Джермида-1

                14.   Н  А    К  О  Р  А  Б  Л  Е 

 Сколько я там  простояла  и о  чём думала  ещё,  кроме  глав-ного  вопроса,  я  не  помню! Вдруг  неожиданно  вспомнила  имя  инопланетянки  и,  как  во  сне,  вялым  и  непослушным  языком позвала: Джермида! Губы меня не  слушались,  а  язык  прилип  к  нёбу – я  едва  сама  себя  услышала,  но,  глубоко  вздохнув, я  вновь  и  вновь  повторяла  это  имя  всё  громче  и  громче: Дже - рми - да! Джер – ми – да! Лес  отозвался  глу-хим и  неприветливым эхом,  а  я  стала  ждать  результата,  оглядываясь  по  сторонам,  напряжёно прислушиваясь  к  шо-роху  леса,  прислонившись  спиной  к  стволу старой, развеси-стой берёзе, словно прося  у  неё  защиты.               
    В  носу  защекотало  от  комариного  прикосновения.  Их  хотя было  уже  мало,  но  иногда  в  солнечный  день  они  на-чинали  надоедать. Чихнув, почесала  нос.  И  тут  я  замерла,  моя  рука стала  совершенно  прозрачной,  как  в  тот  день,  и  фаланги  моих  пальцев повисли  в  воздухе,  как  у  приведения.  Я  невольно  вскрикнула, но тут же успокоилась,  поняв,  что  гости  ещё  здесь  и  услышали  меня.  Я  заторопилась:
- Джермида!  Нам  надо  поговорить!  Ответь  мне!
- Слушаю  тебя,  Земляна!
- Где  ты?  Я  хочу  видеть  тебя,  Джермида.
   Я  услышала  мягкий  и  приветливый  голос, и  меня  пора-зило  моё  новое  имя,  оно  складывалось  из  имени  нашей  планеты и  моего  настоящего  имени – Яна. Мне показалось,  что это не  случайно!  Это символ  нашей  планеты  и  циви-лизации.И это  вселило  в  меня  окончательное  спокойствие.
    Некоторое время было тихо.  Потом  что-то  зашуршало.  Я оглянулась  на  шорох. В  мою  сторону  пробирался  старый  знакомый – муравей,  только  раза  в  два  крупнее  прежнего,  просто  великан!  Я  молча  наблюдала  за  ним.  Вскоре  его  окутала  лёгкая  искрящаяся  дымка,  и  появилась  Джермида – ещё   стройнее  и   прекраснее   прежней,  среди   осеннего   
леса она  мне  показалась  Василисой  Прекрасной  из  древней  сказки,  только  костюм  был  на  ней  современный.  Какое  удивительное  создание!  Но  кто стоит  за  ним?   Друг  или  враг? 
Что  они  собой  представляют?
- Успокойся,  Земляна!  Всё  будет  очень  хорошо  для  вашей  планеты!
- А  для  вас,  Джермида!  Здравствуй!
Теперь  я  руки  подавать  не  стала,  вспомнив  прошлую  нашу  встречу.
   Но  моя собеседница  заговорила  о  далёком  прошлом  своей планеты,  словно  и  не  слышала  моих  встревоженных  во-
просов – я внимательно стала слушать её рассказ. 
- Далёкие  наши  предки,  как  по  времени так и по расстоя-нию, - начала она,- жили очень  короткую  жизнь, едва  успев  поднять на ноги  своего  первенца,   как  ему  уже приходилось оставлять  этот мир.  Едва набравшись  жизненного  опыта, накопив толику мудрости, как умирал,  и  потомки  не  могли  воспользоваться  этим,  чтобы  улучшить  свою  жизнь  и  продвинуть  вперёд  прогресс  на  Геодемиде,  так  называется  наша  планета.   
 Это большая  несправедливость:  наше  население  было  сла-бым и  непривлекательным, низкорослым. Но однажды  наши  учённые сделали гениальное  открытие,  благодаря  которому 
мы  стали  выращивать  в  особой  смеси  бактерии,  которые  не  только  помогали  живому  существу бороться с  болезне-творными  бактериями,  но  и  укреплять  генетическую  па-мять  особи,  как  говорят  у  вас.
    Уже  много  поколений  на  нашей  планете  исчезли  болез-ни, наследственность стала совершенно другая,  новые  поко-ления людей были уже выносливыми ко всяким  допустимым  изменениям  в  обстановке,  в  жизни и  к  тому  же  очень  красивыми,  поэтому  наш  человек   живёт  в  шесть  раз  дольше,  чем  ваш.
- Вот  здорово!  Это  наверно  лет  четыреста!
   Во время нашего  разговора  мы  медленно,  иногда  останав-ливаясь,  продвигались  вперёд  в одном  направлении,  обходя  могучие  стволы  деревьев  и  заросли  молодняка.  И  тут  я  остановилась, потому что вспомнила  про  телеграф  и  скан-далистов,  улетевших  птицами  в  неизвестность.
- Что стало с  теми людьми, которых  ты  наказала  у теле-графа?
Моя  спутница  тоже  остановилась. Мне  показалось,  что  этот  вопрос   застал  её   врасплох,  она  долго  молчала.  На-верное,  их  общество  было  настолько  совершенным,  что  подобного  поведения  они  никогда  не  наблюдали, а,  встре-тивши  такое  безобразие,  просто  избавились  от  негатива.
   Про наказание, естественно, она  сразу  забыла, как верну-
лась  к  себе  на  корабль.  Тем  более  что  это  хоть  и  совер-шенная, но  всё   же  машина  и  ей   недоступно  сострадание      
    Девушка непонимающе посмотрела на  меня,  словно  я за-               
дала  совершенно  неуместный вопрос.Но  я  настойчиво  и  вопросительно  посмотрела  в  её  голубые  глаза. Тогда  она   
безразлично  и с  некоторой  брезгливостью  ответила:
- Я  их  отправила  к  пращурам:  им  нет  места  среди  разумных  людей!
- Наказание,  конечно,  они  заслужили,  но  не  так  строго,  ведь  у  них  у  всех  есть  семьи.  Наше  человечество  стоит  ещё  на  такой  низкой  ступени  развития,  когда  животный 
страх  может  человека  сделать  зверем.  Да  и  жизнь  под  постоянной  угрозой  нападения,  разбоя,  угрозы  атомной  и  других   войн  держит  человечество   в  постоянном  страхе 
за  свою  жизнь,  за  жизнь  своих  родных  и  близких,  отсюда   такая  реакция  людей в  минуту  опасности  на  телеграфе. Их  можно  понять  и  простить.  Тогда  я  уже  догадывалась  о вашем присутствии,  а  если бы было иначе, то я  и  за  себя  бы  не  смогла  поручиться. 
   Я в  то  время  была  уверена  в  вашем  миролюбии,  хотя  иногда  и  терялась,  а  для  них  это  было  неожиданностью.  Мне тогда  уже  было  просто  любопытно,  хотя  я  себя  по-стоянно  оговаривала:  двум  смертям  не  бывать, - одной  не  миновать,  т.е.  два  раза  не  умереть!  Изменить  что-ни-будь  я  всё  равно  не  смогла  бы,  и  поэтому,  готовясь  к  худшему,  я  всё  же  надеялась  на  мирный  исход  нашей  не-ожиданной  встрече,  невольно  чувствуя  к  вам  затаённую и  непонятную  симпатию,  надеясь  на  вашу  непоказную  до-броту.  Не  так  ли,   Джермида?  Я  думаю,  что трёх  дней  для  наказания  слишком   эмоциональных  граждан  нашего  посёлка будет достаточно. Джермида, пожалуйста,  я тебя  очень прошу, верни  забияк  домой,  если  это  в  твоих  силах!
    Я  сильно  разволновалась  и  замолчала.
    Она  довольно  долго  стояла  в  задумчивости  и  смотрела  в  одну  точку,  и  я  ей  не  мешала,  замерев  в  тревожном  ожидании.
- Хорошо – они  сейчас  будут  дома.
- Джермида, а  можно сделать так, чтобы они  забыли  это  страшное  путешествие  к  пращурам?  Это, наверное, было  очень  страшно  и  тяжело.  Пусть они это путешествие  в прошлое  забудут,  как  страшный  сон: одним примером не исправить всё человечество! Для  этого  нужны тысячеле-тия самоотверженности, согласия, доброты,  любви, очень  большой и бескорыстной любви  ко  всему  живому  на  Земле.
- Хорошо!   Будь,  милая,  по-твоему!  Они  забудут  об  этом,  как  о страшном  сне.
- Спасибо! Прошептала я и  подумала, что трудно  иноплане-тянам  будет  разобраться  в  наших  отношениях  и  поряд-ках,  а  нам  в  их   жизни.
- Мы  поможем  друг  другу!  Не  так  ли,  Земляна?
- Безусловно!  Немного  смутившись,  ответила  я. – Прости,  Джермида,  я  совсем  забыла,  что  в  твоём  присутствии  думать  опасно,- пошутила  я – ты  ведь  читаешь  мысли  на  расстоянии,  а  нашим  людям  свойственно  постоянно  ду-мать, а  держать  голову  постоянно без  мысли  невероятно  трудно!  Особенно  в  такие  минуты  напряжения,  когда  каждый твой миг, каждый шаг требует анализа  и  решений. Я пробовала– ни чего  не  получилось!  Я думаю даже  во  сне  и  решаю  свои проблемы.  Так  ты  понимаешь  меня,  Джер-мида?
    Ответа от  девушки не  последовало.  Через  минуту  она  вся сосредоточилась,  повела как-то странно  рукою,  и  лес  в  то же  мгновение  исчез, словно  его здесь никогда  и  не  было.
    Я  глазела  по  сторонам  с  искренним  любопытством  и  удивительным спокойствием, словно  пришла  на  экскурсию. 
   Тут мне  хочется отметить, что как и при  первой   встре-че  с инопланетянкой, так и сейчас  я  не  испытывала  стра-ха,  словно мы не из разных цивилизаций,  а  добрые  соседи  по  квартирам, с  которыми  ты  давно  породнился  и  живёшь  одним  домом.
     Я настолько уже привыкла к ней,  что  если  бы  меня  кто  спросил:  робот  это  или  живое  существо, то  я  ответила  бы, что  со   мной  рядом   идёт  девушка,   которая  ближе   
всех   на всём  белом  свете  для  меня  в  данную  минуту.               
      Робот  был  этот  настолько  совершенен,  что  трудно               
поверить  в  его  неодушевлённость!  А может  быть  это  копия  живой  девушки,  и  вместо  робота  сейчас  со  мной  рядом  настоящая  хозяйка  этого  космического  корабля,  а  не  её  совершенный  двойник?
     Джермида  с  интересом  посмотрела  на  меня,  и  я  ей  ответила  извиняющимся  взглядом:  опять  мои  мысли  унесли  меня  в  дебри.
- Не  волнуйся,  Земляна! Я знаю, что  ты  добрый  человек  и  никому плохого не желаешь, хотя  зачастую  делаешь  не  то, что следовало  бы:  доброте  всегда  сопутствует  наивность, за которую приходится расплачиваться.С  другой  же  сторо-ны, если человек теряет наивность,  то  и доброта  уже име-ет другой  оттенок,  потому  что  теперь  поступки   уже  подчиняются холодному рассудку, который сам по  себе  жес-ток  и  нетерпим  ко  всяким  житейским  эмоциям.  Суровый  рассудок губит в человеке  непосредственность  и  человеч-ность, поэтому только феноменальность и большой талант могут оправдать жестокость  ума,  но  до  определённой  грани.  Всё  равно  ему  история  всё  прощает,  как  это  уже  доказано  на ярких примерах  прошлых  столетий.
   Я  внимательно  слушала  свою  спутницу  и  откровенно  рассматривала  помещение,  которое  на  глазах  принимало разные,  едва  заметные,  оттенки,  как  морские  волны  при  закате солнца.
