День Правды Главы 17-20

                Глава семнадцатая
                (Антонина Петровна)


          Как же я рада видеть их вместе – Витю и Катю! Похоже, они наконец-то нашли общий язык и неплохо ладят. Судя по всему, моя девочка перестала подозревать его во всех смертных грехах. Слава богу! Теперь можно отдохнуть душой.
До чего же я устала сегодня общаться с родственниками. Так хотелось послать всех к чертям, но нельзя. Они считают своим долгом выразить свое участие, и я их понимаю. Пожалуй, если бы они этого не сделали, я бы даже обиделась, но они все, как один, проявились.

         Не только самым продолжительным, но и самым тяжелым был визит Веры. Она не ограничилась выражением сочувствия и пожеланиями скорейшего выздоровления, ей хотелось выяснить, что же произошло. Если бы я угодила в больницу одна, это никого не удивило бы. Но Катя! Пришлось выкручиваться, говорить всякую ерунду, но она мне не поверила и, чего доброго, начнет строить из себя сыщика. Правда, ее подозрения носят довольно безобидный характер. Она обвиняет прислугу в небрежности и неаккуратности, считая, что мы отравились некачественной пищей. Поскольку никто из обедавших с нами не пострадал, она решила, что нам подсунули какую-то гадость за ужином. Веня еле ее утихомирил.

         Приезд Арнольда сначала меня удивил, но потом я вспомнила о своих недавних обещаниях, и всё встало на место. Впрочем, мы с ним пообщались очень тепло, как никогда прежде. Вспоминали моего Вадика, вспомнили и о том, что именно Арнольд был его любимым племянником. Я поинтересовалась здоровьем Леры. Оказывается, она лежит с высокой температурой, поэтому не приехала, а передавала привет.

        Следом за Арнольдом появилась Тамара. Ей бы следовало порепетировать перед зеркалом, чтобы изобразить на своем лице что-то более благожелательное и подобающее случаю. Она выглядела недовольной, и ее любезная улыбка меня не обманула. Она расспрашивала о самочувствии, ставила в воду цветы, но делала всё чисто механически, без души. Не обошлось и без вопросов.

       - Что-то съели или выпили не то, - осторожно пояснила я.- Впрочем, анализы ничего не выявили.

       - Как ваша помощница? – поинтересовалась она.

       - Ее уже выписали.

        Она посидела у меня еще минут десять и удалилась, после чего я смогла немного отдохнуть и даже вздремнуть. Все звонки были сделаны с утра, так что после обеда меня никто не тревожил. И вот, теперь явились они – Витя и Катя. Как бы я хотела, чтобы так было всегда: Витя и Катя, вместе. Я взяла их за руки и само-собой у меня вырвалось:

        - Как мне хорошо с вами! Вот так я и хотела бы провести остаток своих дней!
       
        Они изумленно переглянулись, а я про себя усмехнулась. Милые мои, вы даже не представляете, как близки к тому, чего я от вас жду.

        Выслушав мой отчет о визитерах, Катя просто засыпала меня информацией о больном мальчике. Да, я хочу ему помочь, но вникать во всякие тонкости не желаю, и ей пора бы это понять и запомнить. Мальчиком уже вовсю занимаются, а у нас сейчас другие проблемы, которые никто кроме нас не решит.

        - Держи всё под контролем, - прервала я ее, - а мне рассказывай только о результатах, без подробностей.

        Она молча кивнула и насупилась. Мне не хотелось ее расстраивать и, тем более, обижать, но я не собираюсь кривить душой и попусту тратить время, изображая интерес там, где у меня его нет. Виктор сгладил неловкость, начав рассказывать о разговоре со  следователем.

           По результатам экспертизы Денис умер в результате сердечного приступа. Вскрытие обнаружило, что он перенес два инфаркта, соответствующие лекарства были у него в кармане. Почему он ими не воспользовался, неизвестно. Возможно, всё случилось слишком быстро. Стресс в сочетании с алкоголем спровоцировали приступ, с которым он не успел или не захотел справиться. Смерть признана естественной, так что дело можно было бы закрыть, если бы не надпись на стене. Что она означает – просто констатацию факта или приговор? Следователь считает, что нет оснований полагать, будто на стене написал кто-то другой, так что проводить графологическую экспертизу не собирается, хотя, по мнению Виктора, не мешало бы.

           Расследование убийства Таси топчется на месте, и следователь склоняется к тому, что ее вполне мог убить Денис на почве ревности. Если убийство произошло возле котельной, то легко объяснить, как ему удалось перетащить труп к лестнице незаметно для окружающих. Он мог выбрать путь с обратной стороны дома, обращенной к реке. Там есть каменистая тропинка шириной метр-полтора. Виктор предположил, что если Копосову в ближайшее время не удастся найти новых зацепок, то он повесит убийство на покойника.

          - А на его одежде кровь нашли? – спросила Катя.

          Следователь об этом не упоминал, а Виктор не спрашивал. Скорее всего, не нашли. Как мы еще раньше предположили, Тасю наверняка несли завернутой в плед. Катя будто прочитала мои мысли.

         - Если ее убил Денис, то почему спрятал плед в лесу? – спросила она, обращаясь к нам обоим.

         - Где же еще? – удивилась я.

         За нее ответил Виктор:

         - Он мог сжечь его в котле, никаких следов не осталось бы.

         - Значит, убил не он, - сделала вывод Катя.

         Однако после недолгой дискуссии мы пришли к общему мнению, что Денис все-таки мог убить легкомысленную горничную. Насчет пледа всё нетрудно объяснить. Сначала Денис просто не сообразил, что лучше его сжечь, а потом все-таки за ним вернулся и сжег. И совсем необязательно, что кто-то передал ему наш разговор в столовой, просто он решил замести следы. Дальнейшее и вовсе  легко представить. Передо мной встала вполне четкая картина, будто всё происходило у меня на глазах.
Денис заметает следы, но на сердце легче не становится. Ему хочется избавиться от этого тяжелого чувства, и организм бывшего алкоголика подсказывает ему самый простой выход, которым он многократно пользовался в прошлом. Он выпивает полбутылки водки, но это ему не помогает, и в порыве гнева он пишет оскорбительную надпись, пытаясь оправдать свое злодеяние и будто вынести ей заслуженный приговор. И в этот момент сердце не выдерживает. Он садится на стул, но вместо того, чтобы принять лекарство, продолжает пить водку. Конец известен.
Виктор рассмеялся:

           - Вы так красочно всё изложили, будто в романе.

           - Любишь ты посмеяться над старухой, - пробурчала я.

           - Что за дела? – возмутился он. - Почему я опять слышу от вас это ужасное слово «старуха»? Запомните, к вам оно отношения не имеет.

           - Это действительно так, - улыбаясь, подтвердила Катя.

           Ох, льстецы! Но до чего же приятно их слушать!

           - Вот вернусь домой, приму ванну, сделаю прическу и надену красивое платье, тогда, может быть, и перестану чувствовать себя старухой.

           Время было уже позднее, но еще не все темы были исчерпаны. Катя рассказала о вчерашнем визите Леры в Антониновку, после чего озвучила свою версию. У меня волосы зашевелились на голове. Лера. Серая мышка Лера. Именно такой я ее считала до недавнего времени. Мне бы и в голову не пришло ее заподозрить, но ведь недаром говорят, что в тихом омуте черти водятся. Однако Катя быстро всё вычислила и обосновала. Мне стало нехорошо, опять навалилась слабость. Моя девочка прощупала мой пульс и помчалась за врачом.

          - Ну же, мамочка, держись! – ласково сказал Виктор. И у меня по щекам потекли слезы. Знаю, вряд ли он когда-нибудь назовет меня так при других, у нас появилась тайна. – Не расстраивайся. Все действительно выглядит подозрительно, но Лера, скорее всего, к отравлению не причастна.

         Он в пух и прах разбил Катину версию

         - Что же получается? – думала я. – Как вообще удается раскрывать преступления? Ведь любой факт можно истолковать по-разному.

         В это время пришла Катя в сопровождении врача. Это была женщина средних лет, не слишком дружелюбная и приятная.

         - Ну, что тут у нас? – хмуро осведомилась она.

         Затем смерила мне давление, но ничего не сказала, а отогнула мне веки так, что у меня глаза чуть не выпали.

         - Вы бы поосторожнее, - ледяным тоном произнес Виктор. – Это больной человек, а не манекен.

         Врачиха хотела сказать ему что-то нелицеприятное, но поймав его суровый взгляд, сдержалась.

         - С больной всё в порядке, - изрекла она, - не вижу поводов для паники. После алкогольного отравления случаются сбои в работе сердца. Нужно вести здоровый образ жизни, особенно в таком возрасте.

         Виктор с силой взял ее под руку и вывел за дверь. Через пять минут она вернулась с любезной улыбкой и сама сделала мне укол.

         - Я останусь с вами на ночь, - сказала Катя.

         - В этом нет необходимости, - весьма доброжелательно возразила преобразившаяся врачиха. – Она будет спать до утра.

