Специальные службы...

Специальные службы капиталистических государств наряду с другой враждебной деятельностью против нашей страны, через своих подданных, оказавшихся на территории СССР, проводят контрабандную деятельность и незаконные валютные операции. Они прекрасно понимают, что этим наносят серьезный ущерб экономической мощи советского государства и его кредитно-денежной системе. Втягивая в контрабандную деятельность и незаконные валютные операции политически незрелых и морально неустойчивых граждан, иностранные контрабандисты оказывают на них растлевающее влияние, отвлекают от общественно полезного труда, толкают в болото тунеядства и паразитизма. Вот поэтому КГБ и другие правотворные органы страны Советов проводили решительную борьбу с контрабандистами и валютчиками. Особенно распространенным  предметом незаконных валютных сделок являлись десяти и пятирублевые золотые монеты, изготовленные за кордоном под монеты царской чеканки и контрабандным путем доставленные в нашу страну.
Доставляли в нашу страну золотые монеты и совершали запрещенные законом валютные сделки не только иностранные моряки, посещавшие советские морские порты, члены пассажирских самолетов, студенты из развивающихся и капиталистических стран, но и некоторые официальные сотрудники дипломатических представительств аккредитованных в СССР.
В 60-е годы мне пришлось расследовать уголовное дело на Костю, Рапку и Аллахверди – жителей Кавказа, которые вступили в преступные отношения с иностранцами, доставлявшими из-за кордона контрабандным путем золотые монеты, реализовывали их на так называемом «черном рынке» получая громадный нетрудовой доход.
В ходе расследования уголовного дела были получены данные о том, что житель Кавказа К. бывая в Москве, встречался с иностранцами, скупал у них золотые монеты и спекулировал ими. После тщательной проверки и подтверждения этих данных К. был арестован. Первоначально он не хотел рассказывать о своей противоправной деятельности, потом, будучи в этом уличенным заявил, что незаконными валютными сделками занимался эпизодически. Постоянно же скупали у иностранцев золотые монеты и спекулировали ими его родная сестра Р. и ее сожитель Ал.. Они более подробно могут рассказать о данном преступлении.
Будучи вызванной, на допрос Р. вела себя дерзко, как разъяренная тигрица – ругалась, плакала, утверждала, что ни в чем не виновата. Она  в категорической форме отрицала преступную связь с иностранцами и получение от них для спекулятивных надобностей золотых монет. В целях уточнения возникших противоречий в ее показаниях и указанного выше К. между ними была проведена очная ставка, на которой последний изобличил Р. в преступной связи с иностранцами и систематическом совершении незаконных валютных сделок. Услышав это, Р. обругала К. нецензурными словами и сказала: «Ты с ума сошел!» …
В то же время стала значительно тише и серьезнее…. Ей еще раз было предложено подумать, рассказать все о совершенном преступлении, назвать соучастников и сдать государству деньги и ценности, добытые незаконным путем. Она попросила разрешения поехать на Кавказ к своему сожителю Ал., посоветоваться с ним, после чего дать соответствующий ответ. Через неделю она обещала вернуться, и действительно Р. явилась в назначенный срок, но не с повинной. Она заявила, что ценностей у них нет, и что показания К. они отрицают, как не соответствующие действительности.