    Мне,  как  ребёнку,  хотелось  до  всего  дотронуться  рука-ми, что я и  делала  при  малейшей  возможности:  меня  раз-бирало  здоровое  любопытство  к  новому  и  неожиданному,  тем  более,  что  мы,  разговаривая,  медленно продвигались  вдоль  удивительных  и  проникающих  стен, о  чём  я  сразу  догадалась,  потому  что  иногда  кто-нибудь   возникал  и  исчезал  в  одной  из  стен. 
   Мне  никто  не  мешал.  Я  была  предоставлена  сама  себе.
   Звучала   нежная,   тихая   музыка,   настолько   знакомая,   что я   мысленно  подпевала   ей.   Чистая  и  прозрачная,  близкая  и задушевная, она целиком захватила меня, как дух               
захватывает высота  и  простор  белоснежных  вершин,  обволакивая  моё  сознание,  словно  я  спала, а  мне  снился               
светлый  и чистый  сон. Казалось, что  не  оркестр её  испол-нял,  а  огромный  смешанный  хор  чистых  и  бархатных  голосов. С восхищением  я  посмотрела  на  девушку,  но  тут  она  опять  заговорила  совсем  о  другом:
- Мы  тебя  очень  ждали  и  беспокоились,  сможешь  ли  ты  сама победить  в себе  тот  животный  страх, который  жи-вёт  на  Земле  в  душах  её  жителей,  ради  других,  найдёшь  ли  к нам самостоятельно трудную дорогу. Мы предоставили  тебе  самоиспытанию,  чтобы  убедиться  в  правильности  нашего  выбора и, откровенно  говоря,  боялись  за  тебя и  за  этот  метод  отбора,  который  выпал  тебе  в  эти  дни.
   Тут  было  задето  моё  самолюбие,  тоже  мне  нашли  подопытного  кролика.  И  я,  помрачнев,  спросила:
- Какого  отбора?
- Об  этом  потом  узнаешь, - ответила  мне  Джермида,  яв-но  не  придав  значение  моей  обиде.
- Кто  это:  мы?      
- Весь  наш  экипаж.  Все  эти  дни  мы  усиленно  изучали  языки  твоей  планеты  и  больше  всего  ваш, т. к. находимся  на  вашей  территории  и  являемся  вашими  гостями, хотя  и  неожиданными,  а язык хозяина  нужно  знать  в первую  очередь, чтобы  легче  было общаться!  Я  права,  Земляна?
   Я с  большой  благодарностью  посмотрела  на  собеседницу,  и  на  душе  мой  потеплело,  тем  более,  что  мне  нравилось  моё  новое  имя  и  я  стала  уже  к  нему  привыкать.
- Но  почему такая  жестокая  изоляция  нашего  посёлка  от  всего   остального  мира? – Не  унималась  я.
- Чтобы  избежать  инфекции.
- Но  разве  вы  не  встречались  с  нашими  учёными  в  знак  дружбы  и  межпланетного  контакта? Сколько  поколений,  дорогая,  если бы  ты  знала:  мы  мечтали  об  этом!
   Джермида  равнодушно  ответила:               
- Я думала над  этим,  прослушивая  эфир  планеты,  но  даже  дуновение  ветерка  с той стороны станет для  нас  неминуе-мой  гибелью. Вдруг  нам  самим  понадобится  выйти  из  ко-рабля,  а  на  планете  обнаружено  более  миллиона  видов  микробов,  бактерий  вирусов,  которых  у  нас  нет,  с  кото-рыми  наш  организм  не   знаком  и  мы  не  знаем,  как  он по-ведёт  себя,  столкнувшись  с  ними:  бережённого  Бог  бере-жёт, как  говорят  у вас. Поэтому  нам  будет  вполне  доста-точно  контакта  только  с  тобой, и  мы  уверены,  что  на-ша  сегодняшняя  встреча  будет  не  последней.
   Джермида  многозначительно  посмотрела  на  меня,  давая  мне  время подумать,  а может  и  прийти  в  себя  от  огром-ной  информации,  которую  я  получила  на  корабле. Сколько  сразу  проблем  для  не  искушённого  ума!
   Я помолчала, и  сама снова  задала  вопрос:  и  опять,  навер-но,  невпопад.  Да  будь,  что   будет!
- А  вы  уверены, что  нам  ещё  раз  когда-нибудь  доведётся  встретиться? Жизнь  не  стоит  на  месте,  а  межзвёздные  пространства  так  велики,  что  наши  дороги  уже  никогда  не  пересекутся!  Но,  если вдруг когда-нибудь ещё вам  и  по-счастливится  попасть на нашу  голубую  планету,  то  наше  время и мы с  вами  давно уйдём  в  прошлое. Ещё  неизвестно,  просуществует столько лет биологическая жизнь на Земле, которая  перенасыщена  не  только  злобой  и  ненавистью  друг  к другу,  но  и всякой  взрывной  продукцией. Что  от  неё  могут остаться только огромные осколки,  которые  станут  летать  во  Вселенной  астероидами  и  радиоактивной   пы-лью,  тем  самым   засорять смертельной  опасностью меж-планетное  пространство.
    Уже сейчас мы задыхаемся от  дыма  и  газа.
    Девушка с грустью  посмотрела  на  меня. Наступило  тя-гостное  молчание.  Далее  она  заговорила  задумчиво:
- Нам бы очень  хотелось  продвинуть  ваш  прогресс,  расска-зать  поподробнее  о  нашей   планете,  оставить расчеты и чертежи наших лучших изобретений, но этим могут вос-пользоваться  безумцы в своих  корыстных  целях  и принес-ти  много  народам  и  странам  вреда  и  мы,  поэтому, огра-ничимся только  познавательной  стороной  нашего  эфирно-го контакта.               
- Да,  здесь  нужно  быть  очень  и  очень  осторожными, пре-дусмотрительными, чтобы  не  натворить  бед.  Я  верю, что придёт  время,  когда  мы  всему  научимся  сами,  а  главное – научимся ценить жизнь на планете. Возможно когда  нибудь               
в будущем,  земляне  смогут  посетить вашу  далёкую  плане-ту,  пусть  всё  идёт  своим  чередом. Всему  своё  время!  Я  уверена,  что  ваша  планета,  Джермида,  очень  красива  и  интересна  во  всех  планах  с  гармоничной  и  развитой  ци-вилизацией,  людьми,  которые  уже  забыли,  что  такое  бо-лезни  и  лишения, принесёнными  собратьями, не  болеют  ни жадностью,  ни  завистью…
   Мы ещё  долго  ходили  по  огромной  зале,  очень  уютно  об-ставленной  с  изящным  и  простым  интерьером и цветами, каждая, думая о чём-то  своём. Потом  моя  спутница  тор-жественно  объявила:
- Хорошо,  Земляна,  ты  права.  Мы  обязательно  расскажем  о нашей планете  и  о нас  лишь  то,  что  не  сможет  навре-дить  народам  Земли.
   Я  решила сменить эту  грустную  тему  и,  немного  помол-чав,  опять  задала  вопрос:- Скажи,  Джермида,  тебе  не  трудно  дышать  на  нашей  планете  нашим  воздухом?
- Да  нет!
- Разве  состав  воздуха  у  нас  такой  же,  как  у  вас?
- Как  ты  уже  догадалась,  никто  из  нас  не  выходил  из  корабля  на  землю,  но  очень  хотелось бы!  Мы  взяли  боль-шую  пробу воздуха, обезвредили  его  и  по  нескольку  часов  в  нём проработали  и, как видишь, чувствуем себя замечатель-но!  На  нашей  планете  в  воздухе  немного  больше  атомар-ного  кислорода  и  лёгкого  азота  и ещё  некоторые  незначи-тельные  различия.  Ну,  примерно,  как   на  ваших   угольных  и других  шахтах  другие  параметры  содержания  в  воздухе,  чем  на поверхности  земли,  однако  они  там  работают  по  нескольку  часов  и  дышат  этим  воздухом.  Кроме  того,  на-ша  планета  почти  в два  раза  больше   вашей  по  объёму,  а  притяжение почти втрое  меньше, чем на Земле.   Однажды,  было  обнаружено,  что из-за  малого  притяжения,  наша  атмосфера  потихоньку    исчезала  и  пропадала  в  космосе. Стали  искать  выход,  но  прошёл  не  один  десяток  лет, опробовали  тысячи вариантов, но результатов  не  добились. Оставалось только  одно:  заняться  магнитным  полем  пла-неты,  увеличить  её  гравитационное  поле. В  результате  долгих  экспериментов  удалось  создать  тяжёлые  металлы  из облегчённых пород, и  для  этой  цели  стали  использовать  заброшенные,  старые  шахты,  куда  нагнетался  особый  ре-актив. Через  несколько лет  лёгкие  горные  породы  превра-щались  в  тяжёлые.  Таким  образом,  увеличили  притяже-ние  на  нашей  планете  всего  на  одну  миллионную,  после  чего  атмосфера  перестала  покидать   планету. 
   Я  слушала  свою  собеседницу  и  невольно  любовалась  её  милым  и  мужественным  лицом,  её  непосредственностью  и  простотой.  Вновь  у  меня  возник  вопрос,   совершенно  женский  и,  конечно  же – наивный:
- У  вас  на  планете  все  такие  высокие  и  стройные, дорогая?
- Нет!  Но я  родилась  в  космосе  и  поэтому  вымахала  та-кой длиннющей. По  мнению  Димира  это  связано  с  частич-ной  невесомостью, об  этом  открытии  мы  послали  домой  радио- грамму  и  к  нашему  возвращению,  мы  надеемся,  на-род  на нашей Геодемиде  уже  будет    высоким  и  стройным.  Как мне  хочется поскорее ступить  ногой  на  родную  плане-ту…
   Вскоре цвет помещения принял зеленовато -  бархатистый  оттенок. Мне  предложено было  перекусить,  ведь  я  сегодня   ничего  не  ела,  но  я  об  этом  совершенно  забыла,  как  и  о  многом  другом.  Самочувствие  моё  было  отличным,  какого    я  никогда не  испытывала:  совершенно  не   ощущала   своего  возраста, тяжести  своего  тела  и  никаких  стеснений,  но                        
это  не  было ощущением  невесомости,  а  чем-то  другим,  совершенно для  меня  непонятным.  Мы сели  в  мягкие  и               
удобные  кресла. К нам  подкатил самостоятельно  уютный, небольшой столик,  весь  уставленный  блюдами.  Приоткрыв  крышки,  я  почувствовала  запах  любимого  украинского  бор-ща,  рядом стоял столик с арбузом и  огурцами.  Аромат  был  настолько  сильным, что  у  меня,  что называется,  потекли  слюнки.
    Ох, и  давно я  не  была  на  родной  Украине!  Страшная  прошлая  война  разбросала   родню по  всей  земле и кто где сейчас никому неизвестно. Были мы тогда ещё детьми  и  никого  не  помним. 
- Нам  понравилась  кухня   землян, - проговорила  Джермида -
Мы взяли некоторые семена ваших овощей  и  пряностей  для  разведения на  нашей  планете, конечно же,  предварительно  всё  обезвредив,  а  по пути домой станем выращивать их  на  наших  корабельных  грядках. Посмотрим,  что  из  этого  по-лучится. Вот  если бы  и повара  прихватить  с  собой! Шут-ка,  но  консультант  в  кулинарном  искусстве  нам  просто  необходим!
- Но  наши  планеты  так  далеки  друг  от  друга,  что  пока  придёт  ответ  на  запрос,  сменится  ни  одно  поколение  на  обоих планетах.  Погостите  у  нас  подольше,  и  кулинарный  опыт  к  вам  придёт  непременно!
   Девушка  улыбнулась  и,  чуть-чуть  помедлив,  сказала:
- А  мы  хотим пригласить  консультантом на нашу  плане-ту тебя, Земляна. Будешь  нашей  гостьей.  Что ты  на это скажешь?
