Если вы думаете, что это безобидная гулянка по магическим просторам с ржакой и дракой – вы крупно ошибайтесь. Это психологический триллер.
Если вы очень впечатлительный – не читайте, особенно на ночь – будут кошмары.
Если вам говорят, что вы наивный, смотрите на мир сквозь розовые очки и вас это бе-сит – почитайте. Очки будут безжалостно разбиты.
Если у вас проблемы, которые кажутся вам концом света, личным Апокалипсисом – читайте от начала до самого конца - и они будут казаться вам мелкими и незначительны-ми царапинками судьбы.
Дарья Дива
. _/\/\/\/\/\/\_ . _/\/\/\/\/\_ . _/\/\/\/\_ . _/\/\/\_ . _/\/\_ . _/\ _ .
\/\/\/\/\/\/ \/\/\/\/\/ \/\/\/\/ \/\/\/ \/\/ \/
Куклы, куклы, кукловоды...
Мари, марионе-то-ч-ки...
Куклы – рабы. Нитки – жизнь. Кукловод – бог. Жизнь – театр.
У кого-то главная роль, у кого-то второстепенная, а кто-то вообще де-ко-ра-ци-я...
Почему, почему, почему...
Не хочу, не хочу, не хочу...
Тебя никто не спрашивает, какую роль ты хочешь. Какую роль тебе дали, ту и играй.
В театре жизни ты не можешь прочитать свою роль до конца. Ты играешь прямо сейчас.
Ты можешь пожаловаться режиссеру, но не факт, что тебя услышат.
Хочешь уйти из театра? Да?
Единственный выход – смерть...
All lie... All lie... All lie... All lie... All lie... All lie...
Все лгут... Все лгут... Все лгут... Все лгут... Все лгут... Все лгут...
All lie... All lie... All lie... All lie... All lie... All lie...
&
~~~~~~~~~~~~
)( )( )( )( )( )( )( )(
$ $ $ $ $ $ $ $ $ $ $ $ $
† † † † † † † † † † † † † † † †
* * * * * * * * * * * * *
()_()_()_()_()_()_()_()_()_()_()_()_()_()
Пролог
Я не помню своего детства.
Материнские поцелуи, отцовские объятия... Любимые игрушки, любимая еда... Я не знаю, есть ли у меня братья или сестры. Я не знаю, кем я была до того, как моя память ра-зрушили в пыль.
Я не знала кто я. Меня называли как-то тупо – «Аня». Дурацкое имя. Я на него никогда не отзывалась. Потом меня назвали Евой. Я не отозвалась. Потом Сашей, Никой, Викой, Машей, Верой, Глашей, Дашей, Алисой, Светой... Я ни разу не отозвалась, ни на какое из этих долбаных имен.
И меня начали называть просто Феей.
Я не знала, что это значит, но не спрашивала – они уже меня достали.
Память... Какая она? Где она? В мозгу? А как она там умещается?
Память... Моя память о детстве была разбита машиной на мелкие осколки, разбросан-ная по серебряному воздуху.
Сверкает...
Летает...
Сияет...
Может моя память где-то там летает. Может моя память превратилась в бабочку и сей-час летает где-то. Может моя память стала для кого-то неким голосом и сейчас по ней сла-гают повесть ветров.
– Кто ты? – спросила ее женщина. У нее был странный вид: бледная кожа, светлые во-лосы и неестественно-яркие зеленые глаза. Она говорила ей, что умерла три года назад, когда на нее свалился платяной шкаф. Не повезло ей.
Девочка усмехнулась.
– Самой бы знать.
– Но что-то же ты помнишь? – допытывалась она.
– Да. Кое что...
– Но им ты не рассказываешь?
– Я им и про тебя не рассказываю, Кир, – посмотрела она на нее краем глаза.
– Почему?
– А почему ты помнишь свое имя, не смотря на то, что ты умерла? А я не помню, хотя жива?
– Не знаю, – пожала плечами Кира. – Живые странные. Со своей логикой. Мы, призра-ки, попроще. Поэтому и посылаем вам странные сигналы.
– Например, найди то, не знаю что, пойди туда-то, не знаю куда-то.
Кира кивнула и вдруг спросила:
– Что ты помнишь?
– Зачем тебе это?
– Я призрак.
Маленькая девочка лет пяти-шести посмотрела на нее, посмотрела в окно на двери – там было темно и пусто – и вдруг начала рассказывать то, что помнила.
А помнила она только жуткие вещи.
;;;
Она бежала. Бег – единственное спасение из этого ада.
«Беги, беги, беги» – орал внутренний голос.
Как будто она не знала, что из горящего здания нужно бежать очертя голову. Не чай же пить.
Она опять упала, но тот час вскочила.
Как? Как она это сделала?!
Она рванулась влево, плюнув на то, что до двери было несколько метров.
На нее падал огромный горящий книжный шкаф...
«Это сделала ты», – начал голос и не продолжил. Она поняла что надо делать чтобы выжить в этом аде... который создала она.
Шкаф превратился в пепел. Отбрасывать его, шкаф, когда он был цел, она не стала. Не знала как. Мало ли? Вдруг не получится? Лучше не рисковать. Лучше и разумней делать то, что знаешь.
Хоть она и понятия не имела, как она устроила этот пожар, но факт остается фактом. Это сделала она.
«Беги».
Внутренний голос объединился с самым мощным инстинктом. Даже если бы ей стерли память, даже если бы она была больна болезнью Дауна, то всё равно бы следовала этому инстинкту. Самосохранение всегда с нами и у него есть родственница по имени Интуиция, которая тоже не спит.
Она рванулась к двери.
Она не сможет ее открыть. Она слишком слаба и мала.
Но сожгла шкаф. Это было быстрее.
Она сделала тоже, что сделала, когда сжигала шкаф... И дом. Она собрала весь свой страх и желание жить в кулак и представила, как это превращается в стрелу. А вместо на-конечника был кинжал...
От двери отломался солидный кусок. Более чем достаточно для такой миниатюрной и хрупкой девочки как она.
Дом держался на одном лишь ее желании выбраться. И когда она выбежала из дома, то услышала ТАКОЙ грохот, что он долго будет сниться ей в кошмарах.
Этот душераздирающий звук сыграл плохую шутку с ее нервной системой. Не помня себя от ужаса, девочка побежала очертя голову...
Почему случилось то что случилось? Дом хотел покарать поджигателя? Обиделся на то, что его разрушили? Ведь его так долго и тщательно строили.
Ну да. Им же нужно место, где безопасно прятать трупы.
;;;
Перед глазами было лишь два цвета: кроваво-красный и угольно-черный. Всё было окрашено в эти цвета.
Голова раскалывалась так, словно ее ударили молотком. Впрочем, ее реально ударили, но не молотком, а какой-то херней, которой мешают угли. Кочерга, вроде.
В ушах до сих пор стояло эхо грохота.
Удивительно, что она вообще могла бежать. Но в момент смертельной опасности в че-ловеке просыпаются нечеловеческие силы.
Но это были еще не все несчастья.
Ее что-то сбило.
Сначала она почувствовала... Да ничего она не почувствовала. Она едва могла видеть и слышать. Тело отключило функцию боли.Ему не хотелось оказаться в гробу, где его будут жрать черви.
Она лишь почувствовала... кровь. Она чувствовала кровь.
Кровь была везде: на ее голове, на руках, на лице, на ногах... Везде. Даже перед глаза-ми.
Черный цвет исчез. Были только красные пятна. Красный... Красный, красный, крас-ный, красный, красный, красный, красный...
Она не могла этого выдержать. Еще секунда и она сойдет с ума.
Внезапно появился черный, который начал поглощать красный. Красного становилось всё меньше и меньше, но он всё равно был.
Она не знала в сознании она или нет. Соображать она точно не могла. Значит она без сознания. Или в сознании?.. Она видит этот треклятый кроваво-красный цвет – значит в сознании. Или нет... Или да. Она просто была в какой-то кровавой темноте...
;;;
Когда она очнулась, а именно – обрела способность мыслить, то поняла что она в меш-ке.
На мгновение ей стало страшно, но потом какой-то холодный и безразличный ко всему голос сказал, а точнее приказал: «Молчи и не ори. Не поддавайся панике.Надо попытаться выбраться пока ты не задохнулась»
Выбраться она не могла: что-то не пускало. Что-то сковывало ее движения и причиня-ло легкую боль ее нежной коже.
Как выбраться? Как выбраться?
Не дай вам Бог пережить хоть каплю того ужаса, который чувствовала она. Вы даже не представляете, как ей было страшно и каких трудов ей стоило не заорать от ужаса. А не кричала она, потому что всем своим существом чувствовала: заорет и ей будет хуже. Нет, не смерть. Еще хуже. Лишение самой возможности к побегу.
«Успокойся», – зашептал голос и ее внутренности заледенели.
Нельзя кричать – нужно слушать.
И она прислушалась к звукам.
;;;
Треск дров, какой-то скрип, чавкающие звуки и бешеное биение ее собственного серд-ца.
На секунду ей от души захотелось, чтобы ее сердце перестало биться. Чтобы оно зати-хло, чтобы не выдавало, что она боится, чтобы не напоминал ей о том, что она жива, что ее можно убить, что можно сделать хуже... но это треклятое сердце не остановилось, а уп-рямо напоминало ей о том, что она будет жить с тем, что с ней сделают. С вечным воспо-минанием обо всем этом.
О-о, если бы сердце внезапно выскочило из груди в самом буквальном смысле этого слова... Сломало ребра, разорвало кожу, порвало все вены... Это был бы дикий, но вполне приемлемый, даже хороший конец. Конец ее жалкой жизни.
Надежда – самое что ни на есть тупое чувство, которое невозможно убить. Надежда как феникс – умирает и воскрешает. Надежда... Ее надежда была убита ее же мыслями.
Но воскресла она незамедлительно.
Она услышала какое-то шипение. Так шипит мясо на сковородке... после этого сравне-ния она не сможет его есть никогда. От одного вида ее будет мутить.Но она пока не знала, ЧТО это было...
Потом был смех, который больше походил на ржание.И в нем было что-то... безумное.
Но то, что было после этого...
Этот сумасшедший дикий крик едва не отправил девочку на тот свет. Нервы у нее бы-ли ни к черту.
– ЗАГЛОХНИ, СУКА!!!!!! – заорал кто-то, и она услышала свист и громкий хлопок. Она уже слышала такой хлопок сегодня. Когда ОН, в бешенстве, застрелил человека...
Крик смолк как тогда. Но тогда вскрикнула она, но сейчас гробовую тишину заполни-ло их ржание. Ей хотелось умереть мгновенно, сию же секунду.
Она даже не плакала – нужно беречь силы и воду.
Если хочешь пить так, что сходишь с ума, то пей собственную кровь. Если хочешь жрать так, что превращаешься в скелет, то убей кого-нибудь и съешь его.
Она всё поняла.
И осознание этого спасло две жизни и забрало три.
До этого она словно раздвоилась: одна часть была в панике, а вторая холодно говорила что делать, чтобы сохранить свою шкуру. Сейчас первая часть исчезла полностью.
Она где-то слышала, что в каждом человеке есть две грани: свет и тьма. А линию, или пропасть, или еще как-то там, которая разделяет свет и тьму называется терминатор. Вот и сейчас она перешагнула через терминатор.
Она была холодной и спокойной как покойник.
Она нашла свои руки, сконцентрировалась и... В миллиметре от связывающих ее вере-вок появился крохотный льдисто-голубой огонек.
Ее нефритово-зеленые глаза неотрывно смотрели на этот ледяной огонь. Нельзя терять контроль. Над огнем вообще нельзя терять контроль. Он сеет смерть и разрушение. Редко когда он может подарить жизнь.
Ее большие и красивые глаза неотрывно смотрели на этот огонек. Она осторожно при-близила его к веревкам. Веревки начали крошиться, превращаясь в ледяные крошки. Она не ослабляла контроль над огнем ни на секунду. Ледяной огонь медленно, но одновремен-но быстро обращал ее жесткие путы в лед. Когда она стала свободна от них, она глубоко и тихо вдохнула и так же тихо выдохнула. Потом она быстро мазнула глазами и огонек про-делал в мешке дыру... через которую она и выбралась.
От увиденного она на мгновение впала в ступор.
Жива была только она одна. Жива и цела, если быть точной, а это важное уточнение.
Трупов и скелетов было много. Они были в одной яме. Кости торчали из земли.
Ее взгляд остановился на мальчике. Он был при смерти: в свете красного пламени его кожа была белее мела. Из груди торчал нож. Но он не попал в сердце, но был недалеко от него. Ему просто повезло – три миллиметра – и он покойник.
Она посмотрела на каннибалов. Тогда она и в помине не слышала о них, но почему-то она назвала их так. Яснознание.
И знайте, что было самым диким? Нет, не трупы. Нет, не кусок тела (наверно верхняя часть туловища), который был на вертеле, над костром. Нет. Это не вызвало у нее никаких эмоций. Самым диким было выражение их лиц... На них было УДОВОЛЬСТВИЕ!!!! Им НРАВИЛОСЬ есть людей!!!!
Верно говорят, что девушки существа абсолютно лишенные логики. То ли отсутствие этой самой логики, то ли инстинкт самосохранения, но это зрелище заставило ее сделать следующее...
Люди приручили себя к мысли, что они всё контролируют. Контролируют абсолютно всё. Эту уверенность они передают на генетическом уровне своим потомкам из поколения в поколение. Ведь с этой уверенностью жить-то легче, чем, если быть неуверенным в сле-дующей минуте. Именно поэтому в Средневековье так боялись ведьм, оборотней и вампи-ров.
Нельзя было сказать себе, что ты их контролируешь, нельзя было сказать, что ведьма – а у девушек-то своя логика – не прибьет тебя через секунду. Нельзя было сказать себе, что ты не можешь контролировать то, чем ты не обладаешь. Нельзя было сказать такое... нельзя даже сильнее, чем честно сказать себе: я хочу быть обладать этой силой и поэтому я завидую. И поэтому хочу их всех поубивать.
Но нееет! Вместо этого они все сходили с ума от зависти и страха. Вбили себе в голову, что действуют во имя Господа, прости Господи эти слабые души, и убивали ведьм, и про-чую «нечисть», искренне – ИСКРЕННЕ!!!!! – веря, что они не нарушают самый страшный грех: «Не убивай невинного».
Но они были виновны...
Что отличает копа, который грохнул особо опасного преступника и этого же преступн-ика от старого, доброго мента? Почему преступник мается за решеткой, а коп на свободе, если на руках у обоих есть кровь?
Милиционер убил виновного, плохого человека, который рано или поздно попал бы в ад. А преступник убивал добрых и невинных людей, у которых кто-то есть. Один согреш-ил, а другой нет. У одного были одни мысли, а у другого другие.
Но если убийство преступников стало для мента спортом, то его место в аду. Заповедь «Не убивай невинных» не нарушает тот, кто убивает для того, чтобы спастись, для того, чтобы спасти другого, для того, чтобы никто не умирал... чтобы он не убивал...
Это самое главное отличие.Самое главное различие между убийцей и желанием спасти невинных. Между убийцей и желанием защитить, между убийцей и желанием жить... Иск-ренняя мысль. То, о чем вы думали, когда нажали на курок. Это самое важное.
Когда пламя костра поднялось столбом, она думала лишь об одном: пусть эти говнюки умрут. Пусть они будут гореть в аду. Adolebit! Cibum ad comburendum ossa pulverem in vacuo*...
Это было быстро и резко. Она не рассчитала температуру.
Она была не в себе. Но кое-что от доброго ребенка еще сохранилось... Или возвращал-ось в связи со смертью мучителей.
Она посмотрела на мальчика: он был едва жив.
Девочка быстро подошла к нему и взглядом сожгла веревки, немного подпалив его одежду. Ничего. Если выживет, то лишь спасибо скажет.
Если потому, что она не знала что делать. Знала она только одно: времени осталось ма-ло.
Она вытащила нож. Его веки не дрогнули. Он был мертв.
;;;
– Да-а-а-а, – потянула Кира. – Неудивительно, что тебе не поверили. Сама призрак, а едва тебе верю.
– Я привыкла. Мне всё время говорят, что возможно я когда-то увидела отрывок из фильма, и из-за аварии в башке всё перемешалось, хотя я даже не знаю, что такое фильм.
– Но ты не веришь ни единому их слову, – заключила Кира.
– Да, – подтвердила она и очень тихо сказала: – Ни единой их улыбочке...
...которую она возненавидела всей душой...
– Я всё повторяла и повторяла этим баранам, что встретилась с каннибалами, и чем ча-ще я это повторяла, тем более отчетливо я вспоминаю тот эпизод в лесу. В конечном итоге их слова «Это тебе привиделось, этого не было» привели к тому, что у меня был нервный срыв и... – она обвела глазами стены. – Я тут уже три года.
– Ты до сих пор думаешь, что я – твоя галлюцинация?
