Небоскрёбы и аэропланы

Как-то раз приехал в Советскую Россию американский промышленник Генри Форд. Поездил он по молодой советской стране, посмотрел на нашу поднимающуюся промышленность, оценил успехи электрификации и, конечно, захотел встретиться с Лениным. Ленин его с радостью принял, угостил чаем с печеньем, и завязался у них разговор.

- Очень впечатлило меня, мистер Ленин, то дело, которое вы начали. Это называется – русский размах!

- Толи ещё будет, товарищ Форд, толи ещё будет. Это – только самое начало великой стройки – стройки коммунизма.

- О, да! – согласился Форд, - этот ваш коммунизм, это – гретибл! На такое могли решиться только русские. Даже американцы, при всей нашей дерзости, не отважились на такое безумство. Всё-таки у нас ценится не только размах, но и строгий расчёт. Мы рискуем там, где есть приемлемые шансы на выигрыш, а вы, при всём моём восхищении, всё-таки пустились в авантюру.

- Никакой авантюры, - возразил Ленин. - Марксизм, товарищ Форд, марксизм – вот залог нашего успеха. Не безумство, а ценимый вами точный расчёт движет нами.

- Но, мистер Ленин, я знаком с марксизмом. В конце концов, я учил экономику не в Гарварде, я занимаюсь ей на практике. И я не хуже вас знаю, что социализм логически вытекает из противоречий капитализма. Из капитализма, мистер Ленин, а не из ранчо дяди Билла. Поэтому первой страной, где появится социализм (а именно социализм, насколько я знаю, вы считаете первой ступенью к коммунизму) должны стать Соединённые Штаты. В крайнем случае – Англия. Но у вас в России не было даже капитализма, он только начал формироваться. А вы тут же решили перепрыгнуть в социализм.

- Марксизм – не догма, товарищ Форд, а лишь – руководство к действию. Вы говорите, что первой страной, которая должна была прийти к социализму, должны были стать Соединённые Штаты, а первой страной стала Советская Россия. Практика – критерий истины. К марксизму тоже надо подходить творчески.

- Вам, конечно, виднее, мистер Ленин, и всё же мне кажется, что вы сделали фальстарт. Вот я – простой американский миллиардер, - Форд обаятельно улыбнулся, - но смотрите, как я устраиваю организацию работы своих предприятий. Я плачу рабочим максимально высокие зарплаты, и продаю автомобили по минимально низкой цене. Таким образом, я максимально расширяю потребительский рынок. Если бы я поднял цены на автомобили, или опустил зарплату рабочим, я бы, конечно, извлёк краткосрочную прибыль, но, в то же время, я бы уменьшил число людей, способных купить мой автомобиль. Но это ещё не всё. Мои конкуренты тоже вынуждены поднимать зарплаты своим рабочим (иначе их рабочие перебегут на мои заводы), и тоже вынуждены снижать цены на свои автомобили (иначе их автомобили не будут покупать). Вот так логично, последовательно, мы движемся к социализму. Через развитие промышленности. А вы пытаетесь достичь сразу и всего.

На какое-то время Ленин задумался, а потом ответил:

- Да, товарищ Форд, вам трудно что-то возразить. Но есть в вашем методе одно уязвимое место. Расширяя потребительский рынок, вы и воспитываете в рабочих потребителей. Мы же решили, пусть человек будет материально беднее, но станет творцом. Разве вы, путешествуя по нашей стране, не обратили внимания на лица наших рабочих?

- О, да, мистер Ленин! – Форд не дал даже договорить Ленину, - этого нельзя было не заметить. Это, как выразиться… энтузиазм, воодушевление! Но на долго ли этого хватит? И потом, вы говорите, что я воспитываю в рабочих потребителей, но я ведь даю им то самое ценное, о чём говорит ваш Маркс – свободное время. То время, которое они, конечно, могут использовать и на потребление, но могут и на творчество! И в этом есть несомненный плюс нашей системы, мы даём людям право выбора: быть потребителем, или быть творцом. Мы даём свободу!

Ленин скептически пожал плечами.

- Как скоро они сами придут к тому, что нужно быть не потребителями, а творцами? И придут ли? Потреблять, как ни крути, проще, чем творить.

Форд развёл руками, и, вновь обаятельно улыбнувшись, ответил:

- Как говорит русская пословица: Москва не сразу строилась. Вы мне напомнили Икара, который захотел полететь сразу на Солнце, и, к сожалению, разбился. Мы же строим небоскрёб – кирпич за кирпичом, постепенно, надёжно.

- Как знать, товарищ Форд? - рассудил Ленин, - Икар – это была лишь первая попытка подняться в небо. Что ж, как у нас ещё говорят: первый блин – комом. Но каков был пример?! И, в конце концов, люди доделали то, что не доделал Икар – аэропланы летают. А на счёт кирпич за кирпичом, так Вавилонскую башню тоже не достроили.

- Однако же, мистер Ленин, небоскрёбы стоят.