Детство на улице Ключевская. 7

Зимнее утро.

 Наиль проснулся от звонка колокольчика. Отец встал и пошёл открывать дверь.
 Вместе с отцом в дом вошла мать. Она сняла пальто и повесила его на гвоздь, у двери. Из под платья достала буханку хлеба, разрезанную пополам.
– Когда ты кончишь в ночную смену работать? Тебе нравится, что ли? Наверное, нашла себе хахаля, вот тебе и нравится по ночам работать!
– Что ты болтаешь?! Сам ведь, как уволился, так всё ещё нормальную работу не найдёшь. Если и я работать не буду, что кушать-то будем?
– Как не работаю? ! Не много, но заработок есть! Подвернётся работа получше, будут и деньги. А тебе, всё-таки, с ночной смены нужно уходить.
 Отец ещё долго крикливо ругал мать, а мать нервно отвечала. Наиль укрылся с головой под одеяло и повернулся к печке, чтобы не слушать брань.
 Разбудила его бабушка.
– Одевайся, внучек. За молоком пойдём. На улице ещё темно. Одной страшно идти.
– Спать хочу.
 Бабушка скинула с внука одеяло. Наиль, нехотя, встал и пошёл к умывальнику. Помочился в ведро. Умыл лицо и руки.
 В зале бабушка стала его одевать. Мальчик похныкивает, закрывает глаза.
– Не спи. Сейчас выйдем на улицу – сон сразу пройдёт. Стой прямо… Подними ногу. Сейчас – вторую. Вот. На голову – шапку. И – готово. Ты постой, я сама сейчас оденусь.
 На улице ещё темно. Кое-где между облаками видны звёзды. Холодный ветер ударяет в лицо.
 Вот прошли двухэтажный барак, стоящий торцом к улице, вот – угловой дом и, рядом с ним, два столба, которые соединяются верхушками. До этого угла тропинка шла чуть вниз, а от угла, вправо – полого идёт вверх. На этой улице ветер дует сильно. Бабушка прикрывает лицо рукой, а внук начинает хныкать.
– Холодно! Лицо болит! Ветер колется!
– Хватит плакать! Ты ведь уже не маленький! Скоро шесть лет исполнится. Скоро уже дойдём. Купим молоко, придём домой и попьём чай.
– А ты мне сахар дашь?
– Дам, дам, только не хнычь. Шагай быстрее.
 То – прикрывая лицо рукой, то – пятясь задом наперёд, прошли пять домов этого квартала. Дальше, вправо и прямо – крутой овраг. Влево идёт более широкая улица Чернышевского. На левом углу стоит двухэтажное здание из красного кирпича. Это здание заметно выделяется среди одноэтажных домов.
– Вот, внучек, и до школы дошли. Это – Галия- медресе, – раньше её так называли. Скоро уже ты учиться пойдёшь. Будешь здесь ума-разума набираться.
– А где же молоко продают? Скоро дойдём? Раньше, ведь, здесь продавали.
– Сейчас у магазина продают. Ещё три дома пройдём и свернём направо. Там, сразу на углу, собираются продавцы молока.
 Наконец подошли и к угловому домику. Это магазин. Он открывается позже. А пока сюда собираются люди из Нижегородки и пригородных сёл. Здесь уже стоят человека четыре, снизу поднимаются ещё несколько человек с вёдрами.
 Бабушка подходит к продавцам, спрашивает откуда привезли молоко, пробует на вкус из ложечки. Подходят и покупатели. Переговариваясь  между собой, пробуют молоко, прицениваются, начинают покупать. Покупают: кто – литр, кто – два, и даже три литра. Продавцы разливают молоко из ведер в бидоны или баночки покупателей при помощи своих кружек. Кружки у всех разные: у кого – алюминиевые, у кого – эмалированные; у одних – маленькие, у других – большие. Из-за этого, иногда, происходят споры между продавцами и покупателями.
 Бабушка, наконец, выбрала молоко и купила три литра. В алюминиевый бидон бабушки продавец молока, полная женщина средних лет, наливает кружкой. Бабушка отсчитала монеты и бумажные деньги, и отдала продавцу.
 Когда бабушка со внуком направились домой, стало понемногу светать. Снег приобретает сизо-синие оттенки. Небо светлеет, приобретает слегка лиловые оттенки. Ноги, руки и лицо замерзли. Ветер всё ещё щиплет, но возвращаться домой, всё же, веселее.
 Дома их встретила мать. Она растопила печь, поставила кипятить чайник на плиту. Наиль не стал ждать чая. Забрался на сундук, укрылся одеялом и уснул, прислонившись спиной к тёплой печке.