Танки на крышаж. Ч. 2. Гл. 11 е

                11 е

      Америка вообще воюет со всем Миром. Во всяком случае, как минимум с четырьмя странами, но при этом продолжает убеждать всех, что борется за демократию, хотя совершенно очевидно, что за свои собственные экономические интересы. Как те самые колонизаторы, размахивавшие в свое время кнутами или «Смитт и Вессонами». Кроме того, такой нации – «американец» не существует вовсе.   
   - Как это? – изумленно посмотрел на меня Джексон.
   - Об этом мы тоже поговорим в следующий раз, o’кей? А пока подумай сам. Так вот об американской демократии. Вся она, не считая мелочей, заключается лишь в гласности, свободе быть избранным в президенты и равенстве перед законом. Ну еще, пожалуй, в свободе предпринимательства.
      О гласности не только в Америке, но и везде по всему миру ничто так хорошо не говорит, как восточная поговорка: «Собака лает, караван идет». Любая страна имеет мощные силовые структуры для подавления внутренних конфликтов и народных волнений. Почему? Да просто потому, что эти волнения существуют и меньше их не становится.
      Да, и сенатором и президентом в Америке может стать даже ковбой или киноактер. Но и Картер, и Шварценнегер не политики. Они в этом ничего не понимают. Это напоминает управление нашей страной пресловутой «кухаркой». Если во главе страны стоит дилетант, это может привести к катастрофе. История уже не раз это доказала. Поэтому президентство Картера не запомнилось ничем, кроме как тем, что было «серым», а Шварценнегер работает полупроводником. Так чем же так гордится Америка? Не лучше  было бы, если каждый человек в мире профессионально занимался бы своим делом?
      А насчет прав... Да, права там декларированы для всех, но все ли имеют одинаковую возможность ими воспользоваться? Дерзну утверждать, что нет. И примеров тому «несть числа».
      Приводимый часто, как эталон равенства перед законом, случай с президентом Никсоном, разжалованным в «рядовые» за взяточничество – это бред.  Он попал под суд только потому, что кто-то его «передемократил».
      По закону о презумпции невиновности, человек в Америке может быть освобожден из тюрьмы под залог до суда. Богатый может, а бедный? То же можно сказать и о предпринимательстве. Я могу продолжать, но лучше приведу живой пример.
      Один из моих бывших шефов в Ташкенте, ментально перекошенный самодур, «достававший» всех своими «гениальными» высказываниями, будучи уже первым заместителем министра здравоохранения тогда уже агонировавшей союзной республики, однажды побывал в Америке. Вернувшись он рассказал, как в приватной беседе с кем-то из тамошней профессуры он задал ему вопрос на тему равенства прав в этой стране:
   - Представьте себе, что ваш сын поступает в медицинский Университет. Место только одно, а претендентов двое – ваш сын и еще кто-то. Знания равные, оценочный балл одинаков. Решение вопроса только за вами. Кому из них вы отдадите предпочтение?
   - Но так не бывает, - стал отбиваться его собеседник, в стремлении уйти от скользкой темы. - Кто-то из них в чем-то всегда сильней.
   - Нет, ну – например, - давил наш зам. - Вот, все одинаково. Не к чему придраться. Что вы сделаете? Кого примете?
         Тот долго думал, вспотел и раскраснелся, чесал затылок и подбородок, прикидывая все «за» и «против», пытаясь быть предельно честным и объективным. А потом осторожно произнес:
   - Не знаю... Сына, наверное.
   - О! - многозначительно поднял палец наш, и с этим поспешил домой.
         Ну раз в самой демократичной Америке так делают, то нам уж, как азиатам,  и вовсе не грех.