- Что  вы!  Разве  я  гожусь  на  такую  высокую  миссию?  Я  ведь  самый  рядовой  человек  на  Земле,  а   вам  нужен,  по  крайней  мере – академик,  инженер  или  ещё  кто,  который  бы  разбирался  в  космических  премудростях.  Мои  знания так скудны !К сожалению! И  вообще,  это  так  неожиданно  и  невероятно,  чтобы  я  вдруг  отправилась  в  космос!  Вы,  что  решили  посмеяться  над  бедной  женщиной,  которая  от одной  мысли  об  этом  умирает  со  страха.               
 -  Самые  высокие   знания,  милая,   ты  получишь  в  пути –               
это  не  проблема!  У тебя  достаточно других  качеств, ко-торые  никакими  академическими  знаниями  не  заменишь,  и  это  самое  большое  преимущества  перед  другими  воз-можными  кандидатами.   
- Конечно,  выбирать  вы  вольны,  с  кем  вам  провести  дол-гие  годы  путешествия  в  обратный  путь,  но  мне  необхо-димо подумать  самой  о  вашем  предложении,  прежде,  чем  решиться  на  такой  очень  необычный  шаг,  я  бы  сказала – роковой.
    Девушка  молча  и  холодно  посмотрела  на  меня.
    Я  мысленно  перебирала  события  последних  дней  и  при-шла  к  выводу,  что я  чего-то  главного  не  спросила  у  моей  собеседницы. Почему  их  корабль  не  передвигается  по  пла-нете, что  это  за  явление  с  электричеством,  почему  нель-зя  наладить  контакт  с  учёным  миром  посредством  теле-фона,  телевизора,  телеграфа?  Может  быть,  у  них  на  ко-рабле  какая-то  авария -  все  эти  вопросы  промелькнули  у  меня  в  голове  вихрем,  оставляя  в  душе
     Но  как  об  этом  спросить? Возможно,  здесь   кроется  самая  большая  тайна  моих  новых  друзей, и они  не  хотят  никому говорить об этом в целях собственной  безопасности,  а я глупыми вопросами  поставлю  их  в  неловкое  положение,  но  помочь  ничем  не  смогу.  Как  же   мне  быть?  Господи,  пошли мне прозрения на этот час! Взмолилась  я,  подскажи,  как  выбраться  из  этого  положения?
- Спасибо,  Земляна! У  нас  действительно  серьёзная  и  не  понятная авария,  и  твоим  собратьям  не  справится  с  ней.  Вот  такие  дела!
   Первых  слов  я,  задумавшись,  не  услышала,  но  то,  что  дошло до  меня, сильно встревожило, и  я  грустно  вздохнула. 
    Тут  девушка   посмотрела  на  меня  с  такой  теплотой,  что  я  ещё  больше  заволновалась,  а  она  продолжала:
- Всей электроэнергии планеты не хватит,  чтобы  сдвинуть  наш  корабль  с  места,  да  и  энергия  у  вас  не  та,  что  пи-тает  наши  двигатели…               
   Я  почувствовала,  как  мои  мысли  заработали  в  каком-то  другом  направлении  и  без особого  напряжения, словно  мне  предстоит  разрешить  простую  загадку,  что  справлюсь  я  с  ней  за  считанные  секунды.
- Что  же  это  за  такая  энергия? – Очнувшись,  спросила  я.
- Звёздная. Это  тот  световой  ветер,  который  существует  в  звёздном  пространстве.  Его собирает особый преобразова-тель.  Вот  этот очень  важный  для  нашего передвижения  механизм и  вышел  неожиданно  из  строя,  по  неизвестным  нам  причинам.  Пока  мы  не  установим  причину его  забо-левания, мы  не  сможем его вылечить. К нему сейчас подой-ти опасно: он  построен по принципу отбора,  в  котором  принимают  участие  не  только  химические  элементы,  но  и биологические,  как  ведущий  элемент,  без  которого  этот  преобразователь  создать  просто не возможно,  по  крайней  мере,  пока других  вариантов  не  существует  в  нашем  арсе-нале.
- И  когда  же  это  случилось? – Тихо  спросила  я.
- В  вашей  галактике  в  созвездии  Рака.
   И тут,  к  моему  удивлению,  словно  это была  не  я,  мои  мысли  такое  стали  выдавать,  что  и  поверить  трудно:
- Учёными  земли,  да  и   сами   вы  это  знаете, -  подумав немного, начала   я – установлено, что  в  космосе  существу-ют не  только молекулы  газовых  соединений, но и различные микроорганизмы,  которые иногда попадают   в   межзвёздное  пространство  с   заселённых  это жизнью  планет. Этот самый факт  и  говорил   нам,  что  где-то   возможна  и  ра-зумная  жизнь  и  подтвердилось   вашим   появлением.   Если  это  учесть…-  тут  я  напрягла   все   свои   мысли - то   ваш   преобразователь  звёздного   ветра,    работая   при    помощи   микроорганизмов,  и  пришёл  в  негодность  по   их  же   вине. Теперь   необходимо  срочно   найти   лекарство  от   этого   недуга   и   всё  будет    в полном   порядке.  Последовательная  их  эволюция,  или   же  скрещивание   с   подобными,  или  же   уничтожение  ими  же,  могло  привести   к   тому,  что  те,   
первичные ваши   добрые   помощники,  потеряли  начальные  свои  качества.               
  Я произнесла  эту  речь  почти  залпом,  словно  меня  про-               
рвало, и сама того не  знаю, когда  и как  я  могла  получить  всю  эту  информацию,  чтобы  провести  мгновенный  анализ  и  сделать  такие  выводы.
- Погоди! -  Прервала  меня  Джермида -  среди  ответов  мы-слящих  машин  был  и  такой,  но  мы  не  обратили  на  него  внимания, так  как  наш  корабль  всегда  был  совершенно  не-проницаем. Твои  соображения,  Земляна,  настолько  убеди-тельны,  что  все  сомнения  приходится  отбросить  и  про-вести  срочное  исследование  в  этом  направлении.  Если,  не  ведая  о  том,  две  разные  цивилизации,  стоящие  на  разном  уровне  развития  и  отстоящие  друг  от  друга  на  тысячи световых  лет,  пришли  к  общему  решению  проблемы,  то сомнений  никаких  не  должно быть!  Время  не  ждёт!  А  сейчас   я  познакомлю  тебя  с  остальными  членами  нашего корабля.  И  тут  же  приступим  к  исследованию  в  новом  направлении,  хотя  проникновение  на  корабль  чего-либо  граничит  с  фантастикой!
- Может быть, он не всегда был  настолько  непроницаемым,  как  вы  полагаете.  Ведь  я  же  здесь!  Не  было  ли  такой  же ситуации  в  полёте,  может  быть  в  самом  начале,  ко-гда  защитная  оболочка  космокапсулы  на  мгновения  стала проницаемой,  вызванная  каким  либо  необычным  явлением,  или  поведением  самого  экипажа?
- Но  роботы-сторожа  не  зафиксировали  проникновения!
- Вы  уверены, что  все  роботы  на  вашем  корабле  исправны?  Их  работу   не  мешало  бы  проверить  в  первую  очередь! – Уверенно  заявила  я  и  тут  же  смутилась.
    Чувствую,  как  краска  заливает  моё  лицо, но ничего  не  могу  с  собою  поделать. Я  испугалась  того,  что решилась  поучать этих умных  людей, словно  я  всю  жизнь  занима-лась  подобными проблемами,  но  я,  усилием  всей  своей  во-ли,  остановила  своё смущение, вызванное  собственной  ти-радой  неожиданных  для  меня  умозаключений,  но  на  этом               
факте уже  не  было времени  задерживаться…
- Это  рискованно! – Воскликнула  девушка.
- Так  ведь  я  на  корабле!  И  это  можно  использовать  для  срочной   проверки.  Надеюсь,  мои    габариты  не   так   вели-ки,  а  микробы  с  нашей  планеты  не  так  уж  губительны, - пыталась  пошутить  я.               
- Нам  будет  достаточно  только  твоего  носового  платка.
   Я  тут  же  достала  платочек  из  укромного  места  на  груди: не  люблю таскать  всюду с  собой  сумочки,  кошельки,  и  тут  же  протянула  его  моей  собеседнице,  и  только  по-сле этого моё  лицо  вновь  залила  краска  смущения.  И  вновь  мне пришлось  бороться  с  ним.
- Что вам говорит мыслящая машина о проблемах с топли-вом и вообще с положением  на  корабле?
- Она  тоже  в  последнее  время  ведёт  себя  очень  странно:  конкретных  решений  не  выдаёт,  что  совершенно  сбила  нас  с  толку.
- Если проникшее существо  имитирует  схожую  структуру, в  которую  оно  проникло,  как  хамильон,  что  делают  мно-гие животные  наших  морей и  океанов,  то  ни  один  прибор  не  сможет  зафиксировать   его  присутствие.
- Да.  Это очень  интересно… - произнесла  задумчиво  моя  собеседница.
   Мы  шли  по  мягким  полам,  а  перед  нами  бесшумно  рас-творялись  имитированные  двери  в  стенах,  на  которых  огромные  окна   тоже  были  не  настоящими.
    В каждом уютном помещении находились инопланетяне  и  только  одни мужчины,  они  сидели  в мягких креслах у вычи-слительных машин, которые занимали почти все стены от пола и до самого потолка. Каждая такая  машина  в  отдель-ности  была  миниатюрной  и  совершенно  бесшумной. 
     Мы вошли, поздоровались. Нас почтительно приветство-вали   кивком   головы,  осторожно  вставали  и  следовали  за  нами  спокойной, полной  достоинства, мягкой походкой  в 
молчании.Их  выразительные,  голубые  глаза  смотрели доброжелательно и  успокаивающе. Тишина на корабле бы-               
ла  необходимым  условием,  без  которого  было  бы  невоз-можно  работать. 
   Неожиданно  расступилась  стена  в  огромную,  куполооб-разную  залу,  наполненную  мягким  светом,  казалось,  что  сама  мебель  и  стены  излучали  это  ненавязчивое,  всепро-никающее свечение  и  казался  мне  одушевлённым.  В  сере-дине  залы  стояла  огромная  пальма. Листья  на  ней  распо-лагались  почти  равными  треугольниками,  и  имели форму  огромных  колючек  с  расплюснутыми  основаниями,  покры-тыми  множеством  светло-коричневых шишечек,  в  форме  миниатюрного  орешка.
    Все без  суеты  уселись  в  мягкие  кресла. 
    Вскоре  я  почувствовала,  как  оно  постепенно  стало  ме-ня  обволакивать  с  трёх  сторон  мягко  и  успокаивающе.  Мне  от  этого прикосновения  стало  так  легко  и  уютно,  что  я  с  облегчением глубоко  вздохнула, постепенно успо-каиваясь и  расслабляясь  всем  своим  существом. 
    Мне  казалось,  что  в  нём  я  сидела  уже  не  в  первый  раз  рядом  с  этими  спокойными  и  милыми  людьми.
   На пульте  огромной, по  всей  вероятности,  самой  главной  вычислительной  машины,  мелькали  разноцветные  огоньки,  самыми  невероятными  конфигурациями  геометрических  фигурок,  в  самых  различных  и  необычных  сочетаниях. 
    Чем  больше  я  смотрела  на  них,  тем  увереннее  была,  что  это и есть тот  самый необычный алфавит,  которым  пользуются  инопланетяне.
    Они  мелькали на  экранах так  быстро, что я едва  успе-вала  их  разглядеть.
   Через  несколько  минут  кто-то  произнёс: «Готово!»  все  повернулись на  крутящихся  креслах  лицом в  середину  залы.
В  это самое время  в  помещении  появился  ещё  один  ино-планетянин. Его походка  была  настолько  мягкой  и  собра-нной,  а  в  лице  было  столько  мысли  и  обаяния,  что  я  невольно внутренне  собралась,  проникаясь  к  нему  глубоким уважением   и  симпатией.               
  Проходя мимо  меня, он с достоинством  и молча  поклонил-
ся,  на  одно  мгновение  его  взгляд  задержался  на  моём  ли-це,  и  я  отметила:  какие  проницательные у  него глаза!  А  тем  временем он уже сидел в середине  залы, обводя  всех  своим  любящим  взглядом,  словно  все  мы были  его  детьми, которых он очень любит и ценит. Начался учённый совет, свидетелем которого я  оказалась.
