Танго одинокого сердца глава 4

 Я отскочила к стене у раковины и пнула парня ногой в бок. Он не ожидал такой прыти и скукожился. Я воспользовалась моментом и побежала к двери позвать охрану. Но этот нехороший человек очухался быстро и схватил меня за косу, которую мне заплели после сложных причесок, чтоб голова отдохнула. Я затормозила.    Развернулась к нему, пытаясь перехватить косу. Но он среагировал первым и полосонул ножом меня по открытому левому плечу. Больно. Я вскрикнула от неожиданности. Но перехватила свою косу и дернула его на себя, правой рукой ударила ему в лицо, видимо попала по носу. Он слегка ослабил хватку, и я вырвала косу из его рук. Потом ударила его правой рукой под дых. Он захрипел. Попытался достать до меня ножом. Я перехватила его руку и перекинула через бедро, заломила руку. Он вскрикнул и вроде как затих. Я решила все же дойти до двери. Не удалось. Этот крендель схватил меня за ногу, и я упала на пол, ударившись лбом о кафель стены. Он меня стащил на пол и всадил нож мне в икроножную мышцу левой ноги. Я закричала. А голос у меня не тихий. Я надеялась, что меня услышат. Потом он вытащил нож из моей ноги и произнес:

 – Ты все же сдохнешь. – Голос показался знакомым. Я резко развернулась и здоровой ногой ударила его в лицо. Капюшон его синей куртки, который закрывал лицо, слетел, и я узнала в этом парне того чувака, который добивался автографа в пробке утром. Вот же ж дрянь какая.   Я практически про него забыла.

 – Что тебе от меня нужно? Оставь меня в покое. – Я пыталась оторваться от его хватки на моей ноге. Но он не отпускал, я еще раз попыталась ударить его ногой в лицо, но он занес руку с ножом и воткнул его мне в подошву кроссовки. Спасибо китайцам, которые делают толстые, бессмысленные подошвы для кроссовок. Нож коснулся острием только моей пятки, и я резко отдернула ногу назад. Потом подалась резко вперед и ударила его кулаком в основание черепа. Он взорвался криком. И тут в дверь кто-то стал стучать. Дверь оказалась заперта на щеколду. Я стала ползти к двери, одновременно пытаясь встать на ноги. Но было больно. Этот перец, встал и пошел на меня, пытаясь ногами достать до меня. Иногда у него это получалось. Я вскрикивала. Потом мне это надоело. Хоть ноги и болят, но агрессия прёт через верх. Я сделала вертушку ногами и сбила его с ног. Он упал и ударился затылком. Я занесла ногу с раненой пяткой над ним и ударила его по животу, он согнулся. Я завела ногу назад и села на веревочку, и как раз оказалась от него на расстоянии руки. И ударила его кулаком в печень. Он дёрнул ногой, я увернулась, но он попал мне по носу. Из глаз посыпались звездочки как в мультиках, и покатились слезы. Дверь кто-то пытался вынести. Я почти обрадовалась. Но продолжала колошматить его руками, а он отбивался ногами. Дверь, наконец, выломали. И в туалет влетел отец. За отцом влетели какие-то парни. Папа подлетел ко мне, оттащил меня от этого парня, а его пнул ногой. Парень скрутился.

  Те люди, что бежали за папой, схватили парня и заломили ему руки. Папа посмотрел на меня, и я, наконец, смогла немного успокоиться. Он стал меня осматривать, держа одной рукой под спину, сидя на корточках.

 – Что этот подонок сделал??? Где болит. – Папа смотрел на меня как на умирающего. А я улыбалась, как дура, оттого что он успел вовремя.
 – Ноги и плечо. – Папа осмотрел ногу, которая истекала кровью, и плечо.
 – Ясно. Пойдем. – Он подхватил меня на руки и понес из туалета. У двери я забеспокоилась:

 – Папа, нельзя, чтобы меня видели вот такой. Мама с ума сойдет. – Папа кивнул. Положил меня на пол в туалете и куда-то пошел. Я пыталась отдышаться. От частого дыхания закружилась голова. Служба охраны стала выводить парня из туалета. Тот посмотрел на меня и процедил:

 – Я еще вернусь. – И его увели. Я услышала, что в зале стали охать. В туалет пытались вломиться люди, но охрана их сдерживала. И тут среди людей я увидела группу и папу. Они вошли в туалет.

 – Я больше ничего не придумал, а они тебя искали. – Парни выглядели встревоженными, но ничего не сказали. Папа поднял меня на руки, а парни его окружили как щит. Я скукожилась, как смогла, чтобы выглядеть меньше, и меня не было так заметно. Но я старалась не сильно к папе прислоняться, из носа текла кровь, и я не хотела замарать его светлую футболку. Но папа сам прижал меня к себе покрепче, и мы пошли куда-то. У меня кружилась голова, и слегка подташнивало. Когда мы входили в двери подсобного помещения, я потеряла сознание.

