Шли дроздовцы твердым шагом

         «Шли дроздовцы твердым шагом …»
         
         Глава из книги Александра Рифеева  «Злой властелин»
          В заглавии приведены слова из марша 3-го стрелкового Дроздовского полка Добровольческой армии ВСЮР. «Шли дроздовцы твердым шагом, … под трехцветным русским флагом славу полк себе стяжал …», ну и так далее. В советское время на мотив этого марша была известная песня о гражданской войне «По долинам и по взгорьям …». Помните? «По долинам и по взгорьям шли дивизии вперед, чтобы с боем взять Приморье, белой армии оплот». Далее про Волочаевку, Спаск-Дальний и лихие эскадроны приамурских партизан. Между прочим, в не менее знаменитой революционной песне «Вы жертвою пали в борьбе роковой» использован музыкальный мотив из ныне уже совершенно забытой старой песни русской армии. Слова в ней были такие: «Не бил барабан перед нашим полком, когда мы вождя хоронили. И все мы б отдали, лишь ты был живой…» и т. д.   Прим. автора: В Дроздовском полку Добрармии с 1917 г. использовали в качестве полкового замени - Знаменный флаг 1-го Морского полка. Он представлял собой белое полотнище с синим Андреевским крестом. Знаменный флаг образца 1837 г. был пожалован Морскому полку в 1915 г. В 1917 г. флаг был передан в отряд полковника Дроздовского и позднее использовался 3 м стрелковым генерала Дроздовского полком в качестве полкового знамени. В 1921 г. был передан на хранение в Белградский храм, откуда в 1945 г. вывезен в Москву и позже передан в Эрмитаж. Знаменные флаги приобрели с т а т у с регалий лишь в 1912 г. Так что, откуда в марше Дроздовского полка взялся «трехцветный русский флаг» не совсем ясно. Источник: Т.Шевяков, О.Пархаев «Знамена и штандарты Российской императорской армии конца XIX — начала XX вв».
           Почему Белое движение не смогло достичь своих целей? Белый проект можно назвать либерально-демократическим. Его выдвинули российские масоны. Проект основывался на убеждении, что после свержения монархии в России можно устроить жизнь по западным образцам. Масоны исходили из предположения интеграции России в евросообщество. Экономические связи России с Западной цивилизацией, которая появилась в романовскую эпоху империи, по их мнению дополнились бы полной интеграцией с Западом в экономике, культуре и идеологии. Планировалось создать общество отличительными чертами которого на уровне воспринимаемой реальности стали: 1. политическая демократия парламентского типа, 2. независимая судебная власть, 3. рыночная экономика, 4. политический плюрализм,  5. светский характер общества, 6. наличие развитой системы социального обеспечения. 
           Но по своей сути это было бы общество где: Демократия парламентского типа опиралась на строго иерархическую систему тайной власти масонских структур. Независимая судебная власть опиралась на корпоративные договоры и систему третейского разрешения споров для избранного круга реальных хозяев общества. Рыночная экономика становилась основанием для монополистических структур финансового и промышленного капитала, концентрирующих в себе основные финансовые потоки и центры прибыли. А идеологический плюрализм неизбежно обернулся манипуляцией общественным сознанием. Развитая система социального обеспечения становилась средством канализации социальных беспорядков.
           Данный проект хорошо показал себя в условиях Западной Европы. Но, как показала история, он оказался неприемлем для русских. И его внедрение только ускорило процесс распада Российской империи. Парадокс масонского либерально-демократического проекта том, что образ мирного и зажиточного будущего, очень привлекательный для значительной части образованного общества, не имел  шансов на успех. И причины тому были чисто экономические и социальные. Кроме того, он не мог осуществиться по причине, что страна, идя по пути вестернизации, неизбежно бы распалась и самоуничтожилась.
           Об этом написал Арнольд Тойнби. «Хотя прозападная политика проводилась более двух веков, она привела Россию Петра Великого к полному краху. Одно из объяснений подобного развития событий видится в том, что процесс вестернизации  не затронул всех сторон жизни России и был жестко ограничен определенными рамками. Собственно, Запад так и не оказал влияния на жизнь и культуру России… Мощные традиционные культурные пласты оказывали сопротивление процессам вестернизации. Катастрофа 1914-1918 гг. сделала очевидной и общепризнанной промышленную и социальную отсталость России, способствовала приходу к власти большевиков, определив в некоторой степени и их программу … Радикальные реформы политической оппозиции, выработанные на Западе, проникли в русскую жизнь столь глубоко, что борьба за политическую свободу в России может вполне считаться движением западного происхождения, а революция была антизападной в том смысле, что Запад в определенном смысле отождествлялся с капитализмом».  А.Тойнби «Постижение истории». Тойнби сформулировал важнейшее положение: Русский цивилизационный проект, так как его понимали в народе, входил во все возрастающее противоречие с политическими проектами собственной элиты. Это противоречие взорвало и разрушило Россию, и она не смогла пережить раскол.
           Коммунистический проект «Красная Звезда» решительно рвал с прошлым России. Большевики создавали принципиально новую Россию. У них нашлись три необходимых компонента для создания новой Реальности. У них был для народа образ возможного и желаемого мира. У большевиков имелась воля, энергия и вера. Надо все же заметить, что когда Ленин произнес свою знаменитую фразу: «Есть такая партия!», то зал ему ответил хохотом, но получилось «над собой смеетесь, товарищи».  И у большевиков имелась политическая организация.
           Идеалы  большевиков имели конкретное на именование – «коммунизм». Мир счастья, исполнения желаний, в котором хорошо жить. Мир коммунизма отвергал дух грабежа, мародерства и присвоения. Коммунизм стоял на первенстве труда. Его социалистический принцип гласил: от каждого – по способностям, каждому – по труду. Трудящиеся народные массы осознали, революция делается в их интересах. Коммунизм изначально был против паразитизма. 
            Энергии, воли и веры у большевиков было более чем достаточно. Это были профессиональные революционеры, готовые пойти в создании своего нового мира до конца. У большевиков имелась политическая организация – коммунистическая партия, собравшая энергию, волю и веру профессиональных революционеров на достижение образа новой Реальности. Большевицкий режим был двойственным про отношению к русскому цивилизационному проекту и русскому культурному ядру (системе моральных ценностей). Определенная часть революционеров, иначе еще известные как «большевики-интернационалисты»  (евреи, русские, латыши, поляки, венгры, немцы, грузины и т.п.) рассматривали Россию только как базу для мировой революции. По их представлениям России предстояло стать жертвой во имя грядущего торжества коммунизма в индустриальной Европе. В этом смысле они были антирусской, антинациональной силой. Так как восстановлением экономики и налаживанием новой жизни после катастрофы царской России они занимались не для блага России и ее народов, а чтобы иметь ресурсы и возможности разжечь пожар мировой коммунистической революции. Чтобы захватить Европу, Азию, Африку, Америку, а Россию оставить в почетной роли отсталой и заброшенной колыбели мировой революции. Лидеры большевиков-интернационалистов: Ленин, Троцкий, Зиновьев и им подобные жиды из еврейской революционной национальности.
           В большевицком проекте «Красная Звезда» имелась и другая, пока еще не ясно выраженная, но глубоко национальная составляющая. Она известна в истории под названием «национал-большевизма». Национал-большевики подхватили традицию русской старообрядческой трудовой этики – с основополагающей ролью труда в жизни и бытовании русского народа. Борьба между этими двумя течениями (большевиками-интернационалистами и национал-большевиками) определила всю российскую историю 20-го века и явилась главным внутренним конфликтом всей коммунистической эпохи в России и СССР. 
          Так почему проект «Красная Звезда» победил в бывшей Российской империи?
У большевиков была фанатичная вера в победу, торжество и правоту своего дела. Есть тьма примеров как они жертвовали жизнью ради победы своего дела. У большевиков были сильные, волевые и умные лидеры-вожди, способные подчинить себе миллионы людей. Большевики имели политическую организацию-партию.  Следует отметить, что партия большевиков полностью соответствовала логике зарождения новой коммунистической цивилизации. А теперь посмотрим на их противников внутри страны, было ли что подобное у них? Не было, только одна тоска по утерянной России, обреченность и желание жить по-западному.
             А самое главное, в использовании террора большевики-интернационалисты были намного смелее и последовательнее всех своих противников. Большевики-интернационалисты превратили террор в систему, в двигатель своих планов. Они не боялись крови, тем более, она была в основном кровью презираемого и покоренного ими народа. Террор белого движения  - это в основном  месть или своеволие войск, системы у них не было. Причина в национальных особенностях. У евреев террор и подавление соседей в крови.  За ними четыре с лишним тысячи лет истории, каждый день и год которой убеждали евреев в особой выгодности применения силы к соседям с жестокостью возведенной в принцип. Иудейская религия этого постоянно требовала от евреев еще со времен первосвященника Ездры. У русских подавление соседей,  как система применялась только в крайней ситуации, да и то выборочно.
