Сыновья

- Я все вещи пока в сарае сложил. Мы их сейчас заберем, а мопед я потом, когда снег сойдет, перевезу. Он, может быть, еще заведется, а если нет, то можно так - руками укатить. Мопед хороший… или продам его. Тебе нужен?

Моего приятеля Саньку Улитина выгнали из дома. Жена.

- Я, как вхожу, так сразу ей  в курятник! – Так он описывал свои домашние «подвиги».

 Мужики смеялись. Кто-то верил, кто-то нет, но выражение это - «в курятник!», прочно закрепилось за Санькой. Еще, любил он рассказывать, что у него столько всего дома, что «дверь открываешь, и валится!». Не знаю, откуда что «валилось», но все его пожитки благополучно уместились в мою небольшую машину.

- Давай, Диман, поехали уже! Пока она с работы не пришла. Надежда!

Санькину Надежду я видел всего пару раз, и всегда был уверен, что ей вполне достаточно, неосторожно повернуться вокруг своей оси, что бы Санек «прописался» в травматологии. Но нашему герою как-то удавалось уцелеть, а теперь он вообще бежал из дому, опасаясь, видимо, за свою не совсем путевую жизнь.

- Ты мне, будь другом, притормози вот здесь, у магазинчика.

Я остановил машину, и Улитин метнулся в приоткрытую дверь торгового заведения.

- Катюша! – обратился он к продавщице. - Мне бы колбаски копченой.  Да-да, вот столько! Отрежь дорогая!

- Восемьдесят три! – выкрикнула продавщица Екатерина, а кассирша Нинка с прямоугольным лицом и золотистым грибом химической завивки на голове, стремительно ударила по клавишам.

- Еще пивца! За пятьдесят один! – затаривался Санек.

- Псят один!  - И Нинушка  молча пробила шестьдесят один рубль.

- Ну и давай Катя еще вон ту! Злодейку!

Далее Катюшка продекламировала стоимость напитка, а Нинушка накинула к цене  еще двадцатку.  Счастливый покупатель, в знак благодарности, задарил девчатам  по шоколадке, купленной тут же, и пулей вылетел из магазина.

- Ну че, Нин, снег то будет сегодня, иль нет?

Кассирша в ответ только зевнула, а Катя, отрезав шмат колбасы, зажевала его и положила свою объемную грудь на подоконник. Снег не собирался. Недостача коллективу не грозила.

Мы завернули в узкий переулок. В одном из утонувших в снегу домишек  жила Санькина матушка. Она вышла к калитке и молчаливо наблюдала за суетой сына. Я поздоровался. Она не ответила, и, постояв немного, медленно пошла в дом. Выбеленный ватник свисал с ее узеньких плеч, пригибал  к земле. Мелькнув платком морковного цвета, она скрылась за тугой дверью.

- Нет, ночью мороза не будет!

Я обернулся. Рядом стоял старик, видимо один из соседей. Дедок дымил Беломором, неосторожно сплевывая себе на валенки.  Улитин подошел за очередным узлом.

- Здоров, дядя Ваня!

- Здравствуй Саша!  - Вежливо приветствовал сосед, и продолжил без вступлений, обращаясь уже ко мне.

- Сын к нам приехал. Он у меня…! Что ты! Ого….! В Москве сейчас живет! Квартира там; все есть! Работа хорошая - много получает.  Раньше во Владивосток ездил, машины, там,  на рынке закупал, отправлял их в Москву по железной дороге. В автосалон. Да! Теперь – сам хозяином стал, на него работают. Свой салон открыл. Вот так! Молодец, молодец!

Старик замолчал. Он стоял, переминаясь  с ноги на ногу. Было видно, что этой новостью ему хотелось поделиться хоть бы и с первым встречным, таким значительным было для него это событие.

- Заботится, значит, сын о Вас? Навещает? – поддержал я неожиданно начавшийся разговор.

- Навещает! Не забывает нас с матерью! Бывает, бывает! Мы ведь переживаем; как он там, в Москве этой? Он у нас моряк, на подводной лодке служил. Однажды весной приехал в отпуск погостить. Давненько уже это было! Да! Он в Мурманске служил на атомной подлодке «Комсомолец». Слыхал про такую? Утонула она! Пожар случился, ну и почти весь экипаж… Царствие им небесное! А наш то, как раз в отпуск прибыл. А тут такое! Они возле острова…. Как его? О! Медвежий! Да-да! Пожар; многие  его товарищи погибли. А ему повезло,  приехал к родителям значит. 

Дедушка замолчал. Лицо его стало озабоченным, веселость исчезла. Он стоял ко мне в пол оборота, и мне показалось, что глаза его блестели от накатившихся слез. Невольно оттеснив старика, подошел Улитин.

- Ну, спасибо тебе! Слушай, там у меня еще телик «Самсунг» остался. Съездим завтра? Он мой, телевизор этот, я его покупал. Неужели Надюхе оставлять? Он новый совсем, пусть лучше мамаша посмотрит;  юмористов, там разных, концерт какой. Сгоняем, а?

Я согласился сгонять завтра.

 Это была, наверное, единственная вещь, которую Санька купил в дом. Просто однажды ему очень захотелось иметь цветной телевизор, и какими-то правдами и неправдами он добился своего. Говорили, что  у кого-то даже занимал деньги, что отдавал долго и со скандалом, но мечту свою осуществил, и, даже, на какое-то время перестал выпивать. Улитин основательно рассчитал, когда жена будет отсутствовать, и мы договорились о встрече.

На следующий день я вновь очутился в знакомом переулке, но в это раз там все было по-другому. Узкая дорога была заставлена дорогими машинами, в основном внедорожниками. Какие-то люди стояли небольшими группами, о чем-то деловито разговаривали. Я ждал. На меня не обращали внимания. Минут через десять выскочил Улитин.

- Что у вас тут за собрание? Я подумал, уж не по твою ли душу?

- Да нет! – От Саньки разило как от покойника. – У дяди Вани, соседа, сын приехал. Вчера на охоте застрелили. Случайно. Не повезло парню! Ну, давай, едем скорей! А то Надежда! Сам знаешь.