   Это было настолько неожиданно для  меня и  в то  же  вре-мя интересно,  что  я  готова  слушать  и  слушать,  чтобы  не  пропустить  ни  единого  слова. 
    Потом  я  забыла,  где  нахожусь и  зачем.  Все  говорили  на  чистом и  литературном  русском  языке.  Потом  я  поймала  себя на мысли, что для  меня  их  разговор оказался   настоль-ко понятным  и интересным,  что хоть завтра  садись и пи-ши  научную  работу  и  защищай  кандидатскую,  откуда  я  всё это знаю?  Появилось такое  ощущение,  что  я  ещё  что-то  знаю,  только  спроси  и  я  тут  же  смогу  на  этот  воп-рос  ответить. Вот  так  история  со  мной  приключилась!  Удивлению  моему  не  было  предела,  иногда  я  встряхивала  головой,  словно  проверяя:  не  сплю  ли  я  на  самом  деле,  и  не снится ли мне  самый  удивительный  и  фантастический  сон  в  моей  жизни.
- Я  рад, - заговорил  вновь  вошедший - что  причина  аварии  найдена,  теперь  нужно  её  ликвидировать. -  Он  обвёл  всех  своими  голубыми  глазами  и  продолжил – И  в  тоже  время,  мне  стыдно, что единственно  правильное  направление  в  поисках   причины  аварии,  которое,  кстати,  предлагалось  и  нашими  компьютерами,  указала нам  Земляна – самый обыкновенный  человек  своей  планеты.  Мы,  дорогие  мои,  разучились думать, и всё перекладываем на  роботов,  но  жи-вой  человек  с  его  житейской  мудростью  и  определёнными  знаниями всегда будет гениальнее самой  мыслящей  машины. 
    У меня запылало не только лицо, но и  уши. Опустив  глаза,  уставилась взглядом в пол,  продолжала  слушать  Иссилена, затаив  дыхание, не смея, что-либо сказать о том, что это               
не  я, что  это они  поработали  славно,  что  это  я  с  их  по-мощью смогла освоить их  программу  так  быстро,  что  это  не моя заслуга - эти  мысли  толпились  в  голове,  а  говорить  я  совсем  не  могла,  от  стыда  и  волнения.
   Тем  временем  командир  корабля  продолжал:
- Нам  осталось только запустить маленький  спутник   зем-ли  и  запастись  звёздной  энергией  для  старта.
   Потом  он  обратился  ко  мне:
   - Так  что же  вы  думаете, Земляна, о  предложении  ле-теть  с  нами  на  Геодемиду? – Я  молчала,  он  продолжал - Не  спешите с ответом!  Я  вас  хорошо  понимаю. Мы  по-дождём  вас,  особенно Джермида: она к вам очень  сильно  привязалась,  и  будет для  вас  первым  помощником  во  всём,  верной  подругой  и  защитницей.   
- А  разве  что-нибудь  может  ещё  случится?
- Не  буду  вас пугать, но Вселенная  так  огромна,  в  ней столько неожиданностей, что всё  может  быть.  Сейчас  вы  окажетесь  дома,  хорошенько  всё  обдумайте  и  взвесьте.
   Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась   дома  за  са-мым  моим  любимым  занятием. Был вечер. Я поливала во дворе  цветы.  В  руках  у  меня  была  лейка  и  с  ней  стекала  тонкая струйка  воды.  Я  с  удовольствием  вдохнула  аромат  поздних  цветов.
   Никаких  мыслей  в  голове  не  было,  словно  я  только  что родилась  и ещё не накопила жизненных  проблем, и никогда  не была в гостях у инопланетян и никаких разговоров  с  ними  не  вела, и  они  не  предложили  мне  космическое  путешест-вие. Опустив  лейку  на  землю,  я  медленно  пошла  к  дому, также  спокойно  вошла  в  горницу, миновав  сени, Присела  за  простой, крестьянский  стол,  который  когда-то  сделал  мой  отец,  погибший  в  прошлую  войну.
     Я  посмотрела  в  окно,  в  домах  зажигались  огни,  и  я  тоже  поторопилась  включить  свет – получилось!  Я  увере-на,  что  теперь  наши  гости -  инопланетяне   спасены  и   скоро  с  посёлка   снимется  блокада  и  навсегда!               
    Мои  мысли  опять   разлетелись  во  все  стороны,  и  я  не 
знаю,  за  какую  мне  ухватиться  в   первую  очередь? Но главное - как   мне  быть? Какое  принять решение? Ведь я  давно не  ребёнок  и не  могу  с  налёту решать такие вопро-сы. Есть  у меня работа, школа, друзья, родные места, и  всё  мне  это надо  оставить навсегда? Навсегда  оставить нашу голубую  планету. Что  же  делать?  Я  металась  из  сторо-ны  в  сторону,  принимая  одно  решение, отвергая  другое. Потом  я  медленно оделась в свой самый  лучший  наряд  и вышла  уже  в  сумерках  на  улицу,  как  обычно  в свою  каж-додневную  вечернюю  прогулку.
    Медленно продвигаясь  по  улице,  я  вдыхала  свежий  во-здух,  пахнущий  землёй  и  опавшими  листьями,  дождём  и  перезревшими  травами.  В  небе  мерцали  далёкие  звёзды.  Дул  прохладный  сентябрьский  ветерок,  когда  уже  прошло бабье  лето, а осень ещё дарила нам  светлые  вечера.  До мо-его слуха  доносились отрывки фраз  прохожих  о всякой  вся-чине,  и  конечно  же  о  непонятных  явлениях  в  нашем  по-сёлке   в  эти  последние дни. Некоторые  просто  радовались, что  вновь  горит  свет  в  окнах  домов  и  не  нужно  жечь  чадящие  свечи,  ведь  керосина давно  не  держали  в домах, зачем он,  если  есть  постоянно  электричество? 
     Постепенно  все  эти  охи  да  вздохи  ушли от меня на та-кое расстояние,  словно я осталась одна  на  всём  белом   све-те. Я  целиком  окунулась  в свою  жизнь  от  самого  её  нача-ла,  как, стала   себя   помнить,   с   трёх  летнего  возраста,   когда   был ещё  жив  мой  отец  и  мать  и  до  последней  ми-нуты - всё пролетело,  как  перед  смертью. И  до  чего же она быстро пролетела! Хоть и короткая, но всё же  жизнь!
   Очнулась,  когда  увидела  себя  у  калитки  дома  заводского  парторга. Каким  образом  ноги меня сами привели  к нему, я  не  заметила,  но уже  знала:  зачем  мне  нужен был  добрый  отеческий  совет.  С  малых  лет  я  была  привязана  к  этому  мудрому и доброжелательному человеку,  мысленно  я  всегда  называла  его  своим  отцом.               
      Под  ногами жалобно и тоскливо заскрипели, словно про-
щаясь,  половицы, хорошо знакомого  мне  крыльца. Я спокой-но  постучалась,  дверь открыл  сам  хозяин  и  в  недоумении  посмотрел  на  меня.  Я  молча прошмыгнула  во  внутрь.
- Такая  нарядная  и  так  поздно!  Что  с  тобой,  голубушка?  Мы  с  Людмилой  Дмитриевной  уже  собрались  спать,  да на  тебе  лица  нет!  Случилось  что?
   Я медленно, как во сне сняла кофточку, а хозяин  вежливо  принял её, не спуская с меня глаз. Я  улыбнулась  ему  через  силу  и  попросила поговорить  наедине.  Он  провёл  меня  в свой  маленький  кабинет  и  тихонько, осторожно, но плот-но прикрыл  за нами  дверь. Я  сразу  же  уселась  на  широкий  диван и  подогнула под себя ноги,  которые  почему-то  стали  мёрзнуть.
- В посёлке  горит  свет, а  мне  грустно. Скоро гости  уле-тят  и  всё  будет,  как  всегда:  работа,  дом,  цветы,  небо,  лес - всё  будет  дышать  и  жить,  как  всегда  у  вас…
- Постой!  Почему  у  «вас»,  а  где  будешь  ты?
- Дорогой мой,  миленький,  Александр  Игнатьевич, ты  пред-ставляешь, что там  творится  за этим необычным кружоч-ком  диаметром    километров  в шестьдесят? Нас потеряли  и горько  оплакивают, ставят памятники,  служат  молебны  и  кто-то  очень  воинственный  требует  атомную  атаку, но только  не  наши!  Наши  не  будут,  не  разобравшись,  без  угрозы со стороны не  станут  рисковать  своим  народом,  да  и  чужим.Ты представляешь,  что  могло  бы  стать  с  нами?
- Ты  уверена,  что  нейтроны  смогут  проникнуть  за  этот  удивительный  кружочек?  А  потом  ты  мне  не  ответила на  мой  справедливый  вопрос.
- Не  знаю! - Это  ответ  на  второй  вопрос,  а  на  первый  только скажу, пусть меня  не  ищут  и  не   хоронят,  потому  что  я  уезжаю  в  длительную  командировку.
- В  какую  командировку? – Я  молчала.
    На  мои  глаза  накатывались  предательские  слёзы,  но  я их  украдкой  смахнула  и продолжала  с виноватой  улыбкой,  ведь  для  себя  я  давно  всё  решила,  сама  того  не  замечая.
– Меня с вами никогда  уже не  будет, но я  буду  жить  долго,  очень долго… и буду помнить  вас,  как  помню  своих родите-лей,  ведь  вы  мне  с  Людмилой  Дмитриевной  заменили  от-ца  и  маму,  буду  помнить  наши леса  и реки, нашу  голубую  планету,  друзей и знакомых,  соседей,  но больше  всего  вас.
       Я уже плакала навзрыд, уткнувшись лицом в грудь  Алек-сандра Игнатьевича, который тут же подсел ко мне на  ди-ван и  ласково  гладил  меня,  как  в  детстве,  по  головке. 
   Немного успокоившись, я, продолжая всхлипывать, лепета-ла: - Если когда нибудь вернусь на нашу родную Землю, если  вернусь, то от  всего  сегодняшнего здесь  ничего не  останет-ся, даже следа! Главное - не  будет  ни  войн,  ни  рабства,  ни  грабежей,  ни  террора. Наши  гости – инопланетяне  будут  чувствовать себя здесь в полной безопасности, как у себя дома…   
   Надежда Дмитриевна, не  на  шутку встревоженная  на-шим  затворничеством, несколько  раз  пыталась  открыть  дверь, но  мой  собеседник строго  просил  нас  не  беспокоить,  обещая потом, всё рассказать и  попросил  ложиться  спать.  Александр  Игнатьевич  как-то  сразу  сильно  постарел  и  сидел  молча,  опустив  голову. Его густые русые брови иногда шевелились, а левая рука прижата к груди.  Его  лицо  выра-жало  такую  боль  и отчаяние, что больно было смотреть. Я  бросилась к столику  и достала капли от сердечного при-ступа. Дрожащими руками    накапала, а  потом  присела  пе-ред  ним  на  корточки,  заглянула  в его глаза снизу вверх и  попросила выпить микстуру, а затем  ещё  достала  таблет-ку  валидола  и  попросила  положить  его  под  язык.  А  он,  как  обиженный ребёнок, продолжал смотреть на меня, как на икону,  беззвучно шевеля губами. Я медленно поднялась на ноги и  обняла его  за  плечи,  как  родного  отца,  когда  мы  собирались  втроём  за  праздничным столом, пели любимые  песни и  говорили,  говорили…            
   Сердце моё рвалось на части, от чувства вины перед  эти-               
ми добрыми людьми, заменившими мне родителей,  хотя  я  ни  разу  не  подумала  об этом. Наши отношения  были очень  хорошими с  тех  самых  пор,  как  я  помню  себя.  Борзыкины были  бездетными  и  дочь  друга,  которым  всегда  был  мой  отец  для  Александра  Игнатьевича,  была  самым  желанной  гостьей в  их  бездетном  доме,  самым  любимым  существом  на земле  и  я это всегда  чувствовала. Они  всегда  были  рады  нашим приходам,  а  я  часто  оставалась у  них  на  ночь  и  Людмила Дмитриевна  рассказывала  мне удивительные сказ-ки перед  сном,  баловала  меня  и  защищала  от  моего  стро-гого отца, который не надолго пережил маму, уйдя на войну. Я  была  ещё  подростком,  когда  осталась  совсем  одна,  и  супруга папиного  друга  оставалась  для  меня  в те  военные годы одним утешением  и поддержкой, ведь   Борзыкин  тоже  воевал.
