Книга первая. Глава V. Пир софисток

                V

  – Сестрёнки мои любимые, а знаете ли вы, что теперь в Афинах говорят про замужество?
 
 – ?

  – «Почему женщины выходят замуж?» « – Недостаток жизненного опыта». «Почему они разводятся?» « – Недостаток терпения». «Почему вновь выходят?» « – Недостаток памяти».

  Празднично украшенные венками из весенних цветов, подруги вольготно расположились в тени, в приятной прохладе, на просторной террасе виллы. С высоты второго этажа прекрасно видны синее море и благоухающее, цветущее, славящее весну царство Флоры. Звучат две флейты: играют Флея, служанка Фабии, и молодой симпатичный раб Секстии. Лежанки стоят в форме буквы «Т». В направленном на юг, то есть на море, основании литеры две вплотную сдвинутые заняты Ребилией и Клементиной, перекладину образуют ложа Присциллы и Веры и стол между ними. Занятый блюдами их завтрака, плавно переходящего в прандиум.

  Из обслуги больше всего хлопот у Аны, которую её госпожа поставила прислуживать Ребилии Терции – девчонка еле успевает бегать туда-сюда. А Парис ещё подгоняет её шлепками по притягательному мягкому месту. Елена сама засматривается на юную рабыню. А её всегда здоровый аппетит, несмотря на перекус у арки, усилен утренней поездкой. Да и Фабия с Секстией, в другое время пытающиеся воздерживаться от перенасыщения, ныне, пережив утреннее приключение, не оставляют слугам времени скучать в ожидании перемены блюд и опустошения кубков. Кстати, неразлучная пара привезла с собой вино, по традиции великолепное лесбосское. Которое достаточно разбавлять простой подсолённой водой, не нужно мёда, розовой эссенции или других добавок – вкус и аромат без малейшего преувеличения превосходные. Но вернёмся к их мудрой беседе.

  – Это что, кто-то из новых философов?

  – Думаю, нет. Будь это философ – а все они должны, согласитесь, знать логику – он бы непременно вывел такое умозаключение: стало быть, женщины состоят из недостатков.

  – Пожалуй, ты права, подруга, – поддерживает хозяйку Вера.

  – Постойте, а я вас опровергну, – возражает Ребилия. – Не все философы, хотя я не очень-то разбираюсь…

  – Не скромничай – ты у нас Демокрит!

  – Не все философы признают обязательной логику. Как вам должно быть прекрасно известно, стоик Аристон Лысый физику и логику отменил: первая выше нас, а вторая не для нас; также и почти все его последователи. Значит, автором этого мини-диалога может быть мудрец-стоик.

  – Молодец, любимая! Как я тебя обожаю!

  – Моя Прекрасная, а помнишь ли ты одну нашу мудрость?

  –  Да-да, конечно, – спешит принять участие в научном разговоре Геллия. – Я благодарна Богам за три вещи: во-первых, что я человек, а не животное, во-вторых, что я римлянка, а не варварка, и в-третьих, что я женщина, а не мужчина.

  – Совершенно правильно, моя дорогая! Получай награду, – Терция приобнимает за шею возлюбленную, и приникает своими соблазнительными устами к довольной улыбке Клементины.

  – Тебя я не виню, Елена – это Парис научила тебя. Но вообще-то Сократ… Эй, я вам говорю! Успеете ещё, – потягивая за лоб голову Ребилии, Фабия прерывает взаимопритягательное занятие парочки. – Вернитесь с Лесбоса в Галлию!

  – Не Сократ, а Фалес, – отрывается, наконец, амазонка от дорогого рта. – И не будь рядом столь мощного отвлекающего источника радости и моего счастья, – при этом она покосилась, конечно же, на Клементину, и та благодарно засмеялась, – я назвала бы тебе источник, где  указано, что это изречение именно Фалеса.