Девочка отметила, что Кира была похожа на нее – миловидная зеленоглазая блондинка, но ей – женщине, а не Фее – было на вид лет двадцать-двадцать пять.Может, эта галлюци-нация показывает ей, кем она будет, когда вырастет?
– Мертвое остается мертвым.
– «Мертв» – понятие растяжимое, – не согласилась призрак.
– Тогда что такое «мертвый»? Когда не бьется сердце?
– Можно быть мертвым, когда оно бьется вовсю.
– Но что тогда «мертв»?
– Не знаю.
– Как? – удивилась девочка. – Ты же мертва!
– То, что я погибла, еще не значит, что меня нет. Просто меня видят либо медиумы, либо те, к кому я прихожу.
____________
* Гори! Сгорай до мяса, до костей, до праха, до пустоты! (лат.)
– Тогда к кому же ты пришла, дух? – спросила девочка
– Когда я оказалась на той стороне, – вдруг сказала Кира, – я ничего не помнила. Ни кто я, ни как я тут оказалась, ничего о себе – только как я погибла. Только то, что намека-ло на мою смерть.
В палате похолодало. То ли от грусти Киры, то ли от страха маленького ребенка.
– Я... тоже мертва? – с трудом выдавила она.
– Большинство беспамятство убивает, но они в каком-то смысле реинкарнируют.Ника-кой памяти о прошлом и шанс на новую жизнь. Беспамятство – в какой-то мере смерть, но по большей части, это надежда на новую жизнь. Даже если ты будешь среди тех, кто тебя знал, они не скажут тебе, кем ты была...
– Но почему?! – крикнула она с таким отчаянием, что похолодело не в палате, а во всей психиатрической клинике.
– Потому что если ты вспомнишь, кто ты, ты умрешь, – холодно сказала Кира.
Это был озвученный приговор.
– Почему?
Почему всё так?
Почему я лежу в психушке?
Почему я медиум?
Почему я вижу тебя?
Почему я не знаю кто я?
Почему я не должна этого знать?
Почему все мне лгут?
Почему... ты здесь?
Столько вопросов в одном слове.
– Можешь считать, что я – твоя галлюцинация, вызванная напряженным мозгом, жаж-дущего узнать правду. Ты знаешь правду. Но ты не должна ее помнить. Не пытайся вспо-мнить. Если тебя будут называть чужим именем, давать чужую биографию – живи по ней, сделай из лжи правду, да простит мне это Бог. Выход из игры – смерть. Пока ты из нее не вышел – ты живой.
И вдруг она буквально вспыхнула ослепляющим светом, уходя куда-то – либо в ее ра-зум, либо в подлунный мир.
Больше она ее никогда не видела.
;;;
За день до этого.
– Дорогая, мне тут птички нащебетали, что ты перестала проходить тесты...
Она ненавидела его голос. Тошнотворно-сладкий, вкрадчивый, фальшиво-мягкий, сло-вно он пытался этим расположить к себе доверие пациентов.
– Не скажешь почему?
Он всегда внятно и четко подчеркивал каждое слово, словно общался с идиотами.
Она ненавидела его манеру общаться.
Он ждал. Она молчала.
– Милая, ты мне хоть что-нибудь скажешь?
Молчание.
– Молчать нехорошо.
– Это врать плохо.
– Наконец-то ты заговорила.
– Можно подумать, что я не говорила месяц.
– Почему ты так груба?
– А, – она сказала это так, словно что-то припомнила. – Ну, да. Вы же выпускаете то-лько безвольных и покорных, которые потом всю жизнь будут трепаться, какой ты замеча-тельный врач, хотя ты всего лишь подонок.
– Милая...
– Как тебя зовут? – вдруг спросила она.
– Доктор...
– Без этого, – резко оборвала она его. – Просто имя.
Голос у нее был резкий, слишком резкий для ребенка, хотя внешне она на него и похо-дила – маленькая, хрупкая, с длинными светлыми волосами и бледно-зелеными глазами, больше шести лет никто бы не дал.
Однако глаза и тон был абсолютно не детским.
– Константин Викторович Враженко.
– И как вас звали?
– Что?
– В неизвестном мне детстве. В неизвестной мне школе. Как вас называли?
– Костей. Или Котей.
Она кивнула.
– И вы еще и доктор?
– Да.
– Психиатр.
– Да.
«Тяжело», – подумал он, смотря на столь юное создание. Так мало лет – и рехнутся!
– То есть, если опираться всего лишь на эти два факта, о вашей жизни можно кое-что узнать. Первое – она кошмарна. Второе – ты либо жертвенен, либо идиот, либо садомазо-хист. Третья – у тебя был кто-то – друзья, родители – кто называл тебя Костей и Котей. Четвертое – что-то в твоей жизни случилось такое, что ты решил стать психиатром – лека-рем израненных душ и губителем цельных.
Она так на него и не посмотрела, всем своим видом и голосом давая понять, что она его презирает.
– Всего лишь из четырех слов можно узнать кое-что о тебе.
– Куда ты клонишь?
– К тому, что у меня нет этих четырех слов. Кто я?
– Ты – сумасшедшая.
– С чего ты взял? Из-за того, что я помню какие-то ужастики? Может я снималась в кино, и это был мой дебют, и поэтому я запомнила это. Я не знаю, как меня зовут, я даже не знаю, сколько мне лет, а ты вдруг заходишь в мою палату и заявляешь, что я какая-то там сумасшедшая! – повысила она голос, – хотя я нихрена не помню! Ей-богу, я сначала подумала, что меня так зовут!
– Милая... – начал он ее успокаивать, но она вдруг рявкнула:
– Вот! Ты никогда не назвал меня по имени! Почему? Потому что ты его не знаешь! А значит, если я и сходила с ума, ты не можешь это выяснить, ведь для этого нужно знать мое имя! А его никто не знает! Так какого хрена я вообще тут делаю, если абсолютно здо-рова?!
– Ты больна.
– Я едва не сгорела в пожаре и попала под машину, но меня от этих травм вылечили! Мое беспамятство – абсолютно нормальная реакция! Я ударилась головой! У меня трещи-на в черепе! Было бы странно, если бы у меня не было амнезии!
Он подошел ближе и погладил ее по волосам, что должно было выражать дружелюбие.
Если бы у нее спросили, есть ли кто, кого она хотела бы убить, она бы сказала, что хо-чет убить его. Неважно сколько ей будет лет, когда ее спросят. Она будет хотеть убить его во всех возрастах.
А потом пришли санитары и по ее телу начали гонять разряд.
Но что-то пошло не так. Ее мозги всегда едва не сваривались в кисель, но аппарат ник-огда не взрывался. Она вырубилась.
А проснувшись, увидела Киру.
Часть первая.
Уровень М.
Все герои книг о Винни Пухе имеют ярко выра-
женные психические расстройства.
Группа канадских экспертов в области психоло-
гии проанализировала характеры и поведение ге-
роев одной из самых популярных в мире детских
книг. Оказалось, всё совсем не так мило и забав-
но, как это представляется невинному детско-
му взгляду. В мире взрослых Винни, Тигра, Пята-
и чок и другие обитатели Волшебного леса имеют
серьёзные психические отклонения.
Непоседливый Тигра страдает ярко-выражен-
ным синдромом дефицита внимания и гиперакт-
ивности (СДВГ), что не даёт ему ни минуты по-
сидеть на месте спокойно, не пытаясь привлечь
внимание окружающих.
Проблема Пятачка – это патологическая бесп-
ричинная тревога и страх, она же – тревожное
расстройство.Об этом свидетельствует его пу-
гливый и нервный характер поросёнка, так и са-
ма его манера поведения: вздрагивание, тремор,
постоянные попытки забиться в уголок и спря-
таться от страшного мир.
Кролик – типичный ананкаст, то есть патолог-
ический педант. Вот как описывают это расст-
ройство психологи: тревожная мнительность,
боязнь загрязниться, боязнь воров, негодяев, све-
рхаккуратность, сверхпунктуальность, требов-
ательность, муки совести…». Узнаёте нашего
героя?
Сове досталось ОКР – обсессивно-компульсив-
ное расстройство – мнительность, склонность
к редким максимально-решительным действиям,
что сразу заметно на фоне их доминирующего
спокойствия.
Диагноз Иа-Иа может поставить любой: хрон-
ическая депрессия. Поникший вид, замедленная
речь, меланхолия и неизбывный пессимизм – эти
симптомы понятны каждому, кто хоть раз в
своей жизни испытывал депрессию.
Что же касается главного героя Винни-Пуха, он
– наркоман, страдающий тяжёлой психической
зависимостью от мёда. Мёд является центром
его существования, и Пух по-настоящему счаст-
лив, только когда ест. Когда же мёда нет, все
мысли медвежонка заняты только тем, как его
добыть. Причём Пух, как истинный наркоман,
готов пойти на что угодно, его мозг очень изоб-
ретателен в борьбе за мёд, в то время как во
всех остальных сферах жизни Пух глуповат и
мало в чём заинтересован.
Глава 1
Кровавая роза
Ты ликом прекрасен, ты светел и горд,
тебя ликованием встречает народ... В
гармонии линий ты жрец и король. Я
– ветер пустыни. Я – жажда и боль.
Неизвестный автор
В холе школы-интерната «Колмедри» в самом дальнем углу сидела на корточках мале-нькая девочка миниатюрного и хрупкого телосложения. У нее были светлые волосы и не-фритово-зеленые глаза. А возле нее сидела белоснежная кошка по имени Надия. На вид ей, девочке, можно было дать максимум десять лет, да и то с натяжкой. А когда она улы-балась, можно было дать все восемь: такой она была милой и по-детски невинной.
Но порой были такое моменты, когда в ее зеленых, точно нефриты, глазах появлялось нечто такое, что ей можно было дать три тысячи лет: настолько она казалась мудрой в та-кие минуты.
Но сейчас Хлоя забилась в самый темный угол и тихо тряслась от ужаса.
Парень дарил девушке красную розу.
Красную...
Она до одури боялась всего красного. Не могла спокойно смотреть на все то, что было красного цвета.
А роза была красной...
Пышная роза, словно издеваясь над ней, с каждой секундой увеличивалась. Другие цве-та пропадали, все исчезали, всё затихло... Но только не роза. Она становилась всё больше и больше, заполняя собой всё пространство.
Лепестки... Какие же они острые! Порежешься о такой лепесток – будет много крови. Крови... Красной-красной-красной крови...
Внезапно кто-то закрыл ей глаза, и она от всей души пожелала этому человеку счаст-ливой жизни, лишенную страхов.
– Вдох-выдох, Хлоя, вдох-выдох, – сказал хорошо знакомый голос.
Хлоя послушно начала глубоко дышать.
Раз – rubeus* стал оранжевым.
Два – оранжевый стал золотыми листьями, которые редко увидишь осенью: настолько они красивы.
Три – она на зеленой поляне.
Четыре – она оттолкнулась от земли ногами.
Пять – она летит высоко в голубое небо, плюнув на все законы физики.
Шесть – исчезнут все воспоминания.
Семь – волшебная цифра...
Восемь – лента Мебиуса. Знак бесконечности.
Девять – веселая девятка.
Десять – она спокойна...
Хлоя дотронулась до холодных рук Эстер. Та не спешила их отнимать. Парочка с роз-ой, по-видимому, еще не ушли.
Через четыре секунды Эстер отняла руки, предварительно повернув ее голову в дру-гую сторону.
___________
* Красный (лат.)
Хлоя моргнула и улыбнулась, глядя на двух кошек. Одна была ее: белоснежная, с голу-быми глазами, по имени Надия. Такие кошки (белые со светлыми глазами) часто бывают глухими, так что Хлое не нужно было выслушивать вопрос «На каком факультете ты учи-шься?» – знающим людям достаточно было просто посмотреть на ее кошку.
А вот Эстер этого вопроса было не избежать. Ее кошка, Клеопатра, была вдвое толще Нади, с угольно-черной шерстью, белой манишкой, белыми «носочками» и с двухцветны-ми глазами: один – розово-фиолетовый, другой – темно-синий. С такой кошкой и с таким взглядом, как у Эстер, люди чаще всего думали, что она – валькирия, но на самом деле она была миррой.
Кошки терлись друг о дружку, и Хлоя поняла, что когда у нее случился приступ, Надя помчалась за Эстер.
«Права была мама», – подумала Хлоя, – «Кошки реально полезны. Не от балды чтоль маги, везде ищущем для себя выгоду – держат при себе кошек?».
Любой медиум знал, почему их признали полезными. Не только потому, что кошки могут видеть призраков, обладают прекрасной интуицией, и их органы чувств намного лучше, чем у нас. Нет, их держат при себе еще и потому, что во время медитации и вызову духов они помогают не сойти с ума.
Однако кошки медиумов отличаются от обычных. Например, ни одна ведьма не смеет гладить чужую кошку – это табу. А также твоя кошка никогда не будет тяжелой для тебя, но чужая кошка будет тяжелее цементного мешка и десяти килограммов кирпичей вместе взятых. Но не поэтому кошек медиумов не трогают. Не трогают их потому, что так ты от-бираешь чужую энергию.
Ни одна уважающая себя ведьма не притронется к чужой кошке. На руках таких ведьм остаются следы вроде ожогов. Таких ведьм презирают... Но если это было сделано по нез-нанию, то на это посмотрят сквозь пальцы. Но своих кошек, в вашем присутствии, будут держать при себе. В их классе была такая девочка, которая дотронулась до чужой кошки.
– Это было случайно! – плакала она тогда, – меня просто толкнули!
Ее действительно толкнули. И она приземлилась прямо на кошку, случайно коснувш-ись ее. Тогда Хлоя и все остальные узнали, что бывает с хозяйками кошек, к которым до-трагиваются. Хозяйка кошки побледнела и рухнула так, словно ей подрезали ноги.
Сейчас той девочке уже лучше. Она помнит, кто она, может ходить, читать и писать. Только пока не может говорить. Это было серьезной проблемой. Ведьме голос нужен си-льнее, чем руки. Если есть голос, то руки можно восстановить. Если его нет, то... снимаю шляпу в похоронном жесте.
– Пошли в класс?
Хлоя кивнула.
– Что у нас сейчас?
– Астрономия, – ответила Эстер, широко улыбаясь. Она обожала звезды. Хлоя же... Не смотря на свою фамилию, звезды ей были до форточки. Да, красивые, кто ж спорит? Но она не была не фанатела от них как Эстер. И поэтому на астрономии она, чаще всего, отк-лючалась.
Но на этом уроке она отключилась не сразу. Аврора Мариосса – преподаватель астро-номии – говорила об Адриане ван Маанене и когда она сказала эту фамилию, то все сразу же посмотрели на Эстер ван Маанену. Хлоя тоже с интересом посмотрела на подругу.
У нее были длинные иссиня-черные волосы и серо-голубые глаза. То, что они серо-го-лубые они узнали недавно. Эстер долгое время ломала голову, что у нее за глаза такие: то голубые, то серые. И меняются от освещения. И только в тринадцать лет она догадалась подойти к зеркалу вплотную и внимательно посмотреть на свои глаза. Так она и заметила голубые ниточки, которые словно плавают в чистом сером озере.
Шок – это когда ты чувствуешь себя потерянным.
Она была в шоке.
Она помнила, какой это был огромный особняк.Четыре этажа, греческий мрамор, по-двал, витражи, огромная дверь, напоминающая врата, на которой были дивные узоры... Теперь это были черные руины, от которых еще шел дым. В свете багрового, словно за-сохшая кровь, заката, делавший обуглившиеся деревья особенно зловещими, эти руины создавали еще более сильное впечатление... смерти.
«Это всё сделала я», – думала она. – «Это. Всё. Сделала. Я»...
Эстер пнула ее ногой. Несмотря на свой маленький рост, Хлоя сидела не на первой парте, а на третей, вместе с подругой. Хлоя пару раз моргнула.
– Рожу проще, – тихо сказала она.
Хлоя взяла ручку и начала машинально списывать у Эстер, хотя мыслями была на эт-ом эпизоде. Это было не ее воспоминание – она это знала точно. Тогда... чье оно?
«Что случилось?» – написала Эстер.
«О, да ничего. Я всего лишь не помню, кто я, три года провела в психушке, вижу приз-раков, из-за которых страдаю гемофобией*, руброфобией**, клаустрофобией и пирофоби-ей***. А так – ничего».
«Понятно, всё херово», – только и написала Эстер.
«Ну, да»
«Что случилось?» – подчеркнула Эстер свой вопрос.
Лия поколебалась.
«Можно ли запихнуть в голову чужие воспоминания?»
Теперь заколебалась Эстер.
«Ну.............. Призраки могут это сделать. Но здесь... Это должны быть отчасти и твои воспоминания. Или касающиеся тебя. Или это сделал кто-то реинкарнировавшийся»
«Надо же такое слово придумать!», – хотела было написать Хлоя, но тут заметила, как Аврора словно бы невзначай посмотрела на них и Лия так уставилась в учебник, словно там была инструкция по остановке бомбы.