         - Тем лучше, – отозвалась моя девочка, - тогда я тоже вздремну.

         Мне очень хотелось, чтобы она осталась. С ней так спокойно и надежно, но другого мне хотелось ничуть не меньше. Виктор собрался заночевать в Антониновке. Как было бы хорошо, если бы они оказались там вдвоем! Когда еще такой случай выпадет? Им есть о чем поговорить, теперь у них много общих тем, а там – кто знает… Мой эгоизм и страх перед грядущей ночью боролись с желанием соединить двух близких мне людей.

        - Я не хочу, чтобы ты оставалась, - сказала я. – Поезжай домой и отдохни нормально, а то сама свалишься. Кто тогда будет мне помогать?

        - Вы в этом уверены?

        Виктор тоже был удивлен моим решение. Ох, сынок, я делаю это ради тебя, так хочется, чтобы ты был счастлив, как когда-то с Маргошкой. А ты, доченька, прости меня. Я толкаю твоего мужа в объятия другой, но ведь тебе уже всё равно, а ему еще жить да жить. Я и не заметила, как слезы опять полились. Они взяли меня за руки и крепко-крепко их сжали. Я даже не заметила, как уснула.



                Глава восемнадцатая
                (Катя)

        Антонина Петровна уснула, а мы продолжали сидеть, держа ее за руки. Было тихо, спокойно и, несмотря на то, что мы находились в больнице, по-домашнему уютно. Я видела, какими глазами Виктор смотрит на нее, и поняла, что не мог он причинить зла своей бывшей теще. Не мог, и всё! Любые факты и фактики не имеют значения. Он первым освободил свою руку и взглянул на меня.

        - Пойдем?

        Вслед за ним я вышла в коридор и сказала:

        - Думаю, сегодня ночью ее нельзя оставлять без присмотра.

        - Я тоже так  думаю, - согласился он, - но совсем необязательно, чтобы именно вы за ней присматривали. Антонина Петровна права, вам тоже нужен отдых, иначе могут быть неприятные последствия, вы ведь еле держитесь на ногах.
Он велел мне подождать в коридоре, а сам исчез. Через пять минут он вернулся в сопровождении молоденькой медсестры.

        - Аня присмотрит за Антониной Петровной, - сказал он. – Если вдруг ей станет хуже, она сразу позвонит мне, и мы тут же примчимся, здесь недалеко. Да и Наталья Сергеевна, которая сегодня дежурит, обещала регулярно ее навещать. - Я облегченно перевела дух, так как действительно чувствовала ужасную слабость и усталость.

         Мы сели в его красивую удобную машину. Тихий теплый вечер обволакивал нас приятной истомой, и я не заметила, как задремала. Проснувшись, увидела, что по-прежнему сижу в автомобиле, а моя голова покоится на его плече.

         - Извините! – встрепенулась я. - Не заметила, как уснула.

         - Не извиняйтесь, мне было приятно.

         - И долго я так…?

         - Минут десять.

         В доме было тихо, никто нам навстречу не вышел.

         - Лиза, наверное, спит, – предположил Виктор, - так что нам самим придется побеспокоиться об ужине.

         Я нашла в холодильнике котлеты, нарезала овощной салат, а Виктор заварил чай. Мы поели прямо на кухне, время от времени обмениваясь впечатлениями от визита в больницу, но никаких версий не строили, было лень. Вскоре чай был выпит, новых тем для разговора не находилось, но мы продолжали сидеть, не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Все же я сделала над собой усилие и стала мыть посуду, Виктор убирал со стола. Возле раковины мы неожиданно столкнулись и посмотрели друг другу в глаза. Мне показалось, что он сейчас меня поцелует, и я была не уверена, что смогу воспротивиться. Обстановка очень располагала к этому. Но ничего не произошло. Он обогнул меня и, вытерев стол, выбросил тряпку в помойное ведро.

         - Пора на боковую, - сказал он.

         - Да, вам ведь завтра рано вставать.
         
         Утром он собирался по дороге на работу заехать в больницу и переговорить с врачом и медсестрой. Я попросила позвонить мне и рассказать об этом разговоре. Поднявшись на второй этаж, мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись в разные стороны, я – направо, он – налево. Я не понимала, что со мной происходит, но явно ощущала разочарование. Этот вечер должен был закончиться по-другому. Я чувствовала, что нравлюсь Виктору, и поняла, что и он мне нравится, особенно теперь, когда ни в чем плохом его не подозреваю. Однако он сильный человек, другой бы на его месте не удержался. А, может быть, Антонина Петровна сильно заблуждается насчет его отношений с женой? Тамара красивая женщина, элегантная, умеет себя подать, не то, что я – деревенская простушка. Все-таки странная я девушка: Михаил, теперь Виктор. Что-то меня тянет на мужиков не первой молодости. Может потому, что рано лишилась отца?

         Я еще долго не могла уснуть, прислушиваясь, не раздадутся ли шаги в коридоре. Но он так и не пришел. Пришлось потратить некоторое время на то, чтобы убедить себя в том, что так даже лучше, нельзя связываться с женатыми мужчинами.
Когда я проснулась, Виктора в доме уже не было. Его звонок застал меня на прогулке в парке, куда я отправилась сразу после завтрака. Он сообщил, что Антонина Петровна провела ночь спокойно, и ему удалось с ней пообщаться. Она чувствует себя значительно лучше, чем накануне, и завтра собирается домой.

         - Хотите, я вечером за вами заеду, и мы вместе навестим ее?

         - Да.

         Мое сердце бешено забилось, и я присела на одну из скамеек, которых в парке было в избытке. Нет, об этом даже думать нельзя! Он женат. Вчера я была слишком расслаблена – последствия отравления, усталость и неправдоподобно тихий вечер, но больше я такой слабости не допущу. Хватит развешивать уши. Эдик мне тоже поначалу понравился, а потом показал себя во всей красе. С такими типами лучше не связываться, мы слишком разные.

         Чтобы больше об этом не думать, я переключила мысли на расследование. Судя по всему, Копосов не собирается рыть носом землю, пытаясь найти убийцу Таси. Уж очень вовремя подвернулся ревнивый истопник, который убил себя стаканом водки, предварительно написав на стене приговор своей жертве. Что-то у меня в голове не складывалось. Они были знакомы всего два или три дня, как-то мало для таких страстей. И потом, кто принес бутылку? Вряд ли в сельском магазине торгуют такой дорогой водкой, а Денис ни с кем кроме Славы дружбы не водил.  Разве что Тася захотела устроить романтический ужин. Она могла не знать, что он алкоголик, с виду он был крепким здоровым мужиком. Но если она собиралась провести ночь с Денисом, то почему сказала Коле, что придет к нему? Что-то тут не так.

        Я решила обогнуть дом и посмотреть, можно ли было протащить труп окольным путем.  Когда я проходила мимо котельной, дверь отворилась, и появился один из садовников. Мы поздоровались, и он спросил:

        - Хотите взглянуть?

        Никогда не понимала людей, в праздном любопытстве толпящихся возле места преступления, но неожиданно для себя кивнула и вслед за ним вошла в котельную.  Это было довольно большое и мрачное помещение. В углу лежали угольные брикеты, а огромный котел темнел напротив входа. Сейчас он отдыхал, но слабое тепло от него еще исходило. Пол был тщательно выметен, на стене висели какие-то инструменты. Я осмотрелась и увидела вдоль левой стороны котельной под самым потолком узкие поперечно расположенные окошки, одно из которых было приоткрыто.

      - Вы всегда держите окно открытым? – спросила я.

      - Почти всегда, иначе угореть можно.

      Мой взгляд метнулся от окна к полу, и в голову пришла неожиданная мысль. Копосов сказал, что ключ валялся на полу, следовательно, кто-то мог закрыть за собой дверь снаружи, а потом бросить ключ через окно в котельную.  Дальше мысли побежали быстрее, но садовник уже открыл передо мной дверь в каморку истопника. Она была очень маленькой и чистой, но окон в ней не было. Слева от входа стоял узкий топчан, справа стеллаж с книгами, газетами и разными бытовыми мелочами, посередине – небольшой столик и два стула. Над ним  на выбеленной стене крупными буквами углем было выведено: «Шлюха!» Это производило весьма неприятное впечатление. Мне показалось, что я угодила в какой-то параллельный мир, спрятанный под землей, и даже ощутила легкий приступ клаустрофобии, но быстро взяла себя в руки. Подошла  к стеллажу и стала перебирать книги, большинство из которых принадлежало к изотерической литературе, а вовсе не к буддистской, были и философские трактаты. Наверное, сидя в этой маленькой каморке, Денис пытался постичь смысл бытия и глубины своего сознания. Ну, а наличие газет говорило о том, что и реальной жизни он не чуждался.

        - Ну, как? – спросил садовник. – Меня, между прочим, зовут Тимофей.

       - А меня Катя. Пожалуй, здесь мрачновато.