  – Допускаю, сестрёнка, но «в-третьих» мудрец всё-таки говорил: «благодарю, что я мужчина, а не женщина».

  – Так что же из этого? – вступается Вера. – Всё точно, Парис! Надо благодарить Богов, что мы женщины! Слава Всевышним! Взять хотя бы наши тела – как они восхитительны и стройны! Я на себя могу смотреть часами, да и на любую из вас, сестрёнки!

  – Постой, милая подруга! А как же война и власть – мужские, истинно римские призвания?

  – Оставь, амазонка ты наша Пентесилея, – отвечает Секстия. – Давай вот поинтересуемся у подруг. Присцилла, – обращается она сначала к хозяйке, ища поддержки, – что такого в политике? И что, кстати, нового в политике?

  – На данный момент я соглашаюсь с тобой. Сейчас у меня вообще не то настроение, чтобы беседовать о политике. К тому же кредо нашего союза четырёх – никакой политики. Прошу не забывать! А новое спрашивай не у меня, а у тех, кто позже выехал из Города.

  – Ясно, хорошо. Что ты скажешь, Парис?

  – Как я слышала – буквально вчера-позавчера от попутчиков – все главным образом толкуют о провозглашении твоего дяди, о настроении преторианцев и верхнегерманских легионов. Обоих консулов принцепс, говорят, отстранил – сам стал единственным. Объявил набор войска по трибам – а никто и не пришёл. Тогда потребовал от господ определённое число рабов, самых лучших… Хорошо, да, что нас нет в Городе? Кто бы согласился ему их дать? А теперь, кстати, Шрамик, – амазонка лукаво улыбнулась, – можешь спросить у Елены.

  – Неужели?! Геллия? – приподняла бровки Секстия, удивлённо глядя на неё.

  – Ты же отлично знаешь, Вера, что меня мало интересуют государственные дела. А значит, ими занимаются мужчины. Но попробую – только ради вас, сестрёнки – что-нибудь сказать. Недавно  послала служанку в одну из лавок Косты, где я часто беру благовония. Да ты сама её знаешь, Шрамик, прямо в его доме которая. Она возвращается пустая и мелет какую-то ерунду. Что сам Коста совсем пропал, а его кухарка, знакомая служанки моей, не знает, что теперь готовить, раз хозяин исчез. Иду к отцу, может, думаю, он что слышал. Оказывается, Цезарь, теряя контроль над ситуацией в Городе и державе, усилил преследования, возобновил казни. Сенаторы и всадники, конечно, жутко недовольны. Да, как раз один всадник, в чём-то там заподозренный, и был казнён, а его деловой партнёр, тот самый Коста, который и не мог быть ни в чём замешан, изгнан из Рима и Италии и говорят, дёшево ещё отделался. И где я теперь буду брать такие ароматные смеси для волос?..

  – Да, я ещё слышала, – начала было Парис, – что муниципии ветеранов…

  – На правах хозяйки требую прекратить политическую дискуссию! Предлагаю нечто гораздо лучшее и приятное. Первое: выпьем, подруженьки-раскрасавицы, за нас, за женщин, и, конечно, за любовь!

  Пролив по древнему обычаю немного вина, девушки осушают свои кубки. Как у них заедено после этого тоста, подруги обнимаются и целуются.

  – Второе: идёмте, сестрёнки, потанцуем! Мне кажется, несколько залежался наш квартуорфеминат. Вперёд! Не отставать!

  Они бегут вниз, к цветнику, где владелица латифундии велела садовнику оставить около половины югера простой травы. Ребилия, взяв ладонь любимой, заводит подружек:

  – Чего ждёте?! Возьмёмся за руки, спляшем в хороводе под нашу песню!
  Чем они с огромным удовольствием и заразительным весельем и занялись. Флея играет известный ей быстрый мотивчик, юный флейтист почти сразу подключается. Резвая, задорная мелодия раздаётся перед большим красивым домом, долетает до моря, оттуда ей в ответ шумит прибой.

