Луна... а может просто грёзы?

  Последний автобус, лупоглазо слепя всеми фарами, ворчливо остановился. Недовольно и устало фыркнув, распахнул створки дверей.
  Поток спешащих пассажиров, внёс его в туго набитый салон.
  - Простите! Извините! Вы выходите? Нет?
  Бойко работая локтями, он вдруг остановился, как вкопанный, уткнувшись лицом в копну пышных, каштановых волос. Оторопел!
  Осторожно, полной грудью заполняя все уголки лёгких, без остатка - вдохнул, этот доселе неведомый, дурманящий, свежий запах девичьего тела. Он пьянил его!
  Задержав насколько возможно дыхание, он медленно, судорожно, боясь всколыхнуть локоны волос, выдохнул. Затем снова и снова. Сознание плыло...
  Слегка кудрявые завитушки волос возле маленького, словно точёного ушка, слегка колыхались. На ухабах и поворотах, он с неописуемым удовольствием зарывался в шелковистые волосы, где- то в глубине души благодаря эти кочки и повороты. Она медленно повернула голову. В огромных, тёмных глазах мерцали огни мелькающего за окном разноцветного города. Уголки выразительно припухлых губ, слегка дрогнули. Он завороженно тонул в этом омуте...
  Противно скрипнули тормоза, людской поток вновь понёс его... теперь уже к выходу. Он не сопротивлялся, лишь неотрывно смотрел ей вслед.
  Не помнил, как добрался до дома, вошёл в квартиру. Знал: дома никого. Не зажигая свет, включил проигрыватель. Покрутив на двух пальцах, сдувая невидимые пылинки, поставил пластинку. Включил.
  Полилась чарующая музыка, неизвестного ему японского композитора "Лепестки белых роз". Не раздеваясь, сел на кровать, откинулся на спину.
  В раскрытое окно таинственно заглядывала полноокая луна. Она слегка улыбалась, как та девушка, заполнив собой почти весь ночной небосклон, подавив  слабо мерцающие звёзды. Лила на него осязаемые потоки серебряного хрусталя - трепетного, лунного света.
  Чудные звуки неведомой ему свирели, перемешиваясь с лунным серебром, заполняли его, словно чистый, звонко журчащий горный родник. Неся свежие струи меж разгорячённых палящим солнцем камней, купая в своей прохладе яркие цветы, наполняли порожний кувшин. Наполнив, пенясь и клокоча, шумно вырывались из узкого голышка.
  Подобно роднику, и по его жилам, струилась, наполняя сверхъестественной бодростью и желанием, струилась молодая, горячая кровь!
  Он вновь ощутил пьянящий запах каштановых волос. Жадно и ненасытно вдыхал его свежесть. Вновь кружилась голова...
  Сладкая нега, словно крепчайший коктейль, сотканный из волшебной музыки, чарующего лунного серебра, пьянящего запаха шелковистых волос и мерцающего блеска тёмных, бездонных глаз уносила его в мир мечтательных грёз.
  Но он уверенно знал, что завтра, послезавтра, - всю жизнь он будет искать только ту, ЕГО ЕДИНСТВЕННУЮ ЖЕНЩИНУ!
  Музыка кончилась. Иголка проигрывателя, слабо вспыхивая при лунном свете, маленькой звёздочкой, чуть слышно, шипела, не желая выводить семнадцатилетнего паренька из сладкой дрёмы.

 с. Чапаево