В виду тяжести совершенного преступления и учитывая, что Р., находясь на свободе, может препятствовать установлению по делу истины ее взяли под стражу. На свободе остался Ал., о нем и следует сказать пару слов…
По национальности Ал. азербайджанец, себя он считал выходцем из богатой, тайской семьи и сам всю жизнь мечтал любой ценой разбогатеть. Он был три раза женат, имел детей, по специальности шофер, но к моменту, когда мне пришлось с ним, в связи со служебной необходимостью официально встретиться, нигде не работал. Говорил, что страдает хроническим радикулитом и эта болезнь препятствует его работе. В то же время вместе с Р. путешествовал в разные города страны, особенно в Москву. У Р. он был не только ее сожителем, но и прямым соучастником по преступной деятельности. Когда Р. везла партию золотых монет, предназначенных для спекуляции или крупную сумму денег, он сопровождал ее как телохранитель. Ал, жил на широкую ногу, покупал, что хотел обычно на деньги Р., свои деньги и золотые монеты надежно укрыл от посторонних глаз. Чтобы скрыть наличие нетрудового дохода, Ал. под видом выигрыша на лотерейные билеты купил себе холодильник, легковую машину и другие вещи. В ходе расследования Р. рассказала, что Ал. ей известен как очень нечестный и жестокий человек – он с целью грабежа убил своего хорошего знакомого. Потом приходил к его матери, кощунственно жалел убитого и ругал убийцу. Свою жестокость он проявлял и в семье, детей приучал к «порядку», если ребенок, придя из школы, положил на неуказанное место ботиночки или портфель, он вызывал жену (мать) и в присутствии ребенка кулаком бил по лицу. Ребенок плакал, жалел мать, тогда Ал., обращаясь к нему говорил: «Будешь на место класть свои вещи, не буду бить мать». Таким образом, он выбил у нее почти все зубы, а взамен вставил золотые. Потом, среди знакомых хвастался как любит свою жену, что не пожалел денег вставил ей золотые зубы. Он так запугал детей, что в его присутствии они боялись не только играть, но даже шевелиться. Он же хвастался, что дети  у него воспитаны и слушаются его.
Однажды, еще до ареста Р. в руки следователя попала записка, написанная русскими буквами, но слова в ней были непонятные. Эту записку с оказией Р. пыталась передать находившемуся под стражей брату К., но она оказалась в руках честного человека,  и он передал ее следствию. Возникли трудности – прочитать и понять содержание записки. Ее показали человеку, знавшему ассирийский язык (К. и Р. ассирийцы по национальности), он понял в ней 2-3 слова, но к чему они относятся, было непонятно. Записка была предъявлена человеку, знавшему армянский язык, он обнаружил в ней тоже несколько слов на армянском языке перевел их на русский, но о чем говорилось в записке также не понял. Для прочтения записки были привлечены люди, знавшие грузинский и азербайджанский языки. Они прочитали и перевели знакомые слова, но смысл содержания записки остался не понятым. Только путем анализа, полученных от переводчиков данных удалось воспроизвести смысл записки. В ней Р. и Ал. просили К. отказаться от ранее данных им показаний, не губить их и себя, в случае невыполнения их требований угрожали расправиться (результаты анализа потом подтвердила Р.). Эту записку на одной из московских овощных баз вручила человеку, который передал ее следствию хозяйка квартиры, где остановилась Р.. В Москве она подыскала эту квартиру и в ней останавливалась будучи в столице вместе с Ал. по валютно-спекулятивным делам. За пользование квартирой Р. неплохо платила ее хозяйке. Будучи вызванной,  к следователю хозяйка квартиры подтвердила, что записку для передачи К.  получила от Р.. Эта записка потом была предъявлена Р., она задумалась, но ничего не сказала. Следствие предупредило ее, что если она не решится рассказывать правду о совершенных незаконных валютных сделках, ей будут проведены очные ставки с арабами, от которых она получала золотые монеты. Она продолжала молчать. Когда же была названа фамилия араба, с которым она находилась в преступных отношениях, Р. вынуждена была рассказать о своей преступной деятельности. В частности она рассказала о скупке у арабов золотых монет и перепродаже их по спекулятивной цене иранцу по имени Гейдар и некоторым другим лицам. Однако наличие преступного дохода категорически отрицала, заявляя, что все деньги, полученные от спекуляции золотыми монетами, она истратила на содержание своей семьи и семьи брата К..  Она же рассказала, что значительную часть преступного дохода с ее ведома, тратил вышеназванный Ал.. 