      Он пропихнул в мединститут всех своих детей, никакими выдающимися  знаниями и рвением изучать медицину не отличавшихся, а потом, будучи уже министром, и вовсе пошел вразнос. Благодаря своим талантам в риторике и потрясающей прозорливости в вопросах «внутренней политики», он поступил, как «...дядя самых честных правил...»*, в результате чего ему удалось склонить президента к мысли о необходимости создания и развития частного здравоохранения в разделе диагностики, там, где используется самая сложная и дорогостоящая техника. Благо, была в апогее соответствующая «волна». Получив добро, он первым делом обобрал медицину страны, отдав новейшую, «в масле» аппаратуру в частные руки. В руки своего старшего сына. Причем, пары – тройки миллионов долларов для закупки всего этого добра ни у него, ни у сына не было. Да и были бы, ни за что бы не отдали. Так был создан самый популярный на сегодняшний день частный медицинский центр, оснащенный так, как ни одно другое учреждение. Сейчас эта надежная «кормушка» работает на полную мощь, и будет служить еще не одному поколению его семьи. 
-------------------------------------------------
         * - Однажды, на пике ельцынской «теннисизации» президентов всех свеженезависимых государств, он имел неосторожность (или умысел?) повесить свою одежду рядом с президентской, за что получил от того ракеткой по роже, а затем долго извинялся за эту досадную оплошность, пытаясь обаять своими риторическими способностями и эрудицией. Другой возможности делать это ему не предоставляли. У него получилось убедить главу государства не только в отсутствии амбициозности или причастности к антиправительственному заговору, но и в том, что назначение его на должность министра было одним из лучших решений президента.   

      Но самое захватывающее во всей этой истории то, что взойдя на «престол» министра, он первым делом уничтожил абсолютный по своему смыслу аналог такого же учреждения, правда, принадлежавший государственному сектору. На его создание в свое время были ухлопаны колоссальные средства, но... в советских рублях. А значит, это можно было и похерить. Потрясающая дальновидность!
      Примеры такой «демократии» можно встретить в любой стране мира, только где-то это делают поцивилизованней и называют конкуренцией, но сути это не меняет. Это тебе, кстати, еще одна деталь к вопросу о свободе предпринимательства.
      Один бесспорный и огромный плюс и в Америке, и в других странах Запада: там равенство наций существует не только на бумаге. Может быть, и случаются какие-то мелкие инциденты, но национализма в нашем понимании там действительно нет.               
   - У нас в Африке его тоже нет, несмотря на то, что мы не относимся к Западу и еще не доросли до истинной демократии, - сказал Джексон.
   - Да, это я заметил. И в Лусаке, и в Даре. Кого здесь только нет, но о каких-то проявлениях межнациональной вражды я даже не слышал. Это, кстати, еще одно подтверждение моей правоты сорокалетней давности: чем больше перемешаны национальности, тем меньше конфликтов.
   - Может быть, это только отношение именно к русским?
   - Да, нет. Примеров национализма и в Европе и на Востоке хватает. Но вопрос ты задал хороший, и для меня очень важный. Как у нас говорят - животрепещущий.

      Дело в том, что, сталкиваясь с разными людьми, и размышляя о межнациональных отношениях, я часто задумывался – а каковы мы сами, русские? Каков наш «рассол»? Как мы выглядим в глазах других народов, с точки зрения другого национального менталитета?
      Ты, конечно, никогда не видел теперь уже очень старого, советского фильма – «Доживем до понедельника». Это очень трогательный рассказ о любви молодой учительницы к ветерану Отечественной войны, учителю истории в той же школе. Мне запомнилось выражение одного ученика из этого фильма. На какой-то вопрос он, чтобы сократить время своего ответа, сказал: «России всю ее историю на удивление не везло с царями». Я тоже, как и ты, не историк, поэтому ни русских царей, ни их деяний толком не знаю. Но могу добавить к той фразе, что России не везло и после царей. С вождями, с первыми, а потом и генеральными секретарями, первыми президентами сначала СССР, а потом и России. Как «плохому танцору» с яйцами. А с самим народом нам повезло?
      Я сейчас копну немного русской истории исключительно для тебя. Но не пугайся, не очень подробно, чтобы тебя не утомлять, и не очень глубоко, всего-то на жалкие и  неполные 100 лет.
