Ландыши

- Пойдем вон туда, - неопределенно махнув рукой, Петров пропустил Надю вперед. 
От поросшего тростником берега  дальний  столик отделяла лишь узкая,  малохоженная тропинка.  Петрову  нравилось  это место: прямо на озере,  обслуживают быстро, кругом парк – да не парк, а прямо лес  заповедный.
- Класс, - восхитилась Надя, усаживаясь, и вздохнула. - А ландыши у вас здесь есть? Сейчас же самое для них время. Обожаю! 
Петров  улыбнулся: здорово, все-таки, что она, наконец, заехала посмотреть, как он здесь, в европах, устроился. Правда, пока контракт на год всего – но ничего, ничего.  Не боги горшки обжигают. Петров умел добиваться поставленых целей. 

-  Во Франции, кстати,  есть даже праздник ландыша такой. Как раз где-то в начале мая. В это время, говорят,  он магической силой обладает,   - блеснул он эрудицией и внимательно посмотрел на девушку.   – Если не путаю,  со времен Карла Девятого еще. 
– А я слышала, ландыши счастье приносят – те, которые сам в лесу найдешь. - Надя задумчиво щурилась на серебристую  водную поверхность.
-  Кто-то, помню,  эти цветочки с каплями пота Артемиды, убегающей от фавнов,  сравнивал. О как. Гомер, наверное?
Краем глаза поймав на себе восхищенный Надин взгляд, Петров закрыл меню и в ожидании официанта тоже обратил взгляд к озеру.

Озеро запрудили утки -  гомоня,  сплывались в оживленные группки,  едва кому-то из них стоило почуять съестное. С увлечением вылавливали крохи,  а после веерно расплывались в разные стороны, оставляя за собой маленькие форватеры. Другие, не такие голодные - а, может,  просто более спортивные -  бегали друг за другом по воде, смешно вытягивая шеи, будто в салочки играли.
За утками гонялись собаки. Приличным собакам полагалось выгуливаться именно здесь, на этом озере, и ни на каком другом - что было даже отражено в его,  озера, названии. Так что уткам, хочешь - не хочешь, а приходилось с этим считаться - насильно ведь их тут никто не держал.

После нескольких месяцев ежедневной  пробежки вокруг озера Петрову казалось, что он уже может водить к его берегам экскурсионные группы. Даже с завязаными глазами может. Вот, например, собаки: для них на берегу предусматривалась специальная купальня, в обрамлении камышей и тростника. Земля на берегу купальни причудливо дыбилась, взрытая бесчисленными когтями. По доносившимся оттуда звукам он в точности знал, что там сейчас происходит: с  радостным лаем , в фонтанах брызг устремляются  четвероногие за палками, пущенными хозяевами  в водную даль – однако  искушение переключиться с корявой деревяшки на теплую, пушистую уточку слишком велико. Утки, возмущенно хлопая крыльями, уходят  от погони - однако, несмотря на этот, по многу раз на дню повторяющийся ритуал, покидать озеро не желают.
Собачьи  хозяева топчутся  тут же, у края воды, радостно обмениваясь приветствиями по поводу ранней  весны. Порой какой-нибудь пес делает  попытку нарушить этикет -  и тогда  уравновешенно-сонное лицо его владельца искажает гримаса. Голос  срывается на крик, крик на визг, на хрип...  хлопают руки, топают ноги, истерически захлебывается  лай - в результате чего виновник быстро приводится к порядку, и над озером снова воцаряется  блаженная тишина.
На столик, за которым они сидели, падала кружевная тень от каштана. Озеро искрилось, ликовало бликами, небо ослепительно голубело - и ничто не нарушало сей идилии.   Наде зрелище  было внове, и она искренне наслаждалась им, ну, а Петров в основном смотрел на нее - так что обоим было очень хорошо.

-  А  вот зато  кельты... - официант куда-то запропастился,  и он  принялся развивать тему дальше, - кельты  думали, что ландыши - это сокровища эльфов.  Прикинь: вон под тем дубом сидит забавный такой эльф и стережет свое...
- Ой, вон он, держи! – тоненько, совсем по-девчоночьи закричала вдруг Надя.
Проследив за направлением ее руки,  Петров увидел парня, уже скрывающегося в чаще с его новеньким вольф- скиновским рюкзаком, который он, как обычно, бросил на траву  за креслом.
Позорище какое! – сроду в их респектабельной местности такого не случалось. А  тут еще и при Наде - что она, вообще, подумает себе?!
В следующую секунду, однако, мысли Петрова приняли иное направление: кошелек, в нем восемьдесят евро. Кредитки. Права. Ключи от дома! Фотоаппарат!!
- Я сейчас! – сорвался он с места.
Бегал Петров хорошо, и быстро. Скрываясь в кустах, он спиной чувствовал Надин  восхищенный взгляд:  его реакцией, быстротой, бесстрашием. А   возможно,  и  спортивной фигурой.

Ободренный этим, несся он по буйно расцветшим за последнюю неделю зарослям. Буквально каждый куст встречал его, словно старого знакомого. К тому же, выяснилось, что вор  явно не рассчитывал на марафон, и вскоре разрыв между ними  стал стремительно сокращаться.
Вот и прогалина, где он обычно делал у пня махи ногами. Тяжело дыша, преследуемый свернул было с нее в бурелом, но вдруг резко остановился, оглянулся и бросил рюкзак на землю.

