Сергей...

Второй герой этого повествования – Сергей, прибившийся к Николаю, как банный лист к жопе, хотя и был на 15 лет моложе товарища, но последнему был интересен. Остальные 3 мужика не представляли никакого интереса, т.к. по интеллекту стояли далеко ниже Сергея и, тем более, Николая. В этой жизни Серёге изрядно не повезло: мать, которой было 65 лет, постоянно болела, повредив позвоночник работой на огородах и простудами. Да и сам Сергей был инвалидом в свои 45 лет, лишившийся кисти правой руки на производстве в Аткарске. После этого трагического случая, он полностью посвятил себя заботами о матери (женщины давно его не интересовали). Николая очень удивляло это, поскольку у него самого всё работало, как часы и Наталия, не будучи фригидной, даже страдала от чрезмерного либидо мужа.
У обоих мужчин была одна и та же болезнь – нечастые, но продолжительные запои. А вот у Сергея были две страсти: рыбалка и охота. После потери кисти правой руки пришлось переучиваться. Он шутил: “ Теперь и не застрелишься”.
Николай поправил его: “Я знал человека без двух рук, который застрелился из берданки, направив ствол в область сердца и спустив курок большим пальцем правой ноги”. Мрачно посмеялись, но Сергею этот рассказ почему-то врезался в память. 
Когда Николай работал на “Баррикадах”, ему многое прощалось. Распад СССР он встретил с большой болью, как и многие дети военных и послевоенных лет. А Сергей совсем не страдал по СССР до тех пор, пока он не увидел последствия очень “справедливого” раздела собственности: Россия стала самой богатой страной мира по количеству миллиардеров (120 человек) и числу бедняков, т.е. людей живущих так, как нам говорили в школе об американских бедняках, роющихся в помойках. Таких людей у нас оказалось 40 миллионов. Сергей, когда думал об этом, слезы душили его. Всё это говорило о совершенно несправедливом устройстве жизни в России. Об этом он часто начинал разговор с Николаем, но такое начало редко имело продолжение. Николай не давал развития этой теме: слишком болезненной она была для него. И только когда они синхронно уходили в запой – для этой темы открывался простор.

У Сергея, как и у Николая, были две страсти: летом и по весне рыбалка, а зимой охота на зайцев. Он быстро освоил приёмы рыбалки и охоты одной рукой. Помогала в этом и культя.
- Серёга! Ты же мой сосед. Почему ты не пользуешься моим колодцем. Поставь ветряк и качай воду к себе – посоветовал Николай.
- А поможешь с ветряком? – задал вопрос Серёга, зная уже, что ответ будет положительный.
- Электричество ты не осилишь. Уж больно дорог движок. Обещаю снабдить тебя мощностью одной 40 – ваттной лампочки. Это всё лучше, чем пользоваться твоей керосиновой коптилкой – произнеся это, Николай заметил, как повлажнели глаза Серёги.
Наталия не была против: она редко, когда была против. Сказала только: “Смотрите, не подохните с перепоя”.
“Какая все-таки у меня жена” – подумал Николай.

А Наталья подумала: “Горбатого могила исправит. Все же минимум полгода будут трезвыми, а дружба есть дружба”. Такие мысли роились в голове жены.

И третий год жизни “у чёрта на куличиках” прошли под знаком улучшения быта Сереги и Матрёны.
Но человек есть человек. И весь хутор восстал против союза совсем чужих людей. Почему такая гнусная у человека природа. Ну, скажи Николаю любой: “Помоги”. И он расшибся, но нашел бы силы для помощи.

Продолжение следует