Слабость или сила...

Встретила я однажды на остановке свою старую знакомую. Не буду называть нашего места знакомства и настоящего её имени, чтобы никто из моего окружения не понял, о ком идёт речь. Назову её Лариса Яковлевна и скажу только, что ей уже было под шестьдесят, но она, имея довольно хорошее здоровье, продолжала работать, будучи востребованным специалистом.

-Здравствуйте, Лариса Яковлевна, - поздоровалась я, подходя к остановке.

-Здравствуйте, Марина Викторовна. Вы куда собрались?

-В «Детский мир». Хочу школьную форму посмотреть для Даши.

Был конец августа, и погода стояла отличная.

-Скоро осень, - сказала Лариса Яковлевна и опустила голову.

Лицо её вдруг стало очень грустным, и она проговорила тихим голосом:
-У меня мама умирает.

-Может, ещё всё обойдётся? – постаралась я успокоить Ларису Яковлевну.

Она жила вдвоём со своей старой мамой, которой исполнилось восемьдесят пять лет.

-Нет, это уже конец.

-Крепитесь, Лариса Яковлевна. Она прожила длинную и достойную жизнь, - попыталась я найти слова утешения.

-Она ничего не ест, только пьёт немного воды и постоянно спит. Сейчас с ней мой сын, - сказала Лариса Яковлевна и её глаза увлажнились от слёз.

-Крепитесь, - повторила я, - я верю в бессмертие души. Даже после смерти человек продолжает существовать. Он живёт с нами в сердце, памяти. Если вы будете выполнять всё необходимое, что советуют в церкви, ей будет хорошо, - проговорила я, сомневаясь, что мои слова помогут.

-Она не верит в Бога, - ещё тише проговорила Лариса Яковлевна. – Ваш автобус, - тронула она меня за плечо.

-До свидания, - попрощалась я, - крепитесь.

Она кивнула головой и прикрыла глаза, молча прощаясь со мной.

… Я иногда встречала Ларису Яковлевну. От неё узнала, что мама её ушла из жизни, а сын переехал к ней. Лариса Яковлевна жаловалась на двух своих соседок, которые после смерти её мамы лезли со своими советами.

Одной соседке, Зинаиде Михайловне, уже перевалило за девяносто. Она часто ходила в церковь, была очень подвижной, и всегда удивляла меня своей прямой спиной и быстрой походкой. Казалось, в таком возрасте нельзя так прямо и быстро ходить.

Вторая соседка, которую Лариса Яковлевна называла Олькой, была её ровесницей и, живя одна, стремилась общаться, часто приходя в гости с пирогами, которые всегда пекла, но которые Лариса Яковлевна не очень жаловала, боясь растолстеть.

Зинаида Михайловна говорила Ларисе Яковлевне, чтобы та подавала записки в церковь за маму, молилась за неё, но Ларису Яковлевну эти советы только раздражали.

-Ну, какая польза моей маме от этих записок! – говорила она мне при встрече. – Я подала одну, так мама мне всё равно снится больной и несчастной.

-Я согласна с Зинаидой Михайловной, - перебила я Ларису Яковлевну, - единственное, чем вы можете помочь, это молитвой. Правда, молитва – тяжёлый труд, особенно, когда только начинаешь молиться.

Лариса Яковлевна посмотрела на меня, сощурившись:
-Марина Викторовна, вы образованная, молодая, а верите в Бога прям как тётя Зина.

Сколько раз я слышала подобные высказывания, иногда задаваемые напрямую, иногда читаемые во взгляде.

-Да, если хотите, я просто уверена, что Бог есть! – сказала я, может быть, даже слишком горячо.

Лариса Яковлевна после недолгого молчания проговорила:
-Я воспитывалась в неверующей семье.

-Я тоже, - перебила её я, - но сама жизнь научила меня тому, что Бог есть. Без Его помощи трудно жить. Без Его и помощи Святых.

-Знаете, - дружелюбно улыбнулась мне Лариса Яковлевна, - мне трудно представить вас в компании Зинаиды Михайловны и Ольки.

Я улыбнулась в ответ:
-Человек не всегда видит истину, даже если она лежит на поверхности.