      «Социалистическая революция, о необходимости которой все время говорили большевики...», отбросила Россию лет на 200 назад, в дремучий феодализм. Если бы мы тогда остановились в феврале, мы были бы сейчас примерно на уровне Германии. Но одному крутоголовому «гению» очень не хватало власти, поэтому он собрал весь российский сброд, объединил его термином «пролетариат» и швырнул «смело в бой». А у нормальных людей оружия против хамства просто нет. Русский человек обладает удивительной сметкой в быту, но абсолютно ничего не соображает, когда речь заходит о государственном переустройстве.
      Более чем за сто лет до этого французы снесли своего короля и навсегда забыли о монархии. Крови тоже хватило, но все-таки получилось более или менее цивилизованно, и сейчас Франция – одна из ведущих стран мира. А у наших декабристов ума достало только на то, чтобы дружно, чуть ли не строем, уехать далеко на восток, и писать «из глубины сибирских руд» сопливые стихи.
      Так произошло и на этот раз. Полупьяная толпа оборванцев, которой их вожди, задурив головы идеей всенародного и вечного счастья, сумели придать какое-то подобие организованной массы, назвав «Красной Армией» и провозгласив ей девизом «неистовый террор», поперла на цвет Руси. Те недолго и очень интеллигентно поборолись, но быстро сломались. Потребовалось почти 80 лет и 60 миллионов жизней, чтобы вернуть страну на тот февральский уровень. И еще неизвестно, сколько потребуется времени и жертв для того, чтобы разгрести наследие диктатуры того быдла. За прошедшие с тех пор годы следующие правители постарались превратить народ в абсолютно аморфную, безразличную ко всему массу, которой совершенно наплевать на судьбу всей нации в целом. Всех интересует только своя собственная. Мы без тени эмоций в душе только  слушаем печальный рассказ о «волнах» эмиграции, но никто не пытается подсчитать,  сколько лучших умов и России, и всех остальных республик, покинуло страну добровольно, в поисках элементарного покоя. Или под давлением наших «идеологов», которые, за отсутствием мало-мальски разумных аргументов в диспутах, давно заменили их грубым выталкиванием под конвоем, с предварительным или одновременным, но обязательным «всенародным осуждением». И ведь осуждали. Кроме того, из русских сделали еще и нацию - самоубийцу.
      В той своей поездке в Грецию, когда пришла уже пора возвращаться домой, я встретился там с одной супружеской парой из Москвы, которая тоже приехала погостить у моих друзей. Они только-только прибыли, и Греции толком еще не видели. Не помню уже, по какому поводу, но разговор за столом каким-то образом коснулся греков и русских в сравнении. Греки – очень набожный народ. Поговорив об этом, мы перешли к теме русских. Надо сказать, что наши греческие друзья знали нас очень хорошо, потому что все молодые годы, лет по 15-20 прожили в Союзе. Поэтому, когда московская гостья охарактеризовала русских, как простых и духовных людей, один из них сказал:
   - Вы перепутали «духовность» с «душевностью». Вы – душевные люди, но безбожные.
      Я был с ним абсолютно согласен. Мы живем в мире грез, совершенно не думая и не заботясь о реальности. Мы – сентиментальные дураки, способные плакать вместе с богатой мексиканской «просто Марией», когда наш президент, так и неизвестно за какие заслуги перед нашим отечеством, вешал ей на поношенную грудь российский орден. Но при этом, мы переключаем на футбол телевизор, если там идет передача о престарелых родителях, с кровью выбивающих себе жалкие пособия, хотя бы для того, чтобы привести в порядок могилы своих сыновей, привезенных из Афганистана «грузом-200». Мы остро сочувствуем рабыне Изауре, наплевав на десятки тысяч своих «рабынь любви», проданных в сексуальное рабство во все страны мира нашими же подонками. Мы с учащенным пульсом восхищаемся подвигами супергероя Рэмбо, вытаскивающего из вьетнамского плена американских «воинов -  освободителей», но только коротко и глухо ропщем, когда читаем о том, что наши командиры предают и в прямом смысле продают в рабство наших же 18 - 20 летних пацанов сначала в Афгане, а теперь в Чечне. И никто при этом не слышит их матерей. Так мы защищаем себя от негативных эмоций.
