Сухие листья

  Сентябрь в этом году выдался на редкость непогожий. Казалось, осень как-то особо торопилась занять свое место и вступить в права. Дожди моросили едва ли не каждый день, отчего дороги местами развезло до крайности, пробирающий до костей ветер дул не переставая. Листья на деревьях уже большей частью пожухли и теперь тоскливо шуршали, будто жалуясь на такую несправедливо раннюю смерть.
  По разбитой, но еще проходимой дороге ехала повозка. Спереди, плотно прижавшись друг к другу, завернувшиеся в подбитые тронутым молью заячьим мехом плащи сидели двое – мужчина и женщина. Он держал в руках сырые от дождей поводья и время от времени беззлобно подстегивал двух крепких невысоких лошадок, впряженных в повозку. Она, положив ему на плечо голову и прикрыв глаза, что-то умело вязала, споро перебирая спицами. Порой она чуть поворачивала назад голову, оглядываясь на двух подростков, устроившихся между нагруженными на повозку тюками, бочонками и ящиками и укутавшихся шкурами. Мальчик лет тринадцати и его сестра на пару годов постарше негромко о чем-то переговаривались и грызли крупные хрустящие на зубах лесные орехи.
- Еще часа три пути и доберемся до Старой Дороги. – Ни к кому не обращаясь проговорил мужчина и приобнял жену.
- Может в Лесу будет не так ветрено? – Отозвалась она, глядя на темную колышущуюся стену деревьев, тянущуюся по левую руку и упирающуюся в горизонт и на севере, и на юге.
- Наверняка. Да и дорога, небось, посуше. – Мужчина, поежившись, кивнул.
- Отец, а эльфов мы там встретим? – Неожиданно после паузы спросил мальчишка, высовываясь из-под шкуры.
- На Дороге-то?.. Вряд ли. У них своя тропа, а ее мы уже проехали. Разве что королевская охота проскачет. Да и то едва ль – погодка-то не та. Эльфы, небось, сидят сейчас по домам, пьют вино с травами да песни свои поют. – Человек усмехнулся и, вытащив из-за пазухи флягу, отпил пару глотков.
- Не усердствовал бы ты, Бэрт. – Покачала головой женщина, но протянутую флягу взяла.
  А мальчишка тем временем с сожалением смотрел на мелькающие под колесами повозки грязные лужи, досадуя, что, видать, и в этот раз не удастся ему увидеть лесного короля в короне из рябиновых ветвей, о котором частенько рассказывал старший брат.
  Мальчишку звали Гвир, и нынче он вместе с родителями и сестрой, оставив на два дня пути к северу родное поселение, направлялся в Озерный город. Поселяне, облюбовавшие эти земли уже как не одну сотню лет назад, разводили на мясо, молоко и шерсть домашнюю скотину, промышляли пушного зверя да собирали в Лесу ягоды и орехи. Жили просто, но и не бедствовали. А каждый сентябрь, увязав тюки и законопатив бочонки с маслом, они нагружали товар на повозку и то шумными компаниями, то семьями, то и вовсе поодиночке ехали торговать да запасаться на зиму солью, копченой рыбой, инструментом и прочим добром, кое надобно в хозяйстве. Путь же их пролегал сначала вдоль Зеленого Леса, по землям между ним и Великим Андуином, а потом резко сворачивал на восток – через чащобу, по Старой Лесной Дороге, прорезающей ее насквозь и выводящей к берегу Быстротечной. А там уж до Озерного города и рукой подать.