С целью обосновать отсутствие денег и золотых монет Р. рассказала, что однажды, следуя из Азербайджана в Тбилиси, машину, на которой она ехала с младшим сыном, подвергнул досмотру работник ГАИ. Он обнаружил при ней 300 золотых монет и сказал, что доставит ее в милицию. Она взмолилась и просила его, чтобы он забрал все монеты только бы не сдавал ее в милицию. Работник ГАИ сказал, что золотые монеты ему не нужны. Тогда Р. достала пачку денег в сумме 30т. руб. и передала гаишнику. Он взял деньги и сказал: «Это другое дело»,  - и отпустил Р.. Впоследствии грузинские товарищи заявили, что установить этого работника ГАИ им не удалось.
Следствием было установлено, что скупкой золотых монет, доставляемых в СССР иностранными контрабандистами-валютчиками продолжительное время занимались К.,Р. и Ал..
За несколько лет своей преступной деятельности они скупили у иностранцев-валютчиков 34674 золотые 10-рублевые монеты на сумму общую 2, 4 млн. рублей, которые потом выгодно перепродали…
Родители Р. ранее проживали в Турции, в Россию они бежали в 1916 году от геноцида, который в то время проводился турками в отношении армян и других народов, исповедовавших христианство. Отец Р., по его словам, какое-то время служил наемником в британской колониальной армии, Р. иногда давала отцу деньги на мелкие расходы. Ее брат К. –неплохой портной, будучи втянутым, в незаконную валютную деятельность, бросил работу по специальности и стал жить на широкую ногу на доходы, полученные нечестным путем. На эти деньги в городе Тбилиси он приобрел себе дом.
Как мы видим, только после долгих размышлений и неоднократных попыток уйти от ответственности за совершенные многочисленные противозаконные валютные сделки Р. стала давать соответствующие действительности показания. А чтобы следствие поверило ей, она решила сдать в доход советского государства некоторые ценности, добытые в ходе незаконных валютных сделок. Эти ценности, по словам Р., хранились в тайниках у разных знакомых и родственников на территории Грузии и Азербайджана. Она попросила поехать с ней к хранителям этих тайников с тем, чтобы лично выдать их в руки следствия, убедившись, что Р. говорит правду было решено изъять названные ею ценности. Но возник вопрос, как изъять и отдадут ли их лица, которым она передала на хранение? Они могут побояться ответственности за хранение ценностей. Которые Р. нажила преступным путем и по этой причине не отдать, также узнав, что Р. арестована могут заявить, что никаких ценностей от нее не получали и таким образом присвоить их.  Ведь свидетелей когда она их передала им, не было.
Поехать решили поездом, а не самолетом и в первую очередь в Азербайджан, а не в Грузию. Поездом поехали для того, чтобы Р. была изолирована в купе от возможных нежелательных встреч с лицами, знавшими ее как спекулянтку-валютчицу, чтобы они отрицательно не повлияли на нее, и чтобы она не изменила своего решения выдать ценности. В Грузию в город Тбилиси первоначально не поехали потому, что там она обязательно должна встретиться с матерью и другими родственниками, находившимися у нее на иждивении, которые, безусловно, будут против того, чтобы она выдала ценности. Мы рассуждали так, что, выдав значительные ценности, хранящиеся на территории Азербайджана, ей легче будет выдать ценности, хранящиеся у родственников и знакомых в городе Тбилиси. Изучив особенности характера Р., мы правильно решили, что, выдав ценности, хранящиеся в Азербайджане, она не захочет остановиться на полпути и легче пойдет на выдачу остальных ценностей…
В пункт назначения город Кировабад мы прибыли рано утром, еще была предрассветная темнота. Нас встретил на легковой автомашине начальник городского отдела и доставил в свое подразделение, когда только начинало светать. Подразделение куда мы прибыли размещалось в здании городской военной прокуратуры. Начальник отдела предложил нам пойти в гостиницу и отдохнуть. Он также сказал, что для отдыха Р. приготовлено место. Мы решили остаться на месте и сразу приступить к работе, поэтому попросили его оставить в наше распоряжение автомобиль. Он выполнил нашу просьбу и даже предоставил в наше распоряжение своего сотрудника, который при надобности мог бы оказать нам помощь, сам же пошел отдыхать. Я попросил своего коллегу Б. взять автомашину и доставить в отдел местную жительницу по имени Маша, у которой Р. оставила на хранение крупную сумму денег, что он и сделал. По прибытии в отдел М. я предложил ей сдать в фонд государства деньги, оставленные ей на хранение ее подругой Р.. Выслушав меня, М. заволновалась, но потом взяла себя в руки и заявила: «Денег у меня нет, кто такая Р. не знаю…» После этого в кабинет была приглашена Р., которая, обращаясь к М., сказала: «Дорогая Маша, деньги, оставленные у тебя на хранение прошу передать следствию». Услышав эти слова, М. сразу же согласилась выдать деньги. Для порядка Б. мой разговор  с М. стал оформлять протоколом. При этом М. свободно рассказывала о том, как Р. передала ей на хранение деньги. В это время в кабинет зашел местный сотрудник, и М. увидев его, сразу замолчала. Тогда под благовидным предлогом я с ним вышел из кабинета, только мы успели закрыть за собой дверь как М. опять начала свободно давать  показания. Оформив протокол, мы сели в машину и поехали в армянское село Кущи, где М. у своей сестры спрятала деньги, полученные от Р..
