Теория мотивации А. Г. Маслоу

Локиев А.А. Теория мотивации А.Г. Маслоу как система интеграции различных психологических концептов // Проблемы развития //Проблемы развития современных психодинамических концепций в России и за рубежом: Материалы межвузовской научно-практической конференции (26 ноября 2010 года). – СПб.: Лема, 2010. – С.220 – 231.

Теория мотивации А.Г. Маслоу
как система интеграции различных психологических концептов



            Сегодня развитие психологии выглядит не только постепенным накоплением знания, но и казалось бы закономерным появлением новых психологических концепций, которые с первого взгляда должны заменять одна другую: новая – предыдущую; как это было, например, в физике, когда концепция сохранения энергии Ломоносова-Лавуазье заменила концепцию содержания флогистона во всех вещах. Однако этого не происходит, и психологические направления, появившиеся раньше, продолжают успешно развиваться самостоятельно и подтверждать свою эффективность наряду с новыми концепциями. О причинах этого мы говорили в статье, посвященной целям и задачам интеграционной психологии(1). Но для полноты картины следует внимательнее проанализировать и механизм появления самих новых концепций, который всегда и в любой науке преподносится как надличностный и сугубо научный, на практике же никогда таковым не является. Соревновательный мотив для любого исследователя является одним из важнейших в его деятельности, какие бы речи об альтруизме не произносились им самим или его последователями. А там, где есть место соревновательности и амбициозности (страшное слово для верящих в надличность науки), там есть место и свойственным для любых человеческих групп (в том числе и научных кругов) эмоциональным столкновениям, о роли которых следует сказать отдельно.
            Эмоциональная составляющая в делении психологических концепций – отрицания авторов одних психологических направлений других концепций – играет существенную роль в затруднении их интеграции. Так В. Франкл(4, С. 287.) пишет, что Маслоу «обвинил Фрейда в ошибке отождествления «детерминированного» с «мотивированным бессознательно», как будто поведение не может быть детерминировано иным образом». Однако у самого А. Маслоу (2) тона обвинения совершенно не присутствует, он лишь указывает на неправомочность отождествления подобных вещей. Обвинительный тон присутствует лишь у самого В. Франкла, что понять так же легко, если учитывать, что сам Виктор Франкл в молодости был последовательно исключен из всех психоаналитических обществ.
            Впрочем, и само расхождение психоаналитических обществ так же связано более с амбициями их руководителей (в основном непосредственно Фрейда), а не принципиальным расхождением взглядов на психику. Так К. Г. Юнг пишет: «Я больше не говорю о силах или отдельных влечениях, я говорю теперь о “ценностной интенсивности”. Но этим не отрицается важность сексуальности в психическом явлении, как это упорно приписывает мне Фрейд»(6: С.138).
            В свою очередь Абрахам Гарольд Маслоу указывает не на противопоставление своего направления гуманистической психологии всем остальным, а напротив, на возможность гуманистической психологии объединить их в единую систему. Он прямо пишет: «Если бы я выразил в одном предложении то, что для меня значит гуманитарная (так по тексту) психология, я бы сказал – это интеграция Гольдштейна (и гештальт-психологии) с Фрейдом (различными психодинамическими психологиями), соединенная с научным духом, который я перенял от своих учителей из Университета в Висконсине.»(2: С.9) По непонятным причинам многие современные преподаватели психологических теорий отрицают интеграционный подход Маслоу. Поэтому мы подобнее рассмотрим прямые указания на интеграцию самого Маслоу, которых в работах автора (2,3) присутствует более чем достаточно.
           В разработке своей психологической теории Маслоу говорит не об отрицании предшествовавших концепций, а о включении их в свое направление: «Я истолковываю эту психологию как науку, впитавшую в себя достижения других психологий», «Я – фрейдист, и я же бихевиорист, и я же гуманист» (3: С.18), прямо указывает автор мотивационной концепции. А абзацем ниже он пишет: «Я говорю здесь от своего собственного имени. Даже некоторые из представителей гуманистической психологии склонны видеть себя в оппозиции бихевиоризму и психоанализу, вместо того, чтобы включать эти направления психологии в более широкую структуру. Полагаю, что в своем увлечении непосредственным опытом, переживанием, такие психологи балансируют где-то на грани антинаучного и даже антирационального. Однако, поскольку я считаю, что переживание – это только начало знания (необходимое, но не достаточное) и возлагаю единственную и последнюю надежду на совершенствование знания, то есть на существенное расширение науки, то предпочитаю говорить только от себя». Здесь Маслоу критикует психологов, занимающихся противопоставлением, а не единением науки.