   Тут я представила себе  горе   моих  родителей,  если  бы  они были  живы  и  опять слёзы  ручьём  потекли  по  щекам.
    Так, обнявшись,  мы  долго  сидели,  прижавшись  друг  к  другу.  Нужно сделать  решительное  движение,  подняться  и уйти, уйти  навсегда  в  неизвестность,  оставляя  всё,  что  так тебе дорого. Александр Игнатьевич прервал  наше  долгое  молчание  и,  собравшись  с  духом,  сказал:         
- Пора,  дочка!  Пора!
   Так он меня никогда ещё  не  называл,  а  тут  не  выдержал,  потом  он  позвал  супругу:
- Людочка,  Яночка  уезжает  в  далёкую  командировку,  иди,  попрощайся  и  пожелай  ей  доброго  пути.  Тут  же  вошла  встревоженная  Людмила  Дмитриевна.  Глаза  её  были  уже  на мокром месте. Прижала  меня  к  своей  груди,  поцеловала  в  лоб  по  старинному  русскому  обычаю  и  перекрестила:
- С  Богом,  дорогая! Будь  счастлива,  не  забывай  нас!  Пиши! 
Мы  тебе  посылочку  соберём  вкусненькую…
   Эта престарелая женщина, словно что-то  почувствовала,  неожиданно расплакалась. Я  её, как  могла,  успокаивала. Мы стали  продвигаться  к  выходу. 
   Александр  Игнатьевич  подал  мне  мою  кофту,  сам  надел  пиджак  и  вышел  вместе  со  мной:
- Люда,  я  провожу  Яночку,  а  то уже  за - полночь.  Ложись  спать.  Я  скоро  вернусь.
    Мы  медленно  шли  по  улицам  спящего  посёлка.  Звёзды необычно  ярко  сияли,  щедро  освещая  нам  путь.
- Яночка,  не  могу  тебя  отговаривать  от  этого  решения,  но так не хочется тебя отпускать от себя. Мы ведь  теперь  совсем  одни  останемся  на  всём  белом  свете! –  Он  больше  ничего  не  сказал,  а  моё  лицо  опять  заливали  слёзы. У  ка-литки  мы  попрощались,  и он  так  же  поцеловал  меня  в  лоб  и  перекрестил.  Я  вошла  во  двор,  а  он  оставался  за  калиткой.  Оглянушись,  я  помахала  ему  рукой. И  ночная  мгла   навсегда  разделила  нас. 
    Войдя в горницу, я замерла на пороге и не  знала, с чего  на-чать.  Нужно  было  успокоиться,  собраться  с  мыслями  и  подумать, что  взять  с  собой  в  дорогу.  Наряды  придётся  завести  совершенно  другие,  но  этим,  наверное,  уже  будет  заниматься  Джермида. Особое внимание  нарядам  я не уде-ляла,  и  разговоры  на  эту тему меня  раздражали,  считая,  что  это не  самое  главное  в  жизни. Я  играла  в  шахматы,  и  выигрывала  даже  у  мастеров,  но  боялась  зависти  со  стороны  коллег,  друзей,  знакомых,  но избежать  этого мне не  всегда  удавалось,  потому  что  я  меньше  всего  думала  и  говорила  о бытовых  проблемах.  Меня  всегда  волновали:  ху-дожественное искусство, музыка, песни, опера, балет,  лите-ратура,  поэзия.  Собеседников же моих  это  вовсе  не  инте-ресовало.  Им  было  не  интересно  со  мной,  а  мне - с  ними. А  так  как  жизнь  в  провинции  не  дала мне  интересных  встреч  в  этом  смысле,  то  я  постоянно  была одна  и  не  могла входить  в  какой  либо  кружок, чтобы общаться,  рас-ти,  увы! Если что-то,  мало-мальски  подходящее  находила,  то  вскоре  быстро  отторгалась   естественным  образом,  потому  что  мой  интеллект  был  намного  выше  интел-лекта  окружающих,  маё  мастерство  в  любом  деле  было  много  выше,  и  этого  никто, к  сожалению, простить  мне               
не мог и  тем  более не  стал  поощрять  и  поддерживать,  отсюда  обида, досада и  отчуждённость. В  юности  из-за  этого  я  очень  страдала,  а  потом  смирилась.  Дел  у  меня  было  много,  хоть  отбавляй,  скучать  было  некогда. Школа,  дом  и  семья  Борзыкиных  вот  весь  мой  ежедневный  мар-шрут.   Обеды  готовлю  только по выходным дням. Всё  сво-бодное  время  зимой трачу  на  чтение  книг, а  летом – рабо-та  в огороде и  походы  в  леса  то  за  ягодой  то  за  грибами,  времени постоянно  не   хватает,  и   я  не  знаю,  как  с  этим   бороться.
   А теперь  я  стою и  никуда  не  спешу,  ничего  не  делаю,  а  меня  там  ждут, я  уверенна, что они  уже  знают  о  моём  решении, а  я медлю. Нужно  как-то  закончить  свои  земные  дела: оставить  записку   Борзыкиным,  чтобы  продали   дом,  но не сразу, чтобы отнесли заявление в школу об  увольнении,  которое   оставлю  на  столе.  А  других  распоряжений  нет,  потому что нет других  особенных  проблем.  И,  конечно же, написать  прощальное  письмо для  моих  дорогих  Людмиле  Дмитриевне  и  Александру  Игнатьевичу.   В  час  прощания  я  не  всё  сказала,  что думаю,  что  чувствую,  вот  только  нужно  немного успокоиться  и  собраться  с  мыслями.  Сидя  на  своём  потрёпанном  диване, я вновь и вновь  я  перебирала  в  мыслях, что  мне необходимо взять  с  собой  и  не  замети-ла,  как  уснула.  Спала  я  крепко  и  без   сновидений,  а  прос-нулась, когда уже  солнышко  заглядывало  в окно.  Некоторое  мгновение  я  лежала  с  открытыми  глазами  и  ничего  не помнила,  что  делала  вчера  вечером. 
   Постепенно  мой  мозг просыпался. Я потянулась,   зевнула  и  встала,  натягивая  халатик  на  плечи.  Было  прохладно,  ласковое осеннее  солнышко  заглядывало  в  окно,  и  его  лучи  высвечивали пляску пылинок, которые вихрем роились  и  ис-чезали  за  этим  ярким  кругом  света.               
   Некоторое  время  я  наблюдала  за  этим  чудом  и  продол-жала  думать  свою  думу,  думу  о  прошлой  моей  жизни,  друзьях   и   знакомых,  о  соседях…
    Занимаясь  утренним  туалетом,  мне  казалось,  что  я  тяну  время,  а  мне  уже  пора  в  дальнюю дорогу,  но  что  взять  с собой?  Я порылась  в  домашней  библиотеке  и  наш-ла  небольшой  томик  А. С. Пушкина,  потом  достала  С. 
Есенина  и, тут  я задумалась, потому что  я  люблю  многих  поэтов разных времён  и  народов,  но  всех  я  взять  не  смо-гу! Тут  мне  на глаза  попался  томик  В. Шекспира. Его  я  тоже  положила  на  стол,  рядом  с  фотографиями  моих  родителей  и  четы  Борзыкиных.
   Удобно усевшись  за  столом,  взяла  ручку и бумагу  и  стала  писать свои распоряжения, которые наметила  ещё  вечером.  Закончив  с  этим,  приступила  к  написанию  письма  моим  дорогим  и  единственным  друзьям,  с  которыми  мне  так  не  хочется  расставаться.
     «Дорогие мои, родные мои, Людмила Дмитриевна и Але-ксандр Игнатьевич! Я очень вас  люблю,  и  всегда  любила,  и  буду любить, и помнить до  конца  моих  дней,  и  в  послед-нюю  минуту, вспомню о вас!  Но  мы  никогда  об  этом    не  говорили,  потому  что  всё  казалось:  так  и  должно  быть!
    Теперь,  когда  пришла  пора  прощаться,  я  почувствовала  невероятную  тоску от  мысли, что  никогда  больше  не  уви-жу  вас,  не  склоню  голову  на  вашу  грудь   в  трудную  мину-ту, не  увижу  ваших  сочувствующих  глаз  и добрых   улыбок,  и мне не  с  кем  будет посекретничать. Конечно там, куда  я  спешу,  может  быть,  будет  намного  лучше   и  отношение  окружающих  ко  мне  будет  прекрасным  и  дружелюбным,  но то,  что  я  получила  от  вас – вашу  искреннюю  любовь  и  привязанность, заменившие  мне  любовь  моих   родителей, научившие  меня  жить и  мечтать, и никакие  расстояния  и время  этого  отнять  не  смогут. Целую вас  и  обнимаю.                Будьте здоровы  и  счастливы!   Не  скучайте!  Я очень, очень  люблю  вас!  Прощайте!»
    Потом  я  надела  лёгкий  спортивный  костюм,  а  сверху  тёплую  курточку  и  сказала   себе:  с  Богом! Перекрестила  отцовский дом, чтобы в нём поселились  хорошие  люди, чтобы жили они долго и счастливо. Собрала  всё  в  кузовок,               
вышла,  закрыла  входную  дверь на замок  и, положив  ключик  под  коврик, быстро пошла  по направлению  к  лесу. Перешаг-нув  знакомый  ручей,  я  вскоре  оказалась  на  краю  леса.   
Войдя  в  него, я  остановилась  и,  как обычно,  громко  попри-ветствовала  лес, а он ответил  мне  грустным  и  глухим               
эхом,  а  когда  я, попрощавшись, попросила  прощения  за то, что навсегда покидаю его, то  мне  показалось,  что  он  про-молчал,  и  я  просто  расплакалась  навзрыд  в отчаянии,  прислонившись  плечом  к  молодой  и ароматной осинке.  Я  готова была кричать от  боли  разлуки  со  всей  этой  сказоч-ной  красотой.
    Я шла по известной мне тропинке, и солнышко  провожало  меня в последний раз, просеиваясь сквозь почти голые  ство-лы  деревьев.  Пять  дней  назад  они  ещё  шумели  своей  ли-ствой,  а  теперь  был  только  слышен  невнятный  шёпот  под ногами опавшей  листвы. Лёгкие  утренние  заморозки ус-корили  этот  процесс.  Время  идёт  и  всё  меняется.
  Всего за неделю, осенью, как  и  весной, когда клейкие  ли-сточки  разворачиваются  на  глазах,  лес  может   изменить-ся до  неузнаваемости. Вот  и  сейчас, мне  трудно  найти  ту  тропинку,  которой  я  шагала   в  тот  суматошный  день. 
    Тропинка то  пряталась под  опавшей  листвой, то вовсе  пропадала  не  известно  куда. Только  наклоненные  до  самой  земли две переплетённые  берёзки  да  высоковольтная  линия  недалеко  от   старой  лесной  вырубки,  к   которой  вела  ука-танная тележная  колея, которая привела меня в  то  утро к  тому месту,  где  я  впервые  встретилась  с инопланетянкой.
    На  мои  глаза  временами  накатывались горькие слёзы  и  я  останавливалась, боясь заблудиться.  Ноги  плохо  слушались,  я   часто  спотыкалась,  цепляясь  за  корни,  словно  лесное  братство  не  хотело  меня  отпускать. 