-Может быть, - как бы согласилась она, видимо сначала не желая со мной спорить, но потом добавила: – Только я считаю, не нужно тешить себя мыслями о чьей-то помощи. О будущей жизни. Это от нашей человеческой слабости. Легче представить, что кто-то о нас заботится, что небытия просто нет. Это придуманная сказка, от которой человеку легче жить. Я не хочу прятаться за вымыслами. Чаще верить начинают к старости, когда понимают, что скоро конец и боятся этого. Странно, что вы не под чьим-то влиянием стали верить, а сама по себе. И не в старости… Вы не обиделись на меня? – спросила она, заглянув мне в лицо.

-Нет, что вы! Каждый человек живёт так, как считает правильным.

Мы расстались, оставшись каждая при своём мнении.  Мне казалось, что только благодаря воспитанности Ларисы Яковлевны я не услышала в свой адрес негативных высказываний типа: «фанатичка», или «глупая», или «притворщица». Ведь многие говорят, что в Бога верят старые, необразованные люди из-за своей глупости, или психически неуравновешенные фанатики, или притворщики, стараясь казаться лучше, чем есть на самом деле, то есть фарисеи. Но это значительно раньше, в более молодом возрасте, я стеснялась креститься или заходить в церковь, боясь подобных определений в свой адрес, а теперь я сочувствую людям, отрицающим Бога.

Следующая моя встреча с Ларисой Яковлевной произошла возле магазина через большой промежуток времени. Занятая повседневными делами, я с семьёй редко приезжала в дом, недалеко от которого жила Лариса Яковлевна, а когда мы всё же приезжали туда, я не встречалась с ней, да и звонить забывала.

И вот однажды, войдя в магазин и сразу уставившись на витрины, я невольно вздрогнула от громкого голоса:
-Марина Викторовна, здравствуйте!

 Повернув голову, я увидела Ларису Яковлевну. Она сильно изменилась, и казалось, очень обрадовалась нашей встрече.

-Здравствуйте, - заулыбалась я в ответ.

-Как дети? – спросила она.

-Спасибо, хорошо. Как ваш сын?

-Всё без изменений.

-Работу новую нашёл?

-Нет, остался там же.

Мы перекинулись несколькими фразами, интересуясь всем, что знали друг о друге, и тут она взяла меня под руку и повела вон из магазина, говоря:
-Я так давно вас не видела.

Я невольно подчинилась и пошла с ней из магазина, так и не купив то, что планировала.

-Я на могиле мамы памятник заменила, - сказала Лариса Яковлевна.

-Сколько уже времени прошло, как её не стало?

-Больше пяти лет. Скоро уже шесть.

-Вот время летит! – искренне удивилась я быстроте течения времени.

-А вы мало изменились со времени нашей последней встречи, - сказала Лариса Яковлевна, видимо, желая сделать мне приятное.

-И вы почти не изменились, - соврала я.

Говоря, Лариса Яковлевна вела меня по дорожке, с двух сторон которой росли высокие, раскидистые берёзки. Я шла, не сопротивляясь, чувствуя, что она сейчас нуждается во мне и просто так взять и уйти нельзя.

Подойдя к низкой деревянной скамейке, Лариса Яковлевна села на неё и потянула меня за руку, приглашая сесть рядом. Я тоже села и стала смотреть на голубей, ходивших по тротуарной плитке и подбиравших что-то с неё.

Я молчала, давая возможность человеку высказаться, и наблюдая за голубями, невольно улыбнулась. Какие же они красивые! Вот белый голубь с серыми крапинами на крыльях. Как красиво сочетаются его ярко-жёлтые глаза с розовым клювом и белым оперением. И какой же он белый! Словно нет вокруг пыли и копоти от проезжающих мимо машин, словно недавно его вымыли мылом или шампунем. А вот другой: весь серый с зеленоватым отливом на шее, спине и крыльях. Его перья, покрытые зеленоватым блеском, на свету переливаются очень красиво, превращая обычные серые пёрышки в праздничный волшебный наряд.

-Помните наш последний разговор? – вдруг спросила Лариса Яковлевна, тоже следя взглядом за голубями.

-Нет, - честно призналась я.

-Можно я буду обращаться к вам по имени? Ведь я намного старше.

-Конечно.

-Мариночка, почему ты сказала мне, что веришь в Бога также, как и веришь в то, что трава зелёная? Что ты просто знаешь, что Он есть? – спросила она, перейдя на «ты».

