Похождения фройляйн Любофф Найн - 9

Рассказ девятый. АВТОБУС.

(О том, к чему приводят поздние поездки на автобусе)


Идет время. Вот уже и осень на дворе. Заметила Любочка – стал что-то Леха на сторону поглядывать, наверно, заскучал его хорек. На улице холодно, дома четыре стены давят постельным однообразием. А хорек – зверь непредсказуемый – ему адреналинчику хочется, новые ареалы осваивать. Да и Любочка взгрустнула – чему могла, у Лехи научилась. А мастерство совершенствовать требуется. С Лехиным хорьком что-то плохо продвигаются новые элементы, да и кайф уже не тот. Раньше как? Только Леха к Любочке руки протянет сиськи помять, хорек тут же – прыг в норку! И давай там наяривать. Веселится, значит. Нравится ему. И Любочка в блаженной неге пребывала. Все по взаимности. Тебе хорошо, и мне хорошо. А когда одному не очень хочется, и другая уже в мыслях чужих мужиков видит – это не гоже. Радикальные меры требуются. Да и как иначе, когда Леха к Любочке тянется, а его хорек мордочку не поднимает? Капризничает, наверно.

Решила Любочка, что надо пожить отдельно от Лехи. Жалко расставаться с его породистым хорьком, но пришла пора, наверно, друг от друга отдохнуть. Освежить, так сказать, чувства. А не получится освежить, значит, расстаться. Дело житейское.
Любочка долго не раздумывала, собрала вещички в небольшую сумку и домой поехала. А дело вечером было. На улице темно, холодно. Дождалась девушка автобуса на остановке, в салон села. Автобус небольшой, тепло там, сидения мягкие, народу почти никого – нормальные люди по домам сидят, друг дружке бока греют. Это если семейные. Прочий люд, может, в одиночку у телевизора развлекается. Кому как удастся.

Едет, значит, Любочка. Пригрелась окончательно и задремала. Шуршат шины по сухому асфальту, покачивается автобус пустым нутром. Вот уж и последние пассажиры вышли. А Любочка спит и ухом не ведет.

Вдруг чувствует – кто-то ее тихонько за плечо трогает. Открывает сонные глаза – над ней водитель автобуса склонился. Не старый еще, лет тридцать, наверно, с усами и смеющимся лицом. Симпатичный такой, широкоплечий.
- Проснись, красавица, – говорит он, – уже конечная.
- Как конечная? – удивилась Любочка, потянулась так, что курточка распахнулась, и сиськи-то под тоненьким джемперком вперед выкатились.

А сама чувствует, как под красноречивым взглядом водителя желание в животе из клубочка спутанного разматывается, в тугую спираль скручивается.
- Что, проехала свою остановку? – спрашивает водитель.
- Выходит, проехала, – улыбается Любочка и на него смотрит.

А тот уж сопеть начал. На сиськи, под джемперочком выпирающие, смотрит, глаз оторвать не может. Вот бы потискать такие! Вот бы языком соски на вкус попробовать! Да и всадить пару раз красавице хорька своего. А то дома жена неуклюжая, как слониха беременная, то и дело пилит, жрать приготовит – такая вонища на кухне стоит, будто мышь под полом сдохла. Да и в кровати ляжет на спину, ноги жирные раздвинет, а ты ищи, где там у нее что находится. Так и недовольна вечно. Что ей с того, что он целый день по городу таскается в автобусе этом? Что глаза под вечер болят, и спина отваливается от сидения бесконечного?

И тут – на тебе! – такая красавица с ним один на один поздним вечером. А рядом ни души. Даже если кричать будет, никто не услышит. Пока братаны-водители с маршрута не вернулись, а вернутся они не скоро еще, хоть поглазеть на диво дивное, принцессу заморскую! Нет, не принцессу, королевну!

Чувствует парень, как хорек в штанах заинтересовался девушкой, понравились, значит, сиськи. А как предложить трахнуться не знает.

Любочка на водителя смотрит, улыбается смущенно. А сама уж такое желание дикое испытывает, что и словами не передать! Соски напряглись под джемпером, к норке волнение подбирается. Ну, хочется девушке трахаться. А сказать об этом парню стесняется.