«Давай поговорим попозже», – быстро написала Лия. – «Во дворе»
;;;
– Знаешь, что самое прикольное в обычной школе и школе-пансионе? – спросила Хлоя и тот час сама ответила: – Обычная школа – твой второй дом и поэтому там на тебя плю-ют. Учителя не в теме о твоей жизни и можно спокойно не делать и не слушать уроки. А школа-пансионат – это капец.
– Ага, – кивнула Эстер.
– А если это еще и какой-то специальный пансионат, то ваще... Никакой жизни.
– Ты-то как об этом судить-то можешь? Ты только в этой школе и училась!
– Но о других-то читала, – отбила подачу Хлоя.
Эстер покачала головой и вздохнула.
– Но эта школа – единственное место, где тебя никто не будет доставать.
– Люди не ценят того, что имеют. Раз мы ценим, не теряя это, мы не люди.
– Или это люди превратились в дерьмо, а мы так и остались алмазами.
– Социальный определитель человечности называется «дерьмо, сука, подонок».
Лия забралась на бордюр, а Эстер хмыкнула. Она всё время гадала, как это ее достали в психушке, раз она была так цинична и недоверчива. Это только внешне она открыта и приятна – на самом деле она закрыта почище Эстер, которая хоть не скрывает этого. Она умела вести диалог с людьми – вроде, говорили много о чем, но в итоге она, Хлоя, ничего о себе не сказала. Умела она общаться, ой умела...
___________
* Гемафобия, Гемофобия или Гематофобия – страх крови.
** Руброфобия – страх красного цвета
*** Пирофобия – страх огня.
– Эстер! – вдруг окликнули брюнетку, и на лице девушки появилось такое выражение, будто у нее дикая зубная боль. Но когда она обернулась, у нее было такое лицо, что толь-ко в покер играть.
Хлоя решила отойти подальше, но, естественно, смотрела на безнадежно влюбленного Раиса Алькова.
Как и все медиумы, Раис был красив – волосы цвета древесной коры, голубые глаза и редкая для медиума смуглая кожа. Вообще-то, медиумами чаще всего оказываются деву-шки – они более эмоциональны – парни же – редкость. Так что по Раису сохло половина девчонок. Другая половина были или лесбиянками, или просто нашли свою любовь.
Но Эстер не относилась ни к первому, ни ко второму типу. Она просто не была влюб-лена в Раиса и поэтому всякий раз его отшивала.
– Какие цветочки! – оценила дивные лилии Хлоя.
Эстер метнула в нее убийственный взгляд и стала искать взглядом мусорку.
– Бедный Раис, – вздохнула Хлоя через несколько минут. – Зачем ты выбросила цве-ты? Красивые же...
Эстер отошла от мусорки, Хлоя покачала головой, а Надия недовольно замурчала. Ко-шки мурлыкают не только тогда, когда довольны, но и тогда, когда дико злятся.
Хлоя вздохнула еще раз.
– Ничего. Если любит, то переживет, – безжалостно сказала Эстер. Она прекрасно под-тверждала значение* своего имени – далекая, холодная, но бесконечно прекрасная. След в памяти от таких девушек не стирается – он, как звездный свет, будет еще очень долго в памяти.
– Если любит, то ему будет очень больно, – сказала Хлоя и подожгла взглядом мусор-ку. Она начала медленно плавится. Когда они отошли на безопасное расстояние, мусорка ярко вспыхнула. Люди перепугано закричали. Эстер обернулась и посмотрела на Хлою, чья кожа была усыпана рубиновой крошкой и перевела взгляд на мусорку. Та тоже сверка-ла рубинами. Это была энергия тигарден.
– Зачем?
Терра всегда была краткой.
– Мне его жалко, – честно сказала она, и рубиновая крошка переставала быть такой яр-кой.
– Жалость – это самое тупое чувство... – начала Эстер, но Хлоя ее перебила.
– Если только ничего не делать, то тогда, конечно, жалельщиков нужно убивать. Свои-ми жалостливыми взглядами они только растравливают раны.
Они ушли от горящей мусорки.
– Что тебе так не нравится в Раисе? Любая девчонка отдала бы полжизни, лишь бы он просто на нее посмотрел. А он по тебе так сохнет, что аж список моих фобий знает.
Хлоя Тигардена была единственной подругой Эстер ван Маанены. Их объединяло то, что они обе были скрытными и не рассказывали о своем прошлом даже друг другу. Редко-редко они узнавали что-то о себе, но еще реже спрашивали об этом друг у друга. Для мед-иумов это норма.
Подружились они тогда, когда Хлоя рассказала Эстер, что она не сумасшедшая, а ме-диум.
Эстер хорошо помнила каждое ее слово, каждое ее движение, когда она учила ее поль-зоватся телекинезом. И особенно хорошо она помнила, как она убеждала ее родителей в том, что Эстер не страдает шизофренией, а просто видит духов.
– Я, она – мы медиумы. Сами посудите, почему лекарства от шизофрении ей не помо-гают? Она нормальная. Но если вы не снимите ее с лекарств, она рехнется.
– Как она может быть медиумом?
__________
* Эстер означает «звезда».
– А как человек может рехнуться всего лишь от того, что едва не рухнул с крыши? И как человек может зацепиться за... что? Подоконник? Да она, скорее всего, оторвала бы его и продолжала падать, а не зацепилась.
– Ее схватили за руку! – вклинился отец Эстер.
– Ага, – иронично сказала Хлоя. – Когда она падала с двенадцатого этажа с довольно-таки большой скоростью. Это чем нужно быть, чтобы успеть ее схватить?
Неловкое молчание.
– И вы еще смели отвести ее к психиатру, – пробурчала Хлоя.
– Она спрыгнула с крыши! Хотела покончить с собой! – рявкнул папаша.
И тут Эстер взбесилась.
– Нихренасе! Да я всем разъясняла, что за мной гнался какая-то девка с лицом закоре-нелого психопата! И я убежала от нее и оступилась! О каком нахрен самоубийстве идет речь?!
Не смотря на то, что ей тогда было девять-десять, материлась она прилично. Бывший отчим научил. Потому и бывший.
– Похолодало как-то... – потянула Хлоя. – Градусов на десять.
– Действительно, – уцепился за другую тему отчим Эстер.
Однако Хлоя перебывала на своей теме.
– Это из-за того, что она взбесилась.
– А? – хором спросили все трое.
– Люди видят людей, убийцы видят убийц, наркоманы видят наркоманов, призраки видят призраков – свой своего видит издалека. Следовательно, раз мы, медиумы, видим призраков, то мы чем-то на них похожи. И не смейте меня перебивать, – вдруг совершен-но другим тоном сказала Хлоя. Эстер узнала этот тон – так порой говорила она сама. И выражение лица отчима она узнала – такое часто бывает, когда она бесится и что-то при-казывает: глаза пустые и бессмысленные, а лицо какое-то атрофированное.
Эстер так долго смотрела на внезапно отупевшего отчима, что вообще не слышала, что Хлоя втолковывает ее матери. Эстер просто смотрела на человека, который запихнул ее в дурдом, и думала,
И тут он прямо у нее на глазах умом тронулся.
Эстер, Хлоя и Изабелла тупо смотрели на отчима Терры, который внезапно заорал и стал орать, чтобы «они» заткнулись. Его заперли в дурдоме, а Эстер выпустили через несколько дней, когда она отошла от шока. Выпустили ее потому, что ее притащил сюда Адриан, а раз он был психом, его словам верить нельзя.
– Психи хотят думать, что психи все. Увидел, что ты общаешься со своими вообража-емыми друзьями и засунул в дурдом, – ответил главврач.
Однако мать Эстер не успокоилась и подала на них в суд, и им выплатили солидную компенсацию за моральный ущерб десятилетнего ребенка. Уже пять лет на нее и на мами-ну зарплату живут.
И через месяц она поступила в «Колмедри».
– Эй, ты меня вообще слышишь? – окликнула пятнадцатилетнюю Эстер тринадцатиле-тняя Хлоя.
– А? Да-да, слышу.
– Да-а? – скептически изогнула она бровь. – И что я сказала?
– Э-э-э, – потянула она. – Что-о-о-о... я не нашла в Раисе, – вспомнила она.
– Умело выкрутилась, – усмехнулась Хлоя. – Так что ты в нем не нашла?
– Не знаю, – вздохнула Эстер. – Просто как парень он мне не нравится.
– А как друг?
– Ну-у, – Эстер крепко задумалась. – Думаю, что если бы были друзьями, то... может мы были бы близки... В конце концов не получается стать парнем – стань другом.
– Но всё равно почему...
– Я ненавижу рохлей! – вдруг взорвалась Эстер и Хлоя лишилась дара речи. Она была сдержанной, и ее было чертовски трудно вывести из себя. А тут вдруг – бах! – взрыв эмо-ций! Крик. На ее памяти она орала только в психушке. Но потом успокоилась.
– Раис не рохля. Ты постоянно говоришь ему «нет», а он находит в себе силы...
– Во-во. «Находит». Не «имеет», а «находит».
– Ты не можешь его понять. – Альжберта превосходно справилась с втешмятием в нее чувство справедливости. – Каждый твой отказ ослабляет его уверенность в себе...
– Какие мы нежные! – с убийственной иронией сказала Терра.
– Господи, Эстер! – не выдержала Хлоя. – Ну, что ты хочешь, чтобы он сделал?!
– Чтобы разлюбил! – вдруг рявкнула она.
У Хлои взлетели вверх брови. Надия удивленно мяукнула.
– Но... почему?
Эстер прикрыла глаза и вдруг убито вздохнула. и села на ближайший бордюр. На штаны ей было плевать – ес-ли испачкаются так, что не отстираются, мама купит новые.
– Знаешь... – начала она, но оборвала и отредактировала свои слова: – Конечно, не зна-ешь – клятва же. Но мы, мирры, обладаем особой силой. Неважно какой.Важно то, что од-ним из ее побочным эффектом является влюбленность. Девушка, мужчина – неважно кто, всё равно влюбится даже в убийцу собственных родителей и возлюбленного. Бисексуаль-ность у людей врожденная*, лишь позже становится скрытой, – пояснила она удивленной Хлое.
– Я тут часто вижу целующихся девчонок, так что поверь мне – я знаю о би и лесби всё или почти всё.
– Всё? – переспросила Эстер. – А почему у нас их так много?
– Потому что они медиумы и их сила пробудилась от издевательств и от желания най-ти себе подобных.
Эстер фыркнула.
– Как по учебнику. Дорогая, ты вообще слушала, что я сейчас говорила?
– При каких-то обстоятельствах могут возникнуть проблемы с ориентацией... – начала было Хлоя, но вдруг замолчала. До нее дошло.
– О! – воскликнула Эстер. – Вот это выражение лица – момент осознания того, что по-началу казалось таким странным, что оставалось за гранью восприятия!..
– Ты хочешь сказать, что у вас, мирр, есть какая-то сила, и если вы ею пользуетесь на людях, то те в вас влюбляются, и насрать, кто это будет – парень или девушка.
Эстер кивнула.
Хлоя издала звук, средний между «ха» и «хм».
_______________
* Врождённая бисексуальность (или предрасположенность к бисексуальности) – термин, введенный Зигмун-дом Фрейдом и базировавшийся на работе его коллеги Вильгельма Флисса.
Основываясь на данных биологии, физиологии, анатомии, эмбриологии и других наук, Флисс показал, что бисексуальность является универсальным человеческим феноменом, обусловливающим ряд существенных параметров психической деятельности и поведения людей.Эти выводы были подтверждены О. Вейнингером
Термин «бисексуальность» использовался в разрабатывавшейся Фрейдом теории, согласно которой все лю-ди рождаются бисексуальными, и лишь в дальнейшем в процессе психологического развития становятся мо-носексуальными, при этом бисексуальность приобретает латентный (невидимый, скрытый) характер.
В 1920 году Фрейд опубликовал работу «Три очерка по теории сексуальности», в которой анализировал по-нятие инверсии (гомосексуальности), изучая вопрос, является ли она врождённой, то есть вопрос о биологи-ческой предрасположенности к гомосексуальности или бисексуальности. Выводы, которые Фрейд делает в этой работе, основаны на концепции о том, что на ранних этапах развития зародыш человека проходит через этап гермафродитизма.
Основываясь на концепции гермафродизма в эмбриональном развитии, Фрейд утверждает, что «правильный вывод из этого давно известного анатомического факта заключается в том, что врождённой является предра-сположенность к бисексуальности, которая в процессе развития заменяется моносексуальностью».
Этот вывод приводит Фрейда к более общей теории, согласно которой возможно влечение к обоим полам,но более нормальным для представителей обоих полов является влечение лишь к одному. Он объясняет инвер-сию, проявляющуюся в гомосексуальном поведении, как результат травмирующих эпизодов в детстве или ситуации, которая препятствует нормальному развитию влечения к противоположному полу.
– Оригинально, – пробормотала Хлоя.
– То есть, ты использовала свою силу на глазах Раиса, и тот в тебя втрескался по самые уши.
Чтобы сделать такой вывод ненужно быть гением, но чтобы сделать следующий вывод нужно быть проницательным.
– И судя по его признаниям и розам, которые сыпались на твою черноволосую голову в течении года, сила была нехилой и использовала ты ее долго.
Порой Эстер дико бесила проницательность Хлои, которая могла с легкостью узнать, что именно побудило человека на такой или другой поступок. Именно благодаря этому ее дару, Эстер в жизни не сомневалась в том, что Альжберта – ее мать, хотя на самом деле Хлоя была приемной.
Терра зыркнула на нее.
– Не-е-е, ты дочь своей матери. И вот, что я тебе скажу – завязывай со своей проница-тельностью. Бесит, знаешь ли.
– Ты тоже проницательна, Тер. И если бы была шатенкой, то Альжберта тебе бы пон-равилась.
– Это ты о том списке «20 преимуществ шатенок»? – вспомнила Эстер.
(1. Само по себе слово «шатенка» не рождает ни бури эмоций, ни накала страстей. И тебе же лучше. Никакой зависти, никакой предвзятости, никаких недоразумений.
2. Джентльмены могут сколько угодно предпочитать блондинок, терять голову от брюнеток, но женятся-то они все-таки на шатенках. Просто потому, что нас больше.
3. У шатенок много других мест для знакомства, кроме улицы. А на улице, знаете ли...
4. У шатенок меньше проблем. Меньше головной боли. Меньше нервотрепки.
5. Чтобы привлечь мужское внимание, шатенке нужно нечто большее, чем просто смазливая мордашка. Поэтому шатенки прекрасные собеседницы, слушательницы и т.д. и т.п.
6. Шатенка всегда в центре мужского внимания. Как и любая нормальная девушка.
7. У шатенок меньше неприятностей.
8. Шатенки берут и умом, и красотой, и всем остальным, что попадется под руку.
9. Шатенки выглядят ярче блондинок и мягче брюнеток.
10. За шатенками не закреплено четких стереотипов поведения. И поэтому они могут вести себя так, как им удобнее.
11. У шатенок выше IQ.
12. У шатенок все в порядке с головой. Они знают, что говорящих зеркал не бывает.
13. Хрупкая шатенка с наличием интеллекта, чувством юмора (а что ты хочешь, доро-гая? Придется компенсировать внутренним отсутствие внешнего – белокурой гривы и не-пристойного бюста) и неважно какими глазами станет мечтой любого умного мужчины, и вытеснит из его разума все мысли о глупых блондинках и всяких там стервозных брюнет-ках.
14. Шатенок много. Они и есть толпа. И в этом их сила.
15. Неважно, кого выберет мужчина – блондинку или брюнетку. Она все равно окажет-ся натуральной шатенкой.
16. Мужчины будут восхищенно шептать «Какая девушка!» тебе вслед.
17. А девушки будут завидовать твоему натуральному цвету, с тоской глядя на свои пережженные волосы.
18. Зато никто не будет ехидно интересоваться, какой краской для волос ты пользуе-шься и как часто закрашиваешь корни.
19. Легкий макияж подчеркнет твою индивидуальность. Легка, свежа, красива... В об-щем, все достижимо.
20. Хочешь быть яркой – будь ей. Только без крайностей).
Хлоя кивнула.
– Ну, я брюнетка, и меня это устраивает.
– Мг, – иронично усмехнулась Хлоя. – А я блондинка и меня это тоже устраивает.
– Пошла ты! Душу ей изливаешь, рассказываешь такое, за что головку не поцелуют, – пробурчала Терра.
– Сейчас 21-ый век. Век предательств, похуизма, трахтоизма, похотизма, матюков и короткого детства, а порой и его отсутствия, – сказала Хлоя. – И вообще, сейчас даже си-туация нам позволяет что-нибудь выпить.
– Детство у нас есть. У всех, – вдруг сказала Эстер. – Только понятие начало меняться – из наивности и простодушия, залитым солнечным светом, из Страны чудес оно превра-тилось в «American McGee’s Alice»* – если ты не изуродован родителями или еще кем-то, у тебя нет детства.
