Chapter II

Середина Июня 2010
Угале, Латвия

Нормундс Бойтманис лежал на диване дома и возился с электрогитарой. Особо не напрягась, он время от времени выдавал какие-то непонятные звуки, которые издавал скорее чтобы как-то занять пальцы, чем для создания музыки. У него за спиной – на обоях были кровью выведены некие оккультные символы, совершенно непонятные для человека непосвящённого. Сатанизм – был вторым его увлечением, после музыки. Усилитель чего-то прогудел и сдох окончательно. Лень было что-то с ним делать в конкретный момент, поэтому Нормундс решил отложить это до вечера или следующего дня. Всвязи с отсутствием работы, благо времени у него было навалом. Кое-как перебивался торговлей наркотиками, но в силу отсутствия серьёзных связей и дерьмового экономического положения в стране – даже на этом он особо не наваривался. В данный момент он был на мели и поэтому даже не мог позволить себе дать бесплатную дозу четырнадцатилетней соседке Тане в обмен на минет или сходить в магазин и купить себе двуху пива. Впрочем, пиво он себе ещё мог позволить – но не слишком часто. Или предложить Танюше отдербенить её в задницу в долг? Как скоро её родители просекут о её зависимости? Учитывая, что уже не просекли – они либо дураки, либо им всё равно. Танюша жрала говно вроде низкокачественного разбавленного фиговыми примесями амфитамина, который Нормундс скидывал местной школоте, желавшей почувствовать себя ещё более крутыми. Врочем, нет, наврядли она согласиться. Зевнув, Нормундс отложил гитару и подумал о коллекции детской порнографии на своём компьютере – там какую-то пятилетнию малютнку натягивали на крупногабаритный хер, а она орала. Первый раз, когда Нормундс увидел этот ролик, смеялся как чёкнутый. В других фильмах порой попадались и более того занимательные вещи. Некоторые киноленты, он знал, снимались прямо в Угале у его (не самого лучшего) знакомого Гохи Костыля. Костыль любил не только тематику тюремного садизма, но и различные другие перверсии. Одно время даже неплохо на этом зарабатывал, несмотря на плохое качество записывающей аппаратуры и подвальную ручную копировку фильмов на видеомагнитафонах. Потом перешёл на формат CD, но было уже поздно т.к. все разумные люди научились находить в необьятных просторах интернета что угодно. Время от времени Костыль делал новые сьёмки в своём подвале – но чисто ради творчества и рапсространял записи бесплатно среди своих.

Не зная чем себя занять, Нормундс решил пошляться по улицам родного Угале, несмотря на то, что идти было особо некуда. Всё те же несколько рядов домов, два закрытых завода, кладбище, котельная, пруд, вечно заблёванный после пятницы парк и несколько прочих незначительных достопримичательностей. Он вышел на улицу и ему представилась обычная картина – во дворе один парень со всей силы бил другого об стену дома, оставляя кровавые следы, какой-то цыган пытался впарить прохожему ворованный мобильник, старухи беззыбыми гнилыми ртами перемывали всем кости (Нормундс скинул в их сторону зигу, так чтобы видели) и малолетки ругались о чём-то матом на игровой площадке. Улыбаясь тому, как креститься “КЛУБ КОМУ ЗА ВОСЕМЬДЕСЯТ”,  Он отправился куда наугад. Бедные старушки, они путали фашисткие жесты с сатанинскими. Хотя сатанистом он тоже был. Не обращая внимания на то, как какая-то растрёпаного вида деваха сосала у парня прямо на улице – Нормундс заметил, что ноги сами понесли его в сторону местного бара. Только вот денег не было. Проблема решилась сама собой, когда он по пути встретил какого-то потерянного мужичка в очёчках, очевидно направлявшегося на работу. После пару ударов по лицу, он согласился отдать содержимое кошелька. К сожалению, навар оказался не густым – всего каких три с половиной лата. На них можно было конечно выпить в один вечер (тем более в том задрюченном баре) или сутки питаться, но не более. Но и это было лучше, чем ничего. Ведь пособия по безработице в их стране хватало максимум на оплату жилья. Это если конечно под жильём подразумевалась однокомнатная убогая халупа в полуразваленном доме, вроде квартиры Нормундса, иначе даже на жильё не хватало. Уже почти у самого бара, Он встретил своего давнего друга – Василия Бабийса, известного под прозвищем ”Железный Орёл”.  Василий, также как и Нормундс был Блэк Металистом старой закалки. Когда-то они вместе играли в своём первой Блэк группе, от которой остались лишь редкие фрагментарные записи и один паршивого качества альбом под названием ”Перевёрнутое Распятие, Серп и Молот”. Теперь им было чуть более сорока, но они по прежнему были лучшими друзьями и любили попить дешёвое пиво на кладбище, там же потрахать девок и послушать Блэк Метал. К сожалению, особой беседы не получилось т.к. Железный Орёл куда-то торопился, упомянув лишь что-то насчёт поиска работы в Вентспилсе. (Близлежащем городе размерами гораздо больше Угале, в своё время чудом получившего статус посёлка).