             Большевики-интернационалисты очень умело использовали народные бунты против Белого движения. Умелой и доходчивой пропагандой они направляли гнев народа против своих врагов. А затем не менее решительно подавляли и народную стихию. Именно партизанское движение вызвало крах Колчака в Сибири, именно восстание Нестора Махно подорвала силы Добровольческой армии Юга России генерала Деникина. А когда с Колчаком, Деникиным, Врангелем, Юденичем было покончено, наступила очередь и народной вольницы – Махно и Антонова. В этом  большевики-интернационалисты показали себя более умелыми и беспринципными  политиками, чем вожди Белого движения.
          Большевики-интернационалисты победили и потому, что получили реальную поддержку от властителей Западного мира – финансовых магнатов по обе стороны Атлантики. Тем более, они и большевики-интернационалисты были одной крови, и действовали в рамках одного и того же глобального цивилизационного проекта.
Цитата: «Почему Запад помог большевикам?
          Есть в связи с этим одна гипотеза. Мы не претендуем на ее непогрешимость. После февральской революции масонское России оказалось совершенно не нужным западным союзникам. В России начался хаос. И тут западники сделали ставку на тех, кто сможет обуздать стихию. Они поддержали большевистский проект.
          Посмотрите как, как ведут себя Англия и Франция по отношению к белым в годы Гражданской войны? Они тихо играют на руку красным, помогая белым армиям со скрипом и натугой, сдирая с них три шкуры золотом за винтовки и патроны, то и дело требуя признать суверенитет национальных окраин. Огромные запасы оружия, техники и продовольствия в Архангельске и Мурманске англичане выводят из строя или топят в море. Все мемуары вождей Белого движения, все исследования нынешних историков  «белого направления» просто вопиют о том, что союзники по Антанте предали антикоммунистическое движение в России.
           Да, они так и сделали. Причем совершенно сознательно! Потому что белые англичанам и французам  были совершенно не нужны. И уж если быть до конца честными, то крупнейшие западные финансисты не выступали против мировой революции, которой бредили большевики. Они сами хотели стать во главе ее (по моему скромному мнению, уже стояли). Превращение России в Эльдорадо начала ХХ века – это всего лишь полдела, попутная польза. А что главное?
           Представьте себе, весь мир в результате глобальной революции превратился бы тогда в Союз Советских республик планеты, которые отдают свои богатства и предприятия в концессию некому Супертресту и которые обеспечивают в своих странах жесткое повиновение рабочих. Причем трест финансистов расположен в единственной стране, куда революция не пришла, - в Соединенных Штатах. США – самые богаты, к ним бегут за инвестициями и технологиями.
          А поскольку США взяли в концессию у советских республик мира все самое ценное, они контролируют их развитие. Осчастливленные революцией народы просто не в состоянии самостоятельно существовать – источники развития попали в заокеанские руки. А в силу того, что Америка когда-то оказала тайную услугу правящим элитам советских республик, то эти элиты находятся в состоянии постоянной завербованности, полностью зависят от Америки. Картина получается просто идеальной. Этакая несостоявшаяся «железная» глобализация 1920-х годов, еще очень грубая и низкотехнологичная по сравнению с нынешней.
Красные выходят из-под контроля.
        Так Октябрьская революция стала еще и реакцией Запада на разбушевавшуюся русскую вольницу. А большевики - это команда по окончательному разгрому не оправдавшего себя проекта русских масонов и для обуздания анархии. Можно сказать, что большевики выступали в роли последней надежды Запада. Но процесс вышел из-под контроля Запада. Блестяще спланированная, красивая  операция по проведению первой глобализации с треском провалилась. По какой причине? Пришел Сталин и сломал великие планы властителей Запада, принявшись строить Империю. Он стал более крутым паханом и уничтожил тех, кто работал на западных паханов. Он перестрелял ленинско-троцкисткую гвардию, он сломал инструмент западного господства в России. Сталин с соратниками взялся строить свою цивилизацию труда, справедливости и силы.
        «Мировая революция», «интернационализм» - все это пришло с Запада. С их помощью хотели подчинить Россию, сделать ее базой для построения новой системы мирового господства. Поэтому все национальное в Советской России 1920-х годов попало под запрет. Вся русская история оплевывалась, национальные герои объявлялись реакционерами и угнетателями. Так шел первый эксперимент по перекодировке целого народа, по уничтожению его самобытности.  С 1934 г.  Сталин, войдя в силу, прекращает эту политику, реабилитируя дооктябрьскую историю.
        Вот и получается, что в самом начале взаимоотношений большевиков и западников имели как бы двойственную природу: с одной стороны Запад пытался использовать большевиков для нужных ему целей, о которых мы скажем ниже. А большевики, в свою очередь, пытались приспособить Запад для того, чтобы укрепиться в России, создать тылы, решать свои текущие оперативные задачи, в отношении которых и интернационалисты, и националисты красного цвета были едины: выживание, налаживание элементарной жизни на пепелище, политическая легитимизация и усмирение народа.
Многоликая революция.
          Так что же есть великая революция 1917 года? Величайшее событие в истории человечества или самый страшный по своим последствиям катаклизм, выпавший русскому народу? Заря нового мира или конец русской цивилизации? Результат исторического процесса либо плод заговора? Событие, положившее начало воскресению страны, либо умело проведенный переворот, покончивший с потенциальной сверхдержавой ХХ века и обрекший ее на крах в 1990-е гг?  В каждом из этих определений содержится определенная доля истины.
        История сегодня сродни неклассической физике. Полная картина того или иного процесса может быть получена в результате описаний с нескольких точек зрения, путем определения этого процесса через несколько параметров. Подлинная социодинамика стереоскопична, объемна, а потому русская революция – это все, о чем мы сказали выше. А еще - и плод научного эксперимента, и русский бунт, бессмысленный, свирепый и беспощадный. Русская революция – это величайшее торжество созидательных усилий, успешный эксперимент по созданию новой Реальности  и одновременно – беспрецедентное тожество «добывателей трофеев», катастрофа культуры и веры.
          Со всех точек зрения русская революция – итог и завершение пятисотлетнего исторического пути Московии-России. Этот результат внутренних процессов есть плод  и разрешение раскола, болезненной патологии, гнездившейся в самом ядре русской цивилизации. Но одновременно русская революция 1917-го – это и результат умелых, целенаправленных, хитроумных усилий разнородных зарубежных сил, объединенных целью: не допустить превращения России в державу-победительницу, остановить которую будет уже невозможно. 
         Семнадцатый год дал двух победителей – большевиков Ленина и Запад. Каждый из победителей был уверен, подлинным выигравшим стал именно он. Что именно ему удалось обыграть противника. Удалось приспособить его для своих нужд». Конец.  Источник: М.Калашников, С.Кугушев «Третий проект. Погружение» стр.226-229.
          Теперешнее положение РФ от положения России в 1917 году отличается только тем, что тогда в решающий момент истории нашлись люди (И.В.Сталин и национал-большевики) которые прекратили этот бесчеловечный еврейский эксперимент над Россией, то в настоящее время таких людей просто нет и не откуда им взяться.   
          Скольких же потерь стоила революция и последовавшая за ней гражданская война, когда Российская империя по вине свершено объективных и субъективных причин оказалась «объектом» для политических манипуляций и воплощения идей зарубежных и отечественных еврейских либерально-демократических деятелей? Общие демографические потери (гражданское население, потери вооруженных сил Белого движения, потери Красной армии) России в Гражданскую войну оцениваются не мене чем в 8 млн. чел. (в т.ч. около 1 млн. 780 тыс. – это жертвы репрессий со стороны местной советской администрации и внесудебных расправ, жертвы действий различных бандформирований и репрессий со стороны Белого движения; не менее 20 тыс. чел. – это уничтоженные по решению судебных органов ВЧК; около 400 тыс. чел. – военные потери Белого движения, в т.ч. 175 тыс. чел. - это чисто боевые потери, остальные от эпидемий; оставшиеся потери в 4,8-5 млн. чел.  – это жертвы голода, эпидемий сыпного тифа и гриппа-«испанки». Военные потери Красной Армии приведены ниже.

     Общее число потерь Красной Армии за годы Гражданской войны (1918-1922 гг.) Таб.3.2.5-1.
Виды потерь Общее численн. потерь тыс. чел. В т.ч. по периодам
1918-1920 гг. 1921-1922 гг.