;;;;
Несколько лет назад на вопрос «Кого ты ненавидишь?» Терра сказала бы, что больше всего на свете она ненавидит тех, кто ненавидит и использует ее мать, то бишь всех муж-чин.
Сначала Изабелла могла спокойно оплачивать все расходы, но потом ее фирма обанк-ротилась и была вынуждена выйти замуж, пока не найдет работу.
Нет, работу она искала, но мужей искала активней. Белла наивно верила, что в дом де-ньги должны приносить мужики. Сама Эстер, которая нагляделась на физиономии каких-то кретинов, которые ухаживали за ней в ВУЗе, жертв компьютера, наркомании, кандида-тов каких-то наук, переводчики, историки, разводчики котов, архитекторы, художники, а потом еще и еще...
Только когда Эстер узнала значение слова «проститутка» она поняла, что на самом деле ее мама не наивна и не страдает стереотипами, а просто не получила даже среднего образования из-за болезни дедушки. И поэтому она нашла только такую... работу.
Эстер была очень одинока и поэтому с тех пор, как она пошла в школу, она начала ви-деть призраков. Даже знакомила маму с друзьями-призраками, а та, – сама любовь! (в хо-рошем смысле) – вежливо с ними здоровалась.
Белла думала, что когда Эстер будет больше пяти лет, это пройдет, но не прошло. При-зраки не хотели уходить, и Терра не хотела, чтобы они уходили. Тогда Белла забеспокои-лась. Вдруг Эстер придумывает себе друзей от недостатка любви? В конце концов, роди-тели влияют на характер ребенка сильнее всех, ведь аура ребенка состоит из аур родите-лей. А если родитель один... И Изабелла решилась на отчаянный шаг – выйти замуж. В ре-але.
К счастью или несчастью, но, наверно, к счастью, Изабелла Константинова Матвеева стала Изабеллой Константиновой ван Мааненой – она вышла за гипернаблюдательного эмигранта Адриана, который утверждал, что астроном Адриан ван Маанен был его дедом.
Сама Эстер сильно в этом сомневалась – может этот американец фанател от Маанены или просто хотел выбиться в люди, или еще что-то... Но Эстер была уверена, что тот врет. Она пыталась выведать, правда ли это, но сейчас это было затруднительно – он был в дур-доме. Эстер до сих пор, вспоминая об этом, думала, не она ли свела его с ума?
_______________
* American McGee’s Alice – игра, сюжет которой основан на сказках Льюиса Дж. Кэрролла «Алиса в Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье», однако представлен другим вариантом этой вымышленной вселенной – мрачным, наполненным жестокостью и насилием. В игре рассказывается, как за несколько лет до начала её основной сюжетной линии в доме мале-нькой девочки Алисы происходит пожар, в котором погибают её родители, а сама Алиса, спавшая и находившаяся тем временем в Стране чудес, получает эмоциональную травму, считая себя виноватой в их смерти. После нескольких лет лечения в психиатрической кли-нике, не давших результата, девочка вновь попадает в Страну чудес, но уже обезображен-ную её травмированной психикой.
– А что будет, если она встретит свою любовь? – вдруг спросила Клеопатра.
– Даже не знаю, Клео, – пробормотала она, поглаживая ее по голове.
После случая пятилетней давности Белла не рисковала заводить отношения, но порой Эстер задумывалась, а что будет, если она обзаведется отчимом?
– Но всё же?
– Даже не знаю. Я... я бы хотела... Знаю, это эгоизм, но всё же... Я бы хотела иметь та-кого отчима, который бы принял мой дар, но не был медиумом.
– Почему?
– Как будто ты нас не видела – мы все такие депрессивные психи.
Клеопатра хихикнула и замурчала.
Эстер машинально ее гладила, но мыслями она была с мамой.Эстер ее любила, любила больше всех, ведь она была единственной, кто ей верил...
Изабелла всегда дралась за свою дочь, никогда не оставляла ее одну, старалась обеспе-чить ей хорошую и счастливую жизнь, защитить ее ото всех...
Да только она не была в состоянии защитить ее от тех, кого она, Изабелла, попыталась назвать «семьей». Ее клиенты (да, они не ее семья, она это понимала, но она представляла их маленькой дочери именно так – как отчимов) заставили ее видеть призраков, биологи-ческий отец Эстер «наградил» ее этим проклятьем, Адриан вообще запихнул ее в дурдом, а...
– Мам, – простонала Эстер, зная, что она ее не услышит, но почувствует, что она чувс-твует, что она чувствует то, что чувствует она и вздрогнет. Ее всегда пугала способность дочери чувствовать ее. И чувствовала она не только как она приходит, она чувствовала ее эмоции, если хотела, могла прочесть ее мысли, что здорово пугало маму. Это происходило зачастую невольно, но иногда Эстер так крепко думала о маме, что переносилась в ее го-лову. Еще одна способность медиума.
/\ /\ /\ /\ /\ /\ /\ /\ /\ /\ /\
/ \ / \ / \ / \ / \ / \ / \ / \ / \ / \ / \
\ / \ / \ / \ / \ / \ / \ / \ / \ / \ / \ /
\/ \/ \/ \/ \/ \/ \/ \/ \/ \/ \/
Глава 2
Ариес и Радий
Каждый человек носит в глубине сво-
его «я» маленькое кладбище, где пог-
ребены те, кого он любил.
Кира
Если вы видите стаю птиц, которые одновременно или почти одновременно взлетели и летят, то это на все восемьдесят процентов колдуны, которые летят на пегасах и еще не приобрели, уверенность в полете.
Хорошо, что она не боится высоты. Иначе полет был бы для нее адской пыткой.
Хлоя крепко держалась за гриву своего пегаса, которого нарекла именем Ариес. Наре-кла она его так потому, что Тигардена – это звезда в созвездии Овен, а латинское название Овна – Ариес*. Не называть же пегаса бараном. По-латыни нормально.
Но она успела уже десять раз пожалеть о том, что назвала его так. Ариес был упрямей барана. Чистое воплощение овна в крылатой лошади! Он порой так ее доставал, что у нее темнело в глазах и что-нибудь обязательно сгорало. Вызвать огонь ей было, как эмэмдэмс съесть. Даже легче.
Научится скакать верхом на лошади – одно дело. Научится летать на пегасе – совсем другая песня и при ее прослушивании можно десять раз схватить инфаркт. Если свалишь-ся с лошади, то можешь выжить. Свалишься с пегаса – «Найден труп, который, по словам криминологов, упал с высоты семнадцати-двадцатиэтажного дома. Личность не установл-ена. На данный момент опрашиваются владельцы аэродромов».
Обычно Хлоя успокаивалась через четыре минуты полета, и тогда начиналось веселье. Ариес обожал показуху, да и просто экстремально полетать он был не прочь.
И поэтому не нужно быть гением, чтобы понять, что Ариес презирает Хлою. Та, если честно, не понимала, почему он позволяет ей на нем летать. Была бы она на его месте, то забодала бы наездника. Но Ариес этого не делал. Было в ней, Хлое, что-то такое, что зас-тавляло Ареса терпеть ее присутствие...
Ариес лихо пролетел над Черным морем и камнем стал падать вниз. Без «вдруг». Хлоя прекрасно знала своего дикого пегаса, который долбанул ее копытом в спину. По-счастью он только разбил ей лопатку и кость руки. Позвоночник не пострадал. Колдуны за три дня восстановили ей кости и Хлоя еще долго боялась приблизится к Ариесу, но всё-таки смог-ла, увидев в его очах презрение.
Выбравшись из пансионата, Хлоя открыла дверь конюшни и, посмотрев прямо в его глаза, бесстрашно спросила:
– Полетаем?
Она так и не поняла, что отразилось в глазах крылатой лошади. Тогда она слишком плохо его знала. Но они полетали. Прямо над этим самым Черным морем... Даже нырнули в него...
Сейчас в воде отражался ворон, но когда Хлоя щурилась, то «ворон» дрожал, и можно было увидеть смутные очертания мощного Ариеса и светлые волосы маленькой Хлои.
А тогда они прекрасно видели самих себя. День защищает, скрывая магов, уничтожая вампиров, не дает перекидываться оборотням и не дает проникнуть призракам в мир жи-вых.
Ночь же снимает маски, оголяет тайны, открывает двери, чтобы и мы, простые люди, и
магический народ смогли узнать тайны: как и хорошие, так и кошмарные, так и судьбоно-________
* Aries – баран, Овен (лат.)
сные.
А вот сумерки... Сумерки – это недолгое, бесконечно прекрасное и романтическое вре-мя, когда можно узнать самое прекрасное и всесильное, но вместе с тем, самое страшное и разрушительное чувство без которого, однако, не возможна сама жизнь. Без этого чувства никто и ничто не смогло бы прожить и мгновения.
Что это? Я уверена, что вы этого не спросите. Ведь это чувство известно всем, но мы забыли ее глубину. Мы осквернили его. Только сверхъестественный народ помнит его глубину. Только те, в чьих жилах течет колдовская кровь, помнят его глубину.
Что это? Если вы это спрашиваете, то вы не помните этого чувства. Вы его забыли... И это меня убивает...
А знаете, почему именно колдуны помнят любовь? Потому что они общаются с мерт-вецами.
;;;
Хлоя расчесывала гриву Ариеса, который балдел как маленький котенок. Но об этом ему говорить не надо. Чудовища не щекочут – они убивают. В лучшем случае травмиру-ют.
Эстер искоса смотрела на нее, но приближаться не стала. Ариес был прямой противо-положностью ангелоподобной Хлое и этим всё сказано.
=.================================ =================================.=
=.=============================== ================================.=
=.================================ =================================.=
Эстер вышла из пегасни и с хрустом выпрямила шею. Или что она с ней сделала? Она понятия не имела, как называется это движение.
Вдруг она увидела рыжеволосого парня лет шестнадцати на вид. Улыбнувшись, Эстер окликнула его:
– Радий!
Рыжеволосый обернулся, заулыбался и через мгновение крепко ее обнял.
– Елы-палы, как ты вымахал! – прокряхтела Эстер, после того как Радий выпустил ее из своих медвежьих объятий.
– Меньше шестнадцати тебе не дать, – продолжала удивляться брюнетка.
Тринадцатилетний парень богатырского телосложения широко улыбнулся. Таким Эс-тер его и запомнила – веселым, всем довольным, влюбленным в жизнь парнем. Таких кон-ченых оптимистов нужно еще поискать. И именно поэтому она его так хорошо запомнила хотя в последний раз они виделись когда им было одиннадцать. Ну и на Распределении.
– Так ты вернулся? Как в другой школе было?
Радия отчислили из «Колмедри» за что-то, но за что – тишина и неизвестность. А иск-лючали-то редко. Школ для медиумов в Одессе можно было по пальцам сосчитать.
– Скучно без вас, – сказал Радий.
– А как тебя вернули?
– Меня и не возвращали. Я тут гощу, – непонятно выразился он.
«За что же тебя отчислили-то?» – заинтересовалась Эстер.
Легенд и предположений по сей теме слагалось много. То ли он изнасиловал двух деся-тилетних муз, то ли был нарко-дилером, то ли что-то украл, то ли проболтался какому-то не-магу о существовании колдунов... Вариантов было масса, но никто не знал правды.
– Помню я тебя, помню, – закивал Радий. – Ты – Эстер ван Маанена.
– Ишь! Аж фамилию запомнил! – обрадовалась она.
– А как же забыть девчонку, которая вызвала тринадцать привидений при помощи ма-ленького зеркальца.
Эстер нервно хихикнула. Хоть прошло несколько лет, она до сих пор отчетливо пом-нит вой призраков, которых вызвала чисто по детской глупости.
Терра сильно болела, и ее родители решили отправить ее на природу – укреплять им-мунитет. Там же она впервые влюбилась. Да только Рифат был избалован женским внима-нием и поэтому не обращал на бледную девочку никакого внимания. И однажды ей трес-нула в голову мысль устроить спиритический сеанс.
Желание Эстер произвести на Рифата впечатление было так сильно, что она привела в мир живых аж тринадцать привидений. Что она тогда сказала, она толком не помнила. Но до конца жизни не забудет, ЧТО было после этого, и КАК она загоняла призраков назад. Это просто отдельная книга.
– Да уж, – она опять нервно хихикнула. – Я сама это никогда не забуду.
Тема ей не нравилась, и она стала лихорадочно соображать, как ее сменить. Ей помог Радий.
– А в пегасню заходят мелкие? – спросил он глядя куда-то сзади Эстер.
– Нет, – ответила она и обернулась.
Бледнокожая натуральная блондинка вышла из пегасни. Шла она маленькими шашка-ми, походка феи, говорили все.
– Лия!
Блондинка посмотрела на Эстер, потом на парня и неуверенно подошла к ним.
– Хлоя это Радий, Радий это Хлоя, – представила она их друг другу.
– Безумно рад! – жизнерадостно воскликнул Радий и протянул Хлое руку.Та ее пожала и улыбнулась.
– А-а, я тебя помню! – вдруг воскликнула Хлоя.
– Да? И где мы виделись? – удивился Радий. – Я тебя чего-то не помню...
– Вообще-то ты меня и не видел, но я тебя видела...
– Глупости! Такого не может быть, чтобы один видел другого, а другой не видел пер-вого!
Интеллигентная Хлоя улыбнулась.
– Вообще-то может. Я же видела.
– И где же?
Эстер вдруг заметила, что Радий так и не выпускает руку Хлои из своей. Обычно, она заметила бы это сразу, но была слишком поглощена картиной «Здоровый накаченный пар-ень (насколько она помнила, он занимался каким-то видом спорта типа каратэ или что-то в этом духе) и миниатюрная, хрупкая, точно фея, Хлоя. И им обоим тринадцать лет.
– На Распределении.
Радий окинул миниатюрную Хлою взглядом и вдруг воскликнул:
– А, да, вспомнил! Ты же тигардена!
Хлоя кивнула. Тигардена – это не только ее фамилия и звезда в созвездии Овна, но и древний род фей, которые славились своим диким упрямством и умением подчинять себе огонь в даже не в годовалом, а в дневном возрасте. Кстати, именно поэтому Хлоя так быс-тро вылечилась от пирофобии даже без помощи психиатра.
;;;
– И про кого реферат будешь делать? – поинтересовалась библиотекарша.
– Не знаю, – честно сказала Хлоя.
– Хочешь посоветую?
Хлоя кивнула.
– Пиши про Анимаису. Про нее мало рефератов. Все гоняют про эту шлюху Золушку и про Дюймовочку.
– Но Золушка же была такой доброй и несчастной...
– Несчастная! – с убийственной иронией повторила Георгина. – Да уж несчастная: ма-чеха с сестрами затерроризировали, прям житья не дают:на чердаке ночует, обноски шьет, крошки жрет...
Хлоя не стала говорить, что обноски она не шила, а носила. Для Георгины была важна рифма.
–...А они нектар с амброзией лакают, да платья из платины с карбункулами носят. Ты что думаешь, что в Средние века не было пиара? Пиар был тогда, будет сейчас, а в буду-щем уже мусор пиариться будет!
Хлоя крякнула.
– Знаешь, как было на самом деле? Эмма на самом деле была тусовщицей с воображе-нием, да еще и хотела выйти замуж за принца. Но, увы, мон ами, бедненькая Эммочка не могла найти себе нормального принца, хотя была красивей фотомодели. Один оказывался красивым, но тупым; другой богатый, но такой урод, что волосы дыбом; а третий ваще ох-отник на ведьм! После третьего Эмма заявлялась на любой бал, но с другим цветом волос и глаз. Тогда не было ни контактных линз, ни краски для волос, один макияж и новый нар-яд могут сделать девушку почти неузнаваемой! А у Золушки еще была суперская фишка: убегать в полночь и как бы «случайно» оборонить туфельку, на которое было наложено особое заклинание, которое усиливало чувства к ней...
– Но если бы ее подобрал тот, кто чувствовал к ней неприязнь, то он бы ее возненави-дел, – логично сказала Хлоя, тем самым раздолбав к чертовой матери стереотип «тупая блондинка».
– Да, с этим не поспоришь, – согласилась Георгина. – Историки до сих пор спорят как она ухитрялась делать так, что ее никто не убил. Одни говорили, что она видела будущее, другие – что она некромаг, а они-то чувствуют, если кто-то может их убить и избегают эт-ого человека, подсовывая вместо себя другого...
– Зачем?
– Персефона не любит когда кто-то уходит из ее Королевства Смерти.Она была живой, но по неволе правит Аидом, так что... неудивительно, что отвоевать у нее умершего – зад-ача не из легких. Психология – штука полезная.