      Мы ленивые тугодумы. Нас надо долго расшевеливать, чтобы мы принялись за работу. Но нам перед тем как начать, необходимо все обдумать. А уж если начали что-то делать, то – на износ, остановить почти невозможно. Будем валиться с ног, подыхать от голода и усталости, но упорно идти до конца.
      По всему миру слово «русский» ассоциируется со словом «водка». Мы нещадно травим  себя любой сомнительной микстурой, содержащей спирт, и при этом чрезвычайно горды своей алкоголеустойчивостью. Пьет весь мир, но никто не гонится за рекордами в количестве. Их цель – возможность общения, наша – нажраться и поблевать, чтобы завтра было о чем невозможно вспомнить. Мы откровенно смеемся над теми, кто способен просидеть весь вечер с одной единственной дозой виски или шнапса грамм в 30, но только у нас есть вытрезвители, и пьяные в обилии валяются на улицах. Мы не считаем зазорным ни спать в грязной луже под забором, ни заставлять безрезультатно ждать у трапа самолета правительственную делегацию встречающих. Это национальное бедствие остановить уже невозможно, потому что рождаются зачатые в похмелье дети. Они и сами мало что соображают, но еще и носят в себе гены алкоголизма, передавая его следующим поколениям.
      Для наших женщин не существует понятия - «национальность». Все свои эмоции они посвящают любви. На Западе шутят, что «любовь придумали русские, чтобы не платить». Возможно, мы последняя нация на Земле, которая верит в ее существование. Обычное рассуждение наших женщин – «лишь бы человек был хороший». До какой же глубины разочарования в своих мужчинах надо было дойти!  Русские жены есть сейчас в любой стране мира, и никого у нас не «шевелит», что ассимиляция полным ходом идет уже много лет. А наши предприимчивые деляги основали даже целую брачную индустрию: «Замуж за границу!». В купе с алкоголизмом наших мужчин, это сумасшедший по силе и скорости геноцид. Мы как нация обречены на вымирание, если этим никто не озаботится всерьез.
      Тюрьма – еще одна наша национальная черта, ставшая чем-то наподобие гордости. По старому печальному анекдоту:

   «Наш народ делится на три категории: на тех, кто сидел, кто сидит и тех, кто еще не сидел».

      Нигде в мире нет такого количества тюрем, колоний и лагерей на такое количество мест. Нигде нет столько людей, которые через них прошли. Нигде не попадают туда с такой легкостью, как у нас, и нигде не относятся с таким трепетом и почетом к тем, кто там побывал. Наши тюрьмы, это – ИУУ – «Институт усовершенствования уголовников». Ни в одной другой стране мира нет такого явления, как «блатная песня», дающего целое направление в музыкальном искусстве. Об уголовщине слагали песни почти все известные авторы, и трудно найти среди исполнителей тех, кто бы их не пел. Позор для страны, для нации, но отмахнуться от этого невозможно, ибо это еще одна сторона нашей жизни.             
      Однажды, еще в брежневские времена, я как-то случайно разговорился с одним пожилым греком, уезжавшим на родину.
   - «Странный вы народ – русские, - сказал он мне тогда. - Над вами столько лет издеваются, а вы терпите. Ваш Кремль давно превратился в богадельню. Собрались бы, пошли и выкинули их всех оттуда».
      Да, это так. Стараниями вождей всех времен в нашем народе развилось это адское терпение, смирение, покорность, тупое равнодушие даже к самим себе, несмотря на немыслимые страданья и горести. Будем утираться пьяными слезами, рвать на себе последнюю рубашку, но бороться способны только если уж совсем припрет. Но тогда – держись! В безумном бунтарском порыве снесем все к е... матери, камня на камне не оставим, родных не пожалеем, а потом, изодранные, полуголые и голодные сядем на дымящиеся развилины, выпьем «с устатку» и «за упокой души безвинно убиенных», вздохнем, встанем и... начнем все сначала.