  Гвир с сестрой Нартой уже третий раз ехали по этому пути и третий раз переговаривались, размышляя повезет ли им, и случится ли встретить под сенью древнего Леса эльфийского короля. Очень уж красочно расписывал старший Риад о том, как сам он вместе с молодой женой и ее сестрой с мужем видел, как между деревьев промелькнул красавец-олень, а за ним свора восхитительных быстроногих гончих, а за ними верхом на белоснежном коне золотоволосый лесной король в развевающемся плаще, а за ним его великолепная свита охотников, а за ними прекрасные эльфийские девы, а за ними шлейф золотых осенних листьев и звенящее эхо поющих рогов!.. Гвирт и Нарта слушали брата, открыв рты и забыв обо всем на свете. Правда эта удивительная история произошла с Риадом пять лет назад (справедливости ради в семье Бэрта в торговать ездили по очереди, через год, ведь и молодежи хочется развлечься на осенней ярмарке, и сам Бэрт с женой не прочь поглядеть на город, а хозяйство-то не бросишь...), а после этого уже не повторялась. Хотя это и не мешало подросткам надеяться на волшебную встречу. Они, как и все человеческие дети в таком возрасте, историями про эльфов разве что не бредили. Так что поселянским старикам приходилось раз за разом пересказывать и пересказывать сказания давних дней и про высокого лесного Короля, и про могущественную лесную Королеву, что повелевала всеми водами и путала тропинки, и про мудрого властителя потаенного города, что множество лет был сокрыт от посторонних глаз чарами и горными склонами. Ну и, конечно же про древнюю войну, названную Войной Кольца, когда был повергнут великий темный чародей Востока. А было дело заехал в поселение случайный странник да и нарассказал такого, что даже старики удивлялись. Говорил он о таких давних днях, что страшно и представить. Тогда, мол, выкрал могущественный темный чародей с неба и Солнце, и Луну, и все звезды, и жили люди во тьме. А потом пришли из-за моря эльфы и победили темного чародея и вернули Свет людям, а сами поселились в лесах да горах и приходили оттуда к людям – учить разным премудростям. А потом лесной король выдал свою дочку в жены самому храброму и сильному из вождей людей, и пошел тогда род Королей, к которому принадлежит и нынешний властитель Гондора...
  Между тем, пока все это вихрем крутилось в голове подростка, пасмурное ветреное утро уступило свой черед такому же пасмурному и ветреному дню. Серая от тусклого света трава полегла вдоль дороги, окунув бурые венчики созревших семенников в полную грязной воды колею. Тяжелые нахмуренные облака нехотя плыли по низкому небу, цепляясь на западе за вершины Туманных гор. Злой ветер кидался сухими царапающимися листьями, которые срывал в Лесу с нетронутых дождем веток и гнал во все стороны, норовясь то с силой швырнуть в лицо, то запихать за шиворот или в рукав, то запутать в волосах, и избавиться от них не было никакой возможности, потому что они, уже мертвые и иссохшие, с посмертным жалобным хрустом рассыпались под пальцами, превращаясь в мелкие и колючие крошки.
- А вон уже и Дорогу-то видно. – Прищурился приподнявшийся с места Бэрт, вглядываясь из-под ладони влево вперед, туда, где лесная стена словно бы расступалась. Ветер воспользовался случаем и тут же шмыгнул в доселе скрытую плащом прореху под мышкой. - Ах ты, так тебя рас так! – Мужчина поспешно уселся обратно и снова потянулся к фляге. – Скорее бы укрыться в чаще, там-то не так продувает.
  Лошадки дружно всхрапнули, подтвердив что и им такая погода далеко не по нутру. На это отозвался и привязанный к задней оси повозки такой же крепкий сменный конек. Он уже успел отдохнуть и был не против согреться работой.
- Въедем в Лес, впряжем тебя. – Пообещала обернувшаяся к коньку Нарта и, перебравшись через тюки, сунула ему под нос пригоршню орехов.
- Верно. Там дорога поровнее будет, он и один справится. – Подтвердил поселянин, подбадривая кобылок негромким присвистом.
  Мальчишка тоже вылез из своего теплого убежища и пересел поближе к родителям.
- Мама, а правда, что здесь раньше водились мухи размером с курицу, а пауки – с теленка? – В очередной раз начал любопытствовать он.