  Меня унесло куда-то в космос. Мне было очень плохо. «Космос» продолжался недолго, и я стала приходить в себя. По ощущениям я поняла, что накачена обезболивающим, но, видимо, это было давно. Ноги я почти не чувствовала. Но кое-что я все же ощущала. Рука ныла, голова болела. Я поняла, что лежу в постели, и не дома. Вопрос был – где. Глаза открывать я не торопилась. Меня кое-что заинтересовало. Разбудили меня голоса.

Один голос принадлежал Игорю Сергеевичу, я его сразу узнала. А вот второй голос я слышала первый раз. Голоса говорили где-то далеко, но разобрать слова можно.

 – Ты понимаешь, о чем ты меня просишь? Я не могу на это пойти, её отец меня с говном съест. Ты знаешь, кто её отец? – голос Игоря Сергеевича плавал от волнения.
 – Знаю, я сразу навел о ней справки. Но и ты пойми меня. Если мы сейчас не остановим этого маньяка, кто знает, сколько еще жертв он нам положит. Это неофициальная операция. Об этом будем знать только ты и я. Пойми, время работает против нас.

 – Но как я это все проверну? Мне её жаль, да и парни все в неё втрескались, как дети малые. После Кати они хотя бы оживились. Это, как минимум, подло. Она-то точно должна знать. Мы всё же её жизнью рискуем. Это, во-первых, а во-вторых, насколько я понял, маньяк этот убивает одну девушку в месяц, а на этот месяц он уже выполнил норматив. И как мне её к себе на месяц привязать?

 – Да ничем мы не рискуем. Она будет под круглосуточным наблюдением. Даже в туалет с ней кто-то будет ходить. Не переживай. Тем более, после того как она отделала этого придурка, можно смело сказать, что она не из робкого десятка. Конечно, жаль, что это не наш маньяк,  – второй голос громко вздохнул. А Игорь ему ответил:

 – Я уже не знаю, что придумать. Но мне все же кажется, что хотя бы она должна знать. Это её жизнь. Вася, ты можешь себе представить, что будет с нами, если этот маньяк её убьет??? Тебе мало было гнева её отца в отделении, куда привезли этого парня. Я больше чем уверен, что он уже пожалел, что связался с ней. А парни? Если он её прикончит, мне придется распускать группу. Они этого не выдержат. Да и как я смогу уговорить её отца отпустить её с нами??? Он не поддаётся уговорам. Сейчас я опять буду с ним общаться. А все время сидеть в этом городе нереально, мы и так отстаем от гастрольного графика. Они сегодня остаются с ней. Если она с ними не поедет, они только о ней и будут думать. А это знаешь, как мешает работе. А мне нужны они. Такие деньги крутятся.

 – Игорь, я понимаю твоё волнение, но и ты пойми. Если мы в ближайшее время его не поймаем, полетят погоны, головы и куча всего важного. Она нам нужно. Да пойми ты, она ничем не рискует. Просто мы будем её контролировать.

 – А с чего ты взял, что он на неё клюнет?
 – Мы поняли, что он убивает тех, кто есть на фотографиях у вас на сайте. И мы вчера выложили фото Олеси с группой на вашем сайте. И еще видео с их танцем. Сделали крупный план, где ваш парень целует её в шею:– Я услышала странный стон:
 – Вася, ты меня без ножа режешь. Мне и так пришлось распустить административную группу, всех администраторов, промоутеров, гримеров и так далее. Это всё твои планы, ты подозревал всех, и что вышло? Никого нет, а он убивает. Я теперь и гример, и промоутер и все, все, все. Мне, знаешь, от этого не легче. Даже пришлось тут организовывать все самому, практически. Это кошмар. Давай быстрей лови своего маньяка, и я, наконец, верну всех на место.

 – Ясно. Пойдем. А то парни тебя потеряют, и, я думаю, охрана в коридоре уже забеспокоилась, чего ты тут так долго делаешь.
  Я услышала, как хлопнула дверь. И все стихло. Я прислушалась к ощущениям. Я была почти дома. Я была в квартире-студии рядом с квартирой, в которой расположились парни. Уже неплохо. Главное, что не больница. Я разлепила глаза и попыталась сосредоточиться на окне, дабы понять, сколько времени. Непонятно, окно зашторено. Потом попыталась перевернуться. С каждым движением тело пронзала дикая боль, но я терпела. Только слезы молча текли по щекам. Я перевернулась на правый бок. Часы показывали пять часов, а утра или вечера, не понять.

  Когда, наконец, расслабилась, то вздохнула с облегчением. Но  облегчение прошло, когда я поняла, что хочу в туалет. И за одно оценить свои повреждения. С трудом я смогла сесть в кровати. В первую очередь меня забеспокоило то, что я была голая. Мне это не понравилось. Но я решила не заострять. Осмотрела себя на том уровне, до чего дошел взгляд. Руки в синяках, живот в синяках и кровоподтеках. Плечо перебинтовано, и ноет. Бёдра тоже в синяках. Я подняла левую ногу, она перебинтована. Ох, блин. Тяжко.