    Иногда мне попадались грибы, и я  в первый раз в своей  жи-зни равнодушно  проходила     мимо. Выплакавшись,   вытерев   распухшие от слёз глаза и нос, я  успокоилась  и  уже  быстро, чуть ли не  бегом,  стала  кружить по  вырубке,  ища  те са-мые  приметы – пни,  на  которых  я  срезала  опята,  мура-вейник и другие,  приметы.  А  слёзы  всё  струились  и  струи-лись  ручьями  по  щекам. А  вдруг  инопланетяне  меня  не до-ждались и улетели, пока я нюни  распускала, останавливаюсь  и  прислушиваюсь. Птиц почти не  было  слышно  и  вокруг  никого, нет, становилось жутковато, и опять  по  спине, как  всегда,  мурашками  поползли,-  предательский страх, но  я  всё  же  напряглась  и  взяла  себя в  руки.               
   Джермида! – Пыталась  я  позвать  инопланетянку,  но  гу-бы  меня  не слушались, а  в  горле  пересохло, но я  опять  и  опять  стала произносить  её  имя  всё  громче  и  громче,  и,  наконец,  сама  себя  услышала, но лес  молчал,  а я   всё  боль-ше   волновалась.  А  вдруг они  погибли? Мало  ли  что  могло  случиться  в  наше  время.
    Неужели  наши  вояки  нашли  способ  проникнуть  за  круг  блокады  и  погубили  наших  гостей?  Или  они погибли  от  убийц- микробов.
     Господи!  Помоги  им,  молю  Тебя! Они ничего плохого не  сделали, Ты  же  знаешь,  ведь  Тебе  подвластно всё и вся! Разве Ты позволишь,  чтобы  такие прекрасные люди,  столь-ко  совершивших  прекрасных  дел,  облетевшие  всю  Вселен-ную,  погибли  от  какого-нибудь  пустяка?  Если  весь  Мир  создан по - Твоему Слову,  то  не  оставь  их  в  беде  на  нашей  суматошной  Земле.
    Прошло не мало  времени, а  мне  показалось  вечностью! Комары  совсем  меня  заели,  хоть  было  и  прохладно,  но  на солнышке  ещё  некоторые  разбойники  вылетали  из  своих  укрытий  и  набрасывались  на  человека  и  жалили,  пытаясь  напиться  крови  и  вывести своё последнее  потомство  в  этом  году.
    Отмахиваясь от  них,  я  взглянула  на  свою  руку,  которая  оказалась  совсем  прозрачной. Сердце  моё  ёкнуло  и  я,  успо-коившись,  вздохнула.  Слава  Богу - живы! Я  повторяла  и повторяла это непривычное имя, но уже  тихо,  надеясь,  что               
меня  слышат, время  шло, а  никого не  было, но  вот я  заме-тила,  что  деревья  тоже  стали  прозрачными. Я  обрадова-
лась!  В  тот  же миг оказалась  в маленькой  комнатушке, светлой и  чистой. Я с облегчением  без приглашения присела  в  кресло  и  положила  на  красивый, невысокий  столик  кузо-вок  со  своими  пожитками  и  стала  ждать.
- Здравствуй,  Земляна!  Я всё  знаю. Ты  можешь  лечь  и  от-дохнуть,  а  мы  позаботимся  обо  всём,  что  необходимо  на  первый  случай.
- Здравствуй,  Джермида! Ты права,  я  нуждаюсь  в отдыхе,  но  мне  так  хочется  увидеться  с  тобой,  милая!
- Не  беспокойся,  дорогая!  Теперь  необходим  недолгий  карантин,  и  ты  прекрасно  знаешь  почему,  отдыхай!

   Я, уже  полусонная, сняла  кофточку  и  прилегла  на  койку,  которая  оказалась  такой  мягкой  и  приятной,  что-то ти-хо поющей,  словно  мурлыкала  кошечка,  и  я,  сладко  зевнув,  провалилась  в  глубокий  сон.
   Тем  временем  на  корабле  всем  ходом  шла  подготовка к старту. Очень сложно будет  подняться  с  планеты,  потом  некоторое  время  полетать  её спутником,  накапливая  звёздную  энергию,  опробовать  всю  аппаратуру,  наладить  работу  всех  роботов,  запастись  продуктами,  водой  и т. д.
   Кроме всего этого, необходимо было  с  около  земной  орби-ты  связаться с правительствами всех  стран  Земли, с  ака-демиками, астрономами  и  со  всеми, кто  сможет  связать-ся  с  кораблём.
    Конечно  же,  надо   поговорить  немедленно! 
    Но  гости  уже  хорошо  знали,  что  может  произойти,  если  преждевременно снять блокаду  с местности, то во внутрь   сразу  же  хлынет  вся армия  со  всем доступным  вооружением,  и  тогда   придётся принять ответные  меры для  самообороны. Пришельцы  это смогут  сделать  молние-носно,  но  к  большому  нашему  счастью,  инопланетянам  не  нужна  была  война!  Тем  более  с  людьми,  которых  так   долго   искали   во   Вселенной,  хоть  нашли  их  ещё  на  смой низкой   ступени  развития.
    Тем  временем  в  посёлке  появилась  телефонно-телеграф-ная связь,  засветился  голубой  экран  телевизора. Радиосвязь  была раскалена  до предела,  каждый,  имеющий родственни-ка,  или знакомых,  в теперь очень  знаменитом посёлке «Светлый луч», спешил узнать подробности о  происшедшем.  Сотни  людей,  приезжали  и  бродили  толпами  по  улицам,  уходили  в  леса.  приехали  и  учёные,  брали  пробы  земли,  воздуха  на  предполагаемом  месте  стоянки  инопланетного  корабля,  брали   кору  деревьев,  грибы,  насекомых,  лесных  животных  и  всё, что привлекало  внимание. Нашлись  и  фа-наты,  которые  растаскивали  всё,  что можно  унести,  увезти  на  сувениры для себя, для  друзей,  для  потомков. Представляю,  как  ещё  через  много  лет,  а  может  быть  через  столетия,  какой-нибудь  старикашка   в  очках  будет  показывать  почерневшую  кору,    снятую  с  дерева,  далёким  предком,  после  того,  как  инопланетяне  покинули  нашу  планету.
   Тамара  вновь  ждёт  своего  любимого,  который  вот-вот  приедет,  и  они  сразу  же  отправятся  в   ЗАГС,   а  оттуда   уже  в  свадебное  путешествие.
   Чета Борзыкиных, часто навещает  дом  Яны  и поддержи-вает в нём  порядок,  продавать не  торопятся: пусть  прой-дёт время, да и  в  нём  они  чувствуют  себя  не   совсем  од-ни,  словно  в там  невидимо  присутствует  с  ними  их  де-вочка,  как  теперь они  стали  её  называть.
   На  знакомом  нам  заводе  вычислительных  маши, в  карье-рах  и других предприятиях  малых  и  больших,  по  местным  понятиям,  работа  кипит  полным  ходом:  нужно  выдавать  продукцию, делать  план, зарабатывать на  жизнь. В  магази-нах  появились новые товары,  которые  разбираются  момен-тально, напуганные  жители  блокадой,  когда  с  продуктами  было  туговато,  старались  запастись  впрок,  как  бывало  всегда  в нашей  истории.
   Школа вновь  открыла  свои  двери,  и   зазвонил  школьный  звонок.   Жизнь  продолжается!         
   Я  медленно  просыпаюсь  и  пытаюсь  вспомнить,  что  я  делала  вчера,  где  я? Открыв  медленно  глаза,  я  увидела  прямо  перед собой  на  стене  огромный  экран, а  на нём  ме-дленно  шла  женщина  лесной  тропинкой  и  тревожно  по-сматривала  по сторонам,  она  кого-то  звала. 
    Неожиданно  в  этой  женщине я  узнала  себя  и  сразу  же  всё  вспомнила. Вот так спала,  подумала  я,  что  всё  на  све-те  забыла. Пока  я  размышляла, на  экране  сменилась  кар-тинка: я, словно  лечу,  а  внизу  подо мной  простираются  просторы  пашен  и  садов,  города  и  деревни,  потом  пошли  горы  и  долины,  а  за  ними  море,  пустыня, потом  опять  леса,  потом огромный  океан,  в общем,  я облетала  планету очень медленно  и бесшумно. Кое-где  по  голубому  небу  плы-ли  очень  плотные  облака  или  редкие  тучки, отражаясь  в  водных  просторах,  заслоняя  поверхность  земли  от  моего  взора.  Их  тени  плавали  по  поверхности  земли  и  порой  мне  казались  огромными  табунами лошадей или стадами  баранов,  коров. Вот  Земля  потихоньку  начала  отдаляться  от  меня  и уменьшаться  в  своих  размерах.  Скорость  нара-стала, и  вот я  уже  увидела  её целиком,  на  ней  были  сразу  видны  все  рельефы  от  горизонта  до  горизонта.  Я  очень  боялась,  что  не  смогу  никогда  оторвать  взгляда  от  этого вида. Мысленно  просила ещё  и ещё  облететь Землю,  чтобы  насмотреться  на   всю  оставшуюся  жизнь,  запомнить и  унести  с  собой  к  далёкой  и  чужой  планете.  Над южным  полюсом  засверкало,  переливаясь  всеми  цветами  радуги,  южное  сияние. Это зрелище  просто  поразило  меня  своей  красотой, ведь  я  этого  никогда  не  видела,  и  не  удивитель-но - северное  сияние  наблюдается  за  полярным  кругом  в  полярную  ночь,  а  я  всю  жизнь  прожила  на  Среднем  Ура-ле,  в  посёлке,  и  дальше  областного  города  ничего не  видела.
     Не  успела!  Какие  мои  годы?! - Думала  я  и  не  спешила  отправляться  в  путешествие,  всё,  что  я  знала,  дали  мне  умные  книги,  радио  и  телевизор,  который  каждый день включала, как  только  переступала   порог  дома.  Занимаясь своим делом по  хозяйству,  я  слушала  и  слушала,  а  что  меня  особенно  интересовало,   то   я,   забросив   все   дела,  заходила в  дом  и,  взяв  какую-нибудь срочную ручную  рабо-ту,  сидела  и  поглядывала  на  экран,  следя  за  сюжетом.               
   Опомнившись  от  утраченных  грёз,  я  потянулась  сладко,  зевнула  и  встала  с  моего  нового  ложа. Господи,  не  оставь  меня  в  этом  путешествии  и  прости  мне  все  мои  явные  и  тайные, ведомые  и  неведомые  грехи. Я  не  знала, что мне  делать. Взяв  томик  В. Шекспира, села в кресло и  углубилась в чтение.  Но перед  моими глазами  продолжали  плыть  кар-тины  всей моей скромной  жизни, иногда  важными  этапа-ми,  иногда  мелкими  подробностями  до дня,  часа,  минуты,  мгновения,  словно  всё это заново  переживала  со всеми свои-ми детскими, юношескими,  взрослыми просчётами и пробле-мами, победами и поражениями,  с  обидами  и  огорчениями. Смотрела я на все воспоминания  со  стороны  и  равнодушно,  словно  не  я  прожила  ту  жизнь,  что  осталась  на  родной  планете,  не то, чтобыло  раньше:  каждое  горькое  воспоми-нание  вызывало  невольные  слёзы  и  обиду.
   Я  не  заметила,  как  зазвучала  моя  любимая  песня:  «Аве  Мария»  и  заполнила  всю  мою  комнату.  Сердце  моё  пере- полнилось  благодатью,  нежностью  и  теплом. Я  переста-ла  читать, закрыла  глаза  и  впитывала  в себя  каждый  звук,  каждое  слово,  как  молитву.  Какое  спокойствии  раз-лилось  во  всём  моем  теле! В  мыслях,  в  ощущениях,  во  всём  моём  существе и почувствовала  долгожданное  и  так  необходимая  для  меня  в  моём  путешествии  уверенность  в  завтрашнем дне,  в  моих  силах  и  способностях,  уверен-ность, что  я  не  стану  обузой и помехой  для  инопланетян. В какое-то  мгновение  я  почувствовала  лёгкий  голод  и  по-думала  о  Джермиде,  что  она  сейчас делает. Хотелось  бы  встретиться  и  поговорить,  а  то  как-то  получается  не-ловко:  мне  нужно  чем-то  заняться  и  быть полезной,  а  не  иждивенкой и вечным гостем, стать  равноправным  членом    экипажа  на  космокапсуле.               
