История одного чернокнижника, ч. 11

Луноликая Румия Сиреневый Шторм, эмиссар Парящего Университета при султанском экспедиционном корпусе, расчесывала свои роскошные волосы цвета вороного крыла, сидя в шатре перед зеркалом в рост человека. Огромные лиловые глаза чародейки ровно светились, заставляя зеркальную поверхность исходить рябью. Колдунья активировала заклинание поиска.
На самом деле расчесывание волос перед зеркалом было скорее неким ежедневным ритуалом, чем необходимостью: даже в скудных условиях похода её сопровождал раб-сильфид по имени Ларим, который мог при помощи магии джиннов мгновенно привести внешний вид госпожи в нужную форму.
Зеркало- один из самых основных орудий любого колдуна. И Румия не была исключением. Для постороннего наблюдающего могло бы показаться, что на серебристой поверхности просто плавают размытые радужные пятна, будто в лужу капнули переработанного земляного масла. Но перед чародейкой в данный момент выступали картины окружающей лагерь Степи вплоть до подножия Хребта. После вчерашнего инцидента султан-паша резко ужесточил режим передвижения и лагерную дисциплину, приказав обезглавить почти сотню часовых и публично выпороть их командира, разжалованного в обычные копейщики. Сехмет Аль-Дархан же, как могло показаться, отделался сравнительно легко: на экстренно созванном Боевом Диване он был всего лишь строго отчитан в присутствии всех военачальников, магов и сановников, идущих вместе с войском.
Но Румия знала, что утонченный и мечтательный Аль-Дархан с куда большей охотой позволил бы отсечь себе голову, нежели стал переносить такой позор. Он, один из могучих Астральных Шейхов, был вырублен каким-то сельским колдунчиком-самоучкой! Хорошо, что этот кафир не догадался попутно прирезать султан-пашу и остальных эфенди, находившихся в шатре! Удовольствовался только жизнью драчливого Хашассар-хана.
Румия невольно улыбнулась, вспомнив надменную рожу этого солдафона, когда он проходил мимо неё. Среди песчаных джиннов женщина считалась презренным существом, чуть ли не одушевленной вещью. Песчаные джиннии в присутствии посторонних в человеческом облике неизменно носили длинный, до пят, черный бесформенный халат и черную же чадру- чтобы не дай Пески гость бросит завистливый или похотливый взгляд на вещь хозяина дома!
Румия же, особенно не стесняясь, по обычаю Мюрада носила лиловые женские шаровары с золоченым пояском, вышитые золотом туфельки с загнутыми носами, воздушную сиреневую чадру, шелковый лиф и кокетливую феску. Живот она оставляла открытым- эта вольность в султанате разрешалась только аристократкам и танцовщицам, торгующим своим телом. Злые языки порой проезжались на эту тему, намекая, что чародейка, вообще-то, совсем не из аристократического рода.
Хашассар-хана она своим нарядом и поведением и вовсе бесила неимоверно. А если прибавить к этому тот факт, что она колдунья, о-о-о…
Но теперь этот немытый песчаный дэв мертв. Нападавший оставил от него только жалкую кучку песка.
В очередной раз натолкнувшись магическим взором на глухую стену, начинающуюся аккурат недалеко от входа в Пыльное Ущелье, чародейка раздраженно взмахнула рукой, прерывая поиск.
Этот колдун не был самоучкой, она это чувствовала. Слишком сильная, слишком правильно организованная магия. Но на чародея Конклава он тоже не походил - почерк ЭТИХ она давно научилась распознавать под самой заковыристой маскировкой.
Тогда кто? Вряд ли колдун с Запада, вольные гильдии так далеко своих магов не посылают. Да и, насколько Румия знала, достаточно сильных чародеев у них раз-два и обчелся.
Северянин? Тоже нет- северные волхвы столь изощренную волшбу не практикуют, предпочитая всем изыскам старый добрый удар молнией по темечку.
Друид? Это уже более похоже на правду. Магия Леса весьма могуча, её адепту вполне по силам незамеченным проникнуть в укрепленный лагерь в обход войсковых магов, усыпить охрану шатра и всех, находившихся внутри, а затем так же незаметно слинять. К тому же тогда и причина, по которой лазутчик не прикончил султан-пашу, становится понятной: друиды терпеть не могут убивать и делают это только в порядке самообороны либо в каком-то исключительном случае. При серьезной угрозе творениям Матери-Земли например…
Хан песчаных джиннов полез в драку и друид вынужден был защищаться. Логично? Логично.
