Сапожки

Самое примечательное качество Саньки то, что она всегда точно знает, чего хочет.
Она никогда ничего не требует, не закатывает истерик, но если ее спросить, обязательно напомнит.

Еще дома это чудовище заявило мне -
- Адель, мне нужны сапожки.
Букву "Ж" она выговаривает неправильно, но очень мило.

- Отстань от тетки! - сказала Маргарита.
- Не вздумай ей ничего покупать! - заявил мой братец, и я показала ему язык.

Вы думаете, ее зовут Александра?
А вот и нет. Это маленькое чудовище зовут Полина.
Дело было так.

Наш папа увлекается историей, и этим все сказано. Вы, наверное, не знаете, но в глубокой древности были в истории Франции два замшелых пня - Адель Шампанская и сын ее Филипп. Чем они привлекли нашего папу, я сказать не могу - истории всякий раз разнятся - но мы получили имена Филипп и Адель.

Больше всего на свете мой брат ненавидит обращение Филя. Еще больше он ненавидит, когда я называю его Ипа - я называла его так, когда еще ходила пешком под стол. Стоит один раз сказать "Ипа!" - и любой, самый бурный скандал, сходит на нет.
Все это я рассказываю к тому, чтобы показать - к вопросам выбора имени Филя (хе-хе, он не слышит!) - относится трепетно.

Представьте теперь его реакцию, когда его молодая и горячо любимая беременная жена заявила -
- У нас родится девочка, и мы назовем ее Сабрина! Или Дженнифер!

Я присутствовала при этом. Это была немая сцена, как в Ревизоре.

В общем, действительно родилась девочка и после долгих баталий ей было дано имя Полина. Но вся родня так и зовет ее Санька, не в силах забыть Сабрину.

Ну так вот.
Самое примечательное качество Саньки то, что несмотря на нежный возраст, она всегда точно знает, чего хочет.
Санька любит ходить по магазинам, но только если знает, что мы собираемся купить. Особенно по обувным.
Сандалики ее размера ее не интересуют - она вытаскивает туфли на шпильках и влезает обеими ногами в одну туфлю.
У нее светлая душа - она одинаково радуется как туфелькам для себя, так и для меня.

Так что в надежде на то, что в сентябре в Италии сапоги еще не продают, я опрометчиво пообещала купить ей сапоги. Тем более такой случай - Венеция.

Не ожидая подвоха, мы зашли в очередной обувной. Она тут же в полном восторге и к умилению продавцов вытащила черные туфли со стразами и на высоченной шпильке, а я принялась медитировать над полкой с самыми большими размерами - почему то в Италии, как впрочем и в Питере, напряженно с обувью для женщин, уверенно стоящих на ногах.

Прикинув, что вон те белые остроносые туфли, как впрочем и вооон те сабо, выглядят многообещающе, я наконец обратила внимание на то, что кто-то дергает меня за штанину.
- Те-отя, сапожки!

Моя дорогая племянница с совершенно сумасшедшим взором тянула меня за штаны и показывала куда-то вбок.
На витрине стояли замшевые ботфорты. С аккуратным каблучком, аккуратным заостренным носиком, массой миленьких штучек - и абсолютно кукольного размера.

Точно на Саньку.

...

Сейчас, когда устроившись на балконе со стаканом вина и ноутбуком, я пишу эти записки, она уже сняла их, проносив весь день, - почти без скандала, всего после какого-то получаса уговоров! - и спит, счастливо улыбаясь во сне.

Маргарита скажет -
- Ну ты и дуууура, куда она в таких пойдет? В садик, чтобы там сперли?

Только я точно знаю, что вот эта ее счастливая улыбка стоит отданных мной денег, тем более сапожки оказались совсем не такими дорогими, какими показались в первый момент.

Ну а брату придется сказать -
- Ипа, не сепетите! - хоть он и не станет разговаривать со мной после этого целую неделю.