Лестница

Лестница - твой первый враг:
Все ступеньки кое-как,
Лишь один неверный шаг,
И мгновенно - бряк во мрак!
            Клеменс Брентано
      
     Неизвестно, существует ли на самом деле рай. Может быть, жизнь  и есть сказочное место или состояние, носящее это короткое название. Ад существует. На земле. И не один. Но в детстве никто не задумывается об этом. Вот и мальчик не подозревал, что побывал в самой настоящей преисподней, а теперь покидает её. Отец помог ему надеть джинсы, свитер, куртку на искусственном меху, и, попрощавшись со всеми, они направились к двери. На пороге Митя – так звали этого мальчика - обернулся. Его взгляд скользнул по окну. В глубине вечернего неба мерцала рождественская звезда, точь-в-точь как у Пастернака. На подоконнике стояла крошечная ёлочка. Но он ничего не увидел. Зато душа ребёнка  уловила, насколько завидовали те, кто оставался, и разделила бы эту зависть с привкусом отчаяния, уходи кто-нибудь другой.
      Двое прошли по коридору и оказались в огромном, гулком пространстве. Его середину  занимала лестница. В старых зданиях, подобных этому, всегда очень круты и протяжённы лестничные марши. Они ступили на край прямоугольника, внутреннюю часть которого вырезали гигантскими ножницами. Над пропастью была натянута сетка, на случай падения кого-то из детей. Отец с сыном подошли к лестнице, не подозревая, что их испытания ещё не окончены. Оба не читали «Божественную комедию» Данте, иначе,  знали бы, что перед ними последний круг ада, и они прошли путь не от первого к девятому кругу, а наоборот. Страшное отличие этой воронки от описанной великим итальянцем заключалось в том, что томились здесь не фальшивомонетчики и мошенники, не чревоугодники и насильники, даже не изменники, здесь были дети.
     Находясь долгое время в клинике, Митя заново научился ходить, но ступеньки – это не ровная поверхность. Каждая похожа на маленькую бездну, а может, и немаленькую, ведь слепой не знает, что его ждёт. Мужчина крепко сжал детскую ручку и привычно шагнул с первой ступеньки на вторую. Мальчик тоже сделал шаг, и ему стало страшно: сколько их впереди, не оборвутся ли они в пустоту, не упадёт ли он? Разум умолял его отбросить эти безумные мысли, память рисовала лестницу, по которой он однажды уже шёл, правда, вверх. Но страх был сильнее. Митя помнил, как ходят по лестницам: человек опирается на одну ногу, а другая уже на следующей ступеньке. Он и сам ходил так в прошлой жизни, даже бегал по лестницам, теперь всё изменилось. Он шёл приставным шагом, или как это правильно называется? Он опускал одну ногу в неизвестность и, только ощутив надёжную опору, переносил другую туда же. Медленно, очень медленно. Отцу, шаги которого равнялись нескольким детским, ещё не приходилось спускаться таким образом. Он терпел, но терпение быстро кончалось, подобно воде в выкипающем чайнике.  Преодолев семь ступенек, они были вынуждены остановиться, чтобы прийти в себя, отдышаться. Мальчику стало очень горько и тоскливо. Он с радостью вернулся бы назад, куда по-прежнему идти гораздо ближе. Он бы и не думал стесняться, если бы отец взял его на руки, как маленького, и так дошёл бы до последней или первой - смотря для кого, - ступеньки.
      Ужас от спуска усугубляло отсутствие перил, Митя дважды переспрашивал у отца, надеясь, что тот отвечал «нет» по невнимательности. Перила заменили бы ещё одну руку. 
