У берегов Канады. 1

 
Северо-западная Атлантика. Этот район Советские рыболовные траулеры начали осваивать с середины пятидесятых годов. Сюда, к берегам Канады первыми пришли Мурманские траулеры типа БМРТ - высокобортные корабли кормового траления, с мощной силовой установкой. Переход занимал 10 - 12 суток и после набора груза возвращались в порт, рейсооборот не превышал более полутора месяцев. В этот период,, занимая разные штурманские должности на БМРТ "Северное сияние", "Куприн", "Космос", я хорошо узнал здесь основные районы промысла : Ньюфаундлендская банка, банка Флемиш-Кап, Джорджес банка.

С приходом плавучих баз рейсооборот увеличился до четырёх- пяти месяцев. Особенно запомнился БМРТ "Космос" польской постройки, на котором с начала шестидесятых годов я проработал длительное время вторым и старшим помощником. Капитаном был Василий Иванович Григорьев. Ранее он длительное время работал на линейных морских буксирах, буксировал на большие расстояния крупные плавучие объекты, имел солидную практику буксировок, швартовок и перешвартовок, что ему очень помогало в дальнейшем. Я с восхищением наблюдал за его смелыми и безупречными швартовками к базам в открытом море при самых сложных погодных условиях.

Любая швартовка в море требует опыта, собранности, чёткого выполнения команд с мостика, при этом элемент риска, особенно в свежую погоду, присутствует всегда. С переходом в Мурманский Траловый флот В.И.Григорьев освоил за короткий срок промысловую работу. Его привлекал сложный и непредсказуемый временами поиск объекта промысла, его азарт и ощутимый результат вылова в ежедневных суточных сводках. Стабильный промысел держится, к сожалению. далеко не всегда. С приходом на Флемиш-Кап наш суточный вылов уже несколько дней явно не дотягивал до планового.

Обстановка на мостике была нервной и напряжённой, чему в большой степени способствовал капитан, сутками не покидая мостика, почти не спавший, взвинченный слабой итоговой работой. Григорьев явно не умел сдерживать эмоции при неудачах, его раздражала любая задержка с постановкой трала, выражая своё нетерпение совсем не парламентскими выражениями. Кроме того, "масло в огонь" подлил ещё и я. Ночью, когда капитан всё же прилёг отдохнуть, самописец поисковой аппаратуры выдал неплохие показания, я решил пройти по ним несколько больше обычного.

При подъёме трала в мешке обнаружили около 15 тонн акул катран. При попадании этих небольших акул в трал - это настоящее бедствие. Шероховатая шкура её, как наждачная бумага, вытряхнуть их из тралового мешка невозможно. Приходится развязывать мешок, вываливать трал снова за борт и на ходу избавляться от этого подарка Нептуна, теряя при этом немало времени. Проклятия капитана на мою голову я уже не слышал, так как сменился с вахты, негодование и возмущение принял на себя старпом, ну, а к очередной моей вахте гневный пыл Василия Ивановича уже явно ослабел.

На юге обозначилось улучшение промысловой обстановки, прикинули расстояние, дали полный ход, предстояла солидная перебежка. Ночную вахту принял на переходе, курс держит автомат - гирорулевой, матрос - вперёдсмотрящий на левом борту, я - на правом. Около двух часов ночи из каюты, через штурманскую вышел капитан, осмотрел горизонт в локатор, что меня крайне удивило, сейчас самое время ему хорошо и спокойно отдохнуть.
- Герман Андреевич, зайди на минутку.
Захожу в каюту, вижу Василия Ивановича, сидящего за круглым столом,

перед ним начатая бутылка водки, нехитрая закуска. Чувствуется, что ему тоскливо и одиноко. Начинает разговор о предстоящей работе в новом районе, предлагает рюмку водки.
- Простите, Василий Иванович, не могу, душа не на месте, идём полным ходом.
Он соглашается и отпускает меня. Новый район встретил нас сплошными, длительными туманами, характерными для этого времени года. Группа промысловых судов разного типа и разных бассейнов многократно возросла. Объектом промысла стал морской налим. Оба локатора постоянно в работе, со всех сторон непрерывные гудки. Сильно осложнилась постановка трала, для чего необходимо идти полным ходом, с великим трудом и риском выбираешь "лазейку" по локатору для травления ваеров.

Участились случаи опасного сближения судов, сцепления тралами. На вахте старпома сцепились тралами с СРТ и около часа, не замечая, буксировали его. В тот период станций УКВ у нас на борту ещё не было, что являлось большим неудобством. Каждая штурманская вахта - это комок нервного, изматывающего напряжения, после её окончания с облегчением покидаешь мостик. Такой возможности не имел капитан, разумеется, и многие сутки проводил на ногах в рулевой рубке между поисковой аппаратурой и локатором, позволяя немного прилечь, не раздеваясь, на моей или старпома ночной вахте.

В этом случае Василий Иванович открывал дверь из своей каюты в штурманскую и на полную громкость включал звуковую посылку поисковой аппаратуры, контролируя во сне наличие показаний самописца. В дальнейшем он стал практиковать это и в менее напряжённой обстановке, и до конца работ на промысле, во время ночного отдыха капитана, гремела звуковая посылка в рулевой рубке. Вряд ли можно назвать это полноценным отдыхом. Как он ориентировался по эхосигналу для меня осталось загадкой. Туман продолжал держаться, работать становилось всё сложнее. Капитан решил рискнуть и сменить позицию, выйти на другие глубины, в стороне от основной группы и не прогадал.
Подъёмы значительно возросли, ночью на моей вахте , при следовании по заданной изобате, внезапно протащил трал через очень глубокую яму, оказавшуюся на её пути. К удивлению, поднял полный трал, пришлось часть рыбы выпустить - не брала траловая лебёдка.

 окончание следует