- На счет мух не знаю, но огромные пауки и правда были, если верить рассказам.
- Да и сейчас тут встречаются очень уж здоровые – я сам видел одну такую гадину с ладонь размером. Может, и с теленка когда-то водились, времена-то разные... – Подтвердил слова жены Бэрт, разглядывая большую лужу на повороте к долгожданной Дороге. Им теперь оставалось свернуть на нее, проехать едва ли сотню шагов, огибая небольшое болотце, и очутиться под сенью леса. Дальше путь был практически прям.
  Гвит продолжал расспрашивать мать про невиданных тварей, населявших когда-то эти земли, лошади отфыркивались от болотного запаха и отмахивались хвостами от мелких мошек, засновавших в воздухе, а Нарта кормила своего любимца орехами, когда Бэрт резко натянул поводья, останавливая повозку.
- Рина... – Позвал он обернувшуюся к сыну жену. Мальчишка тоже высунулся из-за плеча отца.
  Их было сотни полторы. В серых, зеленых и коричневых плащах с капюшонами, конные или ведущие коней на поводу, они выезжали по Дороге из-под сплетенных крон деревьев. Конечно, эльфы. Кто же еще может так прямо сидеть в седле, чьи глаза могут сиять таким нездешним светом, у кого еще могут быть такие стройные прекрасные кони?.. Но почему-то ни Гвир, ни Нарта не посмели восхищенно воскликнуть, приветствуя лесных жителей, а Бэрт, чуть помедлив, подстегнул лошадок, отводя повозку на обочину, прочь с пути отряда. Какое-то ощущение тоски и невероятной грусти исходило от приближающихся эльфов. Поселяне замерли в своей повозке, не смея произнести ни слова. Вот с ними поравнялись первые всадники и, не остановившись, проехали мимо, едва скользнув печальным взглядом. Нет, не равнодушно не удостоив их вниманием, а полностью погрузившись в свои далеко не радостные мысли.
- Они уходят... – Прошептал одними губами Гвир, прижимаясь к матери. – Мама, куда они уходят?
- Я не знаю, милый. – Рина, поцеловала сына в макушку, не отрывая взгляда от молчаливых всадников.
  Один из них, отъехав от повозки на несколько шагов, вдруг остановил коня и обернулся. Гвир, глядя на его искрящиеся и в тусклых солнечных лучах густые светлые волосы, подумал, что, может, это и есть сам лесной король – высокий стройный и красивый лицом. Хотя ведь все эльфы красивы...
- Гелион, дружище... – Позвал замерший эльф. Рядом с ним остановился второй, чуть пониже ростом и темнее волосами. – Помнишь, как мы с тобой напробовались того Эсгаротского вина и прозевали побег гномов?
- Конечно, помню, Мелендил... – Гелион приобнял друга за плечи. – Поехали, поехали... Я прихватил с собой две фляги – выпьем в Гаванях и за отплытие, и за наш Лес. – Он тронул своего коня и потянул опустившего голову Мелендила за собой. – Поехали...
  И оба эльфа снова присоединились к молчаливому отряду. Гвир с неизвестно откуда взявшейся тоской смотрел им в след, пока оба не скрылись за спинами других всадников.
А меж тем, мимо повозки проезжали уже последние эльфы. Они изредка перебрасывались подобными фразами и почти не оглядывались назад.
- Мы хотели проститься с Лесом. – Внезапно раздался тихий ровный голос – ехавший самым последним эльф остановился рядом с поселянами. – Можно было бы выехать по нашей тропе и быстрее добраться до северных отрожий Туманных гор, но мы хотели в последний раз увидеть Быстротечную и Тракт, и те места где жили столько лет... – Он, словно не решаясь обернуться, смотрел в спины удалявшимся всадникам и теребил в руках кисть спелой рябины.
- Зачем же вы уходите? – Осмелился спросить Бэрт.