1. Безвозвратные потери
Убито и умерло нам этапах санэвакуации --259,2-- --249,3-- --9,9--
Пропало без вести, не вернулось из плена --101,0-- --86,3-- --14,7--
Погибло в результате происшествий, осуждено --3,9-- ----- --3,9--
Умерло от ран и болезней в лечебных уч-ях --616,6-- --407,2-- --209,4--
Итого безвозвратных потерь --980,8-- --742,8-- --237,9--
2. Санитарные потери
Раненые --548,9-- --536,7-- --12,1--
Заболевшие --6 242,9-- --3 785,5-- --2 457,4--
Итого санитарных потерь --6 791,8-- --4 322,2-- --2 469,6--
          Источник: «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование». Гл. III «Гражданская война и интервенция» (1918-1922 гг.) стр.111,149.

              Предлагаются вашему вниманию отрывки из книги С.В.Волкова «Трагедия русского офицерства».
              Изменения в численности и составе офицерства, вызванные годами Первой мировой войны, были огромны. На начало войны русская армия насчитывала свыше 40 тыс. офицеров, еще около 40 тыс. было призвано по мобилизации. После начала войны военные училища перешли на сокращенный курс обучения (3-4 месяца, специальные - 6 месяцев), их как офицеров военного времени производили не в подпоручики, а в прапорщики; с декабря 1914 г. так выпускались все офицеры. Было открыто более 40 школ прапорщиков с таким же сроком обучения. Свыше 30 тыс. человек были произведены непосредственно из вольноопределяющихся (лиц с правами на производство по гражданскому образованию) и унтер-офицеров и солдат за боевые отличия. В общей сложности за войну было произведено в офицеры около 220 тыс. человек (в т.ч. 78 581 из военных училищ и 108 970 из школ прапорщиков), то есть за три с лишним года больше, чем за всю историю русской армии до мировой войны. Учитывая, что непосредственно после мобилизации (до начала выпуска офицеров военного времени) численность офицерского корпуса составила примерно 80 тыс. человек, общее число офицеров составит 300 тысяч. Из этого числа следует вычесть потери, понесенные в годы войны. Непосредственные боевые потери (убитыми, умершими от ран на поле боя, ранеными, пленными и пропавшими без вести) составили свыше 70 тыс. человек (7 1298, в т.ч. 208 генералов, 3 368 штаб  - и 67 772 обер-офицера, из последних 37 392 прапорщика). Число убитых и умерших от ран по различным источникам колеблется от 13,8 до 15,9 тыс. чел., погибших от других причин (в т.ч. в плену) - 3,4 тыс., оставшихся на поле сражения и пропавших без вести - 4,7 тыс., то есть всего примерно 24 тыс. человек. Таким образом, к концу войны насчитывалось около 276 тыс. офицеров, из которых к этому времени 13 тыс. еще оставались в плену, а 21–27 тыс. по тяжести ранений не смогли вернуться в строй. Эта цифра полностью согласуется с тем, что нам известно о численности офицерского корпуса Действующей армии (70-75% всех офицеров). На 1 янв. 1917 г. в ней было 145 916 офицеров и 48 тыс. военных чиновников. Флот в конце 1917 г. (там не было больших потерь) насчитывал примерно 6 тыс. офицеров (70% из них приходилось на Балтийский флот), причем 80% были в чине не выше лейтенанта. К январю 1918 г. на флоте числился 8 371 офицер (54 адмирала, 135 генералов, 1 160 капитанов 1 и 2 ранга, полковников и подполковников, 4 065 старших лейтенантов, лейтенантов, мичманов, капитанов, штабс-капитанов, поручиков и подпоручиков, 2 957 мичманов военного времени и прапорщиков). Численность врачей и иных военных чиновников (увеличившаяся почти вдвое за вторую половину 1917 г.) составляла около 140 тыс. человек.   
         Огромные изменения офицерского корпуса усугубилось, что масса потерь не распределялась пропорционально между кадровыми и произведенными за войну офицерами; основная ее часть приходится как раз на первых: из 73 тыс. боевых потерь 45,1 тыс. падает на 1914-1915 гг., тогда как на 1916 г. - 19,4 и на 1917 г. - 8,5. То есть едва ли не весь кадровый офицерский состав выбыл из строя уже за первый год войны. Понятно, что к 1917 г. это были уже совсем другие офицеры, чем их себе обычно представляют. К концу войны во многих пехотных полках имелось всего по 1–2 кадровых офицера, в других в лучшем случае ими был обеспечено батальонное звено, в среднем приходилось по 2–4 кадровых офицера на полк. Ротами (а во множестве случаев и батальонами) повсеместно командовали офицеры военного времени, многие к этому времени стали поручиками и штабс-капитанами, а некоторые даже и капитанами (в подполковники офицеры военного времени как не получившие полного военного образования не могли производится). С начала войны офицерский корпус сменился на 7/8, в пехотных частях сменилось от 300 до 500%, в кавалерии и артиллерии - от 15 до 40 %. В результате распространенный тип довоенного офицера - потомственный военный (во многих случаях и потомственный дворянин), носящий погоны с десятилетнего возраста - пришедший в училище из кадетского корпуса и воспитанный в духе безграничной преданности престолу и отечеству, практически исчез. В кавалерии, артиллерии и инженерных войсках на флоте положение было лучше. Во-первых, вследствие относительно меньших потерь, и во-вторых, потому что соответствующие училища комплектовались в годы войны выпускниками кадетских корпусов в наибольшей степени. Это обстоятельство, как мы увидим впоследствии, очень ярко сказалось на поведении офицеров кавалерии, артиллерии и инженерных войск во время гражданской войны. Однако эти рода войск вместе взятые составляли крайне незначительную часть армии. Из кого же состоял в результате к 1917 году офицерский корпус? Можно констатировать, что он в общем соответствовал сословному составу населения страны. До войны (1912 г.) 53,6% офицеров (в пехоте - 44,3) происходили из дворян, 25,7%- из мещан и крестьян, 13,6% - из почетных граждан, 3,6% - из духовенства и 3,5%- из купцов. Среди же выпускников военных училищ военного времени и школ прапорщиков доля дворян никогда не достигает 10%, доля выходцев из крестьян и мещан постоянно растет (большинство прапорщиков было произведено именно в 1916-17 гг.). Свыше 60% выпускников пехотных училищ 1916-1917 гг. происходило из крестьян.
          Генерал Н.Н.Головин свидетельствовал, из 1 000 прапорщиков, прошедших школы усовершенствования в его армии (7-й) около 700 происходило из крестьян, 260 из мещан, рабочих и купцов и 40 из дворян. Офицерский корпус к этому времени включал в себя всех образованных людей в России, поскольку практически все лица, имевшие образование в объеме гимназии, реального училища и им равных учебных заведений и годные по состоянию здоровья были произведены в офицеры. Кроме того, в составе офицерского корпуса оказалось несколько десятков тысяч людей с более низким уровнем образования. После февральского переворота были отменены всякие ограничения (касавшиеся иудаистов) по вероисповедному принципу (с 11 мая 1917 г., когда начались выпуски поступивших в учебные заведения после февраля, было выпущено 14 700 человек из военных училищ и 20 115 из школ прапорщиков, а всего произведено около 40 тыс. офицеров).
         Социальную свою специфику офицерский корпус, таким образом, полностью утратил. Качественный его уровень катастрофически упал: прапорщики запаса и абсолютное большинство офицеров ускоренного производства были по своей сути совсем не военными людьми, а производимые из унтер-офицеров, имея неплохую практическую подготовку и опыт войны, но не обладали достаточным образованием, офицерской идеологией. Однако, поскольку традиции воинского воспитания в военно-учебных заведениях не прерывались, нельзя сказать, чтобы офицерство радикально изменилось по моральному духу и отношению к своим обязанностям. Подавляющее большинство офицеров военного времени не менее жертвенно выполняли свой долг, чем кадровые офицеры, и гордились своей принадлежностью к офицерскому корпусу.
         После окончательного развала и ликвидации армии вопрос о том, оставаться ли на фронте, естественно, не стоял, и офицерам не оставалось ничего другого, как пробираться к местам своего довоенного жительства. Поэтому естественно, что именно в центрах военных округов: Петрограде, Москве, Киеве, Казани, Тифлисе, Одессе, Омске, Иркутске, Хабаровске, Ташкенте скопилось наибольшее количество офицеров. Хотя цифры по конкретным городам называются разные, но они не сильно расходятся. В Москве насчитывалось до 50 тыс. офицеров; на конец октября называется также цифра около 55 тыс. и много незарегистрированных- или 56 тыс., в Киеве- 40 тыс., в Херсоне и Ростове- по 15, в Симферополе, Екатеринодаре, Минске- по 10 тыс. и т.д. По другим данным, в Киеве было 19,5 тыс. офицеров, в Пскове 10, в Ростове 9,5 тыс. По третьим - в Киеве 35-40 тыс., в Херсоне- 12, Харькове- 10, Симферополе- 9, Минске- 8, Ростове около 16 тыс. В это время лишь  немногие стремились пробраться на Дон в добровольческие формирования.          