Я ответила не сразу. Как можно ответить односложно на этот вопрос? Моя вера появилась однажды из-за очень волнующих событий, а потом крепла всё больше и больше, опять-таки под действием происходящего со мной и моей семьёй. Она появилась не от слабости, как говорила раньше Лариса Яковлевна о появлении веры, а благодаря анализу происходящих событий. Чтобы ответить на вопрос Ларисы Яковлевны, нужно было многое рассказать, но я постаралась говорить кратко:
-Живя в этом мире, я сталкивалась с большими проблемами, трудностями, ужасами, наконец. Я молилась, просила у Бога, и он помогал, давал просимое… - я замялась.

Мне трудно было откровенничать с ней в тот момент, а объяснить всё короткими фразами я не знала как…

-Ты знаешь, я сейчас совсем одна…, - очень грустно проговорила Лариса Яковлевна.

-Вы же сказали, что с сыном всё хорошо.

-Да, но он живёт своей жизнью и мало интересуется моей, - она сделала паузу, а я молча продолжала слушать. – Нет больше моих соседок.

-Как нет? – удивилась я.

-Да. Сначала ушла Зинаида Михайловна, потом Олька. Я даже не представляла, насколько мне их будет не хватать! Когда Олька приходила со своими пирогами, я даже ей иной раз дверь не открывала. Ворчала сама с собой, мол, как она мне надоела, а тут недавно сидела, смотрела в окно и задумалась. Увидела женщину, похожую на Ольку, так обрадовалась! А потом вспомнила, что её уже нет. Я расплакалась. Оказывается, кроме них, я мало кому нужна.

Лариса Яковлевна всхлипнула и полезла в сумку за носовым платком. Вытерев глаза, она тяжело вздохнула, а потом продолжила:
-Как я жалею о многом сделанном! И жалею о многом несделанном!

Я не поняла её, но спрашивать не стала, а она, словно почувствовав моё непонимание, начала объяснять сама:
-Как быстро приблизилась старость! Я даже не подозревала, что это будет так скоро. В молодости я у Ольки отбила парня. Когда увидела их вместе, сильно позавидовала. Он был красивый, высокий. Чего я только не сделала, чтоб переманить его! И у меня получилось. Но вместе мы не остались. Потом и я, и она вышли замуж за других парней. Она хорошо жила с мужем, пока не овдовела, а мой ушёл к другой через два года после рождения сына. Но Олька меня простила. Она добрая была…. Как я жалею, что молодой не стала верить и правильно жить. Я столько понаделала всего, и ведь ничего от этого хорошего не получила. Так, только муки совести… Вчера вечером почувствовала себя одинокой, испекла пирог по Олькиному рецепту и пошла к Марии Дмитриевне. Ты её помнишь?

Я утвердительно кивнула головой.

-Ну, вот, - продолжила Лариса Яковлевна, - пришла к ней, да некстати. Она на меня так посмотрела! Наверное, я так на Ольку смотрела, когда она приходила. – Лариса Яковлевна тяжело вздохнула. – А теперь сама получила от ворот поворот.

Я вопросительно посмотрела на неё.

-Нет, нет, - поспешила пояснить Лариса Яковлевна, - Мария Дмитриевна – воспитанный человек. Она не сказала ни единого плохого слова, но всё было понятно и без слов. Да и с сыном у меня проблемы. Ему уже больше сорока, а он не женат. Вечно недовольный, ворчливый. Если бы я его воспитывала в вере, мне было бы сейчас намного легче. Намного!

Лариса Яковлевна замолчала и тоскливо посмотрела на компанию подростков, проходивших мимо.

-Никогда не поздно начинать, – уверенно сказала я.

-Что?

-Никогда не поздно начинать молиться и ходить в церковь. Никогда не поздно каяться в грехах и просить о прощении.

Я это сказала просто, чтобы что-то сказать, а Лариса Яковлевна очень обрадовалась моим словам.

-Ты думаешь? – спросила она.

-Да, я так думаю.

-А если мне стыдно, когда мои ученики видят меня в церкви?

-Чего же вы стыдитесь? Ведь и ваши ученики туда приходят.

Сколько же в нас всяких комплексов, ложных понятий, тщеславных помыслов. Ну, боимся мы показаться людям слабыми, неумными, необразованными.