           В главе «Слияние действительного и ценностного» Маслоу рассматривает сам процесс слияния с позиций К. Роджерса, К. Хорни, и З. Фрейда(3:С.126), не видя никаких препятствий для подобного подхода. Но главное – там же он критикует психотерапевтов, снимающих лишь симптомы или устраняющих первичную причину патогении, не помогая пациентам встать на путь укрепления своего психического здоровья: «Некоторые психотерапевты проникают к глубинному «Я» пациента только для того, чтобы получить возможность «разоблачить и унизить его. Они как будто срывают с него маску, желая сказать ему – не так уж ты и хорош» (3:С.132). Но, критикуя личности психологов, Маслоу не отвергает значимости психологической работы, направленной на устранение негативных структур: «Фрейд предложил нам ту часть психологии, которая занимается болезнью, а теперь мы должны соединить ее со второй половинкой – психологией здоровья.» (2:С.19) Конкретнее об этом указывается в подходе к интеграции с разработками К. Хорни: «…удовлетворение дефицита позволяет избегнуть болезни, удовлетворение потребностей роста формирует позитивное здоровье» (2:С.38).
           После такого его мнение о людях, занимающихся противопоставлениями, становится необычайно негативным: «Слишком много людей настаивает на том, что можно быть либо приверженцем фрейдизма, либо антифрейдистом, сторонником научной психологии или ее противником и т.д. По моему мнению подобная позиция глупа. Наша работа заключается в том, чтобы интегрировать открытые ими разнообразные истины в единую, целостную истину, по отношению к которой мы и должны быть лояльны.» (3:С.12).
          Далее, рассуждая о причинно-следственном аппарате психического, Маслоу подходит к нему с различных позиций и прямо заявляет: «так называемые нео-фрейдисты не то чтобы отошли от убеждений учителя, а скорее синтезировали его воззрения с воззрениями Гольдштейна и гештальт-психологов» (3:С.132).
           Наконец, критикуя Фрейда, Маслоу признает его заслуги и отнюдь не отрицает учение о бессознательном, а развивает его, причем во многом повторяя тезисы Юнга: «Сегодня мы можем расширить круг великих открытий Фрейда. Но у него была и одна великая ошибка, которую нам предстоит исправить. Она заключалась в том, что бессознательное у него выступало как зло. Мы же знаем, что из бессознательного прорастают корни креативности, откуда бьют источники радости, счастья и добродетели, там хранятся сокровища морали и ценностей личности. Психологи новой волны азартно исследуют бессознательное, экзистенциальные психиатры и психотерапевты в своей практике обращаются непосредственно к нему, рождаются новые виды психотерапии» (3:С.185). Очевидно, здесь идет речь не об отрицании или оспаривании идей Фрейда, а о развитии их. Более того, Маслоу объясняет причины, по которым Фрейд совершил свою ошибку с точки зрения психологии самого Фрейда, чем преодолевает барьер непогрешимости всех авторов ведущих направлений в психологии. «Фрейд был связан своим собственным позитивизмом. Достаточно вспомнить о том, что отправной точкой для него было физико-химическое мировоззрение. Его специальность была неврология, и она же стала его проклятием. Она задала такое направление развитию психологии, что в результате все в мире человеческого должно было быть описано законами, подобными физическим и химическим постулатам, именно этому Фрейд посвятил свои усилия. И в конце концов сам же опроверг этот подход» (3:С.185).
           Далее, в главе о целях и задачах гуманистического образования Маслоу прямо вписывает экзистенциальные методы психотерапии частью работы с пациентом при общей конструкции теории мотивации. «“Раскрывающую” терапию с этой точки зрения можно понимать как метод, помогающий человеку раскрыть свою идентичность, свое реальное «Я», или, иначе говоря, свою личную биологию, раскрыть для того, чтобы затем на ее основании человек мог приблизиться к самоактуализации, “построить самого себя”, совершить свой жизненный выбор» (3:С.198).