       Мы выбрались на воздух, я поблагодарила своего проводника, и он вошел в дом с черного хода, а я решила обогнуть его со стороны реки. Через несколько шагов я пожалела об этом. Тропинка была узкой, а берег высоким, так что я не отважилась бы пройти здесь с тяжелым грузом. Впрочем, далеко не все боятся высоты.

      Когда опасное путешествие закончилось, я перевела дух, и ноги сами понесли меня к калитке, а затем к коварной лестнице. Я смотрела на струящуюся внизу реку и думала. Итак,  кто-то запер котельную снаружи, а потом подбросил ключ через окно. Зачем он это сделал? Видимо, он принес водку и спровоцировал Дениса на пьянку, мол, надо помянуть усопшую. А сердце Дениса и не выдержало. Или… Я вспомнила собственное отравление. Или в водку что-то подмешали, чтобы всё было наверняка. Но ведь в оставшемся содержимом бутылки никаких примесей не обнаружили… Значит, пили из одной бутылки, а для следствия оставили другую.

       Содержание адреналина в крови просто зашкаливало. Кажется, мне удалось установить истину: Дениса убили, может быть, тем же быстро распадающимся в организме ядом, которым отравили нас. Наверное, для него предусмотрели более сильную дозу, да и сердце у него было слабым, так что он не успел воспользоваться своим лекарством. А убийца тем временем написал на стене обвиняющее слово, чтобы навести на ложный след. Теперь всё сходилось.

       Я вприпрыжку побежала к дому, с трудом справляясь с волнением. Денис не убивал Тасю, это сделал кто-то другой! Но кто и за что? Мне немедленно хотелось с кем-то поделиться своим открытием. Антонина Петровна исключалась. Вчера моя версия насчет Леры чуть не свела ее в могилу, с ней следует быть поосторожнее. Сидя в своей комнате, я трясущимися руками набрала номер Виктора.

       - Что случилось?! – испуганно спросил он.

       - Появилась новая версия!

       Он облегченно перевел дух и пообещал перезвонить, когда освободится. Я отправилась в библиотеку ознакомиться с электронной почтой, потом сделала несколько звонков, пытаясь ускорить решение проблем, связанных с устройством Паши в зарубежную клинику. Созвонилась и с Мариной. Она еле сдерживалась, чтобы не разреветься, Паше лучше не становилось. Потом я позвонила Антонине Петровне.

       - Как вы с Витей провели вчерашний вечер? – поинтересовалась она.

       - Поужинали, поболтали, а потом отправились на боковую.

       - Как же мне хочется, чтобы он был счастлив!

       - Будет счастлив, если вы немедленно поправитесь.

       Я предложила навестить ее прямо сейчас, но она сказала, что собирается поспать, так что будет лучше, если я приеду вечером вместе с Виктором. А он мне так и не перезвонил, ему нет дела  до моих версий. После обеда я прилегла, и разбудил меня стук в дверь.

      - Войдите, - пробормотала я, нехотя поднимаясь с кушетки и, взглянув на часы, ахнула: семь часов!

      На пороге появился улыбающийся Виктор:

      - Вы спали? Извините, что разбудил.

      Мы обменялись любезностями, после чего он удалился на террасу, куда нам должны были подать кофе. Я быстро привела себя в надлежащий вид и присоединилась к нему. Вечер был таким же теплым и тихим, как накануне. Солнце еще не село и, если бы не часы, то можно было бы подумать, что время остановилось.

      - Извините, что не перезвонил, закрутился с делами, а хотелось выслушать вашу новую версию без спешки и в спокойной обстановке.

      Я не заставила себя упрашивать и быстро всё изложила, по ходу дела добавив кое-какие подробности.

     - Что ж, это больше похоже на правду, чем то, что предполагает наш доблестный следователь, - признал Виктор. – Но опять же: это просто домыслы, никаких фактов.
Я приуныла, но он был прав. Предполагать можно, что угодно. Про Леру я тоже довольно гладко придумала, но несколькими фразами Виктор разбил мою версию. Правда, эту разбивать не стал, но попросил Антонине Петровне ее не излагать, пусть она сначала окрепнет. Тут я была с ним полностью согласна.

     - Завтра праздник, Девятое мая, что вы собираетесь делать? – спросил Виктор.

     - Не знаю, - промямлила я. – Надеюсь, Антонину Петровну выпишут, мы с ней погуляем, поболтаем, посмотрим телевизор.

     - Меня в свою компанию примете?

      Его глаза улыбались, когда он смотрел на меня.

      - Конечно! Думаю, Антонина Петровна будет рада. А когда Тамара к нам присоединится?

      - Она решила навестить свою тетушку в Выборге, так что появится здесь не раньше следующей недели.

      Выразить сожаление по этому поводу у меня не получилось бы, поэтому я промолчала. Лиза забрала грязные чашки, и мы направились к машине.

       Сегодня Антонина Петровна и впрямь выглядела неплохо. В разговорах мы не затрагивали болезненных тем, так что наше общение ничем не было омрачено. Виктор опять договорился с дежурным врачом и медсестрой, чтобы ночью присматривали за ней, так что мы с легким сердцем отправились домой. Домой. Как странно, но усадьба действительно постепенно становилась моим домом. Еще неделю назад я чувствовала себя чужой, но теперь всё изменилось.

        На этот раз я в машине не уснула, и Виктор даже выразил шутливое сожаление по этому поводу. И опять был тихий волшебный вечер. Мы вместе готовили ужин, потом вместе убирали. Между нами чувствовалось притяжение, но никто не делал первого шага. В полночь мы поднялись на второй этаж и – опять разошлись в разные стороны, я направо, он налево. И опять я прислушивалась, не раздадутся ли шаги в коридоре, хотя понимала, что их не будет.

        Утром мы привезли домой Антонину Петровну. Она выглядела вполне здоровой, счастливой и уверенной в себе, то есть была такой, как и прежде – хозяйским глазом осматривала свои владения и раздавала указания прислуге.
Ввиду теплой погоды нам подали праздничный обед на террасу. Мы с Виктором выпили по бокалу вина, а Антонина  Петровна внесла в свое поведение некоторые коррективы – к спиртному не притронулась и стала меньше курить. Мы говорили обо всем подряд, почему-то вспоминали детство. У каждого были свои любимые истории, кое-что и из меня вытянули.

       Я думала, моя подопечная захочет отдохнуть после обеда, но она предложила съездить на кладбище. Нас туда довез Иван, который уже успел смотаться в магазин за цветами. Тихое сельское кладбище… Впрочем, сегодня здесь было много народу, хотя дело уже близилось к вечеру. Я загрустила, вспомнила маму и понадеялась на то, что ее кто-нибудь сегодня тоже навестил.

        Почти у самого входа на центральной аллее было два мраморных надгробия – черное и белое. На обоих были выгравированы портреты – Воротникова  Вадима Ивановича и Стрелковой Маргариты Вадимовны. Антонина Петровна с Виктором положили на могилы цветы и сели на скамейку, а я стояла в сторонке, чтобы не мешать им общаться со своими близкими.

       - Катюша, ты тоже присядь, - нарушила молчание Антонина Петровна. – Ты теперь в нашей компании. Витя, не возражаешь, если она будет вместе с нами приезжать сюда?

       Виктор несколько замешкался с ответом – то ли задумался,  то ли не знал, что ответить.

       - Конечно, не возражаю, - наконец произнес он.

       В этот момент я почувствовала себя здесь лишней. Наверное, он очень любил свою первую жену и до сих пор не может забыть. Семь лет! Семь долгих лет!
Мы с ним выпили по стопочке, как полагается, налили и усопшим, положили конфеты. Антонина Петровна ладонью провела сначала по портрету мужа, потом дочери, смахнула слезу и направилась к машине, я вслед за ней, а Виктор немного задержался.
Обратную дорогу мы провели в молчании, каждый думал о своем. Потом Антонина Петровна пошла отдыхать, а Виктор предложил мне прогуляться. В парке нам показалось тесно, и мы вышли на дорогу, ведущую к пещерам – наиболее популярный маршрут для прогулок у жителей и гостей Антониновки. Некоторое время мы молчали, потом Виктор произнес:

         - Посещение кладбища всегда на меня так действует, просто жить не хочется.

         - Вы очень любили ее?

         - Да, но дело не только в этом. Я перед ней очень виноват.

         И я увидела на его лице смертельную муку, почти гримасу.

         - Вы казните себя за то, что тогда не подвезли ее до усадьбы?

         - В каком-то смысле. В тот день мы с ней поссорились, а она была очень возбудимой. В таком состоянии ей нельзя было садиться за руль, я об этом знал, но тогда был слишком зол на нее, чтобы думать об этом. А через несколько часов узнал об аварии.

         На этот раз воцарившееся после его слов молчание нарушила я:

         - А ведь Антонина Петровна не знает об этом.