          С лета 1918 года большевикам, несмотря на крайнюю антипатию к бывшим офицерам, пришлось перейти к их мобилизации в массовом порядке. Условия для этого были самые благоприятные, в крупных городах, находящихся под контролем большевиков, скопилось очень много офицеров, вернувшихся к своим семьям. Принятие на учет бывших офицеров последовало по приказу Наркомвоена от 7.05.1918 г. №324. В Москве, по сообщению «Известий ВЦИК», на 15.06.1918 г. было зарегистрировано около 30 тыс. офицеров (в т.ч. 2500 кадровых), 2/3 которых принадлежали к артиллерии и другим специальным войскам. Первый декрет о призыве офицеров, военных врачей, военных чиновников был издан 29 июля 1918 г. Речь шла о лицах 1892–1897 гг. рождения в Московской, Петроградской, Владимирской, Нижегородской, Архангельской, Вяткой Пермской губ. и 51 уезде Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского военных округов. Затем последовал декрет СНК от 1 октября 1918 г. (носивший общероссийский характер и касавшийся лиц, не достигших к 1.01.1918 г. 40 лет), приказы РВСР от 11 сентября (№228) - призыв лиц 1890–1897 г.р. (а 22.09 — еще пяти возрастов 1897–1901 г.р.) и 3 ноября (№275) 1918 г. Военные чиновники призывались по тем же декретам и приказу РВСР от 11 сентября 1918 г. №4 и от 28 декабря того же года №485. Врачи - по декретам СНК и приказам РВСР от 29 июля, 29 августа, 12 ноября, 7 и 28 декабря 1918 г. Мобилизации проходили и на Украине, в «Известиях Всеукраинского ЦИК» с 1 по 18 авг. 1919 г. публиковались списки нескольких сот призванных врачей, фельдшеров.
          Во всех местностях, находившихся под контролем большевиков, проводились регистрации офицеров, которые, не желая служить, часто скрывали свои звания. Не везде мобилизация была проведена успешно (чем и объясняется неравномерность картины призванных по военным округам). Подавляющее большинство офицеров служить большевикам, тем более в условиях, когда речь шла не о противодействии немцам, а гражданской войне, естественно. не желало. В докладе Бонч-Бруевича от 8 июля 1918 г. констатируется: «Бывшие кадровые офицеры в подавляющем числе воздерживаются от поступления в новую армию, и количество изъявивших желание служить не составляет, по донесениям, и 10% зарегистрированных». С апреля 1919 г. действовали особые комиссии по учету бывших офицеров, задачей которых было выявлять направлять в армию всячески стремящихся этого избежать бывших офицеров, находившихся на тыловых дол-тях, службе в гражданских учреждениях, а также скрывающих свои чины. По приказу РВСР от 2 июля 1919 г. об учете офицеров, с июля 1919 по январь 1920 г. было взято на учет 29 652 человека, из которых 14 984 отправлено на фронт. Известно, что на 1.09.1919 г. призвано было 35 502 бывших офицера, 3441 военный чиновник и 3494 врача, Всего же с 12 июля 1918 по 15 августа 1920 г. в Красную Армию было призвано 48 409 бывших офицеров, 10339 военных чиновников, 13 949 врачей и 26 766 чел. медперсонала, т.е. 72 697 лиц в офицерских и классных чинах. Сложнее с определением общего числа служивших в РККА бывших офицеров. Иногда оно признается равным числу призванных, но обычно добавляются 8 тыс. «поступивших добровольно» и пленные офицеры белых армий, каковых в 1921 г. учтено 14 390 человек (до 1.01.1921 г. 12 тыс.). Встречаются  утверждения, в 1920 г. в РККА более 68 тыс. офицеров, что к концу гражданской войны из 130 тыс. комсостава бывшие офицеры составляли более половины. К концу гражданской войны численность бывших офицеров оценивается в 70–75 тыс. чел.. Существенно разнятся представления о доле бывших офицеров в красном комсоставе. По одним данным, в 1920 г. бывшие офицеры составляли 15–16%, по другим - к концу войны среди него было до 6% кадровых офицеров, до 28% офицеров военного времени, а всего - 34%, по третьим, в декабре 1920 г. из 130 932 лиц комсостава Красной Армии офицеры составляли 29% (4% кадровых и 25 - военного времени), по четвертым - в декабре 1921 бывших офицеров и чиновников было 33,7%, по пятым - в 1922 г. среди комсостава было 5,6% быв. кадр. офицеров, 22,3% офицеров военного времени и 6,1% военных чиновников, всего 34% (из 217 тыс. на них приходится 70–75). Наиболее широкое хождение имеют данные, согласно которым в 1918 г. «военспецы» составляли 75% комсостава, в 1919–53, в 1920–42, в 1921–34%.
           Из всей совокупности приведенных выше данных можно сделать вывод, что реальность была такова. Прежде всего, цифра в 8 тыс. добровольцев, которая столь широко распространена в литературе - вполне мифическая, и не подтверждается никакими реальными данными. Тем более, что речь идет о лицах, поступивших до Брестского мира с целью противодействия германскому нашествию, которые после марта в большинстве ушли или были уволены. Во всяком случае, до мобилизаций несколько тысяч офицеров могло служить. Цифры призыва - 48,5 тыс., равно как и 12 тыс. бывших белых офицеров следует признать вполне достоверными как основанные на документальных списочных данных. Но ими практически и исчерпывается весь состав когда-либо служивших в Красной армии офицеров, т.е. даже приняв достоверным цифру 8 тыс. добровольцев, всего служило не более 68 тысяч офицеров и более 24 тыс. врачей и военных чиновников. К концу войны офицеров никак не могло быть более этого числа, ибо несколько тысяч перешло к белым и погибло, а было, как и указывается в ряде работ, 70–75 тыс. чел. вместе с врачами и чиновниками. Офицеров в этом случае должно быть примерно 50 тыс., что вполне реально отражает потери. Да и невозможно представить, чтобы с 1.09.1919 г. число офицеров выросло более, чем вдвое - с 35,5 до 75 тысяч. В общей сложности из числа служивших у красных офицеров погибло не более 10 тыс. человек. Из приблиз. 1 млн. погибших военнослужащих Красной армии их не могло быть более 1%, т.е. столько, сколько они составляли в ее общей численности.
          Состав бывших офицеров, служивших у большевиков, существенно отличался от такового в белых армиях. Намного ниже был процент старшего и высшего комсостава. В советских работах можно встретить утверждения, что осенью 1918 г. в Красной Армии служило 160 бывших генералов, весной 1919 - более 200 и около 400 полковников и подполковников, однако совершенно напрасно считают, это была 1/5 и 1/15 соответствующих офицеров старой армии: генералов было не 1 тыс., а штаб-офицеров не 6 тыс. - уже летом 1916 г. одних полковников было около 7 тыс., а генералов 3–4 тысячи, в 1917 г. это число еще более возросло. Даже наиболее полные сведения дают 775 генералов и 1 726 штаб-офицеров (980 полковников и 746 подполковников). Реально в РККА служили не более 5–10% генералов и еще меньше штаб-офицеров русской армии, которые составляли 5% от всех бывших офицеров в Красной Армии. Это естественно, ибо в штаб-офицеры (подполковники) офицеры военного времени не производились, состав этой категории офицерства был целиком кадровым и не отличался от довоенного. Основную массу служивших в Красной Армии бывших офицеров составляли офицеры военного времени, главным образом прапорщики.