            И ниже Маслоу характеризует первичную проблему, мешающую достижению самоактуализации через психоаналитический подход: «Беда в том, что человек – единственный представитель животного мира, которому тяжело быть видом. Кошке не составляет труда быть кошкой. Ей живется гораздо проще: у нее нет комплексов, ее не мучают сомнения и не раздирают внутренние конфликты, – я не встречал кошку которая хотела бы быть собакой». Для преодоления этих проблем Маслоу предлагает метод релаксации, суть которого заключается в отстранении от насущного и расслаблении даоистичным и рецептивным образом. При этом отмечает: «Предлагаемая мною техника состоит именно в том, чтобы дождаться того, что вдруг произойдет, что неожиданно придет вам на ум. Фрейд называл это техникой свободных ассоциаций» (3: С.199). После этого Маслоу приводит парадоксальный конечный результат этой техники – с одной стороны она помагает раскрыться идиосинкреатичности – то чем каждый отличается от других, но с дугой – обнаруживаются корни принадлежности к виду, «открытие общечеловеческого в вас». Далее следует понятная cсылка на труды Карла Роджерса, который раскрыл этот парадокс следующим образом: «Чем глубже мы познаем свою особенность и свою уникальность, чем настойчивее ищем свою индивидуальною идентичность, тем ярче в нас проступает общечеловеческое» (3: С.199). Подобное сочетании З.Фрейда и К. Роджерса не выглядит для него сколько-нибудь противоестественным, хотя официальная линия истории психологии противопоставляет их с завидным усердием.
          Далее Маслоу объясняет или даже оправдывает Фрейда в Его суженном восприятии психологии: «Прошли те времена, когда Фрейд лечил чрезмерно скованных, запертых внутри себя людей, сегодня мы сталкиваемся с обратной проблемой – с людьми, незамедлительно выражающими любой свой призыв» (3, С.203). По сути этим объясняется упорство Фрейда в сексуализации своей концепции. Швейцария его времени была католическая страна, с очень жесткими религиозными порядками, и в первую очередь подавляющее влияние этих самых порядков-запретов отражалось на интимных отношениях людей. В частности женщины воспитывались в убеждении, что верхом неприличия было испытывать желание по отношениям к мужчине (нужно сказать, что уже в современное время автору этой статьи в своей практике приходилось сталкиваться с подобным подавляющим и невротизирующим влиянием не католического, а социалистического устройства общества). Отсюда возникали истерии и даже бредово-галюциогенные синдромы, когда у личностей возникал внутренний конфликт между естественным желанием и ценностями воспитания, описанные Фрейдом, как противостояние ID (Оно) и Альтер-Эго. Фрейд был прав в своих выводах. Единственное, в чем он был не прав, так это в их поспешном абсолютизировании. Но если учесть, что сам он решился обнародовать их только в США, преодолевая собственный конфликт, а позднее – как трудно ему приходилось продвигать их, то легко понять и это, ведь психологи – не боги.
Далее Маслоу демонстрирует свое неприятие расхождения внутри психоаналитического направления, и более того, считает, что гуманистический подход в отношении синергизма в обществе и человеке должен опираться на определенные постулаты данной концепции: «Понятие идентификации, несущее в себе фрейдовско-адлеровскую концепцию и интонации их продолжателей (!), может быть расширено нашим пониманием вопроса»(3, С.222). Обратите внимание – расширено – не смотря на то, что дальше речь пойдет о преодолении дихотомии «эгоизм-альтруизм». Причем расширение это происходит путем использования гештальт-психологии: «…сотворение иного гештальта, создания некоей духовной целостности, призванной продемонстрировать нам, что не существует противопоставления «эгоизм-альтруизм», есть лишь не до конца понятое единство»(3, С.222).
            Так же предлагается использовать и экзистенциализм: «…мы можем заключить “союз”, который даст нам много полезного… мы ожидаем от него не столько новых откровений, сколько уточнения, подтверждения более точной формулировки и частичного пересмотра тех тенденций, которые уже существуют в “психологии третьей силы”» (2,С.22. В этом утверждении Маслоу выдвигает тот тезис, что не только объединяющая концепция может корректировать объединяемые, но и необходимость обратной связи. Прим автора).
И наконец, в главе «Трансценденция и психология бытия» Маслоу еще раз прямо говорит об объединяющей роли гуманистической психологии: «гуманистическая психология не столько исключает фрейдизм и позитивизм, сколько объемлет их, это эпи-фрейдисткая и эпи-позитивисткая наука. Их основные идеи прекрасно вписываются в более объемную и более приветливою структуру гуманистической психологии. Бесспорно, интеграция их воззрений в единую структуру обязательно в чем-то трансформирует их. В чем-то уточнит, в чем-то поправит, но однако сохранит их существенные, хотя и частные достижения» (3,С.290). Итак, Маслоу прямым текстом ставит одну из задач гуманистической психологии – интеграцию других психологических концепций, и тут же сожалительно-саркастически высказывается о коллегах, занимающихся противопоставлением концепций одну другой: «На нашу беду на пути взаимопонимания между интеллектуалами зачастую встает тот самый комплекс «друг-враг», в котором преданность Фрейду или Карлу Халу, Галилею, Эйнштейну или Дарвину проявляется как своего рода местечковый патриотизм, как подростковое братство, собирающееся не столько для того чтобы объединиться по интересам, сколько для того, чтобы противостоять всем остальным. Гуманистическая психология – это особый случай приветливого объединения, иерархической интеграции и холизма. Ее подход мог бы быть полезен не только для психологов, но и для философов, для всех ученых и для интеллектуальной жизни как таковой».