Хлоя мрачно улыбнулась. И Герона, сообразив, что сказала не то, что нужно, верну-лась к теме:
– Так вот, Золушка была первоклассной иллюзионисткой. Карету, кучера и лошадей замаскировать под тыкву и мышей за пару секунд чертовски сложно! Не каждый маг мо-жет такое – для этого нужны годы, даже десятилетия, тренировок. А ей было всего лишь двадцать с чем-то лет, но она это сделала! – воскликнула она и в ее голосе Лия услышала профессиональную зависть.
– Так почему вы говорите, что она плохая?
– Да потому! Несмотря на свои плюсы у нее был серьезный минус – дикая злопамятн-ость. Ни мачеху, ни сестер она на свадьбу не пригласила, да еще и сделала из них плохиш-ей. А всё из-за чего! Ее мачеха лишь однажды в детстве наказала ее, заперев на чердаке, а Золушка сказала, что она, мол, бедная, несчастная, всю жизнь жила на чердаке. А сестры только однажды, когда им было по четырнадцать лет, разорвали ее платье. Да и то не они, а их кошки с собаками, которых они обожали.
– Нифигасе...
– Да я еще не рассказала самое интересное! – понеслась Герона, – Золушка-то на туфе-льку наложила заклинание владельца. Одним словом: туфельку может одеть только ее владелица, коей являлась Золушка. На остальные ноги они не налезут.
– А крестная-фея? – вспомнила Хлоя. – Она выдуманная?
– Угадала. Выдумана. Сама посуди: принц взял в жены ведьму. Да от этого любой ум-ом тронется!
– М-да, – охренела Хлоя, – одного не пойму, – произнесла она, когда пришла в себя. – Почему ее тогда... то есть, почему по Золушке часто катают рефераты?
– В Золушке много загадок и тем по иллюзации. Иными словами – страниц много. Одн-ако этот реферат так часто сдавали, что бывший преподаватель истории просто уволился. Думаю, что Регги не забудет Золушку до конца своих дней.
– То есть, лучше делать реф по Анимаисе? – вернулись они к основной теме.
– Да. По крайней мере, по-моему.
– Спасибо, – улыбнулась Хлоя и пошла в отдел «Мифология».
Этот отдел был самым большим. Тут были абсолютно все книги о нечисти, магии, ок-культизме, которые только можно представить. А еще тут были сказки, но в двух экземп-лярах – «педеростично-наивные», как говорит Эстер, почему-то ненавидящая геев, а дру-гие описывают суровую действительность.
И сейчас Хлоя достала с полки небольшую книжку «Белоснежка и семь гномов» и ста-ла листать разукрашенные страницы, пока не дошла до трех страниц, которые были испи-саны мелким бисерным почерком.
;;;
Думаете, что автор написал всё это в строгом, бюрократическом, дико зацензуреном стиле? Ошибайтесь. Автор, по-видимому, либо страдал БАРом*, либо просто был подро-стком.
«Никогда не думала, что Белоснежка окажется такой bitch**.Неудивительно, что witch. Я-то думала, что стерва как раз мачеха Белоснежки и поэтому когда я узнала, что опреде-лять какой у меня уровень медиумидизма будет она, то у меня вырвалось примерно такое:
– Нас будет распределять мачеха Белоснежки, которая пыталась убить свою падчери-цу?!
На что мне с абсолютно искреннем шоком ответили:
– Че-его? Анимаиса? Изабеллу? Да никогда в жизни! Да она Беллу обожала, а та поль-зовалась ею. Анимаиса любой приказ сиротки исполняла: наивной была, думала, что Бел-лочка переживает за своих родителей. А Бела-то не просто так красавицей слыхала. Духи, кремы, лосьоны и платья мачеха не для себя покупала, а для Изабеллочки своей несчаст-ненькой. А Белоснежке-то взбрело в пьяную, от слова «совершеннолетняя», голову поех-ать в другие страны, чтобы замуж выйти за нормального мужа и мир увидеть. Но Анимаи-са не пустила Белоснежку и та сбежала в лес. Да еще и нашла, спустя месяц, дом гномов. Убралась, приготовила поесть, сама поела... но не по доброте душевной, коей она была об-делена, а потому, что думала, что дом нежилой. А когда гномы в дом пришканделябали, ваще офигели: чистота, а на их кроватях спит красавица. Вся семерка, как один, влюбил-ись в Беллу, а та – ну никуда от привычек не убежать! – их использовала. Спала со всеми семерыми подряд, а те ей драгоценности в зубах приносили. А когда они начинали просе-кать, что она за овощ, то опытная некромагиня прикидывалась мертвой и те о ней заботи-лись, как сумасшедшие. А через полгода она опять прикинулась зайчиком. Дохлым, прав-да, но зайчиком. Но еще через полгода гномики начали надоедать красавице. Да и устала она и от готовки, и от леса, и от секса с семерыми сразу и решила сделать так, чтобы они считали ее умершей. Похоронили ее в хрустальном гробу, где ее нашел принц, который был приманен к ней заклинанием.
У меня уже мозги узлом связались, сижу, фигею, а меня всё просвещают...
– Белла съела «отравленное» яблоко, но на самом деле она выпила особое зелье, кото-
_____________
* Биполярное аффективное расстройство (сокр. БАР; ранее – маниакально-депрессивный психоз, МДП) – психическое заболевание, которое проявляется в виде аффективных сос-тояний – маниакальных (или гипоманиакальных) и депрессивных, а иногда и смешанных состояний, при которых у больного наблюдаются быстрая смена симптомов мании (гипо-мании) и депрессии, либо симптомы депрессии и мании одновременно (например, тоска со взвинченностью, беспокойством либо эйфория с заторможенностью – так называемая непродуктивная мания – или другие). Возможны многообразные варианты «смешанных» состояний.
** Стерва (англ.)
рое начинает действовать, только после того, как чел откусит кусочек яблока. Это зелье приманивает кого-то, кого маг хочет приманить. В случае с Изабеллой это – принц-НЕ-охотник на ведьм.
– Я не въезжаю, чего она мачеху свою выставила плохой? Да еще и зеркало это...
– Видишь ли, дорогая моя фея, пока принц разбирался в своих ощущениях, пока искал ее, пока нашел, прошло много времени. И за это время Белоснежка очень много думала, как она вляпалась в это дерьмо? И по своей цепочке она порядком озлобилась на Анимаи-су, которая стала у нее олицетворением всех бед. Эдакая Кали (Кали ошибочно считают богиней разрушения и смерти, когда ее настоящая стихия – благодать).
– Одна Анимаиса, мол, во всём виновата. Разрешила бы ей уехать, то она бы не стала проституткой. Кстати, проститутки появились как раз благодаря Белоснежке. Так вот, тог-да-то некромагов, да и просто магов, убивали. Вот Снежка и сказала, что ее мачеха некро-мантка. А Анимаиса-то действительно была колдуньей, но белой. Она практиковала маги-ческие зеркала. И поэтому она создала особое зеркало, в котором и спряталась. Это Белла в последствии это и обыграла: злая мачеха наорала на зеркало, а оно ее заточило в зазерка-лье. Однако Белла как в воду глядела: Анимаиса действительно была заточена.
– Она ее заточила?
– Нет. Анимаиса делала зеркало в спешке, и поэтому оно получилось таким: войти мо-жно, а выйти – нет.Но в зазеркалье Анимаиса обрела дар видеть прошлое, настоящее и бу-дущее».
Хлоя вынула из карандашницы ручку и стала думать, как из всего этого сваять норма-льный реферат в десять страниц.
«Может, не делать?» – подумала Хлоя.
Ни в одной школе не найдется такого ученика, который не пришел бы в школу с несде-ланной домашкой, но в «Колмедри»... Скажем так, тут многие ученики чувствовали себя обязанными зато, что им рассказали кто они, так что домашку и дисциплину тут соблюда-ли.
Ну, кроме бешеных меченосцев, которые либо всех ненавидели, либо всех презирали и всегда беспощадно рубили правду-матку в лицо и чхать им какое положение занимает тот, на кого они орут. Они могут и британскую королеву обматерить – они не признавали ни-кого, кроме себя.
Так что не удивительно, что Лустиг они все презирали так, что даже не брали книжек по истории в руки. Ядвига Лустиг, не смотря на свое имя, в котором есть слово «Яд», она ни капельки его не оправдывала. Она была наивной инфантильной дурой-блондинкой. «Как вам может не нравиться история? Это же сказка!» (с) идиотка.
Поломав голову, Хлоя решила плюнуть на домашку и поставила книгу на полку.
Она хотела было отойти от книжного шкафа, как вдруг заметила еще одну книжку.
«Дюймовочка».
Родоначальница всех фей.
Феи – это гибрид эльфов и дриад1, совместившие в себе все самые лучшие черты обеих рас.Феи, как медиумы и дриады, могут чувствовать энергию жизни, но в отличии от меди-умов они могут пользоваться энергией и видеть духов природы.
Феи делятся на несколько видов: огненные – Тигардены, водяные – Пласкетта, земные – Альдебаран, воздушные – Шемали, зимние – Саргон, осенние – Каустралис, летние – Акубенс, весенние – Майя.
____________
1 Дриады (др.-греч. ;;;;;;;, от ;;;; – дерево, в частности дуб) – нимфы, покровительницы деревьев. Существовало поверье, что человек, ухаживающий за деревом, пользуется их особенным покровитель-ством. Иногда дриады именовались по названиям деревьев. Самые древние из известных нимф – дриа-ды, родившиеся из капель крови Урана и обитающие в Ясене, (мелиады). Они единственные из нимф, которые смертны. Считалось, что дриады нео-тделимы от дерева, с которым связаны, а люди, сажаю-щие деревья и ухаживающие за ними, пользуются особым покровительством древесных нимф.
Однако это не значит, что если у зимних фей родится ребенок, он тоже будет зимним. Он с легкостью может быть огненным, земным, осенним... да любым. Всё зависит от того, когда он или она родится.
«Дюймовочка».
Если бы не Роза, ее бы здесь не было.
Вздохнув, Лия отошла от полок и пошла спать.
Сны ей снились странные. Сначала ей снилось, что она, но только намного выше и ста-рше, бежит от черного ворона с красным оперением.С его крыльев падали перья, которые, касаясь чего-то, тот час это поджигали.
Сон переменился – огонь ярко сверкнул и пролетел над хрустальным гробом, в кото-ром лежала женщина, очень похожая на Хлою, но это не была она. Кира?
Девушка дотронулась до крышки гроба так, словно хотела дотронуться до кого-то.
Ее губы шевелились.
Она пыталась ей что-то сказать, но она не могла понять что.
Что же ты пытаешься сказать, Хлоя-не-Лия?
=====================================°
===========================°
=============================================°
=====================================°
==============================°
======================================°
===========================================°
====================°
Авиабилет продан и просматривается кем-то другим.
Матери, не мешайте детям ****ся и колоться. Они ничего не поймут. Не хотят.
Алло-алло. Мам, пап, я вас ненавижу – кто скажет эти слова? Кто поднимет руку на своих создателей?
У подростков мысли чаще всего грязные и пошлые.
Все катятся даже не в ад, а в грязь.
Самолет «Разум» улетел. Билет был забран не вами.
Ты не расстроился, да? Тебе же нахрен не нужны мозги.
Но раз ты читаешь книги, надежда есть.
Глава 3
(…откудаязнаюегоимя?…)
Есть две бесконечности – Вселенная и
глупость. Впрочем, я не уверен насчет
Вселенной.
Альберт Эйнштейн
Судьба боится храбрых, давит трусов. Слова Луция Аннея Сенека младшего.
Дети боятся козлов и стерв, давят бесхребетных слабаков. Девиз среднестатистическо-го школьника.
Согласитесь, общая мысль одна и та же.
Ная открыла портфель и увидела там дохлого голубя. Она попросилась выйти.
– Смотри на кошку не упади, – ехидно сказала Нора, когда она была у дверей.
Она не отреагировала. Привыкла.
Выкинув голубя, она стала чистить рюкзак. Он был дешевым. Ее родители особо не тратились на портфели, зная, что он скоро будет измазан в животной крови. Она бы с ра-достью перевелась из «Колмедри» в другую, но магическую школу было найти чертовски трудно.Это всегда была самая обычная школа-интернат, ничем не привлекающая внима-ния кроме странных учеников.
В обычных школах для людей магов гнобят. Люди сторонятся тех, кто хоть как-то от-личается от них. Люди уничтожают мутантов. Не потому ли люди охотились за доброду-шными колдунами? Они хотели истребить их, мутантов, и для красоты назывались «Божь-ими последователями», когда были всего-навсего убийцами. Когда нарушали самую глав-ную заповедь «не проливай крови невинного». Убийство является чертой, которая раздел-яет человека от монстра.
Наина закрылась в туалете. Она не плакала – слезы не растопят проблемы. Дотронутся до кошки, в наглую украсть силу ведьмы было равносильно убийству.
Ее ненавидели. Только ее одногрупники, музы, пытались хоть как-то облегчить ей ее существование. И те, кто понимал, что это вышло случайно. Что ее просто толкнули.
«Кто меня толкнул?», – спрашивала она. Она не знала, но очень хотела это узнать. Она так сильно хотела придушить эту сволочь, что у нее перед глазами начинали плясать тем-ные пятна.
Сколько она из-за этого козла натерпелась! Горчица в обуви, порванные книжки и тет-радки, жвачка в волосах, звонки в три часа ночи, «убийца», выливание ей на голову какой-то дикой алхимической субстанции из-за чего ее волосы стали цвета взбесившийся редис-ки – это еще цветочки.
Потом наступило затишье. Оно пугало ее. Затишье бывает только перед бурей.
И она настала. Появились ягодки.
Дохлые голуби, внутренности животных... кровь преследовала ее повсюду, словно на-
поминая о Розе – так звали девочку, у которой она забрала энергию.
Нет, она жива. Тогда почему «звали»? Потому что ее невозможно назвать живой.
С каждым днем всё хуже и хуже. Она уже потеряла надежду на Героя, который придет и спасет ее.
Наина вздохнула. Ей хотелось умереть.
Но если она умрет, то не будет ничего хорошего. Она просто останется на месте своей смерти. Будет стоят и стоять, набираясь сил, чтобы странствовать по свету. Но многие ум-ершие предпочитают терпеливо стоять на месте, дожидаясь, когда можно будет вселиться в чье-нибудь чрево, чтобы вновь зажить.
Есть ли рай? Есть ли ад? Кто его знает. Может и есть, а может, и нет.
Однако среди магов полно атеистов. Это неудивительно. Чуть ли не все маги видят призраков.
На твоих глазах кто-то умер, ты кого-то убил, у тебя умер кто-то близкий, ты находил-ся между жизнью и смертью – если было хоть что-то из этого списка и ты маг, то ты стоп-роцентно медиум.
;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;
Уроки закончились, и Наина решила пройтись.
Пустота. Она потеряла идею жизни.
Пустота. Она задалась вопросом, почему она живет. Не для того же, чтобы над ней из-девались?
Какая ****ь ее толкнула?
О-о-о, как же она хорошо представляла, как она медленно убивает этого подонка! Вка-лывает ему лекарство, которое усиливает выносливость организма и медленно убивает. Ее пытка была разработана до мелочей. Намного лучше, чем планы ее одноклассников.
Выйдя из школы-пансиона, она прошлялась очень далеко от нее. Она не хотела встре-тится с одноклассниками.
Но встретила.
Узнала она об этом, когда кто-то толкнул ее, и она упала, оцарапав коленку.
– Хорошо, что кошки рядом не было, – услышала она голос Норы Формалин.
Нора не защищала Розу, а направляла свою садисткою натуру в нужное русло. В то на-правление, где ее никто не осудит, а наоборот, похвалит.
Наина молча встала и ушла, но через две секунды рухнула.
Нора и еще несколько меченосцев заржали. Меченосцы всегда агрессивные.
– Эй! Вам не надоело? – вдруг услышала она громкий голос парня с диким именем Мрак, который был меченосцем до мозга костей.
(...откуда-я-знаю-его-имя-?...)
И поэтому они были в шоке от его благородства.
Мрак был зол; брови нахмурены, губы сжаты, побелевшая кожа и именно последнее убедило Наину в искренности его эмоций. Кожную реакцию невозможно подделать, будь ты хоть трижды гениальным актером, страдающем шизофренией. Кожную реакцию невоз-можно подделать...
Надежда как феникс – когда феникс умирает, он возрождается из пепла. С надеждой та же история.
И распустились лилии...
;;;
Хлоя сидела и тупо смотрела на абсолютно чистые листы тетради. У нее была серьез-ная проблема – кризис воображения. Ее декан и по совместительству учитель музыки Ди-ля Дашкова задала не-реальное задание – написать песню! Она не умела писать песни! Да, бывало, находило на нее что-то такое, но только тогда, когда она была во власти сильных эмоций.
– Господи, как вообще возможно написать пеню?! – воскликнула Хлоя.
Мирослава искоса на нее посмотрела и пробурчала:
– Есть дар – возможно. У писателей есть дар писать книги – и они пишут.
Хлоя улыбнулась.