Вывеска ”Pieci Vilki” (Пять Волков) слегка облезла с того давнего времени, когда она была сделана. Интерьер бара постигла таже участь. Но зато там была самая дешёвая выпивка во всём Угале. (что изрядно сказывалось на качестве). Там всё время играла блатная музыка и сидели серьёзные поцаны. Вздохнув от жалкого вида деревянного покосившегося здания, в подвале которого находился бар, Нормундс вошёл внутрь.

Коля Любанец, основной местный авторитет, как всегда сидел на своём обычном месте и размышлял о законах зоны, по которым он надеялся, Угале будет жить рано или поздно. Он многое делал для этого и каждый день шёл к поставленной цели делом, а не словом.
Попивая пиво, которое из-за его высокого авторитета в этом месте ему наливалось бесплатно – он делился со своими соратниками картинами причудливого сна, увиденного им накануне – “Ну прикиньте, пацаны... В общем иду я типо по специальной ковровой дорожке... Ну это как когда, блять, знаменитости приезжают... Ну такая, красная типо. А по обе стороны от меня нескончаемые ряды петухов стоят, спиной ко мне. И когда я подхожу, то оба петуха, что напротив меня сразу сгинаются раком, спустив штаны раздвигают руками полужопия. А я иду голый по пояс, но не сверху голый, а снизу. И у меня *** дико стоит... Понимаете, блять у пацана хуй стоит! Стоит блять, а хули не встанет, когда по обе стороны дырки голых тузов на тебя смотрят. Петухи смотрят, каждый своим шоколадным глазом. А я знай себе иду по дорожке и за мной вроде как какая-то свита, как при торжественной процессии. Короче иду так, еле сдерживаясь... Ну на зоне баб нет, ёпт, приходится петухов драть... Иду я так и всё никак не могу дойти до конца. Когда проснулся, сам охуел... Подумал, может и правда чего значит? Я обычно не суеверный,  так... Думаю, может пойти к Костылю, попросить, чтобы он такое на видео заснял со мной... Благо петухов тут много в округе. Чего думаете, пацаны?”
Большинство присутствующих за столиком лицо застыло в удивлении. И только седоватый Витька Граната протянул – “Ндааа-аа…Чего только в этой жизни не бывает. Давайте лучше выпьем, пацаны?”
Предложение было воспринято на ура и Любанец послал оффициантку Варвару за новой порцией пива, для ускорения шлёпнув её по жопе.