           Последнее всеобъемлющее заявление Абрахама Гарольда Маслоу далеко выходит за рамки данной работы, однако оно как нельзя лучше противостоит подходу разделения и противопоставления психологических концепций.
           Данная же работа должна продемонстрировать практическую значимость, практическое значение возможности объединения различных психологических концептов в системе гуманистической психологии. Говоря о гуманистической психологии Абрахама Маслоу, следует подразумевать под этим дуалистическое единство мотивационной иерархии, выявленной ее автором, и концепцию трансцендентности личности – как состояние здоровья и постоянного оздоровления одновременно.
           Сначала посмотрим, как иерархическая система ценностей включает и дополняет некоторые психологические направления. Все затронуть, конечно, не удастся, но можно выразить уверенность, что каждый, кто захочет применить подобную интеграцию к направлению, в рамках которого он работает, без труда этого достигнет.
           Мотивационная иерархия позволяет установить, на каком этапе удовлетворения потребностей остановился индивидуум. Определить причину этого, устранить ее, и, не останавливаясь на этом, помочь пациенту обрести путь к своему психическому здоровью и его укреплению. В определении и устранении причины остановки удовлетворения иерархии потребностей помогают психоаналитические направления – это и устранение психологических защит, конфликтов между Оно и Альтер-Эго, комплексов, расшифровка сигналов тени и преодоление конформизма персоны и т.д.; а так же гештальт-терапия. Закрепление же и поддержание психического здоровья является самоактуализацией – ступенью удовлетворения высших потребностей. В этом на помощь приходит логотерапия, но если в классическом экзистенциальном подходе допускается обретение смысла жизни в том числе, через то, что человек может быть кому-то нужен, теория мотиваций приводит человека к его собственному развитию, помогает искать ему смысл в самом себе, в динамике своего развития.
           Сегодня еще сложно говорить об этом, но первые опыты подобной интеграции позволяют с большей точностью применять работу с проблемными зонами пациента. Так на одном уровне потребностей может находится их несколько форм. Например, потребность в принадлежности и любви находятся на одном уровне, однако работу с фрустрацией этих потребностей удобнее проводить различными методами. Более того, сами дефицитарные (не удовлетворенные) потребности в принадлежности и любви сложно дифференцируются внутри себя, опять же по наиболее эффективному применению каких-либо психотерапевтических подходов для преодоления барьера их удовлетворения. Таким образом, можно утверждать, что не только теория мотивации дополняет психологические концепты, но и они так же развивают ее. Что делал и сам Маслоу, как в выше приведенном случае с «союзом» с экзистенциализмом.
Аналогично и в случае трансцендентного подхода – когда именно психоаналитическое направление позволило выявить четкие различия и более того противостояния между искаженной потребностью в принадлежности, как своего рода психологической защиты, и потребностью в трансцендентности – как фактора истинного психологического здоровья личности.
           Но если бы не трансцендентный подход, то выявить это противостояние в рамках психоанализа было бы невозможно. Психоаналитик смог бы определить в пациенте направление к болезни, но не смог бы подсказать направление к здоровью. Устранение же самого негативного процесса не делает человека здоровым, это делает человека на некоторое время небольным, что является половинчатой и временной мерой. Наша психика, лишившись одного патогенного процесса, заменит его на другой, если не будет выстраивать постоянный процесс укрепления психологического здоровья, который представляет собою планомерное удовлетворение своих потребностей от элементарных до высших, без допуска их дефицитарности. На вопрос же – на сколько нужно удовлетворить свои предшествующие потребности для перехода к удовлетворению потребностей следующего уровня, ответом будет – ровно на столько, чтобы индивид был готов перейти к следующей ступени. Однако нельзя забывать о психологических проблемах, к которым следует отнести и комплексы, и психологические защиты, и растянутые гештальты, и логоневрозы и все прочие проблемы, описанные в психологической литературе, которые заставляют личность топтаться на месте в своем развитии, оглядываться на якобы недостаточно удовлетворенные потребности предыдущего уровня. Определить свою готовность к переходу удовлетворения уровней метапотребностей способна только личность, избавленная от подобных проблем. В чем, как уже говорилось, способны помочь остальные психологические направления. Сам же переход ознаменует для индивида становление на путь своего здоровья.