– Как думаешь, а эти писатели вопрошали до того, как начали писать «Как они пишут такие толстые книги?!».
– Думаю да. Я же вопрошала.
Мира писала с одиннадцати лет, но под псевдонимом «Энигма Мирива». Энигма – это по-латыни «загадка», а «Мирива» – это от сокращения ее имени (Мира – Мирослава) и «Ива» – символ смертельной печали.Энигма Мирива пишет только психологические трил-леры, драмы и ужасы, но все с фантастикой.
Почему-то когда автор пишет под псевдонимом, большинство читателей думает, что книга скучная и не стоит драгоценного времени. На самом деле часто может оказаться так, что автору просто не нравятся свои имя и фамилия. Или он хочет, чтобы книга лучше про-давалась, ведь женщины редко берут читать написанное мужчиной, а парни редко берут то, что написано женщиной.
Но, к примеру, Роулинг написала ГП под псевдонимом Дж. К. Роулинг, чтобы и парни читали и что? ГП мировой бестселлер. Или Донцова пишет офигительные детективы быс-трее паровоза под псевдонимом Дарья Донцова, когда ее настоящее имя Агрипинна. Ее можно понять. Не имя, а дерьмо.
Но она пишет под псевдонимом «Энигма Мирива» не потому, что ненавидит свое имя и не потому, что хочет, чтобы ее книги покупали и парни, и девчонки. Просто она не хоте-ла, чтобы ее родители узнали, что она занимается таким «не прибыльным и бестолковым делом, которое зря убивает драгоценное время».Они итак были в бешенстве, когда узнали, что она колдунья и если бы не Аннанина, которая лично прибыла к ее семье, она бы так и осталась под дикой опекой своих сумасшедших родителей.
Она до сих пор помнит слова Аннанины: «Если вы не разрешите своей дочери учится магии, то в скором времени она очутится в дурдоме. Просто потому, что мы, маги, вид-им призраков. Все. Без исключений. А люди – нет. Поверьте, большинство медиумов ока-зываются в дурдоме именно из-за человеческих предрассудков».
Естественно, она не добавила, что маг становится медиумом только после того, как его жизнь подвергалась хотя бы минимальной опасности. Например, Мира начала видеть при-зраков только после того, как ее чуть не сбила машина.
Она искала номер подруги в мобиле и шла по дороге. И тут-то из угла выехала маши-на... Счастье, что Алла вовремя крикнула «Мира!» и она успела вскочить на бордюр. Од-нако спящий внутри нее медиум счел это весомым предлогом, чтобы проснутся...
– Лилии, лилии, – пробормотала Хлоя. – Какая рифма к слову «лилии»?
В песнях важны склонения. Вот вам от фонаря взятый пример: «Ванька-встанька». Ри-фмуется? Рифмуется. Но если сказать: «Ваня встань» – ясен пень, что никакой рифмы нет.
– Филии, – брякнула Мира.
– А что это? – спросила Хлоя.
Мира помедлила с ответом.
– Понятия не имею, но раз «Майк» не подчеркивает, то значит, что это слово есть.
– Филии, – повторила Хлоя и запела:
И распускаются лилии, и порвана нить.
Ты можешь связать меня, можешь убить... Ой, нет, я в «Жертву»* рулю, – оборвала себя Хлоя. – Мир, а что такое эти «филии»?
– Я же сказала – не знаю. Брякнула, машинально вбила, не подчеркнул.
– Так вбей в гугле! Поищи в «Вике»!
Если Мира называла Майкрософт Ворлд «Майком», то «Викой» Хлоя именовала Ви-кипедию.
Мира послушно вбила «филии – википедия» и...
– Ба! Да тут реально это есть! – удивилась она.
– И что это?
– Филия – древнегреческое слово «филия», часто переводимое как «дружба» или «лю-бовь», не имеет точного соответствия в других языках. Оно обозначает не только «друж-бу», но и «дружественность», «расположение», «притяжение», «влечение», «любовь».
– Хм... – хмыкнула Хлоя, крепко задумавшись.
___________
* «Нанизаны звуки на тонкую нить... Ты можешь связать меня, можешь убить...» – с этих строк начинается песня «Жертва» группы «Флёр».
Мира подумала, было, закрыть Инет, но передумала.
– И распускаются лилии,
И сорваны в филиях,
И мы бежим, через крапиву в поли,
Не чувствуя боли
– Господи, Хлоя! Тебе не медведь на ухо наступил, а лев горло пожмакал! – не выдер-жала ее «дара» Мира.
– Слыш! – подала голос Лика, симпатизирующая Хлое. – За себя говори!
– Заглохни! – рявкнула Мирослава.
Оптимистичной Лике совсем не нравились депрессивные произведения Энигмы. А уж ее, Миры, родителям... их реакцию просто невозможно описать и именно поэтому она до сих пор не участвовала в интервью, хотя порой ей очень хотелось рассказать о своих мыс-лях хоть кому-то.Ее родители были для нее сущим наказанием, и она страшилась того дня, когда они прочитают какую-нибудь ее книгу – поймут же, что автор она. На мелочах люди прокалывались, прокалываются и будут прокалываться.
Если автор рыжий, то главный герой шатен. Если шатен, то герой рыжий.Если брюнет, то блондин, если блондин то брюнет. Роулинг, к примеру, блондинка, а Гарри брюнет. А вот Мила Рудик рыжая, следовательно, Алека шатенка. Но вот если автор темно-русый, то герои чаще всего будут либо брюнетами, либо рыжими. Закон собственного нелюбения действенен почти так же, как закон подлости.
Ни один автор не может, да и не хочет прорабатывать привычки и вкусы героев. Герои – часть них самих. Они всегда рождаются в тот же день, что родился и автор. Если герой любит томатный сок и песочное печенье, то его любит и автор. Если в книге легальна ма-рихуана, то автор сам на ней. Если в книге куча матов, то автор либо сам матерится, как дышит, либо матерится, но про себя, в душе и хочет это выплеснуть.
Порой автор сидит с тобой в одном классе. Сам. Один. За своей третьей партой во вто-ром ряду. Тихий молчун, а на самом деле черт из тихого омута. Ты прошел с ним восемь классов и знаешь только ту сторону, которую он позволяет тебе видеть.
Возможно, этот тихоня был бы диким заводилой, душой компании и матерился бы как дышит, но... Но он прячет свою сущность за маской. Он не хочет, чтобы его разгадали, но порой он показывает своё истинное лицо. Порой проглядывает желание всеми управлять. Порой проглядывает стремление к лидерству. Порой проглядывает ненависть к умственно отсталым пошлякам...
Но уже поздно... Поздно показывать свое лицо. Ты не тренирован, тебе страшно. При-вык сидеть в своей раковине.
А когда сидишь за ноутбуком, то можно выплеснуть всю свою злобу, весь свой харак-тер, всего себя...
Это помогает, знайте ли. Очень помогает мириться с ошибками.
Знайте ли, книги здорово помогают самоанализу и анализу жизни. Словно со стороны на себя смотришь...
– Я знаю, – вздохнула Хлоя. – Я умею только на флейте и пианино играть... Ну и музы-ку писать. Но песни писать... – она опять вздохнула, – однозначно не мое.
Мира давно заметила, что сначала она раскритикует кого-то или что-то, а потом станет нахваливать, как бы извиняясь за свои слова.
– Да ладно тебе, ничего даже, – забормотала она, – только вот не понятно, что ты име-ла ввиду «в поли»?
– В поле. Это я так изменила, чтоб с «боли» рифмовалось.
– Только вышла какая-то белиберда, – сказала до сих пор молчавшая Изольда.
– А как должно быть? И мы бежим через крапиву в поле, Не чувствуя боли? Рифмы нуль целых фиг десятых!
– Измени как-то, – посоветовала Мира за секунду до Изы.
Хлоя запустила пальцы в свои светлые волосы и стала мотать ручкой, что-то бормоча.
– И распускаются лилии, И сорваны в филии, И бежим через поле, Не чувствуя боли... Блин, почему мне это поле так хочется заменить на крапиву?
– Наверно из-за полного отсутствия логики. Невозможно испытывать боль, если ты бе-жишь через поле с цветами. Вот крапива – совсем другое дело, – сказала Мирослава.
– Хмм, – потянула Хлоя и написала:
«Появилась лилия в ниве,
А вокруг нее было море крапивы.
И ты бежишь, и бежишь через нее в никуда
И всегда, и всегда будет так продолжаться.
Красные звезды падали в черную ночь,
Которая безжалостно срывает маски прочь.
Трава редела, реки леденили,
И мы от страха все похудели»
Написав последнюю строчку, Хлоя бахнулась о стол от смеха.
Как сказал кто-то очень умный и наблюдательный почти как Хаус, жизнь – трагедия для тех, кто живет чувствами, и комедия для тех, кто живет умом.
Глава 4
Дневник самоубийцы
Никогда НЕ ВЕРЬТЕ: Стрелец, Овен,
Рыбы. Они являются самыми эгоист-
ичными и сердитыми.
Никогда НЕ ТЕРЯЙТЕ: Телец, Рак,
Козерог. Они – самые искренние и ис-
тинные любители.
Никогда НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ: Дева, Ве-
сы, Скорпион. Они могут держать
тайны, дружбу, и они могут видеть
ваши слезы.
Никогда НЕ ОТКЛОНЯЙТЕ: Лев,
Близнецы, Водолей. Они являются
истинными, честными друзьями.
«I, I feel like a monster!
I, I feel like a monster!
I, I feel like a monster!
I, I feel like a monster! » – Песня «Monster» группы «Skillet» взрывалась у Эстер в голове, но она была одной из ее любимых песен. Она вообще любила эту группу.
– Выключи свой хэви мэтал! Я не могу сосредоточиться! – проорала лежащая на сосе-дней кровати Декабрина, которая повторяла домашку по антропософии, параллельно с историей Украины и Одессознавством.
Что касается Эстер, историю она органически не смогла прочитать в связи с тем, что пришла вчера уставшая, как собака, а на одессознавство все плевали – ни книг; если сядешь подальше, то никакой писанины, а характер подписи она изучила еще два дня назад. Даже сейчас в наушниках она могла скороговоркой выстрелить:
1. Размер подписи:
а) размашистая – глобальное системное мышление;
б) компактная – конкретное мышление.
2. Длина подписи:
а) длинная – способность глубоко вникать в суть проблем; усидчивость, излишняя придирчивость и занудство;
б) короткая – способность быстро схватывать суть событий. Неспособность к монотонной работе.
3. Тип подписи:
а) округлая – мягкость, доброта, уравновешенность;
б) угловатая – нетерпимость, раздражительность, резкость;независимость, честолюбие, упрямство.
4. Расстояние между буквами:
а) значительное – щедрость, транжирство;
б) «плотная» подпись – экономность, скупость (особенно, если буквы мелкие).
5. Присутствие в подписи различных элементов:
а) круг – зацикленность на проблемах и идеях;
б) петельки – осторожность, упрямство;
в) рисунки – творческое мышление;
г) комбинирование элементов – стремление оптимизировать свою деятельность.
6. Наклон подписи:
а) влево – своенравность, ярко выраженный индивидуализм;
б) вправо – сбалансированность характера, способность к пониманию;
в) прямой наклон – сдержанность, прямолинейность, ум;
г) разнотипный наклон – скрытность, неискренность;
д) «лежащие» буквы – наличие серьезных психологических проблем.
7. Направление заключительного штриха:
а) вверх – оптимизм;
б) вниз – склонность к пессимизму;
в) прямо – сбалансированный характер;
8. Длина «хвоста» подписи.
Чем длиннее «хвост», тем более человек нетерпим к чужому мнению. Это также признак осмотрительности и осторожности. Чем «хвост» короче, тем человек беспечнее.
9. Подчеркивание подписи:
а) снизу – самолюбие, обидчивость, зависимость от мнения окружающих;
б) сверху – гордость, тщеславие;
в) перечеркнутая подпись – самокритичность, недовольство собой, сомнение.
10. Признаки симметрии:
а) симметричная – надежность;
б) асимметричная – неустойчивый характер, перепады настроения.
в) скачкообразная – эмоциональность, неуравновешенность
11. Сложность и простота:
а) простая – человек живет по принципу «нет проблем»;
б) «нагруженная» – часто склонен «делать из мухи слона»;
в) оригинальная – большой творческий потенциал.
12. Разборчивость
Чем более понятна подпись, тем более открыт человек.
13. Нажим:
а) чрезмерный – агрессивность;
б) слабый – скрытность;
в) сильный – уверенность.
;;;
Когда Наина проснулась, то почувствовала, что что-то изменилось. У нее появился за-щитник, радостно подумала она и думала всю последующую неделю.
Они перестали косо на нее смотреть, они просто делали вид, что ее не существует. А те, кто это и так делал, вообще забыли о ее существовании. Ей это было только на руку. Ей было хорошо с Мраком.
Но тогда она спросила:
– Мрак, а почему ты... защитил... меня? – последние два слова она сказала с сильным удивлением и недоумением. И сказала их так, словно не могла поверить в это.
– А нельзя? – ответил он, в своей обычной манере ни с кем не считаться и она поняла, что это было искренне.
Чего хотят женщины? Они хотят любви. Хотят любить и быть любимы, чтобы их на-зывали «любимая» и «мама». Им не особо-то и нужны слова, им похрен на логику, им ну-жны ПОСТУПКИ! Можно с легкостью сказать «Я отдам за родину жизнь», а на деле-то? Сдает фашистам. А если отдашь жизнь, то... любовь до гроба гарантирована. Фактически спасение жизни или просто спасение от грабителя или вора является самым удачным спо-собом влюбить в себя девушку. Если же не получилось влюбить, то вы гарантировано ста-нете ее самым лучшим другом, а потом может и мужем.
Вот и Наина влюбилась. Влюбилась как полная дура.
.;.(;).;.(;).;.(;).;.(;).;.(;).;.(;).;.
И поэтому ей было очень больно.
Ная, Ная, ты такая наивная...
А они все козлы. Бездушные тупоголовые козлы.
;;;
За что все любили профессора Дашкову, так это за то, что она всегда понимала кто не приготовил домашнее задание и никогда не вызывала этого человека.
Но ее добротой лучше не злоупотреблять.
– Хлоя, почему ты не написала песню?
– Вы же знаете, что я не могу их писать.
– Можешь, – не согласилась проф.
– Только тогда, когда я испытываю сильные эмоции, – уточнила Хлоя.
«Отпусти меня. Скажи: «Ладно, иди». Скажи», – забилось в ее голове какой-то чужой, но одновременно хорошо знакомый голос.
Профессор Дашкова вздохнула и сказала:
– Ладно, иди.
;;;
Хлоя пошла к Аресу – так она сокращала имя своего дикого пегаса. И оно ему крайне подходило*.
Открыв дверь и калитку, она погладила его по морде.
– Эй, а ты не шибко мелкая для него? – услышала она звонкий голос Радия.
Ариес медленно встал.
– Я на нем давно езжу, – спокойно сказала Хлоя.
– Врешь!
– Я говорю чистейшую правду. Ариес! Успокойся, Бога ради!..
– Ариес! – воскликнула Хлоя, и было в ее детском голоске что-то такое, что заставило его успокоиться.
Радий присвистнул.
– Во даешь... – потянул он.
– Ага, – пробормотала Хлоя. Она была в шоке. Арес никогда не позволял ей управлять им, и всё выкручивал так, что казалось, что это он позволяет Хлое держаться за поводья.
– Как ты им управляешь? Я когда-то пытался его оседлать, а он меня едва не убил! – выдохнул Радий, осторожно подходя поближе.
– Я... ну, я... сама не знаю. Это был первый раз когда он меня послушался...
– Первый? – усомнился Радий.
– Ну, не первый. Порой я как-то так что-то говорю, что меня слушаются... Даже под-чиняются. Если быть точной, – уточнила Хлоя.
Хлоя всегда была странной. Даже для ведьмы. Слишком скрытная, слишком слабая... Но в то же время чудовищно сильная. Все чувствовали, что в ней есть что-то такое... непо-нятное, но очень могущественное.Об этом говорило хотя бы то, что ей подчиняется Ариес – самый бешенный и строптивый пегас, который лучше позволит убить его лопатой, чем оседлать. Но она оседлала. И гоняла на нем так, как не гонял никто. Одно слово: тигарде-на. Они всегда были непредсказуемыми и сдвинутыми на таинственности. Их было легче
__________
* Арес, он же Арей, он же Марс – бог жестокой, несправедливой и кровавой войны.
убить, чем вникнуть в их тайны, понять кто они... Честное слово, их легче убить. Но убив-ать их тоже боялись – огонь, это вам не завтрак. Он, как и судьба, не знает юмора. Он все-гда серьезен и беспощаден.
– Клёво, – оценил Радий. – Мне бы так...
– Зачем?
– Как – зачем? Дар убеждения – великая вещь.