Горное селение Кущи находится примерно в 20 км. от города Кировада. М. сказала своей матери, удивленной прибытием к ней в дом такого количества людей, чтобы она передала Р. деньги,  оставленные у нее на хранение. Сестра заволновалась и сказала, что ее побьет муж, если узнает, что она хранила чужие деньги. Мы постарались успокоить ее сестру, порекомендовав ей ничего не говорить мужу о деньгах. Она успокоилась, пошла на улицу и вскоре принесла узелок, в котором было около 30 тыс. рублей. Водитель, отдыхавший в автомашине видел, как сестра М. доставала эти деньги из-под груды картошки, лежавшей в сарае прямо на земле. Оформив соответствующим протоколом, изъятие денег мы решили не заезжать в Кировабад, а поехать в с. Чардахлы, где Р. у одного из местных жителей укрыла золотые монеты. В это село, мы ехали по горной дороге, через перевал Ясамал. Эта дорога, идущая в направлении знаменитого озера Севан.
В с. Чардахлы мы зашли в одну из хат, где, по словам Р., она оставила на хранение около пуда золотых монет дореволюционной чеканки с изображением царя и дореволюционного российского герба. Нас встретила пожилая женщина армянской национальности, хозяина дома не было. По нашей просьбе она позвала его. Он вскоре явился, и вежливо спросил, зачем понадобился, мы отрекомендовались ему и сказали, чтобы он отдал то, что ему не принадлежит, а принадлежит Р..  Хозяин, не сопротивляясь, повел нас к молодому засохшему дереву, потянул его из земли, оно оказалось без корней, точнее сказать, это была метка. Он начал копать в этом месте черную весьма плодородную землю. Примерно с глубины 25-30см. он достал старый кофейник и металлическую коробку из-под халвы, которые были наполнены золотыми 10-рублевыми монетами. Эти монеты в присутствии Р., хозяина дома и понятых были пересчитаны, упакованы в большие из плотной бумаги конверты и опечатаны. В таком виде мы их доставили в Москву. После изъятия денег и ценностей, принадлежавших Р. в Азербайджане, нам предстояло поехать в город Тбилиси, где в разных тайниках хранились ее ценности. Однако от поездки в Грузию в этот раз мы отказались, во-первых, потому, что к этой поездке не были готовы. По нашему убеждению Р. еще не назвала всех тайников, где хранила ценности, во-вторых, ехать в Грузию с такими большими ценностями было нецелесообразно, да и рискованно. Наконец, у Р. начался грипп, который мог помешать нашей поездке и значительно затянуть ее. Р. настаивала на поездке в Тбилиси, где у нее родители, дети и официальный муж. Когда же ей сказали, что вылетаем в Москву, она спросила: «Значит, меня обманули?».  Мы ей разъяснили, что она больна гриппом, и в таком состоянии ехать в Тбилиси нецелесообразно, поскольку потом ее не выпустят до выздоровления из учреждения, где она должна остановиться. «В Тбилиси поедем в другой раз» - сказали мы ей, когда она выздоровеет. С этим она согласилась и до прибытия в Москву этот вопрос не поднимала. В пути она сказала, что мужчина армянской национальности, у которого она хранила золотые монеты, отдал их следствию не полностью, часть удержал по договоренности с ней за хранение, о чем она забыла сказать. Потом эти монеты нам изъять не удалось.