            Личность, преодолевшая этот барьер, не деперсонализирует себя, внутренне сливаясь с аморфной массой, не представляет себя по отношению к обществу номинальной заменяемой единицей, но находит свое единство с целевой исторической группой. Обретает ответственность и продолжает свое развитие на благо себе и обществу. Конечно, на этом пути могут быть сбои. Так комплекс неполноценности, не до конца удаленный из пациента, способен превратится в комплекс превосходства, и психологу-консультанту следует быть начеку некоторое время. Однако, зная путь истинного здоровья, ему легче определить вновь возникающие проблемы и успешно помочь пациенту их решить.
            Здесь важным фактором является следующее: достижение избавления от психической болезни у Фрейда часто проявляется как катарсис, в психотерапевтической практике аналогично выглядит достижение закрытия гештальта – как откровение (инсайт) завершения растянутой проблемы. В гуманистической психологии регулярное достяжение инсайта/катарсиса свидетельствует об устойчивости личности на пути самоактуализации, что свидетельствует об устойчивом поддержании и закреплении психического здоровья. Отсюда очевидно, что психические процессы, в избавлении от болезни и поддержании здоровья одни и те же, следовательно отсутствует и противопоставление в технике работы с клиентом.
Соответственно, решение одной из важнейших проблем в гуманистической психологии – преодоление внутреннего порога перехода к удовлетворению своих высших потребностей – аналогичен процессу закрытия гештальта и избавлению от психической защиты. Этот порог представляет собою фрустрированное состояние в котором человек бесконечно убеждает себя, что еще не достаточно удовлетворил свои базовые потребности (не скопил денег, не построил достаточно хороший дом, не застраховал все что можно и т.д.).
            Разница лишь в том, что Маслоу предлагает не бросать человека после того, как помог ему выбраться из ямы, но и, хотя бы на первых шагах, поддержать его в дальнейшем пути.
           И еще важно отметить один момент, затронутый Маслоу в разработке свой концепции – это сочетание науки и личности. В статье о целях и задачах интеграционной психологии мы говорили, что различные психологи могут быть более или менее эффективны в применении на практике различных же подходов в работе с пациентом. Об этом же заявляет А.Г. Маслоу: «Мы пытаемся использовать каноны и методы внеличностной науки для нашей личностной науки, но я утверждаю, что это просто не может действовать» (2, С.174). И это глубокое видение Маслоу делает его концепцию еще более подходящей для ведущей роли по интеграционной работе в психологии.
           Таким образом, можно утверждать, что гуманистическая психология как интеграционный ракурс по отношению к остальным психологическим направлениям представляет собою в практической работе психолога подход, направленный не просто на помощь от избавления конкретных проблем, которых человеческая психика готова всегда подкинуть новых, но и оказание пациенту помощи по выработки и поддержки личностного процесса постоянного психического здоровья. Кроме этого в ней заложена база для успешного развития науки и подготовки будущих психологов.
Литература
1. Локиев А.А. Цели и задачи интеграционной психологии в подготовке практических психологов //Акмеология компетентностной подготовки будущего специалиста в вузе. Материалы межвуз. конф./Под ред. Ю.А.Шаранова. – СПб.: Лема, 2010. – С.157-165.
2. Маслоу А. По направлению к психологии бытия / Пер. с англ. Е.Рачковой. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. – 272с.
3. Маслоу А.Г. Дальние пределы человеческой психики. – СПб.:Евразия,1999. – 432с.
4. Франкл В.Человек в поисках смысла: Сборник: Пер. с англ. и нем./ Общ. Ред. Л.Я. Гозмана и Д.А. Леонтьева; вст.ст. Д.А. Леонтьева. – М.: Прогресс, 1990. – 366с.
5. Хорни К. Невротичная личность нашего времени. – М.: Прогресс, 2008. – 208с.
Юнг К.Г. Критика психоанализа. – СПб.: Издание Творческого центра «Борей-Арт», 2006. – 142с.
6. Юнг К.Г. Критика психоанализа. – СПб.: Издание Творческого центра «Борей-Арт», 2006. – 142с.