На вид ему было лет восемнадцать. Турок. Ну, или  араб, Петров не очень в них разбирался. Ниже его на полголовы, короткая стрижка, или даже бритый. Темные, почти   черные глаза.
Не спуская  глаз с вора, Петров схватил брошеный рюкзак. Тот  был  подозрительно легким. Камеру успел вынуть, гад! Камера была отменная, дорогущая  – он  совсем недавно приобрел ее, решив всерьез заняться фотографией.
- Камера! – мрачно потребовал Петров и протянул руку.
Турок смотрел непонимающе, правая рука в кармане. Но почему-то не убегал.
- Камеру отдавай, зараза! – неожиданно для самого себя громко,  захлебываясь адреналином,  по-русски гаркнул Петров.
Услышав русскую речь, вор замер -  на  лице его отразилась целая  буря  эмоций, в том числе и страх. Но рука  его по-прежнему оставалась  в кармане, и это Петрова  беспокоило.  Их окружали густые кусты.  А вдруг у него там, в кармане,  нож? Вот будет замечательно,  истечь тут, в прибрежных кустах  кровью! «Трагический конец молодого одаренного специалиста из России».  Ну или там кастет какой - тоже неплохо,  сотрясение мозга за здорово живешь заработать.

- Рруку!! –снова рявкнул он по-русски как мог более грозно, накручивая себя. Турок стоял словно загипнотизированый. Преодолевая собственный страх,  Петров подошел к нему вплотную, и выдернул из кармана руку. Ножа не было.
-  Камера где?! –  схватив вора покрепче, Петров принялся методично выворачивать  его карманы. Безжалостно выгреб на свет  зажигалку, смятую пачку сигарет, залоснившийся от старости, дешевый кошелек... Размахнувшись, с чувством швырнул  найденное в кусты. Турок продожал безмолствовать, словно аршин проглотил. В глазах его отражался теперь неподдельный ужас. Похоже, последние сомнения в том, что он имеет дело с русским мафиози, у него развеялись. Путешествуя по внутреннему карману куртки, рука Петрова  внезапно наткнулась на шары отлично накачаных бицепсов, и ему снова стало не по себе.
- Ах, в молчанку играем? Не хочешь, значит,  отдавать?! А ну, пошли! –  он  ухватил вора за плечо и подтолкнул его в сторону тропинки. Тот беспрекословно подчинился.  – Давай-давай!! - для острастки Петров покрепче, словно клещами, сжал  плечо грабителя.
 
***

Они шли уже минут пять. Или, может, даже семь. Хороша, надо думать, картинка: "В тисках русской мафии" называется, подумалось Петрову. Куда его вести-то? Где здесь ближайший полицейский участок? – прожив здесь уже полгода, он и понятия об этом не имел. Не  ослабляя железного захвата, другой рукой  он  еще раз  на всякий случай ощупал содержимое рюкзака: связка ключей на дне. Портмоне.  Неожиданно его рука наткнулась  на камеру.  Как же это он ее сразу не заметил? -  в складку завалилась, что ли... 

Он  представил себе: они  выходят из леса. Надя - вся такая воздушная в своем сарафане и шляпке - сидит, забыв про кофе,  вполоборота в сторону тропинки. Волнуется. А вот и он – да не один, с добычей: "Чуть камеру не спер, гад! – вот, веду в участок  Какое кофе, какие могут быть пирожные! –   снимаемся  прямо сейчас. Не могу же я его, как осла, к дереву пока привязать!"
А  завтра Надя  уезжает...

Он украдкой скосил глаз на ведомого: мда, жидковат качок-то оказался. И  чего это он, интересно, так сразу сник, без боя? Неужели и  вправду такую жуть он на него своим  происхождением навел?

Да и вообще - чего он, спрашивается, все  тащится и тащится с ним рядом?! Хоть бы сделал что-нибудь, попробовал сбежать, что ли  – он ведь его уже и не держит почти,  совсем ведь захват ослабил!  Что ему нужно-то?! С каждой минутой Петров  ощущал себя в роли всесильного мафиози все неуютней.
Вот уже и прогалина с двумя кривыми дубами  с краю - пробегая мимо, он частенько  думал, что вот ведь интересно, семена упали здесь, проросли – а деревьям хочется  к  свету, оттого и скривились оба... И вдруг Петров, к радости своей, почувствовал, как плечо под его рукой - робко, словно не веря себе – зашевелилось.  Внезапно подконвойный   резко дернулся – и  в тот же миг метнулся в кусты.

Петров хмыкнул. Вдруг взгляд его упал на траву,  и он не поверил своим глазам: все тенистое пространство под дубами было усеяно ландышами.  Целое озеро ландышей!  И ведь  сколько бегал, ни разу  их здесь не замечал.
Он наклонился и сорвал цветок.  Грациозно  склонивший головку,  усеяный снежными колокольчиками стебелек  источал острый, одуряюще пронзительный  и волнующий  запах.  Такие запахи бывают  только весной – когда все вокруг молодое, новое,  с иголочки.  Петров  и  не заметил, как целый букет нарвал. Выпрямился, поправил на спине рюкзак, представил себе, как обрадуется Надя – и улыбнулся.