          Основная масса служивших в РККА бывших офицеров была представлена пехотинцами, составлявшими большинство русской армии. Пехота понесла наибольшие потери и обладала наименьшим процентом кадровых офицеров (кроме командиров полков и некоторых батальонов она их практически и не имела). Именно в пехотных полках, где служили почти все большевистски настроенные офицеры, начался и свершился развал армии. Исключение составляла только гвардия и гренадерские полки, из которых в Красной Армии служило в общей сложности лишь несколько десятков младших офицеров. Кавалерийских офицеров у большевиков было очень мало. Относительно небольшие потери и специфический  состав (высокий процент окончивших кадетские корпуса потомственных военных) способствовали сохранению в ней духа старой русской армии, большинство офицеров кавалерии стали добровольцами белых армий. У большевиков были лишь единицы из старших кавалерийских офицеров, и всего несколько десятков офицеров армейской кавалерии, а гвардейцев почти вовсе не было. Было, правда, некоторое число младших казачьих офицеров военного времени. Артиллерия представляла такой род войск, на командные посты в котором менее всего могли быть назначены лица, не обладающие специальной подготовкой. Но, хотя по своему составу артиллерия почти не отличалась от кавалерии, большевикам удалось мобилизовать довольно много артиллерийских офицеров. Объясняется это главным образом тем обстоятельством, что в состав артиллерии входили множество частей и учреждений вспомогательного характера, располагавшихся в столицах и крупных городах, где их личный состав и был застигнут большевистской мобилизацией (в Москве артиллеристы и инженеры составляли 2/3 численности всех офицеров). Поэтому острого дефицита в артиллерийских кадрах красные никогда не испытывали, почти все даже полевые командные должности занимались бывшими офицерами. Сказанное выше об артиллерии в не меньшей степени относится и к инженерным войскам, войскам связи и техническим частям, специалистам топографической, геодезической и иных служб, еще теснее привязанных к Москве и Петрограду. Только в собственно инженерных войсках служило 80 военных инженеров и 360 бывших саперных офицеров и техников. В целом подобных специалистов у большевиков было едва ли меньше, чем в белых армиях. В красной авиации также подавляющее большинство составляли бывшие офицеры. К 1919 г. во фронтовых частях воздушных сил они составляли: среди летчиков - 80%, среди командиров отрядов - 60, среди начальников авиации фронтов и армий - 62%. В целом среди старших специалистов (генералов и штаб-офицеров) родов войск (кроме пехоты, Генштаба) абсолютно преобладали инженеры и артиллеристы. Относительно офицеров Генерального штаба имеются наиболее точные данные (ибо эти офицеры включались в специальные списки не только в русской, но и в Красной армии). Объективные данные тут следующие. В последнем «Списке Генерального штаба» на 8.02.1917 г. числилось (без учета находящихся в плену) 1528 ч (641 генерал, 609 штаб - и 278 обер-офицеров), до 25.10.1917 г. было переведено в Генштаб 81, погибло 25 и уволено 90 офицеров. 27.06.1918 г. уже при большевиках в ген. штаб было переведено 133 ч (из 158 закончивших курсы 23.03.1918 г.), а 305 чел. окончили академию в армии адм. Колчака.. Итак, к моменту большевистского переворота офицеров Генштаба насчитывалось 1 594 (уволенные за «реакционность» никуда не исчезли и не только принимали участие в гражданской войне, среди них был весь цвет командования белых армий), и в годы гражданской войны к ним добавилось 438. По советским спискам лиц Генштаба, служивших в РККА значится: на 15.07.1919 г. 418 чел. (в дополнительном списке по Украине на 1.09.1919 г. 70), а на 7.08.1920 г. - 407 (в т.ч. 21 чел. не относящийся к офицерам ген. штаба).
          Мобилизовать генштабистов было проще, поскольку большинство служило в штабах и управлениях Москвы и Петрограда или оказалась после революции в этих городах. В советской печати приводились данные, что к лету 1918 г. в РККА бывших офицеров Генштаба служило 98 чел., а к 30 июня (их призывали прежде всего) - 232, осенью - 526 (в т.ч. 160 генералов и 200 штаб-офицеров). Большинство генералов и штаб-офицеров Генштаба служило в центральных штабах и управлениях: летом 1919 г. из 178 бывших генералов (в т.ч. 9 генералов от инфантерии, 42 генерал-лейтенанта и 127 генерал-майоров) на фронте находилось 37 (21%), из 130 штаб-офицеров - 54 (41%), из 109 капитанов - 65 (60%). Г.Х.Эйхе писал, что из 1 600 офицеров Генштаба к концу 1917 г. было взято на учет около 400, а фактически работало 323, из них только 131 в действующей армии, «все же остальные оказались на стороне наших противников».
           Специфика флота такова, что здесь замена офицера любым другим лицом практически невозможна. Если в других родах войск широко использовались наиболее способные и опытные унтер-офицеры, то командовать кораблем, быть штурманом или корабельным инженером такие лица не могли. Но красный флот, состоявший преимущественно из озерных и речных флотилий, был невелик, и бывших офицеров для него вполне хватало. Морских офицеров у большевиков было (несмотря на традиционно весьма аристократический их состав и то, что во флоте не практиковалось во время войны производство из унтер-офицеров и матросов), в общем-то, довольно много - благодаря тому, что абсолютное большинство их было сосредоточено в Петрограде или в Кронштадте с самого начала находившихся под властью большевиков. Поэтому в красном флоте почти все соответствующие должности замещались офицерами. К марту 1921 г. из 8 455 ч комсостава 6 559 служили ранее на флоте, в т.ч. 128 адмиралов и генералов, 261 капитан 1-го ранга, 388 капитанов 2 ранга, 389 старших лейтенантов, 338 лейтенантов, 901 мичман, 953 инженер-механика, 171 корабельный инженер, 112 гидрографов, 44 офицера корпуса морской артиллерии, 3 штурмана, 1224 чина по адмиралтейству, 968 мичманов военного времени, 194 мичмана военного времени по механической части, 485 прапорщиков флота.
        Каким бы ни было отношение большевиков к бывшим офицерам, что бы они ни думали о намерениях друг друга и как бы ни складывались их взаимоотношения, а с самого начала гражданской войны, до создания регулярной армии, большевики ни шагу не могли ступить без бывших офицеров. Поход на Ставку возглавляли мичман В.Н.Павлов и прапорщик Р.И.Берзин, операциями против ударных батальонов руководили прапорщики И.П.Павлуновский, А.Ф.Ильин-Женевский А.И.Толстов, против Центральной Рады – Антонов-Овсеенко и подполковник Муравьев (отрядами командовали П.В.Егоров, Р.И.Берзин, Г.Н.Кудинский, В.М.Примаков), против корпуса Довбор-Мусницкого - полковник И.И.Вацетис, против Дутова - мичман С.Д.Павлов и братья Каширины, против атамана Семенова - прапорщик С.Г.Лазо, тремя группировками, занимавшими Дон в 1918 г. командовали Р.Ф.Сиверс, Ю.В.Саблин и Г.К.Петров, в Туркестане оборону Кушки возглавлял ген. А.П.Востросаблин, на Северном Кавказе сотник А.И.Автономов и подъесаул И.Л.Сорокин. Некоторые (напр. подполковник Н.Г.Крапивянский, штабс-капитан П.Е.Щетинкин) возглавляли созданные ими партизанские отряды против немцев на Украине. Так что во всех операциях «добровольческого» периода Красной Армии руководство принадлежало почти исключительно офицерам. Естественно, что их же руками создавалась и регулярная армия, в чем главную роль играл упоминавшийся выше образованный 4 марта 1918 г. и состоящий исключительно из офицеров Высший Военный Совет (из 86 офицеров там было 10 генералов, 26 штаб-офицеров, 22 капитана и 30 младших офицеров). Параллельно существовал Революционный полевой штаб, ведавший операциями на «внутреннем фронте» (ВВС и его штаб руководили «завесой» против Германии). Вскоре он слился с оперативным отделом штаба Московского ВО и стал именоваться «Оперодом» (оперативным отделом Наркомвоенмора) во главе с штабс-капитан С.И.Араловым, состоящий в основном из молодых обер-офицеров. В начале сентября 1918 г. ВВС и Оперод прекратили свое существование, и был создан Реввоенсовет с Полевым штабом при нем, а управление вооруженными силами на фронтах сосредоточено в руках Главнокомандующего, штаб при котором был развернут из аппарата ВВС. Для управления формированием и обучение войск Наркомвоен образовал 8 мая 1918 г. Всероссийский Главный Штаб, подчинив ему военкоматы. Существовали также Высшая военная инспекция, Центральное управление снабжения и другие органы. Аппарат всех этих учреждений состоял из бывших генералов и офицеров. Например, в ГАУ в мае 1919 г. работало 184 боа (29 генералов, 66 полковников и подполковников, 35 капитанов и 54 младших офицера)). Подавляющее большинство должностей в военкоматах и прочих местных военных органах тоже было занято бывшими офицерами. В органах Всевобуча в 1919 г. бывших офицеров состояло на 1.01 1 506, на 1.04 6 481, на 1.07 7 255, на 1.10 2 434 и на 1.12 3 157. Весь преподавательский состав созданных большевиками военно-учебных заведений состоял из бывших офицеров (некоторое число имелось и среди слушателей. За 1918–1920 гг. было открыто 150 школ и курсов, действовало 6 академий (Генерального штаба, артиллерийская, инженерная, медицинская, военно-хозяйственная и морская). В военно-учебных заведениях бывшие офицеры составляли свыше 90% всего персонала.