  Парис, прилично выпив, обычно хочет видеть радостными окружающих, всех без разбора. В этот раз праздник встречи и дружбы опьяняет её ещё больше чудесного пития Отца Либера. Она кричит, чтобы принесли одну из амфор дорогого лесбосского – «Ребилия Фелиция умеет погулять!» Рабыни, служившие за столом, и другие, бывшие рядом на вилле, по её приказанию пьют вино с далёкого острова и встают во второй хоровод вокруг домин. Только сначала по знаку хозяйки принесли охапки одуванчиков. И вот подружки танцуют в хороводе, прыгая как можно выше при коротких строках песни. Её подхватывают и служанки, ведь они не раз её слышали. Они кружат по траве в другую сторону. Так что у очаровательных домин создаётся ощущение быстрого-быстрого движения (по кругу). Ибо почти всю длинную строку они бегут, останавливаясь только в её конце. Танец и песню сочинила, конечно, Парис.

  Полуденное солнце не собирается никуда прятаться. Облака и тучи Юпитер собирает где-то в другом месте, видимо, чтобы ничем не омрачать веселья в Амагальтусе. Хатанид и ещё три раба осыпают маленький кружок цветами. Немного нестройно, девушки поют первые и кричат чуть не во всё горло вторые строки:

                Неразлучные подруги, мы готовы веселиться
                День и ночь! День и ночь!
                Слава благостной Венере, чей алтарь не забываем
                Никогда! Никогда!
                Предаваться наслажденьям весной, осенью и летом
                Круглый год! Круглый год!
                Мы красивы и богаты, молодые, озорные –
                Лучше всех! Лучше всех!

  Пять или шесть раз спев эту песенку «ПриВеГеРе» – от имён: Присцилла – Вера – Геллия
– Ребилия – наплясавшись, подруги устало присаживаются, подобрав туники, на постеленные на траве покрывала.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/11/13/1182

-------------------------
1) венки – надевались в праздники, по другим радостным поводам.
2) Флора – Богиня пробуждающейся весенней природы, садов, цветов, растений.
3) прандиум – полуденная трапеза, обычно самая плотная за день. Обед был часа три спустя.
4) лесбосское вино – считалось одним из самых лучших.
5) Демокрит Абдерский – выдающийся мыслитель V – IV вв. до н.э.; широко известен по школьному курсу физики как др.гр. ф-ф, введший понятие об атомах.
6) Аристон Лысый из Хиоса – др.гр. ф-ф-стоик III в. до н.э.
7) физика, логика и этика – весьма распространённое в древности деление философии (т.е. практически всей науки) на три эти части. Физика изучала природу живую и неживую, под логикой понималось нечто вроде современной теории познания, этика занималась моралью, учением о добродетели.
8) Сократ – знаменитейший и величайший др.гр. ф-ф (V – IV вв. до н.э.).
9) Фалес Милетский – знам. др.гр. ф-ф (VI в. до н.э.), один из семи мудрецов. Семь мудрецов считались предшественниками собственно философов.
10) Цезарь – здесь: император Нерон. Ко второй половине I в. имя Цезарь уже фактически стало громким титулом, включавшимся в имя р. императора. Нерон правил с 54 г.
11) пролив немного вина – т.е. совершив возлияние – застольный и религиозный обычай, ритуал, форма подношения Богам.
12) югер – мера площади, примерно 25 ар (соток), 0,25 (1/4, четверть) гектара.
13) Юпитер или Йов, Дий, (гр.) Зевс, Кронид – царь Богов, верховный Бог, Бог грома и молнии, светлого и мрачного неба. Покровитель средиземноморской цивилизации. Эпитеты: Наилучший и Величайший, Тучегонитель, Молниевержец, Громовержец, Облаков Собиратель (Нефелегерет), Дождливый и другие.