Джермида

                5.     Н  А    У  Л  И  Ц  Е

   Справившись  с  едой,  отправилась  на  улицу,  как  была,  в  халатике,  в  шлёпанцах  на  босу  ногу,  благо ещё  не  так бы-ло  холодно,  в  надежде  что-нибудь узнать  о  происходящем   в  посёлке. Но  подойти к кому-нибудь не  решалась,  а вдруг всё  это  мне  показалось, и  меня  сочтут  сумасшедшей.               
На улице всё  было  спокойно,  только  не  было в домах, на               
улицах  света  и  люди сумерничали у палисадников, на  лавоч-ках,  забавляясь  семечками  и  на  всю  катушку  травя  анек-доты,  тут  же  вертелись  дети, у  кого-то  мычала корова,  дожидаясь  вечерней  дойки,  где-то  звучала  гитара, шелес-тел  лист  тополя – всё  шло  обычным  порядком.
     Неужели никто  ничего  не  заметил?  Или,  может  быть,  действительно  со  мной  что-то  происходит?!
    Я посмотрела  на  небо и невольно залюбовалась его  свет-ло-фиолетовым мерцанием. Звёзды  так  и  сияют,  словно  их  начистили  мелом  перед парадом и украсили алмазной крош-кой. Ах! Звёзды, звёзды! В  школьные  годы  я  мечтала  стать  астрономом. Сколько прочитала  астрономических книг  раз-ных  авторов и  величин. Одноклассники удивлялись,  как  это  я  могла читать  такую  скукотищу? Но  мне никогда  не  бы-ло  скучно  с  моими  звёздами,  планетами  и  прочей  мелюз-гой  космоса! Кто знает, может  быть, где-то в космосе   ме-ня  ещё  ждёт  не  открытая  планета  или  звезда,  но уже  никогда  не  дождётся, так  как мне  уже  никогда  не  стать  астрономом  и  новые  открытия  сделают  другие.               
   Так  я  иду,  задумавшись,  ничего  не  замечая,  ничего  не  слыша.  Руки  мои  покоятся  в  карманах  халатика,  а мысли  так  далеки  от   действительности,  что   останови  меня   
 сейчас в  это  мгновение,  задай  пустяковый  вопрос,  то  я  сразу  не  смогу  не  только  на него ответить, но и  сам  вопрос  поставит  меня  в  тупик.
   Вдруг мои  глаза  наткнулись  на  планирующий  огонёк  пря-мо  передо  мною на расстоянии вытянутой  руки, и  я  почув-ствовала его  мягкое  тепло  и  чуть  ионизирующий  запах. Как  и  следовало  ожидать,  я  не  сразу услышала,  но  когда  очнулась  от  своих  дум,  то  резко  остановилась,  подняла  голову и  посмотрела  вверх,  не  падает  ли  ещё  что-нибудь  мне  на  голову? Высоко надо  мною,  мерцая,  планировал  ещё  один маленький  огонёк,  который  очень  медленно  снижался  над  нашими  головами.               
    Народ  тоже заметил его и  каждый  стал  строить  своё предположения, что бы  это могло  быть. Кто-то,  постояв  немного,  послушав  мнения других, шёл  дальше по  своим  де-лам. Один очень симпатичный старичок  легонько  дотронул-ся  до  моего  плеча.  Тихо,  но  с  укоризной  сказал:  «Чуть  на  голову  вам  эта  пакля  не  свалилась!  Мы  кричали  вам,  кри-чали,  чтобы  вы посторонились, а  вы, словно  глухая,  ничего  не  слышали! Как  можно так  беспечно,  да  в  темноте  хо-дить  по  улице?» В ответ  я  только  пожала  плечами,  оза-даченная  не  меньше  других, а дедушка, что-то ворча  себе под  нос,  пошёл  дальше  и  спрятался  за  чью-то  мужскую  спину,  и только  его  любопытные глаза  иногда  выглядывали  и  светились  отражённым  светом  падающего  огонька.
    Что же это  могло  быть? Наверное, произошла  авиаката-строфа – подумала  я,  или  астрономический  зонд  сгорел?  Кто  на  это  сейчас  ответит?
   Едва  промелькнули в  моей голове  эти  вопросы, как  у  ног                моих  проворно  забегал огромный  муравей,  величиной  с  си-бирского  кота,  зеленоватого  оттенка,  напоминающий  цвет виноградной тли или богомолки. В то же  время  он был  очень похож  и  на  хорошую  модель  муравья,  сильно  увели-ченную, из  зелёного  картона с  виртуозными, тонкими  шва-ми  на  изгибах,  можно  сказать,  ювелирными. Двигался  он  довольно  неуклюже,  но  явно  осмысленно.
   Прохожие  в  ужасе  кинулись  врассыпную:  кто - молясь,  а кто тихонько чертыхаясь,  особенно  пожилые.  Молодёжь с  удивлением  и  любопытством  следила  за  муравьём,  но  на  приличном  расстоянии. «Вот  так  цирк! Пощупать  мож-но, а  кто  хозяин  этого  чудовища?» - Раздавалось  то  там,  то  тут,  иногда  кто-то  начинал  хлопать  и  кое-кто  пы-тался  поддержать,  но  не надолго: больно  уж  неожиданно  да  ещё  у  нас,  где  ни  разу  не  приезжал  настоящий  цирк.  Только  кукольный  самодеятельный  театр  в  доме  культу-ры.
