Плюшка. Сплетница

Плюшка. Думаете, что это румяная булочка? А вот и нет! Это очень красивая и очень породистая немецкая овчарка. Когда-то она была изящной и очень грациозной, но и тогда ее все равно звали — Плюшечка. Теперь она заматерела, тройку раз побывала мамой — в каждый помет у нее было от восьми до двенадцати щенят. А теперь она стала называться тетей Плюшей.
              Ночью она спит на кожаном диване, а днем лежит на террасе. Вот и сейчас живописно нежится в лучах осеннего солнца. Шерсть густая, чистая, горит огнем!
              Красавица-то она красавица, но как у каждой красавицы у нее характер не простой — с гонором. Особенно это проявляется ночью, и тогда наутро видны следы ее ночной жизни — то это разгрызенная лейка, то рабочая перчатка. Особенно забавно выглядят желтеющие где-то на грядке, вытащенные ею ночью, резиновые сапоги, и хорошо, если она их не погрызет.
              Когда я вижу эти раскиданные по всему огороду предметы, мне становится смешно, потому что я понимаю ее как женщина женщину — ночь, ей скучно и одиноко, ее «супруг» (Шуня, лохмач, немецкая овчарка) охраняет меня и спит на подстилке у моей кровати, она ходить по лестницам не любит, с хозяином спать — стесняется: она скромница, она девочка, вот и ведет себя как оскорбленная невинность — раскидывает все, что попадается под зубы по сторонам. И делает это тихо и незаметно. А наутро, когда видит меня — прижимает уши и прикрывает глаза длинными ресницами. «Ага, — думаю я, — опять что-то натворила. Ну, пойдем разбираться. Опять скучала?» Она трусит рядом, поглядывая на меня, потом спрячется за куст и виноватится. Так принято — это ритуал.
               Помимо разбрасывания вещей по участку у нее есть еще одна особая черта — она сплетница! И болтушка!
               Почему, спросите вы?
               Вот, например, сегодня ночью, когда я плохо засыпала — и тихо погружала себя в дрему, чтобы затем перейти в сон, смотрела бурчащий телек, слушала тишину за приоткрытой форточкой. Слышала, как где-то вдалеке лениво тявкала небольшая собака — тяф — пять минут тишины, потом опять — тяф. Ничего особенного.
               И тут вдруг с террасы послышался заливистый звонкий лай, всего лишь на два гавка! Это была Плюшка!
               Все! — тишина взорвалась! Будто собаки этого ждали и вожделели. По всей округе разнесся заливистый лай. Все собаки, какие только есть, откликнулись на эти два гавка! Сколько же их было! Какие переливы, какие подвывания и хрипотца! Лаяли большие собаки — их лай был подобен трубе и звучал  внушительно и основательно, как ГАВ... ГАВ… ГАВ... и маленькие собачки — гав-гав... гав-гав и гав-гав-гав! Не откликнулась только соседка-подружка Плюшки, маленькая собачка.
               Когда-то летом  Плюшка забиралась на холм и подзывала подружку особым лаем, с легким подвыванием. Та тут же выбегала, и они бегали вдоль забора и весело лаяли, помахивая хвостами и тыкаясь носами через забор. К ним пытался присоединиться важный Шуня, но его тут же прогоняли из  женской компании, и он с ворчанием уходил. Находил меня и начинал жаловаться. А я говорила ему:
               — Не мешай девочкам общаться! Мальчик, не вмешивайся! Ни одной женщине не понравится, если ее кавалер будет общаться с ее подругами, и проявлять хоть какие-то знаки внимания! Ты же знаешь, что такое территория? Ты же сам ее метишь. А если она чужая? Вот и здесь — у каждой женщины ее мужчина — это ее территория. И Плюшке совсем не понравится, если ты будешь оказывать внимание соседке. Тем самым ты лишишь их приятного общения. Так что, сиди со мной и охраняй меня, я тоже твоя территория.
               Он понимающе вздыхал, и ложился у моих ног, укладывая свою огромную башку себе на лапы.
               А теперь глубокая осень и подружка вернулась в город. И Плюшка как-то даже заскучала без дружеского общения.
               На лай Плюшки откликнулись все собаки в округе, кроме Шуни. Он знал свою супругу как свои четыре лапы и все когти на них. И уже по ее лаю он все знал, что происходит вокруг. А сейчас он только поднял голову, потом поднялся сам, перешел на середину комнаты и упал дальше спать. Падает он с весьма характерным звуком — будто роняют меховой мешок с костями!
               Что такого сказала чужим собакам  Плюшка? Но, вероятно, это было то, что так давно знал Шуня.
               Чем Плюшка так всполошила собачью братию в округе? Может, она рассказала о сахарной косточке? Может, сказала о том, что сегодня полнолуние? А, может, она решила проверить, сколько в округе собак? А, может, у нее просто запершило в горле, и она вышла прокашляться? А, может, она просто вышла подышать свежим воздухом, а ночь так свежа и хороша, с таким чудесным легким морозцем, который пушит шерсть. И об этом надо обязательно рассказать всему миру — и поделиться любовью к этому миру! Ее мир так чист и хорош! И который раз сказать, что она счастливая собака, что у нее есть прекрасные друзья — ее хозяева. И что она охраняет их сон и покой! И так будет всегда! Все это было сказано всего лишь в два гавка.
               А потом наступила тишина, и все заснули. Природа, дома, собаки и Плюшка. Заснула и я. Шуня уже давно спал. Спал спокойно и знал точно, что он счастливая собака.
               И сейчас, днем, Плюшка дремлет, слегка приоткрывая один глаз, когда чувствует, что я на нее смотрю. И стоит мне тихо произнести: «ПлюШЬ!», она тут же поднимет голову, вся подберется и будет готова следовать за мной хоть на край света, как и преданный Шуня.
             

фото автора.