   - Земляна, ты  хорошо   отдохнула?  -  Услышала    я    голос   
девушки.  Пора  принять пищу,  собирайся. Слева  будет  туа-летная комната  и душевая, там  ты  найдёшь  свою  одежду  и  все  необходимые  принадлежности  Когда  будешь  готова,  позови  меня,  я  приду  за  тобой.
- Хорошо. – Спокойно  ответила  я  почти  шёпотом.
   Посмотрела по  сторонам. Дверь  была  одна, и  мне  искать её не пришлось. Едва  я  протянула  руку,  как  обычно,  чтобы  её  открыть,  как  она  сама  бесшумно  отодвинулась  в  сто-рону, и я заглянула во внутрь. Там было  мягкое  зеленоватое  освещение, стенной  шкаф,  унитаз,  голубого  оттенка  Ван-ная,  зеркала, туалетный  столик  с  разными  сосудами  и  приспособлениями  по  уходу  за  своим  телом,  полотенце  огромное,  розовое.  Я  спокойно  обошла  всё  это  и  ко  всему  притронулась,   словно   хотела   удостовериться,   что   это   не во  сне,  потом,  не  торопясь,  разделась,   воспользовалась  унитазом  и  вошла   в   ванную.  Обычных  труб  и  шлангов  я  нигде не обнаружила, а в  стене  заметила  две  разноцветных  кнопки,  интуитивно  нажала  на  правую  кнопку  и  сверху  на меня полилась тёплая, ароматная влага.  Я  долго  стояла  под  душем,  наслаждаясь  этой  роскошью, ведь  я  никогда  не  пользовалась  таким  приспособлением:  у  нас  принято  было  ходить  в  русскую  баню,  в  парилку.
    Потом  я  вспомнила,  что  меня  где-то  ждут,  вылезла  из  ванной,  вытерлась  очень  нежным  огромным  полотен-цем и  быстро  стала  собираться.  В  стенном  шкафу  я  на-шла  нижнее бельё  и спортивный костюм нежного,  серебри-стого  оттенка,  который  пришёлся  мне   впору  и  нежно  прилегал  к  моему телу,  словно  котёнок. Я  вернулась  к  себе  в комнату, скорее  её  можно  назвать  каютой,  потому  что  там ничего лишнего  не  было. Я  села  в  кресло  и  некоторое  время  сидела  с  закрытыми  глазами  и  ни  чём  не  думала,  что  было  для  меня  не  свойственно, потом  мысленно нес-колько  раз позвала  Джермиду,  не  кричать  же,   в  самом  деле, я ведь не в лесу! И она немедленно появилась, остано-вившись в дверях,                осмотрела  меня  со  всех  сторон,  когда  я  поднялась  ей  навстречу.
- Доброе  пробуждение,  дорогая  гостья!  Как  спалось,  как  себя  чувствуешь?
- Отлично! – Улыбаясь, ответила  я, чувствуя,  как  волна  нежной  любви  к  этой  девушке  заполнила  всё  моё  сущее-ство,  словно  ко  мне  пришла  сестра, которую я  давно  не  видела.  Ведь  у меня  не  было  ни  братьев,  ни  сестёр.
- Земляна, я  знаю,  что ты  проголодалась,  сегодня  у  нас  бу-дет праздничный обед, что-то  вроде  официального  приёма.  Ты  вошла  в нашу дружную  семью  космонавтов,  а  для  нас  это, словно  рождение  ребёнка,  что само по себе  прекрасно! И мы хотим это  отметить с достоинством и  торжест-венно.
- Джермида, меня  больше  всего  тревожит  техническое состояние нашего   корабля  и  восстановление  его  прежних   возможностей  в передвижении  во  Вселенной.  Всё  ли  вам  удалось  исправить  и  обновить   после  вынужденной  посад-ки  на Земле?  Только  говори,  дорогая,  правду  и  не  лукавь!  Я  ко  всему  готова,  раз  уж  я  здесь. 
   Джермида немного  помешкала,  потом,  чуть-чуть  побле-днев,  твёрдо  ответила:
- Нам  ещё  придётся  покружить  в  вашей  галактике,  пока  не  запасёмся  звёздной  энергией,  а  в  это  время  придётся  заменить  испорченные  роботы, переучить компьютерные установки  и  многое  другое. Потом  со  всеми  этими  про-блемами познакомишься  поподробнее, а  сейчас  мы  с  тобой  отправимся на обед, где тебя ждёт  весь  экипаж, постарай-ся  не  смущаться  и  всё,  о  чём  будет  говориться,  внима-тельно слушай,  потому что у  нас  нет  не  деловых   встреч:  работа  идёт  постоянно   и  круглосуточно.
- А  когда  же  вы  спите? 
- Потом   выспимся   по  дороге   домой.  К  тебе,  милая,  это  не относится:  у  тебя  будет  тот  режим,  в  котором  ты  жила  всю  свою  жизнь. Пошли!               
     И юная  хозяйка  повела  меня  в столовую.
    Мы, молча и долго шли по кораблю  длинными  коридорами,  которым  мне  казалось, не  было  конца.  Я  уже  изрядно  ус-тала  и проголодалась, словно она меня,  как  любимую  собач-ку,  выгуливала,  и  тут я  рассмеялась, представив  это себе  на  самом  деле. Джермида извиняюще  посмотрела  на  меня,  ведь  она  читает  мои  мысли,  а  я  об  этом  совсем  забыла.
   Чтобы  ускорить достижение  нашей  цели, она  взяла  ме-ня за руку и  вошла  прямо  в  стену,  а  я,  ничего  не  понимая,  стала  упираться.
- Что ты,  Земляна,  то ли  ещё  будет!  Не бойся! Или ты хочешь  умереть  с  голоду,  да  и  друзья  нас  заждались,  по-шли! 
   И  я, перекрестившись,  уцепилась  в  её  руку,  шагнула  пря-мо  на стенку, и  мы сразу  же  оказались в столовой,  где  уже  все  собрались  и  ждали  только  нас.
   Я  чувствую,  как  мои  глаза  расширяются  от  удивления  и  шока.  Лицо  моё  заливает  краска,  но  краем  глаза  вижу,  как все  присутствующие  стараются  быть  серьёзными,  деловыми,  но  видно  было,  как  их  душил  смех, и  сдержи-вать  его было  невероятно  трудно. Их  лица  дёргались  не-произвольно,  глаза  смеялись,  и  я,  поняв  своё  нелепое  по-явление  со  страхом  в  глазах,  вдруг  обмякла  и,  вначале  осторожно,  а  потом, махнув  рукой,  рассмеялась  во  весь  свой  звонкий голос,  как  это  часто со  мной  бывало: от души  и  заразительно.
     И  что  тут  началось:  взрыв  хохота  сотрясал  зыбкие  внутренние  стены  корабля,  даже  роботы  стали  загляды-вать  сквозь  них, удивляясь  такому  необычному  поведению  экипажа:  эти  бедняги никогда ещё не слышали  простого  человеческого смеха,  но  когда  же  экипаж  научился  этому? Неужели на Земле в такие критические дни они могли ещё что-то  перенимать,  даже  смех?
    Все ещё  больше  рассмеялись,  вытирая  слёзы  своими  ру-кавами, так как  платочками  они  ещё  не  умели  пользоват-ься,  потому  что  ране  им  были  не  нужны.                - Дорогая,   Земляна,- вытирая слёзы -  сказала  девушка: про-сто  у  нас  есть  записи  поведения  твоих  земляков  и  то,  что  нам  понравилось, мы  стараемся  перенять,  ведь  нам  нужно  с  тобой  общаться  и  хотелось  бы,  чтобы  мы  друг  от  друга  ничем  не  отличались.  Я  думаю,  что  мы  очень  талантливые  ученики!  Ну,  скажи,  скажи! –    И  она  меня  крепко обняла  и  поцеловала  в  щёку.  Тут  нас  обступили  со  всех  сторон,  и  каждый  хотел  ободряюще  дотронуться  до  меня. Я,  в  свою очередь  каждому  протягивала  руку,  а  они  называли   свои  имена  и  должности  на  корабле,  но я  ни  одного  не  запомнила,  опять  смущённая  таким  всеобщим  вниманием. Все  шумно  расселись  за столиками  по два че-ловека, и мы с Джермидой сели  вместе  за  пустующий  стол  в  центре всей  компании. Хоть в столовой наступила тиши-на, но я точно знаю, то они перемывают,  говоря  нашим  языком,  мне косточки  по  всем  параметрам. Девушка  меня успокоила, сказав,  что  все  мужчины  во  всей   Вселенной  одинаковы,  увидели  самку  и  в  бой.  Я  опять смутилась: вот  эту  проблему  я  не  предвидела, до  того  ли  было? Что ж, посмотрим,  что  за  кандидатуры  будут  поступать  в  наше  бюро. Тут я запнулась,  опять  вспомнив  о  телепатии.  Как  же  мне  организовать  свои мысли,  чтобы  они  не  тре-пали языком «вслух». Шутка мне  понравилась,  и  я  про  себя  улыбнулась.  Джермида  сделала  вид,  что не  слышала  её, а  про остальных  я  уже  думать  перестала,  так  как  роботы  доставили  праздничный  обед.  Перед  каждым столиком  ос-тановился  ещё  один  напротив,  сервированный  по  всем  правилам  этикета,  блюд  не  много,  но  есть возможность  выбрать  то, что  тебе  нравится.  Положив  к  себе  в  та-релку  салат,  красную  икру,  кусочек  балыка,  налила  бокал  светло  розового  напитка, два  кусочка  хлеба,  поставила  тарелку  окрошки  и  люля-кебаб  в  зелени,  без  уксуса,  но сдобренный  красным  виноградным  вином – всё  это очень  красиво  украшено.  В  столовой  стоял  невероятно  вкусный запах.  Я  уже  глотала  голодные  слюнки,  но  старалась не подавать виду, как  никак -  я  в  гостях!  После  короткого               
молчания  и  аппетитного поглощения  всеми  пищи,  с  кресла  поднялся командир  корабля  и  сказал, поднимая               
рюмку,с напитком:
- Мы,  присутствующие  здесь,  хорошо  знаем,  кто  сегодня  у нас на борту  космического  корабля,  и я  не  намерен  много  об  этом  говорить,  просто  хочу  поприветствовать дорогую   Земляну в  кругу  нашей  семьи.  Мы  постараемся  стать  для  неё братьями. Будим заботиться о ней, оберегать и  научить  всему тому, что  знаем  сами,  если,  конечно,  она  пожелает,  а  Джермида  станет  ей  верной  подругой  и  сестрой.
- Спасибо, брат Иссилен! -  Вдруг  вспомнила  я  его  имя,  ко-нечно  же, это   подсказала  мне  Джермида. – Я   постараюсь стать  всем  вам  хорошим  товарищем  и  любящей  сестрой,  верным  помощником  и  хорошей  ученицей.
   Обед продолжался  не  долго,  потом  перешли  все  в  другое  помещение, где на столе  было  много  различных  фруктов  со  всего земного шара – вынужденная посадка на планете  помо-гла  пополнить  запасы  пищи,  постарались  роботы,  и  я  се-бе представляю, сколько понадобилось  труда  и  сил   всё  это  обезвредить. Фрукты съедали стоя, пробуя каждый  на  вкус,  да  и  я   не  многие  из  них,  когда-либо  ела.

   Экипаж не  торопясь, разговаривал  о  проблемах  и  задачах  на ближайшее  время. Конечно же, почти всё  для  меня было  не понятным, но я слушала  и слушала молча и  старательно.