   Лёгкая дымка промелькнула перед  моими  глазами  и окута-ла  искрящимся  свечением   диковинное  существо,  которое  возникло перед нами, как  в цирке,  это была изящная девушка 
с отличным  загаром  и  видимым  здоровьем,  с  голубыми  глазами,  обрамлёнными  пепельными очень  выразительными ресницами, которыми  она часто  и  забавно  моргала. Её  фи-гуру облегала  невиданная  доселе   зеленовато–синяя  ткань,  на  голове  развевалась   короткая  белокурая  шевелюра.  Но  при  всём  при  этом  она  напоминала  стройную  и  огромную  гуттаперчевую  куклу  изящной  работы  в  рост  человека,  которая с откровенным любопытством  рассматривала  нас, держа свои  изящные  руки у своей  миниатюрной  груди,  сло-вно прося  у  присутствующих  прощения  за  своё  внезапное  появление.
  - Вот так цирк! – Послышалось где-то рядом.– А где  же ил-люзионист?- В  толпе  прошелестел  вздох  облегчения. Кто-то захлопал  в  ладоши все его поддержали, потом кто-то откровенно засмеялся и опять поддержка вылилась в поваль-ный смех до слёз над своим  страхом,  а  совсем осмелевшие стали задавать  незнакомке  банальные  вопросы  с  некото-рым  ехидством  и с издёвкой,  вроде: «Ты  откуда,  красотка,  свалилась?» А она  в  ответ  только  смущённо  улыбалась  своей  обворожительной,  почти  детской,  улыбкой.               
    А  я  мучительно задавала  себе  всё  тот  же  вопрос: что происходит? Было уже  прохладно,  и  я  поглубже  засовыва-ла  руки  в  карманы,  а  мои  мысли  напряжённо  работали  в  одном  направлении:  что  же  происходит?
    В  голове  моей  мелькнула  невероятнейшая  догадка:  а  что  если… и я стала тихонько  выбираться  из плотного круга  зевак,  и уже сделала несколько шагов за его пределами, как услышала  своё  имя. Я оглянулась  на зов  и  увидела,  что  меня жестами подзывает  к себе  белокурая  незнакомка.   Это настолько  меня озадачило  и  ошеломило,  что я  на  мгновение  окаменела в  замешательстве, и опять те же пре-дательские  мурашки страха поползли по моей спине. Незна-комка  же так  дружелюбно на  меня   смотрела,  словно  гип-нотизировала, что мне  ничего   не  оставалось, как подавить  в себе  ужас и вернуться. Все с любопытством  расступились  передо  мною.               
   Почему  незнакомка  заговорила  именно  со  мной? Можно
подумать, что она меня  очень  давно  знает, но я  уверена,  что  с  ней  никогда  не  встречалась,  да  и  где? 
   Девушка  задавала  мне  какие-то  вопросы,  но  я,  смущён-ная  неожиданным  вниманием с её  стороны,  любопыт-ством  присутствующих,    растерянная  и  поглощённая  собственными  мыслями,  собственным,  животным  стра-хом,  ничего  не  могла  понять,  а  вернее  услышать, о  чём она  меня  спрашивала,  и  что  от меня  хочет  это  прелест-ное  существо,  полное  загадок?
   В  это  время,   ничего   не   подозревая   о   происходящем,    к  толпе  подходил  симпатичный  пожилой  человек,   заме-тив  которого, я бросилась  к  нему  навстречу  и  стала  сбивчиво  рассказывать, что тут происходит, даже забыв поздороваться.  Он  слушал  меня  внимательно, совсем  ни-чего  не  понимая  и  удивляясь  моей  возбуждённости, мне показалось,  что  он  мне  не  верит  и  тут,  не  сговариваясь,  мы посмотрели  в  сторону  незнакомки,  но  её  уже  не  было.  Только лёгкое облачко да запах озона напоминали  мне  о  ней.
   Постепенно круг свидетелей  растворился  в вечерней тем-               
ноте. Смех  и  шутки  по  этому  поводу ещё долго были  слы-шны, постепенно удаляясь от  нас,  а  я  продолжала  думать,  что  это  вовсе  не  цирк,  а  что-то  другое,  о  чём  остаётся  только догадываться.
   Своему  собеседнику  я  задавала  какие-то  вопросы,  а  он  отмалчивался.  Он  был  явно  растерян  и  ничего  не  знает,  а  виду  старается  не  подавать. Он любезно  проводил меня  до  самого  дома  и  попросил  завтра в  восемь  часов  утра  быть  у  заводской  проходной.
   Не помню, как  удалось  в  ту  ночь  мне  уснуть. Я  верте-лась  в  постели  и  вскоре  мои  простыни  превратилась  в  жёсткие  жгуты. Было очень неудобно,  но я  боялась  вста-вать. В темноте  было  жутковато,  но  что  делать  и  куда  бежать  от страха  я, увы,  не   знала.  Оставалось только молиться   и   призывать  к    Божьей  помощи,  хотя  верую-щей  меня  нельзя  было  назвать: наше  поколение  воспиты-вались  в  атеизме,  но  всё  равно  в трудную минуту в нас пробуждалась  вековая  вера  в Божество,  и единственным  нашим  утешением  в  такие  минуты  было  обращение  к  Нему.