      Таковы мы, такова наша Россия. Такими воспитали нас вожди – политические «отцы». Поэтому и живет наш народ безрадостно не только в самой России, но и среди других народов, терпеливо снося любые унижения, довольствуясь подачками, и только успокаивая себя: «Бог все видит, а Он единственный и есть – судья». Удручающе, не правда ли?
      Да, Джексон, нам действительно не везло с теми «царями - секретарями»  всю нашу историю. Серьезного и вдумчивого вождя, который озаботился бы нацией в целом, у нас не было никогда. Дал бы Бог, чтоб хоть сейчас появились, хотя у меня лично есть в этом большие сомнения. Им не до нас.
      А теперь давай коснемся политики, как повода международных конфликтов и вражды.
   - Честно говоря, я не люблю ни самой политики, ни политиков. Поэтому и не знаю толком. Слишком все это непонятно, слишком серьезно, - сказал Джексон.
         В его тоне явственно прозвучал оттенок выраженного желания закончить этот разговор. Но я сделал вид, что этого не заметил.
   - Да, согласен, тема серьезная и от нас профессионально далекая. Но мы и не будем разбирать саму политику, а обсудим только некоторые факты в ней и коснемся мелких, но демонстративных деталей в ее сути. А заодно и о некоторых политиках поговорим, в основном - наших. Идет? И попробуем говорить так, чтобы это выглядело не слишком серьезным. А выводы потом каждый из нас сделает свои. 
  - Давайте начнем, а там видно будет. Если заблудимся, прекратим, – вяло ответил он, видимо, не желая меня обидеть, как хозяина дома и банкета.
     - О’кей. Политика. Казалось бы, что может быть серьезней нее? Или, кто из политических деятелей может позволить себе быть несерьезным? Разве что, один наш всенародный клоун - безголосый исполнитель популярных шлягеров на «Огоньках», мечтающий помыть сапоги в Индийском океане. Как будто это нельзя сделать у себя дома. Зачем так далеко ходить, да еще в грязных сапогах? И для чего вообще на океанском пляже нужны сапоги? 
      Человек «на виду», а тем более – народный избранник, должен быть безупречен. Хотя бы уже потому, что по поступкам главы выносят суждение обо всем народе в целом.
      Западная гласность позволяет напрямую мешать с дерьмом любого видного человека, если есть за что. Это для них мощный сдерживающий механизм. Без критики любой политик вскоре начинает заноситься и дурить, а потом и вовсе борзеет. В нашей стране, поскольку или критики нет совсем, или местами она еще только в зачаточном состоянии, есть не менее, а может быть и более мощный аналог такого механизма – «анекдот». И надо сказать, что обходится  во много крат спокойней, потому что творчество народное, и найти конкретного автора почти невозможно.
      В самом конце брежневских времен, когда вся наша обветшалая гвардия «верных ленинцев» стала дружно нас покидать, появилась квинтэссенция, несомненный шедевр политического анекдота:

         «Диктор телевидения дает объявление голосом, полным торжественной скорби:
   - Товарищи, вы сейчас, наверное, будете смеяться, но нас опять постигла тяжелая утрата».

      Если бы такое коснулось меня, я бы на месте любого политического деятеля немедленно застрелился.
      Основная категория людей у власти – корыстолюбцы. Нет ни одного правительства на Земле, которое не было бы коррумпированным. Любыми путями эти люди добираются до власти с единственной целью – «погреть руки». Цель настолько притягательна, что они идут на сумасшедшие затраты, бесконечно и бессовестно врут, изворачиваются, обещают «горы»,  но рождают, как правило, «мышь», поскольку цель изначально была иной, а для обещанного ни «зубов», ни мозгов не хватает. До нужд народа, будь то маленькая организация, или целая страна, им по сути нет никакого дела. Главное, чтобы у этого объединения был свой бюджет.
   - Тут я не могу согласиться, - прервал меня Джексон. - Наши президенты со дня независимости сделали для народа очень многое.