         Виктор остановился, схватил меня за руку и возбужденно заговорил:

         - Не знаю, почему я это рассказываю именно вам, но больше не могу носить всё в себе. Наверное, надо было сразу обо всем рассказать Антонине Петровне, но я смалодушничал. Они оба были так убиты горем, и я не смог. Потом Вадим Иванович окончательно слег. Антонина Петровна была на грани нервного срыва, мои откровения просто добили бы ее. А уж после смерти мужа она стала видеть во мне единственную опору, и я был просто не в силах лишить ее этой иллюзии. Старался во всем ей помогать, заботиться, взял на себя управление всеми ее делами. Вместе мы пережили очень тяжелые времена, потом вроде бы всё наладилось. А теперь… В бизнесе проблемы, кто-то пытается ее отравить, а вы не находите ничего лучшего, как заподозрить меня.

         - Я больше вас не подозреваю, - встряла я.

         Он отпустил мою руку и медленно двинулся вперед.

         - И какие такие факты сняли с меня подозрение? – спросил он, не глядя на меня.

         - Факты здесь ни при чем. Я видела, как вы смотрели на нее в больнице.

         Он усмехнулся:

          - Вы очень проницательная девушка. Спасибо, что выслушали, мне стало легче. Если хотите, можете обо всем рассказать Антонине Петровне, вряд ли я когда-нибудь решусь на это сам.

          - Я тоже этого не сделаю. Прошлого всё равно не изменить, а зачем разрушать ее жизнь? Она в вас души не чает, и я думаю, вы этого заслуживаете.
Он поблагодарил меня, и его лицо будто разгладилось, стало более молодым и оптимистичным, что ли.

          Знаменитая лужа немного усохла, и нам удалось обойти ее, а вскоре мы подошли к пещерам. Несколько дней назад на этом месте произошла наша стычка с Эдиком. Вспоминать об этом было неприятно, и я предложила вернуться.
После столь откровенного разговора я еще больше прониклась симпатией к Виктору. Ему несладко приходилось все эти годы, но он вел себя достойно. Через несколько минут я им уже восхищалась и испытывала не просто симпатию, а нечто большее. И его сдержанное поведение мне нравилось. Он видит во мне не только красивую оболочку, но и человека!

           - Здорово я вас загрузил? – спросил он.

           - Нет, я рада, что вы мне доверились, и даже польщена. Но что нам делать? Вдруг покушение повторится?

           Виктор сказал, что последние дни всё время думает об этом. Если отравительницей была Лера, то, похоже, она свои намерения оставила.

           - А если нет? – возразила я. – Может, поговорить с ней?
Виктор мое предложение не поддержал, напомнив, как легко опровергнуть наше обвинение. А если она невиновна? Тогда мы нанесем смертельное оскорбление честному человеку. Он считал, что в ближайшие две недели угрозы не будет, но потом… Летом в усадьбе всё время кто-то гостит, а в выходные частенько полный сбор. Антонина Петровна гостеприимная хозяйка, вряд ли всем откажет от дома.

          - Но вы себе не представляете, чего нам стоило все эти дни быть начеку! – воскликнула я. – И только мы расслабились, как тут же попались! Еще одного покушения она просто не выдержит.

          Нужно было немедленно вычислить преступника, но как? Имеющиеся у нас факты мы уже рассмотрели со всех сторон. Возможно, отравительницей была Лера. Но ведь не она убила Тасю! И не Денис! Тогда кто и почему? – в очередной раз задавала я этот вопрос, но ответа на него по-прежнему не было.

          Поужинали мы втроем в столовой, а потом перебрались в гостиную, где мы с Виктором потягивали вино под тихую музыку, а Антонина Петровна невозмутимо пила сок, не притрагиваясь к сигаретам. Разговор был незатейливым, но приятным. Мне казалось, будто мы дружная семья, между нами всё просто и ясно, и мы счастливы.
Праздник закончился, и Виктор вернулся в город, правда, частенько нас навещал. После ужина мы с ним отправлялись на прогулку и обсуждали планы защиты Антонины Петровны от надвигающегося лета. Однажды он приехал с Тамарой. Лично для меня вечер был отравлен. Разговоры за столом казались неинтересными, и нашей вечерней прогулки не было. А ночью я долго не могла уснуть, представляя, что он сейчас в своей комнате вдвоем с Тамарой. Так не могло долго продолжаться, и я сказала себе: «Нет! Хватит! Он женат и не надо строить иллюзий!»  Все дни до следующего его приезда я постоянно занималась самовнушением: он просто хорошо ко мне относится, по-дружески, а любит жену. Пусть будет так.

           Я более активно подключилась к делам благотворительного фонда, и наконец-то удалось отправить Пашу с Мариной на лечение в Швейцарию. Первые сведения оттуда были неутешительными. Болезнь зашла слишком далеко, и врачи считали, что вряд ли удастся его вылечить полностью, но они постараются остановить болезнь и облегчить страдания, но на это понадобится много времени и средств. Антонина Петровна дала добро, неожиданно и Виктор подключился, внеся свою лепту.

          Следующий наш совместный вечер начался, как обычно, в столовой. Я почти не принимала участия в общем разговоре, а на вопрос Антонины Петровны ответила, что неважно себя чувствую, и от совместной прогулки с Виктором отказалась. Незачем себя попусту мучить. Я как-то слишком быстро привыкла к нему, нужно сначала избавиться от психологической  зависимости от него, а потом можно будет и пообщаться.  Он, похоже, никакого подвоха не заподозрил и пожелал мне поскорее выздоравливать, чтобы в следующий раз мы непременно смогли прогуляться. Антонина Петровна была более проницательной, посмотрела на меня с сомнением, но ничего не сказала.
На следующий день перед ужином она просто ворвалась в мою комнату:

           - Витя позвонил! Договор подписан! Сегодня по этому случаю будет банкет в ресторане, а завтра он приедет сюда. Сейчас же распоряжусь, чтобы начали  подготовку к праздничному ужину.

           Это известие и меня очень обрадовало. Мы обнялись, расцеловались, и Антонина Петровна впервые за последнее время позволила себе немного сухого вина. О Гранд Марнье она даже слышать не хотела. Пожалуй, торжественный ужин по случаю подписания договора проигнорировать не удастся. Но ничего, я ведь сильная, выдержу! А если он явится сюда с Тамарой? Меня мучили разнообразные сомнения, поэтому  неожиданный звонок Михаила меня обрадовал. Я не испытывала прежнего трепета, поэтому смогла спокойно с ним разговаривать. Он предложил встретиться на следующий день, и я согласилась. Антонина Петровна была вне себя от возмущения. Ведь завтра Витя приедет!

          - Он приедет к вам, а не ко мне. К тому же, Михаил скоро опять уезжает, - соврала я, - а нам необходимо встретиться.

          Она была вынуждена смириться, но настояла на том, что Иван отвезет меня в город и привезет обратно. Это вполне меня устраивало.

          Мы договорились встретиться в половине восьмого у станции метро «Озерки». Место выбрал Михаил, видимо, решил, что я пользуюсь исключительно общественным транспортом. После обеда я тщательно занялась своим туалетом, не оставив на себе ни единой пылинки или ворсинки. Благодаря Антонине Петровне у меня был выбор в одежде. Я остановилась на светлых джинсах, голубом джемпере и оранжевой курточке. Это был мой любимый наряд. Волосы я оставила распущенными. Увидев это, Антонина Петровна недовольно поджала губы, хотя сама уверяла, что это чуть ли ни самое сильное оружие против мужчин.

          В назначенное время на «Мерседесе» цвета слоновой кости я подкатила к «Озеркам». Убивать Михаила наповал мне не хотелось, поэтому я попросила Ивана ждать меня в ближайшем проулке.

         - Может, я пока домой смотаюсь? – с надеждой спросил он. – Здесь недалеко, всего минут пятнадцать езды. А вы мне позвоните, когда надумаете возвращаться, и я мигом буду здесь.

         Я его отпустила, а сама направилась к выходу из метро, где меня должен был ждать Михаил. Хотя видела его давно и недолго, да еще в больничной пижаме, я его сразу узнала. Высокий худощавый брюнет, стильно одетый, с яркими карими глазами на благородном лице. Я подошла к нему почти вплотную, только тогда он меня узнал.

        - Вы еще прекраснее, чем я вас запомнил! – воскликнул он и протянул мне алую розу. Похоже, и без «Мерседеса» мне удалось сразить его наповал. – Вы великолепно выглядите, видимо,  дела у вас идут хорошо.

        - Да, неплохо, - согласилась я, удивляясь своему спокойствию. – Куда пойдем?

        Тут недавно открылся новый ресторанчик, сказал он, пока о нем немногие знают, но, думаю, вскоре он станет самым модным. Михаил остановил проезжавший мимо автомобиль, и мы направились к ресторану.  Возможно, он располагался недалеко, но пару раз мы попадали в пробки, поэтому приехали туда уже в начале девятого.  Ресторан мне понравился, никогда ничего подобного не видела даже в кино. Зал напоминал цветок – круглая сердцевина и лепестки, в каждом из которых размещался уютный столик. Солидный мужчина в белом смокинге провел нас к одному из них, Михаил заказал его заранее. Некоторое время мы изучали меню, после чего сделали заказ. Буквально через минуту нам принесли мартини, чтобы было чем себя занять в ожидании остального. Михаил поднял бокал:

           - За встречу, которая все-таки состоялась!