    Немного отдохнув, они продолжили свой путь. Правая нога – левая, правая – левая, со стороны могло показаться, что ребенок хромает. Лимб – первый круг адской воронки, представлял собой одно большое испытание, состоявшее из множества маленьких. Покидая каждую ступеньку, Митя забывал о ней и сразу сосредотачивался на следующей. Он также забывал о том, что они, истёртые тысячами детских и взрослых ног, видели слёзы на тысячах глаз. И вдруг испугался, даже дёрнулся от неожиданности: вместо маленькой бездны впереди началась ровная поверхность. Неужели лестница кончилась? Нет, просто в двух местах она прерывается площадками. То ли по рассеянности, то ли по привычке из тех времён, когда мог не обращать внимание сына на такие мелочи, отец не напомнил  ему об этом. Они же прошли только первый лестничный марш. Мальчик не знал, когда начнётся следующий, и хотя отец обещал предупредить заранее,  было страшно. Каждый его шаг стал равняться сантиметру, он словно ощупывал ногами пол. Жаль, что  место, откуда они уходили, находилось не глубоко под землёй, тогда бы они поднимались по лестнице: вверх идти гораздо легче, главное понять длину и высоту ступеньки.
     Отец не забыл предупредить сына, да он и сам почувствовал, что носок туфли навис над коварной пустотой. Начиналась вторая часть Лимба. Дойдя до её середины, Митя уже не мечтал о возвращении назад, туда, где за два месяца всё стало привычным, даже боль и тоска по дому. Теперь пути вниз и вверх немногим отличались друг от друга, но впереди, за тысячи километров отсюда, их ждали. Он устал, очень хотелось сесть на ступеньки и чуть-чуть отдохнуть, не боясь оступиться. Что если встать на четвереньки и таким образом попробовать спускаться? Наверняка были бы уже внизу. Мальчик не решался предлагать это отцу: всё равно не согласится.
     Они стали чаще останавливаться, почти через каждые три, четыре пройденные ступени. Мите очень хотелось преодолеть эту лестницу, уйти отсюда, но усталость физическая, удвоенная усталостью душевной, лишала его сил. Он капризничал и одновременно мечтал о конце лестницы. Иногда мечта живёт в человеке долгие годы, согревая его, как талисман в кармане. Она даже может не сбыться, главное, что она есть. Некоторые мечты рождаются на короткий срок, часто измеряемый минутами, в них не веришь, а жаждешь до отчаяния исполнения, будто от этого зависит вся жизнь. Такой мечтой-наваждением стала для мальчика последняя ступенька Лимба. Они ужасно медленно добрались до конца второго лестничного марша, прошли узкую площадку… Отец забыл предупредить о начале последней группы ступенек, и он сам не заметил этого. Страшный сон наяву, который Митя видел сотни раз за время спуска, повторился в действительности. Неожиданно скользкий пол оборвался, и если бы не рука отца, давно вспотевшая от напряжения, мальчик упал и покатился как мячик, подскакивая на каждом выступе маленького каменного каскада. Он удержался на ногах, но слёзы, содержавшие в тысячу раз больше соли, чем обычные, были где-то рядом.
     Отец и сын пересекли границу последнего этапа лестницы. Правая, правая, правая нога и каждый раз к ней переносилась левая. Возможно, где-то на Земле профессиональные альпинисты в то же самое время совершали спуск с какой-нибудь многотысячной вершины, и несмотря ни на что, их волнение не равнялось и сотой доле тревоги мальчика. В мире постоянно происходят разные хорошие и дурные события, но главным для любого человека остаётся то, что переживает он сам. Понемногу Митины движения стали машинальными, выработанная манера спускаться становилась для него единственно приемлемой на долгие годы. Жаль, что ступеньки не могут двигаться, как эскалатор. Два месяца назад, когда он ещё видел, «движущиеся ступени» понравились ему. Правда, сначала он едва не упал, но чьи-то сильные руки подхватили его. Мальчик помнил, что именно 16 ноября, как рассказали по радио, появился первый эскалатор. Выходит, он увидел это чудо техники в один день с жителями Лондона, пришедшими в крупный магазин за покупками с разницей в каких-то сто лет. Теперь ему будет нелегко и на эскалаторе, да и где вообще будет легко? Вдруг мальчик почувствовал, что стоит на ровной поверхности. Значит, лестница кончилась? Самая заветная в этот отрезок жизни мечта исполнилась, а он и не заметил! Неблагодарные все-таки люди, хотя кого благодарить, ведь он сам прошёл все круги ада.