По приезде в Москву нас вызвал к себе видный начальник А.П. и сказал, что ему из Кировабада звонил начальник гор. отдела, который высказал обиду в наш адрес за то, что мы на изъятие золотых монет и денег, принадлежавших Р., не взяли подчиненного ему сотрудника, которого он выделил в наше распоряжение.  Мы пояснили, что у нас не было возможности сделать это, так как машина и без него была перегружена.
 Следует также отметить, что подруга Р. Маша, оказалась очень добродушной женщиной, он нам помогала в изъятии вышеупомянутых денег и золотых монет. Как мы узнали потом, ее муж по имени Аршак оказался очень упрямым и не сговорчивым, он все отрицал…
Надо сказать, что нам повезло, что разговор о золотых монетах мы начали с М., а не с ее мужем, которого в то время не было дома. Ранее  золотые монеты, о которых идет речь, хранил у себя уже нам известный Ал., потом они поссорились, Р. забрала у него монеты и перепрятала их в с. Чардахлы. Ал. надеялся, что Р. помирится с ним и опять передаст ему на хранение монеты и деньги. Не исключено, что, получив вновь от Р. золотые монеты и деньги, он, Ал., мог с ней расправиться, чтобы завладеть  ценностями.
В Тбилиси мы прибыли самолетом. Товарищи по службе нас встретили  и активно помогали в работе. Мы начали с того, что вызвали З. – кассиршу железнодорожного вокзала, у которой хранились до 30 тыс. рублей, принадлежавших Р., и предложили сдать эти деньги. Она отказалась заявив, что Р. она не знает, и денег от нее не получала, свой вызов она посчитала ошибочным. Мы вынуждены были устроить ей встречу с Р.. последняя назвала З. по имени, поздоровалась с ней и сказала: «Мои деньги нужно сдать следствию». З., выслушав Р., пояснила, что деньги истратила и ей надо время, чтобы собрать нужную сумму. Она попросила, чтобы отсрочили время сдачи денег, мы ей ответили, что деньги государственные и дать отсрочку, не имеем права. Часть денег З. истратила на приобретение государственного трех процентного займа и хотела облигации сдать нам, потом передумала, в сберкассе обменяла на деньги, которые  сдала нам. Недостающую сумму (15тыс. рублей) примерно на 1 час взяла у своих знакомых и в дополнение к ранее сданной сумме передала следствию. Вместе с деньгами она сдала позолоченные дамские часы, принадлежащие Р., о которых последняя, по-видимому, забыла сказать. В городе Тбилиси Р. указала еще несколько тайников, в которых хранила золотые монеты (в курятнике под гнездом, во дворе соседа, в резиновом шланге, зарытом в землю и др.). Особенно ценных ювелирных изделий у Р. изъято не было, зато много было изъято золотых монет. Примерно 50 штук 10-рублевых монет, принадлежащих Р.,  сдал следствию ее муж, который работал учителем и считался честным ассирийским поэтом. Он знал, что его жена Р. вела непутевый образ жизни, спекулировала, была женщиной легкого поведения. Кроме денег, нажитых преступным путем,  своему уже взрослому сыну она ничего путевого дать не могла. Он попал к недобрым людям и стал наркоманом, причем его лечение не давало существенных результатов. С младшим сыном занимался отец, Р. его видела редко и в воспитании фактически участия не принимала, если не считать эпизодических встреч с ним, во время которых для удовлетворения его прихотей денег не жалела.
Московский городской суд, учитывая чистосердечное признание, раскаяние и сдачу в фонд государства ценностей, добытых преступным путем, осудил Р. и  К. … первую к 6 годам, а второго к 5 годам заключения. Ал., отказавшийся сдать государству ценности, добытые  преступным путем был осужден к 14 годам лишения свободы.