           Я подняла свой и, отпив пару глотков, поставила на место.

           - Зачем вы хотели со мной встретиться? – в лоб спросила я.

           Он рассмеялся:

           - Ответ очевиден. Вы произвели на меня очень сильное впечатление, и я хотел, чтобы наше знакомство продолжилось. Очень надеялся, что вы мне позвоните. Какая досада, что вы потеряли мой номер!

          Ишь ты, подишь ты! – подумала я. – Какая досада! Досада – это не то слово, которое здесь уместно. Мошенник! Но я сейчас выведу тебя на чистую воду!

          - Я расстроилась, когда потеряла номер вашего телефона, - с расстановкой сказала я, - поэтому узнала ваш адрес на хирургическом отделении.

          Сказав это, я уставилась на него, ожидая реакции. Она меня удивила.

          - Так почему же вы мне не написали или просто не зашли  в гости?!

         Я постаралась подпустить в свой голос зловещих ноток:

          - Так ведь адрес оказался фальшивым!

          - Как?! – Его изумление выглядело искренним. – Они же списывали его с паспорта.

          - Бульвар Красных Зорь? – уточнила я. – Он кивнул. – Дом номер 177?

          - Да нет же, 17!

          Видя мое недоверие, он достал из кармана паспорт и, найдя нужную страницу, протянул мне. Там красовалось число 17. Какая-то растяпа приписала лишнюю семерку! А ведь если бы она этого не сделала, всё пошло бы по-другому. Я бы встретилась с Михаилом, неизвестно, что бы  у нас получилось, но он наверняка помог бы мне с устройством на работу, и я не оказалась бы помощницей миллионерши Воротниковой и никогда не встретила бы Виктора. Просто удивительно, как самые незначительные вещи играют в нашей жизни решающую роль. Я опять посмотрела на раскрытый паспорт, не в силах отвести взгляд от числа 17. Неожиданно мне захотелось взглянуть на страничку с семейным положением, но я сдержалась и вернула паспорт владельцу, а сама откинулась на спинку стула и рассмеялась:

          - А я решила, что вы мошенник, и согласилась на встречу только для того, чтобы вывести вас на чистую воду!

          Теперь мы уже оба смеялись, после чего чокнулись и отпили по большому глотку. Я почувствовала себя легко и непринужденно. Отлично! Возможно, общение с Михаилом позволит мне выкинуть из головы Виктора. Я посмотрела на своего спутника новыми глазами: симпатичный, интеллигентный, конечно, не молод, но  ведь и не стар. Они с Виктором ровесники. Какое странное совпадение, к чему бы это?  Михаил тем временем стал расспрашивать о моем житье-бытье. Я сказала, что работаю помощницей у богатой пожилой женщины, выполняю медицинские и секретарские услуги.

          - А где вы живете?

          - В ее загородном доме, куда она перебирается на лето.

          - Понятно, - протянул он.

          Не знаю, что ему стало понятно, но больше вопросов на эту тему не последовало. Я поинтересовалась, чем он занимается. Он ответил, что у них (не поясняя, что значит «у них») семейный бизнес – деревообрабатывающее предприятие в области, так что он частенько в разъездах. Наконец нам принесли заказ, и мы приступили к ужину. Тем временем лепестки заполнялись гостями. Судя по публике, этот ресторанчик уже стал модным местом. Мы сидели друг напротив друга боком к сердцевине цветка, и мне было отлично видно всех входящих. Заметив на лице метрдотеля улыбку вдвое шире, чем та, которой он встречал нас, я заинтересовалась и тут чуть не подавилась. К одному из лепестков гордо прошествовали Тамара и Эдик. Он поддерживал ее под руку и что-то шептал на ухо. Ничего себе! У меня сразу аппетит пропал.

          - Увидели кого-то из знакомых? – заинтересовался Михаил. Я кивнула. – Хотите подойти и поздороваться?

          - Нет! Я бы предпочла, чтобы они меня не заметили.

          - Такое вряд ли возможно, - галантно заметил он.

          После появления этой парочки мой интерес к нашему разговору  ослаб, но я старалась этого не показать. Он спросил о моих рассказах, что ненадолго отвлекло меня от посторонних мыслей. Они сейчас на рецензии, сказала я, жду приговора. Михаил выразил надежду на то, что у меня всё получится. Время от времени я бросала взгляд на странную парочку, втайне надеясь, что это деловая встреча, и к ним вскоре кто-нибудь присоединится. Ведь Эдик работает в Тамарином отделе. Но мои надежды не оправдались. Я увидела, как он поднес ее руку к губам и стал целовать каждый палец по отдельности. Они же любовники! – вдруг дошло до меня. Дальнейшие наблюдения не оставили никаких сомнений – взгляды, прикосновения, даже осанка говорили о том, как их тянет друг к другу. Перед глазами, будто стоп-кадры, замелькали воспоминания. Вот Тамара неприязненно смотрит на меня, когда Эдик со мной любезничает, вот предлагает Вадиму поменяться с Эдиком местами, вот просит подбросить ее до дома, так как не хочет дожидаться мужа. Если бы у меня были не только глаза, но и мозги, я бы давно обо всем догадалась. Но как же другие – неужели и у них нет мозгов?

          - Вижу, вы расстроились, - печально сказал Михаил. – Вы влюблены в того парня?

          - Нет, что вы! – тут же открестилась я. – Просто эти двое не должны быть вместе, у меня в голове никак не укладывается…

          - А ведь дамочка гораздо старше своего спутника, - немного помолчав, изрек он, - впрочем, весьма привлекательная.

          Разговор у нас не клеился. Я собиралась задать ему вопрос о маме, но никак не могла из себя ничего выдавить. Тем временем в самой сердцевине цветка появились музыканты, и зазвучала музыка. Несколько пар вышли танцевать.

          - Может, и мы потанцуем? – предложил Михаил.

          - Нет, ни в коем случае, а то меня могут заметить.

          Однако Эдик с Тамарой, казалось,  ничего и никого вокруг не замечали. Я пересела так, чтобы быть к танцующим спиной, ругая себя за распущенные волосы, которые могли привлечь внимание, впрочем, и коса не лучше.

          - Пора уходить, - сказал я. – Когда они направятся к своему месту, я выскользну из зала и подожду вас на улице. Он молча кивнул, понимая, что дальнейшее пребывание в этом ресторане никому из нас удовольствия не доставит.

          Оказавшись на улице, я позвонила Ивану и объяснила, где нахожусь. Он обещал прибыть за мной минут через двадцать. Вскоре появился Михаил и предложил перебазироваться в какой-нибудь другой ресторан, выразив надежду, что там не произойдет нежелательных встреч. Я сказала, что уже поздно и пора возвращаться домой.

         - Но мы еще встретимся? – внимательно  глядя мне в глаза, спросил он.

         Я вспомнила о незаданном вопросе и кивнула. Михаил немного приободрился и заявил, что проводит меня до самых дверей загородного дома и взялся за телефон, чтобы вызвать такси. Я его остановила:

         - В этом нет необходимости, я уже позвонила водителю.

         - У вас есть собственный водитель?!

         - Не у меня, а у Антонины Петровны, но она очень любезна.

         Мы отошли в сторонку, чтобы случайно не столкнуться с выбившей меня из колеи парой, и разговор зашел о Заполье. Михаил неоднократно бывал в нашем леспромхозе, но пока его не прихватил аппендицит, не подозревал о существовании запольской больницы. Теперь якобы благодарен судьбе за то, что приступ случился с ним именно там. Когда подъехал Иван, Михаил даже присвистнул:

         - У меня машинка поскромнее.

         Иван вышел из машины, кивнул Михаилу и открыл передо мной дверцу, а я на прощание помахала Михаилу рукой. Никаких пробок уже не было, мы мчались на огромной скорости, но все равно подъехали к усадьбе глубоко за полночь. Окна гостиной были темны. Я открыла дверь своим ключом и тихонько пробралась в свою комнату, где, зарывшись в подушку, долго рыдала.



                Глава девятнадцатая
                (Антонина Петровна)

           Сегодняшний ужин я представляла себе по-другому, но получилось как-то уж слишком печально. А ведь Виктор явился такой радостный, счастливый, с гостинцами и цветами. Мы обнялись, расцеловались, и он мне шепнул:

          - Я же говорил, что всё будет хорошо!

          - Я в этом и не сомневалась, - ответила я и, взяв его за руку,  отвела в столовую.

          Стол был накрыт на двоих.

          - Где Катя? – испуганно спросил он.

          Этот возглас и выражение его лица сказали мне обо всем. Впрочем, я уже давно замечала, что между ними что-то происходит, правда, ни во что конкретное пока не выливается. Поначалу, когда я только задумала их соединить, то полагала, что могут возникнуть трудности с Катей. Но чтобы с Виктором! Нет, этого и представить не могла. Я же вижу, что он от нее без ума, а не мычит – не телится. Женщины любят решительных мужчин. Думаю, Катя не исключение. Мы с ней это не обсуждали, но я видела, что она ждет его приездов, а потом – как отрезало. Сказалась больной, не пошла с ним на прогулку, а сегодня и вовсе укатила в Питер. И откуда этот Михаил выискался? Она якобы не могла перенести встречу, так как он уезжает, но, по-моему, это просто уловка.