- Наше время пришло. Мы и так задержались больше срока. – Так же тихо ответил эльф и, вздохнув, развернулся к Лесу. Упругий порыв налетевшего ветра ударил его в лицо и сдернул капюшон темно-зеленого плаща.
  Теперь Гвирт понял, что истинно значит лестное «золотоволосый». Король, а то, что это и есть сам лесной король, мальчишка не сомневался, поднял было руку поправить плащ, но остановился. Ветер же, словно нашкодивший или непризнавший и облаявший хозяина пес, притих и прижался к земле у копыт потряхивающего головой серого коня, потом сорвался с места и торопливо умчался в чащу.
- А, правда, что ты отдал дочку в жены вождю людей, и от них пошли все гондорские короли? –Выпалил вдруг Гвирт, прежде чем успел подумать, что говорит.
- Что? – Удивленно переспросил эльф, оборачиваясь к мальчику, тут же получившему от матери подзатыльник.
- Да рассказывал нам в селении один проезжий сказки про то, как лесной король принцессу отдал замуж за человека… Вот они все с ума и посходили на этих россказнях… - Извиняюще пробормотал Бэрт, глядя на короля.
  Король недоуменно склонил голову на бок, раздумывая, потом, словно о чем-то догадавшись, ответил:
- Как хитро переплелись людские сказания. – Он улыбнулся – луч солнца пронзил сочные зеленые листья в глубокой чаще леса и заплясал по мягкому мху. – Была такая история. Но не я был тем королем, хоть и жил тогда при его дворе. Если тебе, малыш, интересно, - он нагнулся с коня к высунувшемуся из повозки мальчишке. – То как подрастешь – отправляйся в Минас-Тирит. Думаю, там в архивах сохранились хроники тех времен.
  Подросток от такого внимания к себе смутился и чуть зарделся, но взгляд от изумрудных глаз Короля не отвел. Тот снова наклонил голову к плечу, словно увидев в лице мальчика что-то знакомое.
- Как тебя зовут, дитя? – Спросил он наконец.
- Гвирт. – Еще больше залился румянцем мальчишка.
- Гвирт… Ты напомнил мне… В детстве он тоже не задумываясь задавал много вопросов и часто краснел от смущения, но никогда глаз не опускал. – Взгляд эльфа отвернулся в сторону гор, к Западу.
– Думаю, ты сумеешь с ним совладать. – Король, словно сбросив с себя пелену воспоминаний, тряхнул головой и, отстегнув от пояса охотничий нож, протянул его мальчишке. Тот аж остолбенел от такого восхитительного подарка. – А это, - застежка плаща с крупным переливающимся всеми оттенка зеленого изумрудом легла в грубую руку Бэрта, - в случае неурожая может вам пригодиться. Не продешеви, человек – такой камень в Эсгароте стоит по меньшей мере пять коров.
- Спасибо, Король. – Вымолвили вместе пораженные поселянин и его жена.
- Не стоит. Долгих лет. Намариэ. – Он кивнул людям, коротко и торопливо глянул в сторону Леса и дернул поводья. Конь взметнулся в свечку, на месте развернулся и под свист всадника помчался догонять почти скрывшийся за поворотом отряд. Эльфы приостановились, пропуская своего Короля вперед, и с таким же дружным свистом сорвались с места, оставив за спиной темнеющие кроны вековых деревьев.
  Гвирт смотрел им в след и сжимал в руке быстро нагревшуюся рукоять ножа до тех пор, пока последние отголоски шума не затихли в осеннем воздухе. Потом Бэрт вздохнул, убрал подареное сокровище за пазуху и тронул повозку с места…
  А за летящими вперед всадниками мчался по пятам волчком вертящийся ветер, несущий на спине целый ворох цветных листьев, за которыми успел слетать в далеко чащобу. Очень уж хотелось ему догнать своего Короля и осыпать его напоследок золотым шелестящим дождем…

25.08.2008