я боюсь Вашей резкости". А.Н. говорит мне: «Какой есть».

Я говорю: «Я не знаю, на какую кнопку я нажму и вызову отрицательную реакцию в Вас».

В конце разговора он сказал: «Меня оскорблять нельзя». Я вспомнила его отношение к людям и спросила: «А других оскорблять можно?»

Мысленно говорю ему: «Ваша нетерпимость, категоричность, бестактность, агрессия таковы, что с Вами трудно общаться». Прощаясь я сказала: «Сашенька, я всё равно Вас люблю. Вы дивно поёте».

«По тому, как человек судит о женщине, я сужу его» - я не помню, кто это высказал.

5 января. В сентябре 1998 года 18 числа мне 4-й раз снился Иосиф Бродский, мы собирались с ним венчаться.

Играли с моей знакомой Юлей в 4 руки первую часть g-moll-ной симфонии Моцарта. Это была радость для меня.

Поэтесса Лена Карпишева заворожена моими стихами, она просит меня подарить ей стихотворение. Она очень умна, тонка и проницательна.

Опять разговор со знакомым барда Лены — Сашей. Мы говорили долго и откровенно,  естественно, он опять чувствует какую-то особую мою энергию, хочет меня увидеть. «Вы язычник?», - спрашиваю я. «Нет». Мне с ним очень легко и просто, и интересно. Я дала ему свой телефон. Он не позвонил и не позвонит. Всё не те мужчины попадаются на путях моих. А где же те?

6 января. Думы об А.Н. не есть ли моя любовь к нему? Не есть ли  агрессия А.Н. к некоторым людям его - неосознанная месть за боль, которую ему когда-то причинили? Может быть, это исправимо? Лена К. говорит, что это исправимо.

Без любви человек - какая-то биологическая машина, которая стирает, готовит, ходит на рынок и так далее, а внутри пусто.

Интенсивность чувств после второго разговора с А.Н. иссякла. Если бы он любил людей, не презирал их, если бы он интересовался той душой, которая стучит в его дверь - с ним можно было бы плодотворно общаться. Он ограничил себя русской стихией, забыв слова Блока о том, что для русского человека Европа, это вторая родина.

Таня К. вернулась из германских земель, привезла мне подарки от Эрдмуте и послание от неё.

Как хочется читать, постигать мир, а надо ложиться спать.

7 января.  Перечитывала свои стихи о С., они удивительны по силе чувства. И вот теперь, разочаровавшись в нём, я не испытываю любви к нему.

Я не люблю А.Н., я только о нём думаю. Что движет мной, когда я окликаю его — желание счастья? Но мне нужна только дружба.

Сердце трепещет, когда я сильно погружаюсь в собственные стихи. Это так неожиданно и интересно. Что бы это значило?

Дана в ответ на мои стихи: "Потрясающе... Куда нас загнали? Человек должен ликовать, любить. Я абсолютно тебя понимаю."

Лена Карпишева: "Я не могу Вам передать, что я чувствую, когда Вы читаете свои стихи. У меня ощущение полёта и физического падения. Желание взлететь с обрыва и страх полёта. Вам удаётся всем известными словами передать что-то неземное. В обычном разговоре с людьми я не ощущаю таких вибраций". Она говорит: "Ваши стихи за душу берут. Хочется плакать... Вы необычайный человек. Вы для А.Н. инопланетянка. Он Вас не понимает. Вы в душу вносите смятение непонятости."

Я написала это всё, чтобы защитить своего Даймона от клеветы людской.

Днём я вспоминала всех своих любимых мужчин, прощала их, просила у них прощения. Сердце моё сейчас реагирует на немногих из тех, кого я сильно любила - на Костю К., на Иосифа (хотя я не любила его сильно, но он гений...), на Володю Бунина.

8 января. Во сне меня мучили адскими муками, я попала в какое-то плохое пространство.

Всё-таки позвонил Саша бард (знакомый Лены барда), он был мягкий, он вчера молился о своих усопших родителях в храме. Он хочет со мной встретиться. Стоит ли? Я была ласкова с ним. На душе тепло и покой.

9 января. Сегодня в мой дом было нашествие варваров, приехала Наташа, она схватила палац, одеяло, оскорбляла меня, грозила мне. У неё нет чувства собственного достоинства и уважения к людям, это была ведьма, фурия. Я тотчас заболела от этого вторжения.