          - Катя уехала в город, - наконец произнесла я.

          - У нее встреча с Михаилом?

          Я кивнула и, чтобы хоть как-то его успокоить,  сказала, что отправила с ней Ивана. Но это его не очень-то успокоило. Он пошел умыться с дороги и переодеться. Вернулся минут через пятнадцать, уже полностью владея собой.

          - Катя не могла перенести встречу, так как он завтра уезжает, - повторила я ее ложь. – Она передавала тебе привет и поздравления.

          - Спасибо. Не будем отвлекаться на посторонние темы. У нас сегодня праздник!

          Он старался казаться довольным и веселым, рассказывал о переговорах, о банкете, шутил и смеялся, но я чувствовала, как он несчастен. Моя девочка поступила с ним жестоко. Но, возможно, она поступила правильно? Надо заставить его действовать, а не сидеть и ждать у моря погоды. Почему он так себя ведет? Неужели настолько порядочен? Конечно, он женат, но, по-моему, их брак ошибка, и часть вины за эту ошибку лежит на мне, это я подтолкнула его к женитьбе. Сейчас мне тоже хочется его подтолкнуть, но вдруг к новой ошибке? Куча вопросов и высказываний вертелись у меня на языке, но я боялась заводить разговор на столь щекотливую тему. Виктор очень сдержанный и замкнутый, мое вмешательство может его обидеть. Так мы и просидели весь вечер, говоря об одном, а думая о другом. Около двенадцати я не выдержала и отправилась спать, думала, Витя останется в гостиной смотреть телевизор, но он, пожелав мне спокойной ночи, ушел к себе.

          Несмотря на то, что была расстроена, я быстро уснула и не слышала, когда Катя вернулась. Зато утром проснулась рано  и спустилась вниз, чтобы не пропустить отъезд Виктора. Вскоре он появился – красивый, подтянутый, собранный и с мрачноватой складкой над переносицей. На прощанье он чмокнул меня в щеку, и я, проведя рукой по его густым волосам, попросила:

         - Приезжай почаще, сынок.

         Он улыбнулся:

         - Скоро приеду.

         Катя появилась у меня в комнате в половине девятого. Она выглядела усталой и несчастной. Если так будет продолжаться, то эта парочка меня просто угробит! Ну, как тут не вмешаться?

          - Как прошла встреча?

          - Нормально, - каким-то тусклым голосом отозвалась Катя.

          Я ждала хоть каких-то подробностей, но их не последовало. Ну, что за люди! Всё держат в себе, а ведь я могла бы им помочь – и советом, и делом. Не привыкла я занимать выжидательную позицию и решила идти напролом:

         - Ты его любишь?

         - Кого? – испуганно спросила она.

         - Этого своего Михаила.

         Она неожиданно рассмеялась:

         - Да нет же! Конечно, нет! И он совсем не мой. Просто мне  нужно было кое-что у него выяснить.

         - И как, выяснила?

         - Наполовину.

         - Значит, будет еще встреча?

         Она кивнула и быстро перевела разговор на другое, поинтересовавшись, как мы отметили свою победу.

         - Виктора очень огорчило твое отсутствие, - жестко сказала я, - и меня тоже. – Пусть знает, что нужно считаться с другими.

         - Извините, я не хотела никого обидеть, просто так получилось.

         Что значит, получилось? Ничего само собой не получается, если не приложить к этому руку. Я вспомнила мрачную складку на Витином лице, и мне стало так больно за него, да и за себя тоже. Похоже, Катя имеет над нами большую власть, в ее силах сделать нас счастливыми. От этих мыслей мне стало очень тревожно. Она, конечно, хорошая девочка, но я не привыкла от кого-то так зависеть. Кто знает, что у нее на уме – может, ждет – не дождется, когда отработает свой долг, чтобы уехать отсюда? Что тогда будет со мной? А с Витей? Катя взяла меня за руку.

        - Антонина Петровна, не сердитесь. Я, правда, очень хорошо к вам отношусь, и не хотела вас расстраивать.

        - А Витю?

        - И его тоже. По-моему, он очень хороший человек.

        Ну, слава богу, высказалась! Хороший человек – это уже кое-что. Значит, надежда есть. Он ее не обидел и от себя не оттолкнул. Дело в чем-то другом. Ну, конечно же! Катя очень порядочная девушка, а он женат. Видимо, это ее мучает, поэтому она его и избегает. Когда собираются вместе два столь порядочных человека, то сложностей выше крыши. Но как разрубить этот узел, да еще так, чтобы их не вспугнуть?

        Я обняла ее и прижала к себе:

        - Я не сержусь. Просто нам без тебя было очень плохо, и праздник не в радость.

        - Правда?!

        Ее глаза опять засияли, а на лице выступил румянец.

        - Конечно, правда. Пойдем завтракать.

        Больше к этой теме мы не возвращались, но я не упускала случая, чтобы высказаться о Викторе благосклонно, вскользь упомянуть о нем или передать привет. Он каждый день мне звонил – то, чтобы что-то рассказать или спросить, то просто поинтересоваться моим самочувствием. И ему передавала приветы от Кати. Просто детский сад! Могли бы и сами побеседовать. Он предупредил, что приедет в пятницу, но очень поздно, так что ждать его не нужно. Просто он договорился со Славой в субботу утром отправиться на рыбалку. Когда я сообщила о его планах, Катя улыбнулась, но ничего не сказала.

         В пятницу после ужина мы немного прогулялись, потом посмотрели телевизор, после чего разошлись по своим комнатам. Через полчаса Катя постучала в мою дверь. Я еще сидела с книгой и удивленно посмотрела на нее:

        - Что-то случилось?

        - Ведь завтра двадцать шестое мая! – воскликнула она. – Приедет хозяйка квартиры. Я должна быть в Прасковьином доме, чтобы вернуть ключи и забрать свои вещи!

        И тут у меня созрел план, причем, моментально.

        - Чего ты всполошилась? Завтра что-нибудь придумаем с машиной, и съездишь ты за своими вещами.

        Она пожелала мне спокойной ночи и ушла, а я достала листок бумаги, ручку и написала Виктору записку: «Витя, зайди ко мне, во сколько бы ни приехал. А. П.» и отнесла в его комнату. Конечно, можно было и позвонить. Но кто знает, как он отреагирует на мою просьбу? Меня клонило ко сну, но я мужественно сидела с книгой в руках в ожидании зятя. Он появился только в половине первого. Осторожно стукнул в дверь, затем зашел с испуганным выражением на лице:

          - Что случилось?

          Я ему успокаивающе улыбнулась:

          - Всё в порядке. Просто у меня к тебе просьба, и мне нужно сегодня знать, сможешь ли ты ее выполнить.

          - Конечно, смогу!

          - Но ведь ты ее еще не выслушал.

          И я рассказала, что завтра Катя должна поехать на Проклятый остров за своими вещами, а Иван будет занят, так как мы вместе с Надей собираемся проехаться по гатчинским магазинам, так что не смог бы он съездить вместе с Катей в Питер.
Виктор усмехнулся, но глаза у него заблестели.

          - Мамочка, да ты никак меня сватаешь! Может быть, ты забыла, что я женат?-
Это его «мамочка», сказанное вроде бы в шутку, согрело мне сердце.

          - Да о каком сватовстве ты говоришь?! Просто кто-то же должен отвезти Катю! Конечно, я могу вызвать такси, но мне было бы спокойнее, если бы это сделал ты.

          - Катя знает об этих планах?

          - Нет. Ты ведь мог и отказаться.

          - Не мог, и вы прекрасно это знаете. Ладно, перенесу рыбалку на воскресенье.

          Говоря это, он улыбался, так что я осталась собой довольна. Лишь бы Катя не заартачилась. Хотя, с какой стати?
          Когда утром она зашла ко мне, я сообщила о своем плане, причем, старалась говорить самым будничным тоном, как о чем-то несущественном.

         - Но он же собирался на рыбалку!

         - Планы изменились. Рыбалку перенесли на воскресенье.

         Больше Катя ничего не сказала, и на ее лице ничего не отразилось, так что я не поняла, обрадована она или огорчена. Неважно, лишь бы ей было не всё равно. За завтраком она держалась несколько скованно, но участие в разговоре принимала, так что мысленно я потирала руки.

         - Я бы сама с вами съездила, - сказала я, - хочется взглянуть на этот Проклятый остров и Прасковьин дом, но нужно готовиться к следующей субботе.

         - А что в следующую субботу? – взволнованно спросила Катя.

         - У Антонины Петровны день рождения, - ответил Виктор.

         - И вы мне ничего не говорили! – возмутилась она.

         - Да о чем говорить? Это обычный день рождения, не юбилей. Конечно, в моем возрасте каждый год почти что подвиг.