– Да, великая, – согласилась Хлоя, поглаживая Ареса. И чего он взбесился?
– Лучше я пойду, – покосившись на мощного пегаса, сказал Радий. – I love my live.
– Он не всегда такой буйный.
Радий приподнял одну бровь.
– Ну... бывает, набросится, но так... чтобы силу проверить... – Лия посмотрела на Ари-еса. – Хотя я не помню, чтобы этот баран нападал на кого-то кроме меня.
– Кроме тебя?
– Да, он меня копытом по плечу ударил.
– И ты после этого на нем ездишь? – ошековился Радий.
– Да и что тут такого удивительного? – искренне не поняла она. – Ну, долбанул. Не убил же.
;;;
– Как думаешь, почему он вернулся? – спросила Эстер.
– Я думаю, почему это тебя так интересует, – улыбнулась Хлоя.
– Не знаю, – честно сказала Эстер. – Просто... просто чувствую, что он пришел сюда с какой-то целью.
Хлоя хмыкнула. Любой другой сказал бы, что Эстер в него втюрилась, но только не медиум.
Медиумы делятся на несколько уровней силы. Сильнейших медиумов называют мир-рами – от английского «mirror» – зеркало.Такие медиумы могут видеть прошлое, будущее, душу человека, облают навыками телепатии, и еще что-то такое, о чем ни один мирра не расскажет даже возлюбленному. Почему? Из-за клятвы. Какой клятвы? Спросите у мирр. Только те вам хрен ответят.
Медиумов второго уровня называют музами. У каждой музы свой вид инструмента, но чаще всего это флейта, в основном духовные. Они умиротворяют духов, когда мирры мог-ут с легкостью создать духу новую форму.
Третьеуровницев называют меченосцами. Они – самые агрессивные, способные распы-лить любого духа в пыль и сопротивляться призрачным чарам.
Четвертоуровники – алхимики. Они же, для отвода глаз, химики, а порой и просто «мия». Они готовят всякие отвары или зелья, но с металлической составляющей.
И самый низший уровень – цветочники, они же просто доки. У них самый слабый дар. Как правило, они добры, эмоциональны и изнеженны. Так что они хреново видят призра-ков, а если им долго будут внушать, что он – псих несчастный, то дар будет подавлен... Но вспыхнет с новой, алхимической силой при какой-нибудь катастрофе.
– С какой целью? – спросила Хлоя.
– Не знаю. С какой-то. В школе он не числится, меченосцам не показывался – это по их издевательствам над Наиной видно... Кстати, – вдруг изменила она интонацию. – Где Наина?
– Наверно в комнате рыдает, – предположила Хлоя.
– Не-е-ет, – потянула Эстер всё с той же странной интонацией... И вдруг ее зрачки расширились.
Еще никогда Хлоя не видела, чтобы мирры использовали свою силу на глазах у всех. Теперь она понимала почему – от глаз Эстер ван Маанены невозможно было отвести взор. Серо-голубые, миндалевидной формы, сейчас они резко изменились. Форма осталась той же, но цвет стал немного иным. Сейчас ее глаза напоминали расплавленное зеркало, в во-доворот которого упал морион. Зеркало. Понятно, почему именно зазеркальщики.
К счастью, Эстер рассказывала, как именно в нее влюбился Раис, так что Хлоя успела резко отвести взгляд. Мало ли? Как сказала Эстер, бисексуальность у всех врожденная и может быть нарушенной.
– Не в комнате.
И вдруг рысью побежала по лестнице. Хлоя рванула за ней.
– И где она? С чего ты так всполошилась?
– Кто всполошился? Я всполошилась?! – удивилась Эстер, чьи глаза уже стали номаль-ными. – Да если бы я всполошилась, то уже бы летела! Где там ваша комната, елки-палки?
– Пошли, – повела она ее за собой.
Так они и подошли к белой двери с табличкой «Хлоя Тигардена, Мирослава Сабелла, Изольда Лука, Наина Ретро, Еликонида Унус».
Как сильный медиум, Эстер не просто видела смерть, но и чувствовала, когда кто-то умирает. Но за несколько лет ее навык так отточился, что она уже могла чувствовать, ко-гда кто-то на грани смерти... или оставил предсмертную записку.
– Что ты?.. – начала Хлоя, но Эстер, не колеблясь, стала осматривать кровать Наины. И буквально через две секунды она вытащила ее дневник.
Глядя на него, Терра хмыкнула.Сама она перестала вести дневник в седьмом году.Сей-час ей уже пятнадцать и она была свято уверена, что вести дневник даже в тринадцать лет – высшая степень педерастии.
Или дикого одиночества.
– Зачем тебе ее дневник?
– Зачем мне доказательство ее педерастии? – сыронизировала Эстер. – Не знаю. Давай почитаем, – сказала она, листая страницы. Она могла видеть нужные страницы. Смерть оставляет свои следы. Если кто-то думал о смерти, и уж тем более писал об этом, листы становились ледяными или просто темными.
Судя по датам, Ная начала писать спустя месяц после того, как ее начали третировать. Любому другому было бы трудно читать ее записи из-за града слез, но медиуму класса М (мирра, муза, меченосец) – раз плюнуть.
Эстер вдруг хмыкнула. Хлоя озвучила ее мысли:
– Среди меченосцев есть парни с диким именем «Мрак»?
– Не знаю. Имя для медиума подходящее – раз так нарекли, его определенно ненавиде-ли родители (сама понимаешь, надо быть полным психом, чтобы назвать так своего ребен-ка).
– Или они знали, что он за тварь, – потянула Хлоя, когда они прочли, что он ее изнаси-ловал.
– М-нда-а-а, – потянула Эстер, – дерьмо. Но кончать с собой...
– Она знала, что жизнь после смерти есть. Ее тут морально убили. Она знала, что после смерти для нее наступит одна сплошная тьма, – тихо сказала Хлоя.
– Если видишь, что тебя все ненавидят, никому не доверяй – хотя бы боли будет мень-ше, – безжалостно сказала Эстер.
– Ты что, амазонским духом заразилась, когда про Радия всё вынюхивала? – обиделась за Наину Хлоя.
– Тебе-то какое дело? – безжалостно спросила Эстер. После психушки она верила то-лько трем людям: себе, матери и Хлое. Именно в таком порядке. – Он же у нас белый и пушистый, прям как Надия.
– Что? – вежливо спросила Надия.
– Забей, – отмахнулась она от кошки. – Он даже в школе не числится.
– С чего ты это взяла?
– По нашей самоубийце, – потрясла она ее дневником с надписью «Жизнь – дерьмо». – Когда у меченосцев было пополнение, они всегда говорили Наине, что она никому не ну-жна, когда у них постоянное пополнение. Ну, и, еще фразочки в таком же духе. Однако о Радие – ни слова. Кстати о смерти, – вдруг вспомнила Эстер, – Сегодня наша очередь на кладбище.
– Ой, бля-я-я-я-ять! – стукнула она себя по лбу.
Непосвященному могло показаться, что Хлоя и Эстер (особенно Эстер!) – редкостные стервы, когда они просто медиумы. Они знают, что жизнь после смерти есть, так чего ры-дать над какой-то жалкой смертью? Тем более о самоубийстве. Самоубийства вообще не стоят никакого внимания. А вот успокоения душ – это внимания стоит, еще какого. А то они так живым мозги затрахают... До кататонии довести могут.
И поэтому даже медиумов готовят к встречи с ними. Хотя никто не понимал почему. Эти беседы с психврачами здорово ослабляли.
В их школе работали психиатры и, причем, психиатры-люди. Ее психиатр был прием-ным ребенком в магической семье и поэтому не испытывал к колдунам никакой зависти – он не понаслышке знал, что у половины колдунов крыша едет от призраков.Они, колдуны, давным-давно покончили бы с собой, если бы не знали, что с ними будет после смерти. Они останутся на месте своей смерти и будут стоять там долгие годы, пока не наберутся сил для того, чтобы двигаться. И только через несколько столетий они смогут реинкарни-ровать самостоятельно.
– Мне надо к психиатру, – проворчала Хлоя.
– Ты же после психушки – к нему такие не ходят. Нас уже там по полной достали.
По-видимому, дневник Наины произвел на Эстер впечатление, раз она задокументиро-вала общеизвестный факт.
– Я знаю. Я про Наинено самоубийство расскажу – и пойду вздремну, – начала она вставать.
Все медиумы эгоцентричны. Это один из их способов защиты.
– Лия.
Хлоя – лоя – Лия. Сокращение придумала Эстер – тер – терра.
– А надо? – вдруг спросила Эстер.
– Что – надо? – не поняла Лия.
– Рассказывать про ее самоубийство.
Сказать, что Хлоя была в полнейшем, абсолютном, тупом и охуительном шоке, это значит не сказать ничего.
– Ты серьезно?
– Я серьезней ее самоубийства, – отозвалась Эстер. – А ты – тупа, как ее самоубийство.
– Не поняла, – со взрослой интонацией спросила Хлоя.
– Сама подумай – ты... Идешь к психищейке... Глошишь про Найкино самоубийство. А эти идиоты не ломанутся искать ее тело, а сразу же запишут тебя на несколько сеансов. Молчи, как партизан на допросе. Я от них отобьюсь, а ты – видевшая каннибалов, с отши-бленной памятью, бывший меченосец, ставшей музой – нет. Или тебе по душе психушка?
Перед глазами Хлои пронеслись те дни, когда ей вдалбливали, что она сумасшедшая и пичкали лекарствами, а она даже не знала как ее зовут...
И до сих пор не знает.
Хлоей назвала ее Альжберта.
;;;
– Ты – Тигардена.
– Это фамилия такая?
– А еще названия звезды в созвездии Овна и название клана Фея Огня.
– Чего?! – с убийственной интонацией спросила она. – Я не сошла с ума.
– Я знаю – в конце концов, те каннибалы были реальными, – сказала Альжберта.
– Да? – оживилась она. Ей никто не верил, так что услышать подтверждения своих слов было очень приятно.
– Конечно. Когда у медиума пробуждается его сила, он не может забыть этот день, да-же если был в коме сорок лет. А тебя, – она махнула рукой. – Всего лишь машина сбила.
– Кто такие медиумы?
– Это те, кто постоянно видит духов, даже если те не хотят к ним являться, и изгоняют их из мира живых.
Это звучало так бредово, что девочка спросила:
– И вы в это верите?
– А ты никогда не замечала, что когда ты злишься становится холодно? Тарелки или стекла не тряслись?
Молчание.
– И бледных людей в белых одеждах не видела?
Девочка засмеялась.
– Да каждый день вижу – они тут по всей больнице шастают. Я тоже.
– Вы тут в просторных одеждах, практически в пижамах...
– В чем?
Естественно, она не могла знать что такое «пижама». Она и о море с пляжем имела оч-ень смутное представление.
– Пижама похожа на то, что ты сейчас носишь, но только цветное и с картинками, – по-яснила она. – А призраки ходят в красивых белых одеждах: девушки в платьях, мужчины в смокингах. Иногда у них на шее висят фамильные ценности.
Улыбка светловолосой пропала.
«Мы здесь для того, чтобы изгонять духов»
Кира всегда была одета в красивое платье.
Бледная.
И даже говорила, что умерла.
Только она не верила, но не хотела давать психиатрам еще одного повода считать ее чокнутой. Достали они ее по самое «дайте пистолет – я их сейчас всех поубиваю!!!!!!!!!!». Достали уже, ёмаё.
– Ты медиум, Хлоя.
– Хлоя? – переспросила она.
– Да. У фей есть свои имена. Их подбирают к глазам. У тебя глаза зеленые, а имя Хлоя означает «зелень».
Хлоя Тигардена молчала очень-очень долго, однако терпения у Альжберты было еще больше.
– Я должна вам верить?
– Тебе придется.
– Почему?
– Потому что я – единственный человек, который может тебя отсюда вытащить.
И вытащила.
Обделив женщину физической силой, природа от души снабдила ее профессиональным знанием атак психического насилия.
Альжберта устроила главврачу такие вырванные годы, что он потом повесился прямо у себя в кабинете, написав, что дико раскаивается в том, что обрек маленького ребенка на такие душевные муки, и лишил ее детства. Серьезно.
И когда ее наконец-то выпустили из психушки, это стало для нее полной неожиданно-стью. Если бы мимо нее не проехала машина с красной розой на ней, то она бы и не смог-ла поверить в то, что она на свободе. А так – у нее случился приступ фобии, но к ней НЕ ломанулся весь медперсонал, а оставили ее в покое.
;;;
Эстер всё сидела и сидела на кровати Наины, перечитывая ее последнюю запись. Энер-гия Наины была не с самоубистическим ядом. Но и страха смерти не было. Она была неес-тественно спокойна, даже счастлива, когда писала ВСЕ эти строки.Все, включая изнасило-вание.
«Когда тебя насилуют – это дерьмо. Но когда отдаешься добровольно, веря, что это – твой защитник, единственный друг, любимый, тот, за кого ты, не задумываясь, отдашь жизнь, а не враг, который ненавидит тебя за то, чего ты не совершала... А он оказывается врагом.
Почему всё так?
Мне даже уже умереть не хочется – я уже мертва. Только не похоронена».
Ее не заставляли это писать, она не свихнулась. Но она была счастлива. Ладно, если бы она писала про свой уход из жизни – самоубийцы всегда спокойны и счастливы перед тем, как убьют себя – но изнасилование! Тут концы с концами не сходятся абсолютно.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Эстер и вдруг заметила одну странность: одна страница была вырвана. Причем аккуратненько так, Наиниными руками. Неудивительно, что она не заметила.
Эстер провела безымянным пальцем по месту разрыва.
Безымянный палец. Очень интересный палец. В ряде языков Дальнего Востока этот палец называется «лекарственным» так как в восточной медицине лекарства принято раз-мешивать именно этим пальцем.
Лекарства – попытка спасения жизни, попытка улучшения сосуда для жизненной энер-гии.
Во многих европейских языках безымянный палец он называют «кольцевым» потому что на него часто одевают кольца, особенно обручальные, так как это – единственный па-лец в котором есть вена, ведущая прямо в сердце.
А еще из этого пальца берут кровь.
Кровь – жертва. Кровь – жизнь. Кровь – страх.
Безымянный палец – четвертый. Четыре стихии – огонь, вода, земля, воздух. Четыре символа – свойства взаимодействия сил Инь и Ян в китайской философии. В христианстве число 4 служит указанием на четырёх евангелистов. Тетраморф* – животное с четырьмя телами. Четыре Благородные Истины – одно из базовых учений в буддизме.Четыре стадии просветления в буддизме тхеравады. Четыре Небесных Царя в буддизме. В каббале число 4 соответствует Сфире Хесед на Древе Жизни. Четыре всадника Апокалипсиса.
Однако 4 – несчастливое число на Востоке, аналог 13 на Западе.Причиной является то, что в китайском и японском языках слово «четыре» произносится одинаково (или почти одинаково) со словом «смерть» (хотя пишутся они по-разному).
Поэтому Эстер перестала спрашивать, почему энергию считывают именно безымян-ным пальцем.
Энергия была странной. Не совсем ее, но Наины.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Эстер.
______________
* Тетраморф (греч. четырёхвидный) – в иудео-христианском вероучении и богословии – крылатое существо из видения пророка Иезекииля, единого с четырьмя лицами: человека, льва, тельца и орла.В Откровении Ио-анна Богослова тетраморф представлен в образе отдельных Четырёх апокалиптических существ (лат. quat-tuor animalia, они же Четыре живущих, у протестантов – Четыре живых существа), которые являются страж-ами четырёх углов Трона Господа и четырёх пределов рая. Позднее эти животные были истолкованы как си-мволы четырёх евангелистов и термин «тетраморф» стал применяться в описании их иконографии. Сущест-ва стали Символами евангелистов и формой их традиционного символического изображения: Матфей в об-разе ангела, Марк в образе льва, Лука в образе тельца, Иоанн в образе орла. Каждый из них крылат и держит Евангелие. В Каббале эти существа носят название «хайот а-кодеш» (букв. «святые животные»).
И когда эти слова сорвались с ее уст, очень далеко от Колмедри высокий синеглазый парень сжигал двадцать восемь слов Наины. Последние слова, когда она осознавала прои-сходящее.
Они не должны узнать.
«А может, я уже мертва?
Может, он убил меня не фигурально, а в реале, физически?
Я призрак?
Вы меня видите?
Обернитесь, и скажите, что я стою позади вас»
Но его след взяли два необычных медиума.
Глава 5
Встреча на кладбище
Родители купили мне первую рыбку, что-
бы научить меня любить и заботиться о
каком-то другом живом и дышащем соз-
дании Господа. Шесть-сот сорок рыбок
спустя я знаю лишь одно: все, что ты
любишь, умрет.
Лучше всего на кладбище было идти ночью. Пойдешь днем – к тебе будут приставать с вопросами: Пойдешь ночью – никто приставать не будет. Молча пос-мотрят и удерут, сломя голову.