            Высшие командные должности в войсках также главным образом занимались офицерами. В период существования «завесы» в первой половине 1918 г. все командные и штабные должности ее участков и отрядов (и развернутых позже на их основе дивизий) были заняты исключительно офицерами. Эта ситуация сохранилась и в дальнейшем, когда вместо участков «завесы» были развернуты фронты. В списках высшего строевого комсостава Красной Армии за 1918–1922 гг. значится 23 командующих фронтами, 30 начальников штабов фронтов, 101 командующий армиями, 147 начальников штабов армий, 494 начальника дивизий и 640 начальников штабов дивизий, (а также 9 командующих вооруженными силами ДВР и Туркестанской республики, 8 их начальников штабов, 24 командующих фронтами ДВР и 15 Туркреспублики). Всего (поскольку многие в ходе войны продвигались по службе) учтено 1 215 чел. (надо заметить, списки эти неполны, по другим источникам число соответствующих лиц может быт увеличено). Подсчеты показывают, что среди тех, чье прошлое известно, бывшие офицеры составляли 92,3% командующих фронтами, 100% начальников штабов фронтов, 91,3% командующих армиями, 97,4% начальников штабов армий, 88,9% начальников дивизий и 97% начальников штабов дивизий. Вообще штабные должности всех уровней от Высшего Военного Совета до батальона замещались в Красной Армии офицерами практически на 100%. Ими же были, естественно, все начальники артиллерии, связи соединений, командиры инженерных и саперных частей.
          Батальонные командиры также в большинстве случаев были офицерами, а так называемые «краскомы» в большинстве случаев занимали должности командиров взводов и рот, равно как и выдвиженцы из унтер-офицеров и солдат, составлявшие к концу 1920 г. более половины всего комсостава (начиная от взвода). Офицерами были и все командиры кораблей, за исключением некоторых речных. Например, в конце 1918 г. из 61 чел. комсостава 3-й армии Восточного фронта (до батальонного звена вкл-но) было 3 бывших полковника, 10 капитанов, есаулов и подъесаулов, 34 поручика, подпоручика и прапорщика (всего 47 офицеров, или до 80%), 10 унтер-офицеров, 3 солдата и 1 невоенный. Из восьми командиров бригад - 7 офицеров (1 подъесаул, штабс-капитан, 3 подпоручика, 2 прапорщика), большинство командиров полков - подпоручики и прапорщики, батальонов - прапорщики и унтер-офицеры. Штаб армии состоял исключительно из бывших офицеров. В частях и соединениях, формировавшихся летом 1918 г. в Московском, Петроградском, Ярославском и других воен. округах, почти весь комсостав от командиров взводов до командиров дивизий состоял из бывших офицеров. В некоторых дивизиях (напр. 20 сд) из них состояло 100% комсостава, начиная с бригадного звена.
            Для уяснения роли бывших офицеров достаточно напомнить, что, не говоря о важности занимаемых постов и качестве подготовки, все школы и курсы в 1918 г. окончило 17 53 чел., в 1919–11 556, а всего за 1918–1920 гг. – 39 914 чел., тогда как офицеров служило вдвое больше. К декабрю 1920 г. из 446 729 чел. комсостава 130 932 приходилось на собственно командный (начиная с командиров взводов, которыми в русской армии были старшие унтер-офицеры). Из них 31% поровну составляли краскомы и бывшие офицеры, 12 - военные чиновники, 22 - унтер-офицеры и 35 – солдаты, пр. лица без образования. Т.е. в общей сложности классные чины старой армии составляли до 30%. Надо заметить, что в советской историографии (за немногими исключениями) роль и значение бывших офицеров принято было принижать, поскольку это не соответствовало положению о «ведущей роли партии», «красных командирах-выходцах из народа» и идеологическим постулатам. В целом благодаря мобилизации офицеров красным удавалось иногда даже превосходить своих противников по качеству комсостава. Встречаются подобные мнения и относительно армии Колчака: «В этом отношении Красная Армия всегда имела над нами решающее преимущество, ибо ее командный состав был, с одной стороны, опытен, а с другой - вынужден подчиняться строгой дисциплине». Большевистские лидеры вполне понимали чем они обязаны привлечению бывших офицеров: »Если бы мы не взяли их на службу и не заставили служить нам, мы не могли бы создать армию....И только при помощи их Красная Армия смогла одержать те победы, которые она одержала....Без них Красной Армии не было бы....Когда без них пробовали создать Красную Армию, то получалась партизанщина, разброд, получалось то, что мы имели 10–12 млн. штыков, но ни одной дивизии, ни одной годной к войне дивизии не было, и мы неспособны были миллионами штыков бороться с ничтожной регулярной армией белых».
         Попробуем дать представления о судьбах русского офицерства в обобщенном виде. Некоторые сведения имеются по отдельным категориям офицеров. Например, по данным комиссии Стахевича, изучившего судьбы 1 859 морских офицеров, погибли в белых армиях и были расстреляны большевиками 536, эмигрировали 908 и остались в России 415. Однако по более полным сведениям из 5,5 тыс. офицеров флота эмигрировало более 2 тыс., а из остальных 3,5 тыс. более половины погибли и расстреляны (около 2 тыс.), до 30% служили в красном флоте, а остальные - на гражданской службе. То есть в России осталось не более 20% от менее, чем 3,5 тыс. чел. или 700 чел. из общего числа 5,5 тысяч. В советской печати единственная попытка оценить приблизительно судьбы офицерства была сделана А.Г.Кавтарадзе, который считал, что до 30% служило в Красной, до 40% в белых и 30% «перешла на гражданское положение и рассеялась по территории Российской империи, пропала без вести, дезертировала из красной и белой армий, эмигрировала, погибла.». Он исходит из 250 тыс. общей численности офицерства (заниженной почти на 25 тыс.) при 75 тыс. в РККА (цифра несколько завышенная и к тому же включающая около 15 тыс. бывших белых) и 100 тыс. в белых, в т.ч. 30 у Колчака и 50 у Деникина со ссылкой на Спирина (что сильно занижено, т.к. только в Крыму на последнем этапе борьбы находилось 50 тыс. офицеров).
         На самом же деле общая численность офицерства составляла примерно 276 тыс. чел. (включая и тех, кто к моменту октябрьского переворота не вернулся в строй по небоеспособности или был уволен Временным правительством; и те, и другие участвовали в событиях гражданской войны и были объектом расправ). Примерно 170 тыс. из них (около 62%) воевало в белых армиях, у большевиков (без учета взятых в плен быв. белых офицеров) - 55–58 тыс. (19–20%), в армиях новообразованных государств - до 15 тыс. (5-6%) и немногим более 10% - 28–30 тыс. не участвовало в гражданской войне - по причине, что в большинстве (свыше 2/3 «не участвовавших») были истреблены большевиками в первые месяцы после развала фронта (конец 1917 - весна 1918 гг.) и в ходе «красного террора».
         Во время гражданской войны погибло 85–90 тыс. офицеров. Свыше 60% этого числа (50–55 тыс. чел.) падает на белые армии, свыше 10% (до 10 тыс. чел.) - на красную, 4-5% на национальные и 22–23% (около 20 тыс. чел.) на жертвы террора. В эмиграции оказалось прим. 70 тыс. офицеров, из которых до 83% - эвакуировались с белыми армиями (58 тыс. чел.), до 10% служили в армиях новообразованных государств, а остальные не участвовали в войне (в подавляющем большинстве это не вернувшиеся в Россию из-за революции бывшие пленные мировой войны и офицеры русских частей во Франции и на Салоникском фронте). На советской территории в общей сложности осталось около 110 тыс. офицеров. До 53% (57–58 тыс. чел.) из них служили в белых армиях (включая тех, что после плена служили в красной), чуть больше 40% (45–48 тыс. чел.) служили только в Красной Армии и остальные 7–8% примерно поровну делятся на тех, кто служил в петлюровской и закавказских армиях и кому удалось вовсе уклониться от военной службы. Трагедия русского офицерства 1917–1922 гг. нашла, таким образом, свое выражение не только в том, что крушением российской государственности был предрешен и конец русского офицерства как социального слоя и культурно-психологического феномена, но и в физической гибели огромной части его состава. В общей сложности в 1914–1922 гг. офицерские погоны носило примерно 310 тысяч человек. В округленных цифрах — 40 тыс. (около 13%) из них были кадровыми офицерами к началу мировой войны, еще столько же были призваны из запаса, 220 тыс. (71%) подготовлено за войну и до 10 тыс. (чуть больше 3%) произведено в белых армиях. Из этого числа 24 тыс. (около 8%) погибло в мировую войну, до 90 тыс. (около 30%)  в гражданскую (до эвакуации белых армий), 70 тыс. (22–23%) оказалось в эмиграции и 110 тыс. (35–36%)  - на советской территории. Остается еще добавить также вернувшихся из эмиграции, откуда за все время с 1921 г. возвратилось примерно 3 тыс. офицеров. Источник: С.В.Волков  «Трагедия русского офицерства».

        Историческая справка.