          - Учитывая последние события, каждый прожитый день достижение, - подхватила мои слова Катя. – Неужели вы опять хотите собрать всех под своей крышей? Это же такой риск! Мы так и не вычислили преступника. В вашем доме за последнее время два человека умерли!

          Об этом я не забывала, в обоих похоронах пришлось поучаствовать. Денис оказался очень одиноким человеком – ни  родственников, ни друзей, так что все расходы пришлось взять на себя. Тасю похоронили в ее родной деревне, туда только Аня ездила, но мы с Катей, Виктор и прислуга почти в полном составе подъехали к гатчинскому моргу, чтобы с ней попрощаться. Там я и с ее племянницей Настей поговорила, предложила ей работать у меня. Она сразу согласилась, но попросила отсрочку, чтобы уладить дела на прежнем месте работы и в деревне.

          Ни о чем я не забывала, но не в моем характере сидеть, сложа руки, и ждать, когда меня прикончат. А ведь именно это Катя и предлагает. Следствие закончено, убийство Таси повесили на Дениса, но мы ведь знаем, что преступник на свободе. Мне почему-то думается, что убийца и отравитель одно и то же лицо. Лера на двойную роль не подходит, значит, это кто-то другой. Несмотря на обилие разнообразных фактов, нам его вычислить не удалось. И не удастся, если только он опять себя как-нибудь не проявит. Вот я и решила, что мой день рождения прекрасный повод для того, чтобы спровоцировать его на новое покушение, вряд ли он устоит перед таким соблазном. В доме будет полно народу – и вот она, я, только протяни руку. В прошлый раз нам с Катей удалось предотвратить все его попытки, только под конец расслабились и чуть не поплатились за это. Тогда мы были вдвоем, теперь нас трое. Мы не просто вычислим преступника, мы схватим его за руку!

           Проводив Катю с Виктором, я расположилась в беседке.  Конец мая - моя любимая пора. Зелень свежая и яркая, воздух прозрачный, белые ночи, и создается такое впечатление, будто всё еще впереди. Даже сейчас это чувство во мне не угасло, а в молодости я ощущала его еще острее. В отдалении слышались звуки, издаваемые рабочими, трудившимися на строительстве раздевалки – Тамарина идея. По мне, принять душ и переодеться можно и в доме. Корт уже готов, так что в следующую субботу состоится его торжественное открытие, может, и турнир проведем. Виктор обещал всех предупредить, чтобы взяли с собой ракетки и форму. Я никогда в большой теннис не играла, в дни моей молодости более популярным был настольный, а также волейбол, баскетбол, ну и, конечно, футбол. Надо сказать, почти во всех этих видах у меня кое-что получалось. Теперь же моя участь наблюдать за другими и раздавать призы. Кстати, надо будет сегодня что-то купить в качестве приза.  Может, серебряный кубок и сделать на нем гравировку? Пожалуй. Итак, старт дан. Начинаю подготовку к следующей субботе.

           Я решила обзвонить тех, кого собиралась пригласить на свой день рождения, пытаясь согласовать это с возможностями усадьбы. Коттедж полностью занят Вериным семейством, остаются пять свободных комнат. В крайнем случае, Катя может переночевать у меня на диване, тогда шесть. Рая, Лида и Арефьевы – три комнаты. Виктор наверняка пригласит Володю, тот хорошо в теннис играет, значит, четыре, еще Андрей. Итого: пять. На этом можно остановиться, но если вдруг еще кто-то объявится, используем Катину комнату. Всё равно она не оставит меня одну, когда дом будет кишеть подозреваемыми. Я позвонила Рае, Лиде и Элеоноре, Володю и Андрея пусть Виктор приглашает.

           Покончив с делами, я задумалась. Как там моя парочка? Неужели и эта поездка ничего не даст? В любом случае я не сложу руки. Придумаю что-нибудь еще.


                Глава двадцатая
                (Катя)

          Нарочито небрежный тон Антонины Петровны меня не обманул. Я сразу поняла, что эту совместную поездку подстроила она. А Виктор почему согласился? Неужели и вправду делает всё так, как она захочет? Конечно, он любит ее, да еще чувствует себя перед ней виноватым, но нельзя же так подчиняться чужой воле! А Антонина  Петровна какова! Чего добивается? У меня будто глаза открылись. Она ведь уже давно подталкивает нас друг к другу, а я ничего не замечала. Может быть, Виктор до сих пор не замечает? Я взглянула на него. Руки лежат на руле, глаза смотрят на дорогу. Он выглядит таким невозмутимым, точно сфинкс. С тех пор, как я узнала об измене Тамары, мне стало еще труднее с ним общаться. Тяжело скрывать от него правду, но и раскрывать глаза на жену не хочется. Пусть это сделает кто-нибудь другой, но не я. Не хочу увидеть на его лице боль, обиду и унижение, он мне этого не простит. Теперь то, что он женат, не имеет для меня значения. Но для него-то имеет! Как тут быть? Он такой сдержанный, порядочный, ни за что не сделает решительного шага, хотя я чувствую, что нравлюсь ему. Но не бросаться же ему на шею! Я к такому не привыкла.

         - Надо будет продумать наши действия в следующую субботу, - наконец изрек он.

         - Я не отойду от нее ни на шаг, - заверила я, - ни днем, ни ночью. Есть и пить она будет из моих рук.

         - Как вы это себе представляете? За столом вы сидите далеко от нее. Вера Ивановна ни за что своего места не уступит, да и подруги приедут. Любое ваше перемещение покажется подозрительным и вызовет ненужные разговоры.

         Его слова вызвали у меня весьма сильное раздражение:

         - Чего вы так боитесь разговоров и огласки? Тогда со страху чуть не (я хотела высказаться достаточно сочно, но сдержалась), чуть не умерли, но ведь в газетах так ничего и не появилось!

         - Спасибо Копосову. Он сказал журналистам, что это всего-навсего обычный несчастный случай.

         Понятно, Виктор попросил об этом следователя, и газетчики уехали не солоно хлебавши.  Кстати, а откуда они узнали о происшествии? Я вцепилась в руку Виктору, а он скосил на меня глаза:

         - Так и до аварии недалеко.

         Я убрала руку и возбужденно заговорила:

         - Откуда журналисты узнали о происшествии? Усадьба в стороне от цивилизации, никаких объявлений мы не давали. Кто им сообщил?
Виктор съехал на обочину:

         - Катя, вы умница! Я об этом не подумал. Но кому нужно привлекать внимание к расследованию?

         - Преступнику! – вскричала я.

         - Зачем? В его интересах, чтобы всё было шито-крыто.

         - Правильно. Но ведь именно этого он и добился. Преступник, видимо, очень хорошо знает Антонину Петровну, уверен, что она не захочет огласки и постарается скрыть от следствия всё, что возможно. Я ведь уже почти уговорила ее рассказать о покушениях, но тут появились журналисты, и она дала задний ход. И вот тут как раз всё и получилось шито-крыто. Нужно постараться узнать, кто сделал тот звонок. Наверняка преступник звонил со своего мобильника, тут других вариантов просто нет. Звонить со стационарного телефона в холле слишком опасно.

          - Журналисты не выдают своих информаторов, - усомнился Виктор.
Но я, закусив удила, уже мчалась во весь опор:

          - Какие там информаторы! Просто звонок случайного человека! Нужно заплатить им, и они вмиг «расколются». Вы запомнили название газеты?

          - Да. «Светское обозрение».

          -  Ну и дела! Согласитесь, обычный обыватель позвонил бы в какое-нибудь криминальное издание, а тут «Светское обозрение»! Наверняка не только Антонина Петровна, но и все ее подруги его читают.

          Виктор продолжал  сомневаться:

          - Тут ведь надо знать, кому давать, а то можно нарваться на неприятности, а мне что-то не очень хочется стать героем их репортажей.

          Я задумалась. Я тоже не горазда взятки давать. Но кому можно поручить столь секретное и ответственное дело? Кому?! – Частному сыщику! Виктору моя идея понравилась. Он вынул из-под сиденья толстый телефонный справочник и со словами «вам и карты в руки»  вручил его мне, после чего выехал на дорогу и продолжил путь к городу. У меня просто глаза разбегались от обилия предложений услуг частного сыска. Кого выбрать? Решила исходить из территориального принципа. Раз мы сейчас отправляемся на Петроградскую сторону, то и сыщика возьмем оттуда. Вскоре такой нашелся – на улице Льва Толстого. Виктор одобрил мой выбор.

           Разговор на столь животрепещущую тему вывел меня из туманно-мрачного состояния, в котором я  пребывала в последние дни. К черту Тамару! К черту личные проблемы! Нужно как следует подготовиться к следующей субботе, а если повезет, то мы еще раньше найдем преступника. Неловкость, которую я испытывала в присутствии Виктора в последнее время, исчезла, даже плечи как будто расправились.  Я улыбнулась своим мыслям. Виктор слегка повернулся ко мне и тоже улыбнулся.

           - Следите за дорогой, - строго сказала я.