Как сказал кто-то очень умный, кладбище – это единственное место во всем мире, где девочку с хвостиками и белом платье испугаешься сильнее, чем здорового украинского Джека-Потрошителя с бензопилой, взглядом Ганнибала Лектора и кровожадностью Ели-заветы Батори.
Ночь срывает маски, уничтожает преграды и поэтому ее так боятся. И поэтому ночью как минимум десять-двадцать человек в городе видят мертвецов, которые идут успокаи-вать такие, как она. Медиумы.
;;;
На кладбище она пришла вовремя. Если это вообще возможно – опоздать на кладбище. Это же не поезд.
Уж не помню, говорила я вам это, или нет, но на всякий случай скажу еще раз. Работа медиума заключается в том, чтобы успокоить как можно больше душ. Всем нужна пом-ощь. Мертвым тем более. Сами себе они ее оказать не могут.
Итак. Как найти призрака? Медиум его чувствует. Каждый по-разному: одним мерещи-тся, что он объят огнем. Другим, что по нему ползет ледяная змея. Третьим, что молния. А четвертым мерещится тот день, когда они стали медиумами, который ассоциируется у них со смертью. А медиумом, как я уже гово-рила, можно стать только столкнувшись со смер-тью.
Однако тот факт, что ты медиум, не означает, что все призраки будут тебе рады. Поло-вина из них будут пытаться завладеть твоим телом или просто захотят убить. Последние, как правило, умерли насильственной смертью. И в тот день Хлое попался призрак из пос-ледней категории. Призрак, умерший насильственной смертью.
Его нападение не было для нее неожиданностью – перед ее глазами, словно воспоми-нание, вспыхнула кровавая тьма, предупреждая об опасности.
Не оборачиваясь, она вытащила на свет Божий серебряную пентаграмму. Призрак, за-шипев, отлетел назад.
При серебряном свете Хлоя видела ее прекрасно. Как и все призраки, умершие насиль-ственной смертью, она выглядела как Самара Морган из «Звонка»: распущенные волосы, длинное белое платье, бледная кожа, безумный взгляд. Однако чем-то она от них отлича-лась. Но чем, она разглядеть не успела: наивно полагая, что вид пентаграммы ее успокоил, Хлоя опустила ее и вытащила флейту, чтобы упокоить ее.
Но украинская Самара была либо слишком бешеной, либо слишком сильной, раз свет пентаграммы ее не остановил. Она напала на нее так стремительно, что Хлоя едва не вы-ронила свою долбаную флейту.
Ее легкие оледенели, а по венам вместо крови, казалось, потек лед. Ей казалось, что в голове заорал металлический скрип столетней давности.
Она едва помнила ту аварию – в ее голове всё перемешалось от столкновения с маши-ной, так что ее рассказу о каннибалах не поверили. Однако она всё упорней и упорней это повторяла, пока ее не решили отдать в психлечебницу, где она и встретила Эстер. И спус-тя полгода та вернула ей долг – из психушки вытащили ее. Доказали, что она действитель-но встретилась с каннибалами.
– Когда медиум становится медиумом, он не забывает тот день. Даже если у тебя амне-зия, тот день, когда твоя сила пробудилась, ты не забудешь, – сказала ей Аннанина.
А день смерти? Его призраки помнят? Какого там – на той стороне?
Она почти умерла, как вдруг услышала чей-то голос. Слов она не разобрала, но интона-цию слышала – резкая, не терпящая возражений, властная, даже королевы не разговарива-ют с такой интонацией.
Эта интонация испугала даже этого взбешенного призрака – он отпустил ее и Хлоя на-конец-то выдохнула.
– Эй, ты как? – спросил спаситель.
Лия открыла глаза и несколько раз моргнула: бледное лицо плыло перед глазами. Толь-ко глаза сияли подобно солнцу – яркие, аквамариново-голубые, в которых можно было с легкостью прочесть полную уверенность в себе и своих силах. Гордая особа.Одно лишь не понятно – чего она с ней, слабенькой малолеткой, сидит? Жалельщиков она ненавидела, сама никого не жалела – видно по глазам.
– Жить буду, – прохрипела Хлоя, вставая. Голова болела дико, но ей было плевать.Куда больше ее интересовал тот взбешенный призрак и эта bitch-witch*. – Ты кто?
На ответ она не рассчитывала, но он пришел:
– Ярослава Ларва. А ты?
– Хлоя, – сказала она, в третий раз пытаясь скрестить руки.
– Хлоя? Что за английское имя? Ты что, из США?
– Нет, я из Украины.
Хотя есть вероятность, что из США. Она до сих пор ничего не помнила.
– А чего тогда «Хлоя»?
– Это типичное имя для фейских широт, – сказала она будничным тоном.
– Фея? – фыркнула она. – Почему у тебя тогда крыльев нет?
– Потому что феи появились от союза эльфов и дриад. Я – Тигардена, кстати.
Зрачки Яры чуть расширились. Наверно, о феях Огня что-то, да слышала.
– Тигардена?
Как всегда, после встречи с призраком Хлоя почувствовала укол бешенства. Как-никак она фея Огня. Недаром она начала с меченосца – когда она только начинала, она была так-ой бешенной, что ей предложили назваться Игнатой**. Потом она стала спокойней и стала музой.
– Это что, эхо? – раздраженно спросила она.
– Я не нимфа!*** – оскорбилась Ярослава. Почему-то всё были свято уверенны, что нимфы – те еще нимфоманки. На самом деле у нимф была традиция – чтобы не вспугнуть любовь, они примечали какого-нибудь красавца, и когда у них буквально крыша ехала от любви, они показывались перед своим суженным по ночам (тогда девочки чаще всего рождаются) и... ну, вы знаете, что детей не аисты приносят.
___________
* Стерва-ведьма (англ.)
** Игната означает «огненная».
*** Яра намекает на миф о нимфе Эхо, которую прокляла жена Зевса Гера. Эхо отвлекала Геру, когда Зевс изменял той с нимфами.По воле Геры, Эхо была лишена собственного го-лоса и не могла начинать разговор первой. Более того, она могла лишь повторять послед-ние слова заговорившего с ней. По легенде, Эхо влюбилась в Нарцисса, однако, будучи не способной говорить с ним, умерла от неразделенной любви, и от нее остался лишь ее голос и кости, ставшие камнями.
– Знаю, – с улыбкой сказала она, наконец-то скрестив руки. – Нимфа – я.
– Ты же только что сказала, что ты фея, – растерялась Яра.
– Ломай голову! – усмехнулась она и мысленно добавила: «Раз уж такая гордая»
– Что это был за призрак?
– Агрессивный.
– Раз уж ты такая тупая, что считаешь тупой меня, говорю четко и прямо – когда призраки нападают – они агрессивные. Так что прекрати быть кэпом! И не говори, что не зна-ешь кто такой кэп! И уж тем более не говори, что не знаешь, что любой медиум, даже уро-вня С, чует абсолютно любого духа за километр.
– Я не дура, – буркнула Ярослава.
– Если бы не была, сказала бы «Я знаю».
Ей казалось, что Яра была близка к тому, чтобы ее убить.
– Возьми свои слова назад и извинись, – сощурив глаза, сказала Ярослава
Хлоя усмехнулась. Это прозвучало так, словно она была глубоко уверена, что Лия сей час рухнет на колени и, рыдая, будет молить о прощении.
– Нет.
Одно слово, три буквы – а какое действие! У Яры было такое лицо, будто в нее выстрелили. Хлоя улыбнулась ей именно той самой улыбкой, которая буквально кричала: «Не все будут тебе подчиняться», и пошла туда, где тот дух ее едва не убил.
Сев на корточки, Лия провела рукой по земле. Та отозвалась ей таким душераздираю-щим стоном, что у нее из глаз слезы брызнули – даже когда она сканировала место убийс-тва, боли было меньше. А здесь... Столько боли...
Она застонала. Даже когда она стояла на земле, где сатанисты приносили в жертву невинную девушку, боли было меньше. Что это было?
– Все умирают, – сказала вдруг Яра.
– Знаю, Хаус, – отмахнулась она от нее. – Это знает любой медиум – только не воспринимают это как трагедию, из-за которой нужно кончать с собой. Потом еще с этими самоубийцами мучайся – в такую депрессию загонят, что обычным мстителям радуешься – в них есть огонь, который сжигает преграду меж миром живых и миром мертвых. А от этих самоубийц никакого толку – настолько никакого, что их даже вызвать нереально.
– Если это нереально, то откуда ты знаешь эти ощущения? – очень логично спросила Яра.
– Они сами выбрали смерть, – начала вставать Лия, чувствуя, что если хоть на секунду останется стоять на земле, выражение «разбитое сердце» приобретет буквальное значение. – А раз они выбрали смерть, это значит, что жизненной энергии толком не было. Она разрушалась. Однако энергии нужно куда-то деваться. И они деваются...
Хлоя глубоко вздохнула, но не сказала ни слова.
– Куда? – спросила Ярослава.
– Есть два пути. Первый – появляются монстры, которые тянут на тот свет. Второй – самый редкий, встречается раз в триста лет и это без красивых премудростей. Реально раз в триста. Это ведь это сколько душ должно собраться вместе, в одном месте! – в ее голосе было такое дикое возмущение, что только идиот не услышал, как в ее голосе звучит бешеный ор несправедливости «Вы отказались от жизни – вы не имейте права даже на ее подобие!». – Создается одна израненная, дикая, сумасшедшая, противоестественная ду... – Она чуть не сказала «душа». – Дух.
Ее нефритово-зеленые глаза так посмотрели на самоуверенную Яру, что на секунду смогли не просто сбить с нее спесь, но еще и заставили увидеть в худощавой блондинке детского формата взрослую женщину, чуть ли не старуху.
– Знаешь что странно, – вдруг сказала Ярослава.
– Что?
– Что ты сейчас даже не интересуешься кто я и что тут...
Хлоя ее перебила.
– Я и так знаю кто ты.
– Да? – усмехнулась Яра. – И кто я?
– Обычный человек. Обычная дура. Обычная шлюха. Обычная стерва. – Она говорила это без отвращения, без презрения, она просто констатировала факт. – Ты – обычная сука. Думаешь, что все тебе подчиняются, стоит тебе только слово сказать, но это не так – всег-да найдется тот, кто не устоит, кто не дрогнет, кто втопчет в то, чем ты являешься – дерь-мо.
Хлоя встала и пошла на другой участок кладбища. Ее работа – успокоить чужие души, и даже ситуация с этой сучкой не означала, что она должна уйти. Беда не приходит одна. Так что сегодня еще будет что-нибудь интересное.
;;;
Лия от души зевнула.
Это плохо. Когда зеваешь – это значит, что нужно спать. А если долго не спать, руши-тся связь с душой. Нужно всего лишь 12 дней, чтобы душа окончательно ушла из тела. До этого будет паранойя, шизофрения, галлюцинации – в общем, в листе твоих телепередач появится «Призрак Шоу».
Ей, как медиуму, сон нужен вдвойне – она и так видит призраков, а после бессонницы – ваще! Призраки видят бессонных медиумов, как корабли маяк.
И поэтому она не удивилась, когда по ее позвоночнику заскользила ледяная змея. Сев на лавочку, Лия устало вздохнула. Эти призраки кого угодно доведут до могилы. Даже если не хотят. Даже если это тот единственный, кто в состоянии им помочь.
Но когда она увидела этого духа, она едва поверила своим глазам.
– Быть этого не может, – прохрипела Лия.
Светло-желтые, как у льва, волосы обрамляли призрачно-бледно лицо, на фоне которого зеленые глаза буквально горели. Так похожая на нее...
– Кира?
Она кивнула.
– Что ты здесь делаешь? Ты же... ушла. По... своей воле.
– Что значит, что я могу вернуться, когда пожелаю.
Голос у нее стал еще более странный, чем восемь лет назад. Он был похож на эхо крика. Такой голос бывает только...
– Дух, – сказала она. – Ты – дух.
Она кивнула.
– Что ты... хочешь мне сказать?
– То, что ты хочешь услышать.
Она сглотнула.
– Мое... мое имя?
Она знала, что призраки говорят загадками. Если загадал загадку, 50 на 50, что человек не разгадает. И можно задержаться в мире живых, понаблюдать за людьми. Однако когда она задала этот вопрос, она на секунду просто понадеялась, что Кира просто скажет ей ее имя.
Однако этого не случилось.
– Имя того, кто тебе его скажет, – прошелестела она.
– Он... знает, как меня зовут?
– Сейчас нет. Но узнает.
– Кто... – Она сглотнула. – Кто это?
Ответ ее удивил.
– Радий.
Глава 6
Странности смерти
Говорить о смерти со знанием дела
могут только покойники.
Лешек Кумор
Жалок старик, который не сумел в
течение столь долгой жизни научи-
ться презирать смерть!
Цицерон
Живые заботятся о живых, а мерт-
вые – о мертвых
Пословица
Жизнь и смерть ходят рядом, но ни-
чего не знают друг о друге.
Эмиль Кроткий
– Почему любовь всегда так драматична?
Профессор Лустиг медленно шагала по кабинету. Ее балетки с розовыми бантами вызывали у Эстер тихое раздражение. Достала уже, ей-богу!
– Разумеется, причина в том, что любовь прекрасна. И хотя зачастую это дивное явление временное, любовь вынуждает даже разумных и хладнокровных существ вести себя по-сумасшедшему. Таким образом, вполне логично, хотя логика и любовь – вещи несовместимые, что Шекспир использовал романтическую любовь как основную мотивацию поступков Ромео и Джульетты. Мы задаемся вопросом – могут ли молодые люди вести себя подобным образом? И понимаем, что могут. С этой точки зрения пьеса кажется нам правдивой.
Эстер тихо фыркнула и глянула на мобильник. Слава Тебе, Господи, осталось всего три минуты.
– Однако в «Ромео и Джульетте» есть над чем поразмышлять помимо чистой любви и кровавой страсти.
Эстер и Роза переглянулись, а потом уставились на Ядвигу как на идиотку... Впрочем, она ей и была.
– Ваше следующее задание – написать твир-роздум на пять страниц о драматургических изъянах в пьесе «Ромео и Джульетта». Я специально не говорю об этом на уроке. Меня интересует, какие изъяны вы сможете отыскать и охарактеризовать.
– Она сказала, – наклонилась Роза к Эстер, – «изъяны»?
Эстер кивнула.
– Да там вся пьеса изъянена! – шепотом воскликнула она.
Эстер вдруг хмыкнула и спросила:
– Это школа так решила Наину помянуть? Сослать причины ее самоубийства на любовь, когда ее на самом деле свели в могилу? И, причем, убийцы спокойно сидят тут. Почему вы ссылаете ее смерть на слабость, а не на сломленость?
– Мы ее не убивали! – вставила Нора. – Ее довел тот парень!
– Убивали, – безжалостно сказала Эстер. – Если бы не вы, она бы не только пережила изнасилование, но и даже не познакомилась с этим парнем – почуяла бы его ауру. А так... вы ее блокировали, убили и уничтожили. Убийца – не тот парень, а вы.
Прозвенел звонок, но никто не встал. Все смотрели на Эстер и меченосцев. Эстер была уверенна в себе, и потому – спокойна. Меченосцы осознавали ее правоту и поэтому были в бешенстве.
;;;
– Ты, однако, оторвалась, – сказала Роза.
– Я знаю, – сказала Эстер.
– И я теперь даже не знаю, что писать.
Эстер пожала плечами. Ей было плевать. На меченосцев – не на Наю.
– Как ты думаешь, это зададут всем в школе, или только девятиклассникам?
– Ну, это легко проверить, – сказала Терра, ища взглядом светлую голову Хлои.
– Тигардена! – окликнула она ее, плюнув на то, что она, Эстер, только выходила из класса, а Лия была уже у лестницы.
– Ты серьезно хочешь?.. – начала Роза, но Эстер уже приближалась к блондинке.
– Да?
– Вам там задавали твир-роздум о любовниках-самоубийцах? – в лоб спросила Эстер. Этим она и отличалась – своей прямолинейностью, из-за которой она часто влипала в неприятности.
– Да, – просто ответила Хлоя. Она к ней привыкла.
– Хм, – сказала Роза.
– Спасибо, – сказала Терра.
Хлоя, улыбнувшись, ушла.
– Знаешь, я до сих пор не могу понять, что она за человек.
– Ну-у-у, – потянула Терра. – Если вспомнить, что она на одну треть эльф, на другую треть дриада, то бишь наполовину фея, и наполовину человек, да еще и чуть мертвая то бишь медиум... – Она посмотрела на Розу. – Никого из нас нельзя назвать «человеком».
– Почему? – удивилась Роза. – Мы – люди.
– Люди не видят духов. Даже психи их не видят. Их видят только медиумы.
Кукловоды. Кровавая тьма
© Copyright: Дарья Дива, 2011
Свидетельство о публикации №211111101166
Свидетельство о публикации №211111101166
Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.