        Накануне Первой мировой войны в России насчитывалось 11 казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Сибирское, Семиреченское, Забайкальское, Амурское, Уссурийское и два отдельных казачьих полка – Иркутский и Енисейский. Они занимали 65 млн. десятин земли с населением 4,4 млн. человек (2,4% населения России), в том числе 480 тысяч служивого состава.
        Среди казаков в национальном отношении преобладали русские (78%), потом украинцы (17%), затем буряты (2%). Большинство казаков были православные, имелся большой процент старообрядцев, особенно в Уральском и Терском казачьем  войске, а казаки - калмыки и буряты - исповедовали буддизм. На полях сражений Первой мировой войны побывало более 300 тыс. казаков (164 конных полка, 30 пластунских батальонов, 78 артиллерийских батарей, 175 отдельных сотен, 78 полусотен). Казаки составляли тогда 2/3 русской кавалерии. Декретами ВЦИК и СНК от 17 ноября 1917 г. казачество как сословие и казачьи формирования были упразднены. В годы Гражданской войны казачество по отношению к большевикам вначале заняло явно выжидательную позицию, но потом разделилось, часть пошла за красными, часть - за белыми. Особенно после принятия циркуляра ЦК РКП(б) от 24 января 1919г. Казачество, в частности донское, тогда подверглось большевицкому террору и репрессиям.
          Донское казачье войско – самое старинное, именитое и заслуженное в России. Официально ведет свое начало с 3 января 1570 г. (дата старшинства), когда вольные донские казаки получили царскую грамоту о службе России. В начале ХХ в. войско располагалось на терр-рии современных Волгоградской, Воронежской, Ростовской обл. РФ; Донецкой, Луганской обл. Украины. В 1913 г. население Донского войска насчитывало 1 млн. 495 тыс. чел. На действительной военной службе в мирное время состояло более 21 тыс. казаков, которыми комплектовались 2 гвардейских полка, 1 гвардейская казачья батарея, 17 конных полков, 6 отдельных конных сотен, 7 конно-артиллерийских батарей и 9 местных команд. Казаки проживали в 134 станицах и 1728 хуторах. Войско владело 12 млн. десятин земли. Столицей войска был город Новочеркасск.
          После падения российского самодержавия на Дону было восстановлено казачье самоуправление, в 1818 г. провозглашено образование Всевеликого войска Донского. В годы Гражданской Донское казачье войско было втянуто в братоубийственную войну на стороне Белого движения, образовало т.н. Донскую армию вооруженных сил Юга России генерал-лейтенанта Деникина, затем Донской корпус Русской армии генерал-лейтенанта Врангеля, поэтому подверглось красному террору, репрессиям, геноциду. Часть  донских казаков служили в РККА в 1-й Конной армии Буденного, 2-й Конной армии Миронова, кавалерийском корпусе Червонного казачества.
           Кубанское казачье войско ведет начало от знаменитых казаков-запорожцев, основавших в 1530-х годах в низовье Днепра – Запорожскую Сечь. В конце 18 века по указу российской императрицы Екатерины II Великой запорожские казаки числом 25 тысяч человек переселились на Кубань, образовав Черноморское казачье войско. Кубанское казачье войско было образовано в 1861 г. и формировалось в основном за счет Черноморского казачьего войска. В начале ХХ века Кубанское казачье войско располагалось на территории современных Краснодарского и Ставропольского краев. В 1913 г. население Кубанского войска начитывало 1 млн. 367 тыс. чел. На действительной военной службе в мирное время состояло 15 тыс. казаков, которые комплектовали кубанские сотни Собственного Его Императорского Величества конвоя, 11 конных полков, 1 конный дивизион, 6 пластунских батальонов, 5 казачьих артиллерийских батарей и 4 местные команды. Казаки проживали в 274 станицах, 32 хуторах. Войско владело 6,8 млн. десяти земли. Столицей войска был г. Екатеринодар.
          После падения российского самодержавия на Кубани было восстановлено казачье самоуправление. В годы Гражданской войны Кубанское казачье войско было втянуто в братоубийственную войну на стороне Белого движения, образовало т.н.  Кубанскую армию вооруженных сил Юга России генерал-лейтенанта Деникина, затем 10 тыс. казаков-кубанцев служили в Русской армии генерал-лейтенанта Врангеля. Кубанцы подверглись красному террору, репрессиям, геноциду. Часть казаков-кубанцев служила в РККА в 1-й Конной армии Буденного, 2-й Конной армии Миронова, кавалерийском корпусе Червонного казачества.
          Терское казачье войско официально ведет свое начало от казачьих поселений на Тереке с 1577 г. Как самостоятельное Терское войско образовалось в 1861 г. и формировалось за счет Линейного Кавказского казачьего войска. В начале ХХ века Терское войско располагалось на территории современных Ставропольского края, Чечни, Ингушетии, Дагестана, Северной Осетии – Алании. В 1913 г. население Терского войска насчитывало 200 тыс. человек. В мирное время на действительной службе состояло 4 тыс. казаков, которыми комплектовались  терские сотни Собственного Его Императорского Величества конвоя, 4 конных полка, 2 конно-артиллерийские батареи и 4 местные команды. Казаки проживали в 70 станицах. Войско владело 1,9 млн. десятин земли. С началом Гражданской войны терские казаки были втянутыми в братоубийственную войну, подверглись террору, геноциду со стороны большевиков и чеченцев.
         Астраханское казачье войско официально ведет свое начало от казачьих поселений в Поволжье с 1750 г. Как самостоятельное войско образовалось в 1817-м и формировалось за счет донских, поволжских казаков и калмыков. В начале ХХ века Астраханское казачье войско располагалось на тер-рии современных Астраханской, Саратовской, Волгоградской и Ульяновской обл. В 1913 г. население Астраханского казачьего войска насчитывало 40 тыс. чел., на действительной службе в мирное время состояло свыше 540 казаков. Казаки проживали в 20 станицах, 26 хуторах, 13 поселках. Войско владело 808 тыс. десятин земли. Столицей войска была Астрахань. Астраханское казачество в массе своей не поддержало большевиков, но и не приняло активного участия в Белом движении.
          Оренбургское казачье войско официально ведет свое начало с 1574 г. от пограничных поселений  казаков и стрельцов, находившихся на государственной службе. Как самостоятельное войско было образовано в 1748 г. и формировалось за счет местных казаков, калмыков, башкир, татар. В начале ХХ века Оренбургское войско располагалось на территории современных Оренбургской, Курганской, Свердловской, Челябинской обл. В 1913 г. население Оренбургского казачьего войска насчитывало 533 тыс., на действительной службе в мирное время состояло  5 тыс. казаков, которые комплектовали 1 гвардейский полк, 6 конных полков, 2 отдельные сотни, 3 конно-артиллерийские батареи и 3 местные команды. Казаки проживали в 61 станице, 533 хуторах, 446 поселках. Войско владело 7,4 млн. десятин земли. Столицей войска был г. Оренбург. После падения самодержавия оренбургское казачество заняло выжидательную позицию, затем разделилось на белых и красных  и было втянуто в братоубийственную войну. В конце Гражданской оренбургские белоказаки отказались продолжать борьбу и массово перешли на сторону красных.
        Уральское казачье войско официально ведет свое начало от поселений на р. Яик (после пугачевского восстания переименованной в Урал), основанными вольными казаками в первой половине 16-го века. С 1591 г. уральские казаки начали нести государственную службу. Уральцы массово участвовали в знаменитом восстании Е.Пугачева в 1773-75 гг. Как самостоятельное войско было образовано в 1803 г. и формировалось за счет уральских казаков и поволжских городовых казаков, крестьян разных губерний. В начале ХХ в. Уральское казачье войско располагалось на территории современных Оренбургской обл. РФ, Уральской, Атырауской (Гурьевской) обл. Казахстана. В 1913 г. население Уральского войска насчитывало 166 тыс., на действительной военной службе в мирное время состояло 2,5 тыс. казаков, которые комплектовали 1 гвардейский полк, 3 конных полка, 1 отдельную сотню и 2 конные команды. Казаки проживали в 30 станицах, 450 поселках. Войско владело 6,4 млн. десятин земли. Столицей Уральского войска был г. Уральск. В годы Гражданской войны уральское казачество единодушно выступило на стороне Белого движения, и большинство из них погибло в боях. Уцелевшие казаки-уральцы частью эмигрировали, оставшиеся подверглись террору, репрессиям  и геноциду.
