Салют, курилка!

 и взбрело же НА ХОДУ (NB: и никакого, мля, "походу"!) из метро, затем дома, скинувши партикулярное, на милой кухоньке, в портках, помешивая яства

                ************************
"...отчитавшись, уступил место другому,
тож отчитываемому, сел
и вдруг в Той - напротив
- увидел -
и вздрогнул -
женщину и, несмотря на усы,
залюбовался ею вчуже.
а они, примелькавшиеся в коридорах власти
( А.А. в служебной обстановке  мыслил,
после отмашки, клишеообразно),
подчёркивали лишь своеобычность лица Ш,
Сатрапки, Шахини.

тик умиления отбивал морзянку
на правом веке клерка,
в мозгу крались лазутчики с фонариками.
при свете их веером распахнулись фрагменты
 из жизни иного департамента-измеренья:
курили кальян,  перья разверстой перины
кружились и опадали,
 дрожали кружева невыразимого на люстре,
у псише с подломленной ножкой
и ущербной амальгамой сидела боком...

А.А. сложил наконец пасьянс слов:
коридоры углубились в кулуары,
 а там рукой подать до алькова.
- Вам ведь неудобно, - предположил он
 и незамедлительно предложил Ш,
- попробуйте-ка, патронесса,
 сойти на землю, с небес на палас.
Отбросьте котурны власти,
будьте человечнее, обопритесь же...

(тут галантность А.А. споткнулась,
стушевалась, дала, скажем прямо,
субординационного маху)
 и, не предоставив ни мига
 опомниться, сгруппироваться,
прижав к тулову папку формуляров,
поступил вопреки сказанному:

 применив босяцкую подножку,
 низложил Ея, распростёр, навалился.
документация пришла в негодность,
выводы расширенной
Сенатской комиссии были скомканы,
 форс-мажор внутриведомственной страсти
бил в набат.
Реформы ломились в приоткрывшуюся щель!
 толпа ворочалась в предвкушении их
- там - снаружи;
за окном улюлюкали,
звучали лозунги откровенно
 радикального толка и обиходный мат.
 
 Ш - простая, по сути,
воронежская баба,
 при усах лишь да обременённая
 державной ношею,
отдавалась несуетно,
с монаршей основательностью
 раскинув все части своей дородности:
головой от пианолы на юге до
 каминного зева, что на севере,
каблуками решётки касаясь;
рука же теребила ворс ковра
 на восточной окраине - у плинтуса,
источенного казённой мышью,
другая вцепилась в педаль
невесть для чего
пристроенной у окна
 швейной машины.

 низом, что называется, тянуло
 и дверные шторы колыхались,
быть может, под действием
чьего-то негласного присутствия.
 однако такие нюансы вряд ли заботили
пару обуянных бескомпромиссной схваткой
тел, страшно далёких
друг от друга
 в рассуждении социерархии,
но здесь и теперь
целокупно творившие воистину Деяние,
равное мятежному перевороту в небольшой стране
на нулевой широте.

  примерно так чаял невозможное,
лелеял трепетное, грезил грозовым,
рассекая сероватую будничность клинком
- с заревым бликом у эфеса -
 воображения
 наш полуаноним, инициалы коего
 полны всяческих аллюзий
для какого-нибудь потерявшегося
в онлайне книгочея.

салют, курилка! "