   - Ни хрена они не сделали, - надавил я. - Ваш первый президент обрек свой народ на безграмотность, законодательно утвердив суахили практически единственным языком. А ваш нынешний президент не кто иной, как шеф мафии. Одна его улыбка чего стоит. Он уверен, что у него «все схвачено». Он ваш шеф пожизненно. По окончании своего срока он мягко подсунет вместо себя какую-нибудь свою «шавку», и они будут продолжать. Если только он  сам – не чья-то шавка.
   - Вы просто не знаете. Почитайте его последнее выступление в парламенте...
   - В советские времена я у нас такого начитался. Как правители умеют произносить речи, мне хорошо знакомо, и освежать в памяти нет необходимости. Ты посуди по делам, поговори с народом.
      Не считая нашего Крайнего Севера и еще нескольких мелких мест по миру, Африка, в буквальном смысле, ходит по алмазам. Танзания – единственная страна в мире, где кроме всего прочего есть голубые алмазы. Их и назвали-то  танзанитами. Это второй по драгоценности камень, после обычных алмазов. О них много говорят, как о национальном достоянии. Где они? Почему ваши правители решили, что это только их личное достояние, и почему народ продолжает нищенствовать? Почему люди предоставлены сами себе и у них нет никакой социальной защиты? Почему ваши дороги хуже фронтовых? Почему никто не борется с преступностью, а те, кому это положено делать по роду службы, еще и поддерживают ее? Почему ваши женщины легко и чуть ли не поголовно становятся проститутками? Почему ваше здравоохранение в настолько жалком состоянии, что в большинстве государственных стационаров больные люди лежат по двое «валетом» в одной постели или даже на полу? Почему никто не заботится об элементарной санитарии? Почему ваши школы похожи на давно не ремонтированные сараи? И еще сотни разных «почему?».
      А о независимости больше не говори. Не существует в современном мире независимых государств. Не доросли мы еще до этого. Все страны зависят друг от друга и в политическом, и в экономическом, и в социальном смысле. Я бы еще понял термин «суверенитет», но независимость – миф. Для полной и истинной независимости любое государство должно быть абсолютно самодостаточным во всех отношениях. Таких государств на Земле нет. Даже принятие сугубо внутриполитических решений в любой стране гласно или негласно согласовывается на международном уровне. Это правители и президенты, все до единого, хотели бы независимости, но только своей, личной. Истина стара, как мир: «Разделяй и властвуй». Вот почему многолетние конфликты Северной Ирландии с Великобританией, Палестины с Израилем, Курдов с Ираном и многие другие, национально - освободительными по сути не являются, хотя их лидеры из кожи вон лезут, чтобы это выглядело именно так.
      Пока мы с тобой мирно беседуем, мы не зависим друг от друга. Каждый из нас может встать, куда-нибудь пойти, закурить или сделать что-то еще. Но если один из нас сейчас чем-то оскорбит другого или схватит бутылку и замахнется на второго, мы тут же эту независимость потеряем. Второй начнет искать, чем бы  защититься и самому огреть первого, а первый станет думать, что бы такое предпринять, чтобы этого не допустить. И этот процесс станет бесконечным. Доверие друг к другу мы потеряем навсегда. Точно так же и в отношении государств. Если бы арабские страны жили с Израилем в мире и согласии, никому из них не потребовалось бы содержать многотысячные армии, отвлекая от мирных дел молодых и крепких ребят, и тратя сумасшедшие деньги на их содержание и вооружение. Но сейчас не только они, но и все другие страны мира вынуждены это делать. Кроме, пожалуй, Швейцарии, Монте Карло и еще нескольких небольших государств, традиционно сохраняющих нейтралитет по отношению к любым международным конфликтам, и поэтому имеющие лишь символические армии, выполняющие ритуальные роли.
   - «Добро должно быть с кулаками», - сказал около ста лет назад один очень недалекий человек.
      Еще одна чушь. Добро должно оставаться добром. Если ты - мирный человек, то у тебя не должно «стоять бронепоезда на запасном пути», потому что твои соседи постараются поставить своих два. Но мы опять отошли от темы.