           Он рассмеялся:

            - Я и так вовсю стараюсь, знали бы вы, как это трудно.

            О, он почти признался! Только, в чем? В том, что ему приятно на меня смотреть? Ну, хотя бы это. Впрочем, я решила не отвлекаться и завела разговор о следующей субботе. Попыталась выяснить программу. Виктор знал только о турнире по теннису, так как Антонина Петровна лишь сегодня приняла окончательное решение о предстоящем празднике. Опять турнир! Весело они живут, правда, трупы время от времени появляются.

           Часам к двенадцати мы подъехали к конторе, располагавшейся во флигеле в глубине большого двора.

           - Похоже, у нашего сыщика проблемы с доходами, - взглянув на обшарпанную дверь, сказал Виктор.

           Впрочем, сразу после звонка дверь открылась автоматически, и мы оказались в кабинете сыщика. Никаких прихожих и приемных, правда, с правой стороны была еще одна дверь, но она, скорее всего, вела в туалет. Однако помещение не выглядело убогим – обстановки минимум, но стены светлые и чистые. И сам сыщик казался новеньким, таким он был молодым и опрятным.

           - Василий Морозов, - представился он и пожал руку Виктору, затем, открыв рот, уставился на меня, потом его захлопнул и извинился.

           Виктор объяснил, что нам требуется. Сыщик сразу приосанился, что-то черкнул в своем блокноте, после чего назвал сумму. Заказчик оказался сговорчивым, торговаться не стал, а тут же выложил наличные, попросив выполнить работу как можно быстрее, после чего они обменялись визитными карточками.

           - Если будут дополнительные расходы, не стесняйтесь, - сказал Виктор на прощание, потом добавил: – Не нужно, чтобы кто-то знал, что именно я интересуюсь этим номером, придумайте что-нибудь.

           - Само собой, - уже в спину нам пробормотал Морозов.
Когда мы сели в автомобиль, я  выразила сомнения по поводу слишком юного возраста сыщика и даже высказала предположение, что мы его первые клиенты.

           - Но ведь ему надо с чего-то начинать, - резонно заметил Виктор, - к тому же, задание несложное, а то, что молодой, даже хорошо. Репортеры, приезжавшие в усадьбу, тоже молодые, им будет нетрудно найти общий язык. Говорите, куда ехать дальше.

           О боже! Я опять забыла, что не знаю дороги, по которой можно подъехать на машине прямо к дому. Мы развернули карту, но на ней не было Проклятого острова, сплошное серое пятно.

           - У вас много вещей? – поинтересовался Виктор.

           - Две большие сумки и пакет.

           - Думаю, я с этим справлюсь.

           Виктор нажал на педаль, и мы выехали со двора. Оказавшись в узком проулке, он заметил, что место несколько мрачноватое.

           - Дальше еще хуже будет, - предостерегла я.

           Но когда мы выехали на пустырь, я не узнала унылого пейзажа. Всё было покрыто зеленью, а дом едва просматривался из-за густых роскошных деревьев.

           - Да это же просто оазис! – воскликнул мой спутник и вышел из автомобиля.

           - Теперь оазис, - пробурчала я, - а полтора месяца назад это было самое унылое и прискорбное место на свете.

           Мы миновали хлипкий мостик и подошли к дому. Было неправдоподобно тихо – ни машин, ни людей, будто большой город остался где-то вдалеке, за тридевять земель, лишь невнятный гул напоминал о том, что где-то он всё же есть.  Дверь подъезда не запиралась, так что мы беспрепятственно поднялись на второй этаж. Я открыла дверь в квартиру, и мы прошли в мою комнату. Виктор сразу подошел к окну.

         - Здесь прямо, как на даче…

         Я встала рядом и залюбовалась буйной зеленью, которая, казалось, наступала на дом, готовясь задушить его в зеленых объятиях. И тут в коридоре что-то упало. Я вздрогнула и прижалась к Виктору. А он гладил меня по плечу и целовал в волосы.

         - Катя…, - нежно прошептал он и тут же отодвинулся. – Что вас напугало?

         - Там, в коридоре, что-то упало.

         Рядом с ним мне не было страшно, хотелось, чтобы он опять меня обнял. Но он вышел в коридор. Стоя посреди комнаты, я загадала: или всё произойдет сейчас, или вообще ничего никогда не будет. Вскоре он вернулся.

         - В коридоре пусто, нигде ничего не валяется.

         - Но вы ведь слышали?!

         - Да.

         - И как это объяснить? Раньше такое случалось только по ночам, а теперь днем. Какое счастье, что я отсюда уехала! Никогда не вернусь!
Виктор ничего объяснить не мог, поэтому решил поподробнее обследовать квартиру. Я вышла вслед за ним. И тут опять будто что-то упало, прямо рядом с нами. Мы растерянно переглянулись.
- Я в привидения не верю, - сказал он. – Этому наверняка есть вполне разумное материалистическое объяснение.

          Мы были на пути к кухне, когда раздался какой-то гул, будто кто-то говорит. Я испуганно вцепилась в его руку, а он обнял меня за плечи.

          - Сейчас разберемся с этой нечистой силой.

          Почему-то во вторую комнату мы заглянули в последнюю очередь. В стене под самым потолком зияла дыра, а на полу валялись обломки кирпичей и штукатурки. Из дыры раздавались приглушенные голоса.

          - Ты, Серега, идиот! Если в каждую пачку будешь не докладывать, то тебя поймают и морду набьют.

          Голос определенно был мужским, но очень высоким.

          - Хотите познакомиться с этими привидениями? – улыбаясь, спросил Виктор.

          - Ну уж нет! А чем они там занимаются?

          - Товар фасуют.

          И тут опять кусок штукатурки обвалился, и я опять вздрогнула. Мы стояли совсем рядом, Виктор обнял меня и поцеловал. Поцелуй был таким страстным и упоительным, что я чуть сознание не потеряла. Пусть будет, что будет, - подумала я. В это мгновение Виктор меня отпустил и, пробормотав извинения, вышел из комнаты. Я ничего не понимала. Что он бросает меня из огня да в полымя? Несколько минут я не могла сдвинуться с места, потом, сделав над собой усилие, прошла в свою комнату. Виктор поднялся с дивана и заговорил, стараясь не смотреть мне в глаза:

         - Катя, ради бога извините, я потерял над собой контроль. Обещаю, это больше не повторится.

         - Да о чем вы говорите?! Неужели не поняли, что поцелуй был взаимным?

         - Всё я понял, - мрачно произнес он и опять сел на диван, - и от этого мне только горше.

         Я, кажется, стала кое-что понимать.

         - Вы очень любите Тамару?

         - Да при чем здесь она?! – вполне искренне воскликнул он.

         - Значит, дело в Маргошке?

         - Маргошка тем более ни при чем.

           Я опять ничего не понимала.

           - Тогда, кто при чем?

           - Я. Дело во мне. Я не могу дать вам то, чего вы заслуживаете, а пятнать вас, вашу молодость и красоту жалкой интрижкой не хочу.

           Я обессилено рухнула на стул:

           - А кто из нас, по-вашему, не способен на нечто большее, чем жалкая интрижка – вы или я?

           Он молчал, а мне всё вдруг стало безразлично. До чего я дошла! Навязываюсь, вешаюсь на шею мужчине, который не знает, как от меня отбиться. Что у него за тараканы в голове? Впрочем, пусть сам с ними разбирается. Больше ничего обсудить мы не успели, так как появилась квартирная хозяйка.

          - Вижу, вы тут решили жить вдвоем, так что я плату немного подниму, уж не обижайтесь.

          Старушка попалась мне под горячую руку.

          - Никто здесь жить не будет, - перебила я. – И что у вас в доме происходит – на первом этаже?

          Она сразу сникла и пробормотала, что раньше там жила цыганская семья, а теперь, наверное, опять какая-то фирма обосновалась. Расстались мы не очень дружелюбно и, прихватив вещи, вышли на улицу. Путь до автомобиля преодолели в полном молчании, лишь, когда выехали на проспект, я спросила:

          - Вдруг они там наркотики фасуют?

          - Вполне может быть, - согласился Виктор,  – место укромное.  Хотите заявить  в милицию?

          - Конечно, а то все такие равнодушные, а потом еще удивляются, что вокруг черт знает что творится.

          - Не ввязывайтесь, - перебил он, - я поручу это дело нашему сыщику. Прежде, чем заявлять, неплохо бы кое-что уточнить.

          Я признала, что это неплохое решение, и замолчала. Он тоже молчал и выглядел очень мрачным, впрочем, он почти всегда такой. Когда мы уже подъезжали к усадьбе, он вдруг съехал на обочину.

          - Катя, надеюсь, мы с вами останемся друзьями.

          У меня дыхание перехватило. Какая пошлость! Именно эту формулировку используют, давая женщине отставку. Я гордо вскинула голову:

         - Скорее, соратниками. Нам надо найти преступника и защитить Антонину Петровну.

         - Именно это я и имел в виду.



         Продолжение следует...    19.11.2011