12 января. Слышала (своего?) незаурядного, дикого, эпотажного, нецензурного А.Н. Колючая игольчатая энергия страха висела в воздухе, тем не менее, я подавала реплики, просила прочесть М. Цветаеву. А.Н. прочитал, называл меня Галочкой, Аню – Анечкой и т.д. Что-то есть в нём такое лохматое, бесстыдное, сумасшедшее, что я не могу прийти в себя. То ли он болен, то ли он всё себе позволяет, и недостаток внутренней чистоты выплёскивается частыми грязными нецензурными словами, от которых у меня начинает болеть сердце.

Себя он тоже поругивал. Не может быть, чтобы ангелы так говорили. И если бы он увидел Ангела, его речь изменилась бы, очистилась.

Я шла из студии потрясённая. Я спросила его на улице: "Вы довольны собой?" "Нет," - ответил он. "Это хорошо," - сказала я. Он сказал мне: «Вы развиваетесь, и я развиваюсь».

Что меня не устраивает в нём, что мне неудобно? В нём нет лёгкости, изящества,  теплоты, снисходительности к людским слабостям, в нём кипит какая-то злость, он как будто кому-то мстит, кем-то когда-то раненый. Лицо у него в какой-то момент стало совершенно азиатским, сатраповским, чингизхановским. В нём столько гадости, а я не могу о нём не думать. Отчего?

А.Н. интересно говорил о Марии Петровых, о Святом Духе. Он был серьёзен и почти печален, когда мы разговаривали с ним на улице. Он мог сказать мне: «Простите.  Уже поздно, до свиданья», - а он всё стоял и разговаривал со мной на улице. Все его ученики и поклонницы стояли и ждали, пока он говорил со мной.

Кто он? Зачем он ворвался в мою жизнь? Какая цель у судьбы, у Бога в этой встрече? Что во мне найдёт А.Н.? Я не могу представлять для него никакого интереса. Я хотела бы познакомиться и подружиться с его женой. Как она его выносит? В какой-то степени я – его отражение.

Это дитя совершает во мне какие-то реформы, какие-то революции. Интересно, о чём бы с ним говорила Марина Цветаева. Она бы в него, конечно, не влюбилась.

Почему мы пишем стихи? Небесная гармония этого требует. Но из-за нашей дисгармоничности, неуклюжести, глупости - хороших стихов не получается.

Наверное, наступило такое время, когда люди со сцены, с экранов ТВ и так далее стали говорить некрасивые слова. В этом есть какой-то отвратительный натурализм.

13 января. Моя подруга, услышав мой рассказ о том, как он нападал на поэта, сказала, что так неблагоговейно говорить о поэтах, даже о тех, кто не нравится,  может только дурной человек. Я бывала на других занятиях, и такого кошмара не было. Уж не одержание ли это бесами? Раньше он бывал груб, но вёл себя почти пристойно.

Любовь моя испарилась. Такой грязи, которая вылилась на меня вчера, она вынести не может. Забыть его надо, этот человек мне не по силам. Надо перестать ходить на его занятия, а ходить только на его концерты.

Подруга говорит, что бесовская, демоническая энергия парализует, сражаться с ней нет сил. Мы не обладаем силой Святого Серафима Саровского.

О его учениках подруга сказала, что они, наверное, такие же, как он, если они не реагируют на эту грязь.

14 января. Выступление нашего вокального ансамбля в Музее Аксакова. Пришёл художник Андрей Гаврилин. Он всегда говорит мне при встречах: «Я люблю Вас».

После вечера мы недолго с Наташей К. побыли у поэта Саши Тимофеевского, потом навестили Колю Ларского. Он был светел. Марины дома не было. На фотографии она похожа немного на Колину маму.

Ты спишь, а я тебе не снюсь.
Меланхолическая грусть
Твоей свободы не нарушит.

Ты спишь, а между тем я душу
Твою ищу средь этих строк.
Найду ли, когда выйдет срок?

Вот след руки твоей в ночи,
Гитары трогающей струны...
Я разбросаю, как ключи,

Среди вещей стихи и руны.
Ослабнет боль, и голос твой
С моим огнём сольётся где-то,
Не на земле – здесь мало света.

А ты глаза свои закрой
И слушай голос мой крылатый,
Тоскою золотой объятый.

16 января. Молилась об А.Н., просила Бога очистить его, вразумить, дать ему жить в божественной воле.

Мой рисунок.