Она сидит, он стоит. Смотрят друг на друга.

Вдруг видит Любочка – у парня хорек в штанах окреп, поднялся, наверно. Любопытно ему стало, что там, за штанами в миру творится. Она его ручкой погладила, опять на парня смотрит. Намекает, значит. Парень тут и просек, что его хорька приглашают поиграть, обрадовался.
- Подожди, – улыбается, – я свет в салоне выключу.

Побежал в кабину, что-то там щелкнул, и стало темно в автобусе. Лишь фонари вдоль улицы за окнами светят, живописируют пейзаж, значит. Чтоб уж совсем романтично.

Парень бегом обратно. Взял Любочку за руку:
- Пойдем на заднее сидение, красавица!

И ведет ее туда, где хоть как-то можно потехой любовной позабавиться без помех. И идет она, вся желанием опутанная, как паутинкой сладкой. Сел парень на заднее сидение, Любочка перед ним стоит. Он все на сиськи Любочкины смотрит, а тронуть боится. Ну, она курточку с себя скинула, стоит ждет, когда парень с нее джемпер снимет. Догадался он, чего красавица хочет, притянул к себе за руки, джемперочек стащил и онемел – такая перед ним красота открылась. Он аж чуть не заплакал. И что парень с сиськами Любочкиными только не делал – и целовал, и мял, и сосал – ну, как хотел, так и игрался с ними. А главное – вдоволь. Красавица только головку откидывает, постанывает. Нравится ей, значит, как парень с ней играет.

А он уже на ней юбочку короткую задирает. Хочет, значит, хорька своего в норку запустить. Но Любочка стонет привычно:
- Нет… нет… рано еще…

Растерялся парень – сколько же можно? Его хорек совсем взбесился в штанах – нравится ему красавица, и сиськи ее нравятся. Но парень терпит, продолжает с сиськами упражняться. Рубашку с футболкой с себя стянул, хочет, чтобы соски красавицы его кожи коснулись.

И вдруг Любочка прыг ему на колени. Ножки развела, бедрами бока обнимает, сиськами по груди его водит, стонет неприлично – совсем завелась для любовного игрища.
- Только плащик надеть не забудь! – в ухо парню прошептала и снова стонет, а он рукой провел по ее писе, чувствует – мокрая красавица, желает, чтобы его хорек в норку проник. Приготовилась, значит, норка.

А парень не дурак – всегда при себе имел на всякий случай пару-тройку плащиков. Но чтоб с такой красавицей побаловаться – об этом и мечтать не мог. Но ухо востро! Не дай бог, что случится из неприятностей, придется хорька в карантин определять!

Сидит у парня Любочка на коленях, изнемогает от желания. Он, не долго думая, хорька в плащик нарядил, и в норку его засадил.

Уж они и так развлекались, и сяк, и передом, и задом. Не очень удобно, конечно, но грех жаловаться – надо пользоваться случаем, раз такая оказия подвернулась.

А хорек все не угомонится никак, понравилось ему, значит, в норке. Так понравилось, так разыгрался, что не заметил, как плащик порвался. Чувствует только, что совсем кайфово! А почему – понять не может. Да и Любочка так стонала, что у парня совсем голову снесло.

Играли они, играли, так устали, что не заметили, как уснули. Прямо там, на заднем сидении. Утомились, значит. Любочка сладко дремлет на плече у парня.

Вдруг слышат – стучит кто-то рядом совсем. Оба вскочили, а спросонок не разобрались, что утро уже. Да и тепло в автобусе закончилось, а они раздетые. Смотрит Любочка – а в окна мужские лица заглядывают. Братаны-водители, наверно. Любуются на голую красавицу, пересмеиваются, а один даже хорька своего ей показывает – мол, а вдруг и ему что перепадет, правда, тот какой-то сонный.

Испугалась Любочка – сейчас в автобус ворвутся, всем скопом перетрахают.

Только водитель, с которым они резвились всю ночь, порядочным оказался. В кабину заскочил, двигатель завел и до дома Любочку довез. В знак благодарности, наверное. И телефончик у Любочки попросил. Но она не дала. Она же принцесса! Нет, королевна! Пусть потом всю жизнь вспоминает, какая красавица его хорька ласкала!