       Сибирское казачье войско официально ведет свое начало от казачьих поселений в Сибири с 1582 г., со времен покорителя Сибири атамана Ермака Тимофеевича (Аленина Василия Тимофеевича, волжского казака и уроженца г. Великого Устюга). Как самостоятельное войско было образовано в 1808 г. и формировалось за счет сибирских городовых казаков, переселенных запорожских и оренбургских казаков, крестьян различных губерний. В начале ХХ века располагалось на территории современных республики Алтай, Омской, Кемеровской, Новосибирской, Томской, Тюменьской, Курганской областей РФ; Акмолинской, Павлодарской, Кокчетавской, Семипалатинской, Восточно-Казахстанской, Северо-Казахстанской областей  республики Казахстан. В 1913 году население Сибирского казачьего войска насчитывало свыше 130 тыс.; на действительной военной службе в мирное время состояли 3 тыс. казаков, которыми комплектовались 1 гвардейский и 3 конных полка. Всего на территории Сибирского казачьего войска насчитывалось 53 станицы, 118 поселков, 437 хуторов. Войско владело 5 млн. десятин земли. Столицей войска был Омск. После падения в 1917 самодержавия сибирское казачество заняло выжидательную позицию. После провозглашения советской власти разделилось на красных и белых, и было втянуто в братоубийственную бойню.
       Семиреченское казачье войско ведет свое начало от казачьих поселений времен атамана Ермака Тимофеевича. В середине 1850-х годов сибирские казаки в долине реки Алматы заложили станицы и посты в т.ч. Заилийское укрепление - будущий город Верный (Алма-Ата). Как самостоятельное войско было образовано в 1867 году. В начале ХХ века располагалось на территории юго-восточной части современного Казахстана. В 1913-ом население Семиреченского казачьего войска насчитывало свыше 26 тыс., на действительной военной службе в мирное время состояло 700 казаков, ими комплектовались 1 гвардейский и 1 конный полк. Казаки проживали в 19 станицах и 15 поселках. Войско владело 681 тыс. десятин земли. Столицей войска был город Верный. После разгона Учредительного собрания семиреченские казаки выступили против советской власти. Большинство из них погибли в боях. Остатки семиреченских белоказаков ушли в Западный Китай.
       Енисейское казачество зародилось во времена освоения Восточной Сибири в начале 17-го в. Старшинство ведет с 1607 г. Казаки стали именоваться енисейскими с момента постройки Енисейского острога в 1618 г. В годы Первой мировой казаки-енисейцы сформировали казачий полк, который был направлен на Кавказский фронт. В 1917 г. енисейское казачество насчитывало свыше 14 тыс., и владело 130 тыс. десятин земли. Занимало территорию Красноярского края, респуб. Хакасия и Тыва. В 1917-1920 гг. енисейское казачество заняло выжидательную позицию, подверглось красному и белому террору. Часть казаков-енисейцев поддержало Белое движение.
        Иркутское казачество зародилось во времена освоения Восточной Сибири в начале 17-го в. Старшинство ведет с 1607 г. Казаки стали именоваться иркутскими с момента постройки Иркутского острога в 1652 г. В годы Первой мировой казаки-иркутцы сформировали казачий полк. В 1917 г. иркутское казачество насчитывало свыше 7 тыс., и владело 81 тыс. десятин земли. Занимало территорию современной Иркутской обл., Усть-Ордынского Бурятского авт. округа. В 1917-1920 гг. иркутское казачество колебалось между белыми и красными. Часть ушла с белыми на Дальний Восток и затем эмигрировала в Китай.
        Забайкальское казачье войско ведет начало от казачьих поселений в Забайкалье в 1655 г. Как самостоятельное войско было образовано в 1851 году и формировалось за счет сибирских казаков, бурят и тунгусов, местных крестьян. В начале ХХ в. располагалось на территории современных республики Бурятии и Читинской области. На тер-рии Забайкальского казачьего войска насчитывалось 63 станицы и 516 поселков. Войско владело 10 млн. десятин земли. Столицей войска была г. Чита. В 1913 г. население Забайкальского казачьего войска насчитывало 285 тыс., из них на действительной службе в мирное время состояло до 3 тыс. казаков, которыми комплектовались 1 гвардейский и 4 конных полка, 2 казачьи батареи. Забайкальцы поддержали установление советской власти, большинство их сражалось в красных партизанских отрядах. Меньшинство было на стороне белых, небольшое количество ушло и поселилось в Китае.
          Амурское казачье войско ведет свое начало от казачьих поселений основанных во времена Ерофея Павловича Хабарова, Василия Пояркова и Ивана Москвитина в первой половине 17 в. Как самостоятельное войско было организовано в 1858 г.  и формировалось из забайкальских, уральских, донских, оренбургских, кубанских, терских казаков. В начале ХХ в. Амурское казачье войско располагалось на тер-рии современной Амурской области, Еврейской авт. обл. В 1913 г. население Амурского казачьего войска насчитывало 49 тыс., и владело 970 тыс. десятин земли. Казаки жили в 12 станицах, 69 хуторах, 15 поселках. В мирное время комплектовали 1 гвардейский, 1 казачий полки, Амурско-Уссурийскую казачью флотилию. Столицей войска был г. Благовещенск. После падения самодержавия амурское казачество заняло выжидательную позицию. В начавшейся братоубийственной войне большая часть амурских казаков сражались в составе красных партизанских отрядов.
       Уссурийское казачье войско ведет начало от казачьих поселений основанных в первой половине 17 в. Как самостоятельное войско было организовано в 1889 г., формировалось из забайкальских, уральских, донских, оренбургских, кубанских, терских казаков. В начале ХХ в. Уссурийское казачье войско располагалось на тер. современных Приморского и Хабаровского краев. В 1913 г. население Уссурийского казачьего войска насчитывало 34 тыс., и владело 617 тыс. десятин земли. Казаки жили в 6 станицах, 82 поселках. В мирное время формировали 1 гвардейский взвод, 1 казачий дивизион, Амурско-Уссурийскую казачью флотилию. Столицей войска был г. Владивосток. После падения самодержавия уссурийское казачество заняло выжидательную позицию. После провозглашения советской власти было втянуто в братоубийственную войну, приняв в большинстве сторону белых.  Источник: О.Агафонов «На службе России», ж-л. «Родина» №5, 2004 г.
         Так почему же Белое движение, имея в своем распоряжении реальную боевую силу из большинства офицерского корпуса бывшей российской императорской армии и большинства военно-служилого сословия – русских казаков, Гражданскую войну проиграло? 

           БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ ПОТЕРПЕЛО ПОРАЖЕНИЕ ПО НЕСКОЛЬКИМ ВАЖНЫМ ПРИЧИНАМ

          Самая главная из них - принципиально неверный выбор союзников в борьбе с большевиками. Белое движение сделало выбор в пользу Антанты – Англии и Франции, а так же Америки. А те их цинично предали, с самого начала революции 1917 года сделав ставку на большевиков, коммунистов-интернационалистов В.Ленина и Л.Троцкого. Вторая по значимости причина – полный проигрыш большевикам на информационно-идеологическом фронте. Белое движение, в отличие от большевиков, так и не смогло найти идеологию или лозунги, способные в Гражданской войне привлечь на свою сторону хотя бы значительную часть русского народа. Они не смогли даже привлечь на свою сторону ту колеблющуюся часть казачества и тех офицеров военного времени, которые в ходе Гражданской войны перешли или стали служить в РККА, вместо службы в армиях Белого движения. Следующая важная причина – это благородное чистоплюйство вождей Белого движения и обыкновенная жадность руководителей Германского рейха. Первые, за исключением донского казачьего генерала Краснова, не смогли решиться на сотрудничество с бывшим врагом – кайзеровской Германией, так и не выбрали ее себе в союзники по Гражданской войне. И в результате вожди Белого движения потеряли все. Вторые с помощью большевиков В.Ленина и Л.Троцкого вывели Россию из Первой мировой войны, что, несомненно, являлось благом для России и ее народов. Далее, вместо того, что бы прихлопнуть в  Петрограде в январе-феврале 1918-го одним ударом всю еврейскую большевицкую сволочь, а затем уже обрушиться со всеми силами на Францию и Англию, с помощью большевиков Ленина-Троцкого навязали России грабительский Брестский мир. Потом бездарно теряли время, увлеченно эксплуатируя оккупированную Украину … И в итоге, дождавшись в ноябре 1918-го революции в Германии, организованной им Антантой, они тоже потеряли все что можно. Вот так примитивная жадность сгубила немецкого политического фраера. Обо всем этом исключительно подробно и гениально талантливо написал Николай Стариков в нижеупомянутых мною книгах, с совершенно неожиданной стороны показав всю историю Первой мировой войны и трех русских революций начала ХХ века. Советую обратить особое внимание на эти книги, ничего более интересного о Ленине и русской революции мне до сих пор не встречалось.    
          Н.Стариков  «Кто убил Российскую Империю? Главная тайна XX века.»: Яуза, Эксмо; Москва; 2006  ISBN 5-699-15696-8;  «Кто добил Россию? Мифы и правда о Гражданской войне.»: Яуза, Эксмо; Москва; 2006  ISBN 5-699-18386-8;
    находятся на сайте http://lib.aldebaran.ru