Когда Нормундс вошёл в бар, он первым делом окинул взглядом дальний угол – к его неудовольствию, Любанец и его кампания там как обычно сидели. Впрочем, если не привлекать излишнего внимания, конфликта можно было избежать. Он подошёл к барной стойке и позвал Мариту, местную барменшу. Также как и местные официантки она была, мягка говоря , не слишком привлекательна, не слишком молода и при этом в одном нижнем белье, соблюдая форму персонала этого достопочтенного заведения. В результате выходил эдакий сельский гламур. Впрочем, несмотря на неказистые внешние данные, Марита была хорошим человеком и порой наливала Нормундсу в долг, когда его обычные проблемы с деньгами становились особо тяжёлыми. Пару раз по пьяной волне он даже пёр её на барной стойке, но это он смутно помнил. Взяв поллитровый бокал пива, Нормундс удалился в противоположный от кампании Любанца конец бара.

“Пять Волков” – было из тех заведений, где вечер без драк считался несостоявшимся. Посетители представляли из себя все сорта отбросов – от подростков малоимущих семей до бандюганов, вроде Любанца, которые хоть и могли проводить время в более солидном заведении, но предпочитали быть предметом всеобщего поклонениями, всеобщепризнаными царями в яме, чем просто быть “уважаемым из-за страха человеком среди тех, кому на тебя по большому счёту плевать.”.
Было непонятно, либо кампания Любанца создавала вокруг себя проблемы, либо она любила те места, где эти проблемы часто имели место быть. Но свой вклад в развитие бара они, несомненно внесли, подражая Коле Любанцу – в бар хлынул громадный поток различного рода ему подобных, но менее успешных персонажей, за ними и многих других, поскольку место стало модным. Это помогало заведению держаться на плаву даже в самые суровые времена. “Ведь когда не хватает денег на что-либо нормальное, почему бы их просто не потратить на дешёвую выпивку и на время забыться?” - Так думали различные низкооплачиваемые работяги, составлявшие вторую основную аудиторию “Пяти Волков”. Усталые и грязные они приходили туда как правило по вечерам или с утра – когда им отменялись рабочие дни. Время от времени они с переменным успехом дрались с приблатнёнными. Но до массовых столкновений всё же никогда не доходило.
Также, у вечно воняющего входа в туалет, обычно обитали группы петухов. Они приходили в бар выпить особое петушиное пиво (нормального им не наливали по требованию приблатённыйх), поторговать своими тузами или специально нарваться на побои т.к. многие из них любили унижения. И вот тут, один из таких, с бокалом пива слитого из остатков питья других посетителей (или завафлённого обыченого спиртяжного низкокачественного пойла) – вдруг надумал подвалить к Нормундсу.

Благо, Нормундс Бойтманис успел его вовремя остановить и не дать сесть за столик рядом – ”Хули надо? Пошёл нахуй отсюда, петух”
То, что этот персонаж был опущенным – можно было определить и не видя сиволическую дырку на его бокале пива. Он был ярко раскрашен как баба и носил колготки, несмотря на явно проступавшую щетину недельной небритости и спортивную фофту фирмы адидас.
”Ну это... Ты мужик или нет? Давай я у тебя на клыка приму, а ты мне пиво проставишь?” – пропищал петух тонким голосом.
”Я то мужик, но мне твой гнилой рот на болт навинчивать стрёмно, мало ли сифак какой подцеплю. Знаю Я вас. Вон к Любанцу с пацанами лучше иди, они оценят инициативу” – ответил Нормундс допив пиво и демонстративно поднявшись из под стола. Его несостоявшийся знакомый отправился под стол к кампании Любанца и вскоре принялся за работу.

Взяв с собой бутылку пива, Нормундс вышел из бара и сразу почувствовал, насколько снаруже был чище воздух. В этом баре давно всё провоняло какой-то тухлятиной, пол был грязный, а стены облезлые. От нечего делать, решил дома попробовать записать какую-нибудь композиции для своего Блэк Метал проекта. По дороге наткнулся на какую-то девицу, выходящую в смелом декольте и сказал, что у неё классные сиськи, но она, судя по её взгляду, похвалы не оценила. Вернувшись домой вспомнил, что у него сломался усилитель от  гитары...