    Тем временем, незаметно потихоньку я подолгу  разгляды-вала  каждого,  кто  говорил, прислушивалась  к  тембру его голоса,  к  манерам,  мимике  лица.  Иногда  мой  взгляд  отры-вался от собеседников и  блуждал  по  интерьеру  помещения:  ничего лишнего в  нём  не было ни  на стенах, ни  на полу.  Са-мое  необходимое:  журнальный  стол,  несколько  кресел  и  конечно  же  экраны  компьютеров,  которые  постоянно  ра-ботали  и сообщали  обстановку  на  космокапсуле. Одежда  была  очень  скромной  и  удобной  для  работы  и  отдыха  в  космосе.
    Иногда кто-нибудь обращал особое внимание  на  тот  или  другой факт в  их работе, в тексте,  в  показаниях   киборгов,  неизвестных данных как  я  поняла, и тут же подавали  нуж-               
ные распоряжения  на  главный.  На  какое-то  время  беседа  прерывалась,  а  потом,  как  ни  в  чём  не  бывало,  разговор  продолжался. 
- Друзья,  да  простит  нас  наша  гостья,  пора  по  местам  и  за  работу!
   И все ушли,  растворились в стенах  помещения  по  разным  направлениям, как  привидения. Мне  даже  жутковато  ста-ло,  от  этого, но  я  во  время  спохватилась,  успокоилась,  а  Джермида  потащила  меня  в  воображаемую  дверь,  и  я  по-слушно  пошла   за  ней.   
   Придерживая  меня  за  локоть,  девушка  уверенно  шла, а  я  рядом  с  ней  едва  успевала, покрытие полов  было  везде однородным,  разных  цветов  и  оттенков, все  стены  для  человека  были  проницаемые, обувь  лёгкая  и  облегающая,  как  и  одежда,  идти  было   легко  и  удобно, я  чувствовала  себя  в  ней  очень  привычно.   
   Вскоре  мы  добрались  до  моей  каюты,  и Джермида с  об-легчением  вздохнула: ей  не  привычно  было  столько  време-ни  тратить  на передвижение  по космокапсуле,  но долг  хо-зяйки  обязывает  быть  терпеливой. И она  подумала,  что гостью  нужно  переселить  ближе к  блоку  питания – это  можно будет  сделать  во  время  сна  Земляны,  чтобы  она  чувствовала  себя  увереннее  и  спокойнее - так  и  решили.
   Я уселась в кресло  и  посадила  девушку  рядом,  и  собралась  задать ей кучу вопросов, но она меня остановила  движением  руки,  улыбнулась  и  сказала: - Дорогая,  не  спеши! До много-го  ты додумаешься  сама,  а про остальное  мы  тебе  обяза-тельно  расскажем  и объясним, только  не  сейчас  и  не  сра-зу: нужно  готовиться  к  дальнему  перелёту  и  много  дел,  сама  понимаешь! Вот  тебе  телевизор, попутешествуй  по родной планете, может  быть, что-нибудь  захочешь пере-дать  Борзыкиным:  они  очень  скучают,  успокой  их.
   Джермида  собралась  уходить,  а  я  не  унималась:
- А  как  мне  это  сделать?               
- Пока подумай, что ты  им передашь,  а  как  это  сделать, моя  забота!  Пока!  Целую!  Не  тоскуй!               
   И она растворилась в имитированной двери. Мне  опять  стало  не  по  себе,  и  я  перекрестилась.
   Я  удобно  уселась  в  кресло  и  стала  в  уме  перебирать  все  мои  земные  дела, которые  я не  завершила,  если  я  могу  по-дать  весточку  моим  милым  Александру Игнатьевичу  и  Людмиле  Дмитриевны, то смогу  решить  и  другие  вопросы,  которые  в суматохе  и  неразберихе  остались  без  внимания.
   Первое – нужно  доставить  Борзыкиным  доверенность  на продажу дома,   второе – написать  заявление  на  увольнение  с  работы  и  доверенность  опять  же  Борзыкиным  на  полу-чение  зарплаты, что там  мне причиталось за  проработан-ные  дни. Третье - написать   милое  и   правдивое  письмо  о   моих  делах  и  пожелать  всего  им  самого  хорошего,  что пока  они  будут  живы, я  буду  посылать  им  короткие  вес-точки,  если,  конечно  с  этим  согласится  экипаж.
   Так, наметив то,  что  мне  следует  сделать,  я  мысленно стала сочинять письмо моим  дорогим  землянам. Сколько  прошло  времени - не  знаю, а  я  никак  не  могла составить  письмо:  мне  казалось,  что  я  пишу  не  о  том,  не  теми  словами. Так я  мучилась и мучилась  в  поисках необыкновен-ных  слов  любви  и не заметила, как  заснула. Заснув, я  уви-дела свой  первый сон  на космокапсуле, он был таким  ясным, что  я  запомнила  его до  мельчайших подробностей, как это возможно,  почти как наяву: солнечный  день был  таким  яр-ким,  что  всё  сверкало  в  солнечных  лучах.  Мне  не  более  десяти  лет,  на  мне  то  первое   штапельное  платье  в  цве-точках,  которое  я  только  один  раз  примеряла,  как  его  пришлось выменять  на хлеб. Я иду рядом с отцом,  одетым  в  светло-синий  костюм,  под  белую  рубашку  был  повязан  синий  галстук  в  тёмно-синий  горошек,  отец  был довольно  высоким  с  крупной  головой,  выразительными  чертами  ли-ца,  усеянное  крупными  и  милыми веснушками,  которое  об-рамляла  светлая,  волнистая  шевелюра. Глаза ясные,  синие  и  приветливые,  полные  любви.  Шёл  он легко  и  быстро. Я               
едва   за  ним  поспевала  и  ревела  в  голос.  Лицо  моё  заливали  слёзы, и  всё  просила  отца: папочка,  миленький,  не  уезжай,  не  надо,  останься  с  нами!  Мы  тебя  очень  любим! Останься! – Он работал  где-то  на  юге  и  приезжал  домой  очень  редко  и  не  надолго. Вот  и  на этот  раз  он  уже  собирался   уезжать  на  работу,  а  мне  так  не  хоте-лось  его  отпускать! Отец  положил  мне  руку  на  плечо,  нагнулся  и  сказал,  что  больше  никогда  надолго  не  уедет,  ему  только  нужно  взять  расчёт.  Я  дотянулась  до его  та-лии,  и  так, обнявшись,  мы  шли  с  ним  очень  медленно.  Меня,  в  тот  миг,  охватила  такая  нежность  к  моему  родному отцу,  такая  любовь,  которой  я    в  жизни  никогда  не  испытывала:  она в  тот  миг захватила  всё  моё  детское  существо,  и  я  в  ней  растворилась до  капельки.  Так  я и проснулась  с  этим  самым  прекрасным чувством  на  Земле  и  долго  лежала  с  открытыми  глазами,   стараясь  не  спуг-нуть  эту  необыкновенную  любовь,  которая теперь скон-центрировалась  в моём  сердце  и  живёт  со  мной нераздел-ьно, как дитё с матерью  во  время  беременности.
    Яне о  чём не  могла думать, боясь разрушить  это  состоя-ние души, но нужно было  писать  письмо  на  Землю. И  тут  я подумала, что расскажу  я  им  о  своём  настоящем  чув-стве,  которое  я  сейчас  испытываю,  и  это  было  самым  правильным  решением.
    Я  ещё  некоторое  время  лежала,  сохраняя  молчание  и  покой,  потом  мне  надоело  уединение,  и  я  решительно  позвала Джермиду. Она тут же откликнулась  и  пообещала, что скоро  будет,  и  мы  пойдём  с  ней  на  прогулку  по  кора-блю.
   Взглянула  на стенку, где  должен быть экран телевизора,  и он  тут  же  появился  со  свежими  известиями  с  Земли. Я  стала  вслушиваться  в  то, что  говорилось  в  них. Про  наш  посёлок всё ещё говорили  и говорили,  подробно  рассказывали  и  то, чего  вовсе  и  не  было, но  главное  сообщили,  что  все  живы  и  здоровы, что  гости  всё-таки  общались  с  учёными  всех  государств,  с  правительствами  и  расстались  очень  любезно.               
Вот и славненько! Лучше  худой  мир,  чем  война! Но о  том,               
что инопланетяне  кого-то  увезли с  собой,  не  было  и  речи.  Это тоже  очень  хорошо,  а  то  стали  бы  гадать,  кто  и  почему  тот,  а  не  этот,  а  так  всё  очень  спокойно.  Без  споров и зависти,  без  страха  и  паники,  которую  уже  за-были:  теперь  всё  ах  да  ах!  Но  всё  же  Россия  матушка  опять  оказалась в центре  внимания  всей  прессы,  это  сде-лало  мой посёлок  уже  знаменитым, а  туризм  вскоре  ста-нет  новым  источником  доходов,  что  собственно  всегда  бывает, стоит  лишь чем-то  выделиться, как  тут  же  хваткие  дельцы  воспользуются  этим. 
   Тут в  дверях  показалась  моя милая  похитительница,  вся  сияющая  и  довольная.
- С пробуждением,  тебя,  моя  пленница  дорогая! – И  мы  обе  рассмеялись,  нам  было  вдвоём   хорошо  и  весело. Чув-ство  отчуждённости  и  не  доверия  давно  исчезли  и  мы  уже общались, как два родных  существа,  так,  наверное,  и   должно  быт  на  самом  деле в  отношениях  между  цивили-зованными  людьми.
- Здравствуй, моя прелестная  амазонка! Помоги мне  приве-сти  себя  в  порядок,  очень  хочу  выглядеть, как ты, не хочу выглядеть белой вороной среди вас! Что  ты  на  это  ска-жешь,  дорогая?
- Очень  хорошо!  Я  с  тобой,  Земляна,  согласна.
- Джермида,  я  выполнила  твоё  задание, вот  только  нет  бумаги  и  ручки.
- Так  я  уже  давно  всё  сделала!  Все  необходимые  докумен-ты  и  твоё письмо  уже  на  столе  у  твоих  приёмных  роди-телей, можно  их  так  называть?
- Конечно,  дорогая,  как я сама  до  этого  не  додумалась?  Но  честно  хочу  сказать, что были  они для  меня больше  чем  приёмными  родителями!  Понимаешь?- Они  были  для  меня  самыми  родными  людьми  на  всей  планете,  когда  я  оста-лась  одна   на  всём  белом  свете.  Они  меня  учили  всему,  оберегали  меня, когда  я болела,  простудившись,  не  отходи-ли  от моей пастели – этого никогда мне  не  забыть! И  тут               
мы  обе  замолчали,  У  меня  опять  на  глаза  навернулись  слёзы,  и  я  тяжело  вздохнула.               
 Девушка  положила  свою руку мне на плечи, и мы  молча  сидели  ещё  некоторое  время.
- Но  хватит грустить! Я  пришла  к  тебе,  дорогая,  с  очень  важной  новостью,  даже  с  очень  важной!  Догадайся!
- Сейчас  подумаю  немного,  так,  я  думаю,  что  у  нас  всё  в  порядке,  ты  заметила:  у  нас!  Всё  налажено, и  нам   пора  собираться   в  дальнюю  дорогу?  Угадала?
   А что может  быть  важнее  для  жителей  далёкой  Геоде-миды,  как  вернуться  на родную  планету!  Как  там  живут  сейчас люди, какой  век, какие  достижения и всё, всё  осталь-ное,  что  может  волновать  только любящих  свою  родину,  я  их  понимаю  потому,  что  уже  моим  сердцем потихонь-ку  завладевает ностальгия, которую мне предстоит посто-янно подавлять  в  себе.
- Успокойся,  Земляна!  Мы  для  тебя  выбрали  столько  пре-красных кинофильмов, как художественных, так  и  научных, и  ты  будешь  смотреть  их, как  только захочешь. Мы  даже для тебя сделали уголок родной  природы, где  ты  встретишь  всё,  что  любила  на  Земле. А теперь  пойдём  на последнюю  трапезу, а потом будет  подготовка  к  прыжку  в  космосе… 

          Окончено:    8/11- 1981год.  Любовь  Ларкина.