-Помните басню Лафонтена о том, как старик с ребёнком ехал на ослике? По-моему, у Маршака есть похожее стихотворение.

-Не помню, - повернула она ко мне голову.

-Там про старичка, который ехал на осле, а ребёнок шёл рядом. Люди его стали осуждать, что он едет, а ребёнок идёт. Тогда он пошёл сам, а сына посадил на ослика, и опять народ возмущался, что старый идёт, а мальчишка едет. Тогда старик сел сам на осла вместе с сыном. Прохожие стали ругать его и жалеть животное. Кончилось тем, что старик взвалил осла на плечи и понёс, но и этого никто не одобрил. Теперь уже старика обвиняли в глупости. Всем людям трудно угодить. Делайте так, как считаете правильным, и не обращайте внимания на тех, кто злословит. Если вы уверены, что правильнее будет пойти в храм, ну, и идите. И я считаю, что вы не правы, когда говорите, что верят только слабые люди. Вспомните первых христиан, которые из-за веры шли на смерть. Разве их можно назвать слабыми? Например, сорок Севастийских Мучеников, которых сначала пытали, а потом казнили. Они были воинами, но среди них были совсем юные мальчики. А София со своими дочками, Верой, Надеждой и Любовью. Женщина с девочками выдержали пытки и не стали отказываться от Христа. Разве это не сильные личности?! Можно не ходить так далеко. Двадцатый век – время преследования людей за веру. Сколько их пострадало?! Разве можно назвать их слабыми?

Лариса Яковлевна сидела, слушала меня, а я вдруг подумала, что она очень хочет, чтобы я подтвердила то, что она и сама считала на тот момент нужным и правильным. Иногда люди спрашивают совета не потому, что он им нужен, а чтобы услышать подтверждение их мнению. Если же мнение не совпадает, они просто признают совет неразумным.

Лариса Яковлевна, живя со своей матерью, мало думала о возрасте, занятая работой и ежедневными заботами. Но вот её мамы не стало, и старшей в семье стала она. Мысли о неизбежности смерти пугали её и вводили в депрессию, чему способствовало одиночество, да ещё примеры ухода из жизни соседок. Ладно, Зинаида Михайловна, которая была значительно старше её мамы, но Олька…. Олька была ровесницей.

Я подвела итог своей речи:
-Не смотрите на людей, ходите в церковь, если считаете это правильным.

-Мне как то не по себе и страшно. Мне кажется, что Зинаида Михайловна и Олька не исчезли бесследно, что они где-то находятся и меня могут видеть…. Почему-то с мамой я этого не чувствовала.

-Пойдёмте, – встала я и потянула Ларису Яковлевну за руку.

-Куда?

-К магазину.

Возле магазина стояла церковная палатка, в которой продавали художественные книги, молитвословы и разную церковную утварь. Мы подошли к ней и, внимательно изучив содержимое своего кошелька, я купила молитвослов православной женщины, Евангелие и художественную книгу «Отец Арсений».

-Это вам, - протянула я книги Ларисе Яковлевне.

Она удивилась и смутилась:
-Ой, что вы! Не нужно. Давайте я вам деньги верну! – невольно перешла Лариса Яковлевна на «вы».

-Нет. Пусть это будет моим подарком. Надеюсь, их чтение вам поможет, а мне пора в магазин.

Мы попрощались, и я быстрым шагом направилась за покупками.

Вечером, переделав все домашние дела, я сидела в кресле с книгой, но не читала. Мне вспоминалась Лариса Яковлевна. Она очень сильно изменилась, и уже не выглядела такой уверенной в себе, уравновешенной и спокойной, как раньше. Что послужило этой перемене? Или потеря привычного окружения близких и родных людей, или возраст, или то и другое вместе. Она что-то хотела от меня услышать, просила моей поддержки. Может, ей нужно было сказать о том, что смерть – не конец, что это лишь переход в новую стадию существования. И то, как человеку будет там, зависит от того, как он живёт здесь. Нужно было сказать, что главное понять и оценить свои ошибки ещё при жизни. Понять, раскаяться, попросить прощения у обиженных. Ведь как говорил старец Макарий Оптинский: «Нет грехов, побеждающих человеколюбие Божие. Не подобает отчаиваться и много согрешившим». Может, нужно было сказать это?

Я встала с кресла и пошла за телефоном, чтобы позвонить Ларисе Яковлевне….