Против версии с друидом свидетельствовали слова очнувшегося Марапхи, стражевого чародея, которому было поручено патрулирование пространства вокруг шатра, и который был отключен одним из первых. Старый отшельник, йог и астральный маг, он многие годы посвятил постижению Света, но в конце концов разочаровался и бросил это занятие, взявшись за изучение Тьмы. И на этом поприще достиг довольно солидных результатов! Сочетание магии тела с некромантией и магией Исподнего Мира позволило Университету создать невиданных ранее боевых химер, на порядок превосходящих эффективностью все предыдущие разработки!
Никто в Парящем Университете не мог сравниться по знаниям в области чернокнижия со старым Марапхи. Сам султан, несмотря на царящее в мире предубеждения перед Тьмой, повелел отшельнику продолжать и совершенствовать разработки, выделив на это немало средств из казны и предоставив в распоряжение безумного старика большое количество рабов и осужденных преступников для опытов. И некоторые результаты этих опытов сейчас ехали позади войска, в крытых обозных телегах, ожидая своего часа…
Так вот, Марапхи, сразу как очнулся, пропахал своим длинным носом всю площадку вокруг шатра, вынюхивая и выглядывая. Пару десятков раз он просеял между пальцев останки Хашассар-хана, даже на язык попробовал. А затем категорично заявил: нападающий применял заклинания черной магии. Неизвестно, что это была за волшба, но её принадлежность к школе Тьмы несомненна. А потому вариант с друидом также не подходил: скорее уж солнце встанет на Западе вместо Востока, чем друид применит черную магию.
Итак, делаем окончательный вывод: им противостоит довольно могучий чернокнижник, сумевший незаметно проникнуть в лагерь сквозь охранные чары, играючи усыпивший Марапхи с Аль-Дарханом и… никого не убивший.
Вот последний пункт был несколько настораживающим. Если лазутчик так запросто рассеял Хашассара, он уж точно не дрогнул бы, сделав сон обитателей главного шатра вечным.
Чародейка не могла понять врага- а это было опасно. Опасность увеличивалась втрое, если вспомнить, что враг использует Тьму в качестве оружия. А с темными никогда не знаешь, что им придет в голову. Даже союзникам…
Конечно, Румия не боялась Марапхи. Он был не самым сильным магом, в открытом бою он был не столь силен. Без окружения из своих чудовищ он был всего лишь темным йогом, а эта публика в битве проигрывала даже своим светлым коллегам, что уж говорить про полноценных боевых магов. Другое дело, что старик мог спятить в самый неподходящий момент, например в разгар битвы, когда его гомункулы, нажравшись человечины, передадут свою силу создателю и тот пойдет крушить все подряд. Конечно, его быстро усмирят, но это на мгновение отвлечет магов экспедиционного корпуса. Если противник действительно силен настолько, насколько хочет показаться, он заметит эту мгновенную брешь в магической защите войска и сумеет в неё вклиниться.
Румия устало потерла виски. Раздери ифриты эту кучку разобщенных ничтожеств, которую по недосмотру судьбы называют «магическим сопровождением армии»! Безумец Марапхи, витающий в облаках Аль-Дархан, вечно надутая жаба Фатима, маразматик Ибн-Салех- и прочие, столь же «уникальные» личности! Священный Огонь, за что ей это наказание?...
Ректор Университета, уважаемый Карадхатан Аль-Шеоратан Ибн-Рудвал, бессмертный шейх астральных джиннов, предвидел, что поход будет крайне тяжел и рискован, а потому оставил наиболее сильных и надежных своих подчиненных при себе. Из волшебников Альфа-класса при войске была только Румия. С некоторой натяжкой можно было к таковым причислить ещё Аль-Дархана и Марапхи. Остальные- это несколько Бета-волшебников, но в основном сейчас под началом чародейки были слабосилки класса Гамма. Её саму отправили сюда по двум причинам: во-первых, в наказание за провал операции в Турванзарских горах, а во-вторых для контроля за разношерстным колдовским сбродом- отбросами Университета, отправленными в поход. Все-таки, несмотря на все её просчеты, ректорат ей доверял.
Румия смахнула с зеркала остатки заклинания, встала с пуфика, на котором сидела и выглянула из шатра. Лицо погладил степной ветерок, со всех сторон навалились звуки движущегося войска. Шатер, расположенный на спине темно-синего олифана, не дрожал и не шатался в такт шагам животного- особое заклинание создавало у сидящего внутри иллюзию, будто шатер стоит на земле.
Немного подумав, чародейка кликнула Ларима и лихо, по-девчоночьи, спрыгнула на землю. Двинувшись в сторону идущего чуть сбоку и впереди бронированного олифана- обычного серого, без колдовского синего окраса- волшебница обдумывала, какие результаты она может предъявить султан-паше. Выходило, что пока что особенно никаких…