  Но от этого мысль о туалете меня не покидает. Надо идти. Я опустила ноги на пол и попыталась встать. В принципе удалось. Я встала. Удача. Сделала шаг, ноги не слушались, упала. Неудача. Придется ползти. Я стала ползти до туалета. Решение было не очень удачным. От соприкосновения с поверхностью пола тело стало пробивать дрожь боли. Я скукожилась и слегка дала волю чувствам. Зараза. Но потом взяла себя в руки. Встала на колени и пошагала на карачках. Заползла в туалет. Дверь закрывать не стала. Сделала свои дела и постаралась встать на ноги, чтоб посмотреть на себя в зеркало. Поднялась, опираясь  на раковину. Да, зрелище в зеркале меня ужаснуло. Синяк под глазом, нос красный и огромный. Но я так поняла, что не сломан. Слава Богу. И решила залезть под душ.

  Передвигаясь по стеночки и разным поверхностям, я забралась в ванну и включила воду. Вода ударила по спине, так как я сидела на коленях. С каждым ударом воды о тело мне становилось лучше, хотя и больно. Я распустила хвост (интересно, кто распустил косу и сделал хвост?), который был у меня на затылке, и наслаждалась водой. Подняла голову к струям воды. Нос засвербел, но я терпела. Вода смешивалась с запекшейся кровью, и они совместно смывались в сток.
  Я услышала стук в дверь ванной. А потом без моего разрешения в ванную вошел Павел. Я постаралась прикрыть руками постыдные места.

 – Выйди. – Я не хотела, чтобы он видел меня в таком виде. Мне было стыдно.
 – Ты как? – он меня не слышал. Я закрыла воду и села в ванной на попу. Устроила волосы на груди, прикрыв её, а ноги скрестила.
 – Как видишь, пока жива. – Он подошел и сел на корточки рядом с ванной. Он не засматривался на мои прелести, а смотрел мне прямо в глаза.
 – Тебе помочь?
 – Нет. Я сама справлюсь. Выйди, я сейчас приду в комнату. – Паша не шевельнулся. Я плюнула на его присутствие и стала вставать, чтоб вылезти из ванной. От расслабухи под теплой водой я забыла про ноги. Мало того, что они пострадали, так я их еще и отсидела в ванной. В итоге я, вставая, стала терять равновесие, но хорошо, что Павел не ушел. Он подхватил меня, причинив боль. Я зажмурилась. Он позвал Максима. Тот пришел, взял со стены халат, завернул меня в него и вынес на руках. Я не стала обнимать его за шею или устраивать свою голову у него на груди. Уж очень я на них сурова. Хотя если разобраться, то они ни в чем не виноваты.

  Макс вынес меня из ванной и понес на кровать. За ним шел Павел. На кровати сидели Иван и Кирилл. У Ивана в руках был чемоданчик. Максим положил меня на кровать, Паша прикрыл меня одеялом. Ваня сел рядом со мной и открыл чемоданчик. Оказалось, это большая аптечка.
 – Иван – врач-реаниматолог. Так что это он тебя зашивал. А сейчас ему нужно осмотреть твои раны. Мы можем выйти.

 – Выйдите.
  Парни поднялись и покинули квартиру. Я выдохнула с облегчением. Ваня достал пару шприцев, бинты, перекись. Я подняла одеяло, давая ему осмотреть ноги. Он снял бинты с ран и стал осматривать. А мне кое-что решила узнать, пока он возится с моими страданиями.
 – Значит, реаниматолог? – вопрос относился к его возрасту. Уж больно он молодо выглядит.   Он улыбнулся и, не отрываясь от промывания ран, стал говорить.
 – Да, а что? Тебя смущает мой возраст? Это легко объяснимо. Ты ошиблась в моем возрасте.  Как ты думаешь, сколько мне? – он лукаво улыбался. Раны на ногах начало дергать. Я раз дернулась, но стала терпеть. Уже большая, чтобы плакать, но губу закусила.

 – Ну, примерно лет двадцать пять. Угадала? – Ваня остановился и засмеялся. Мне это показалось обидным.
 – Ну, почти. Прибавь еще пять лет, и угадала. – Мои глаза поползли далеко вверх. Я была в откровенном шоке.
 – Тебе тридцать??? Ни фига себе. Открой секрет вечной молодости, а? – теперь я улыбалась, через гримасу боли. Он не стал обезболивать, а я не попросила.
 – Насмешила. Просто мои родители с Востока, и это, так сказать, семейная черта. В детстве я был своего рода гением. Золотая медаль по окончании школы. И я люблю медицину. После окончания медуниверситета – (Вау, гречка!) – я проработал в больнице. Но недолго, позвали в группу. Мы с парнями с детства любим танцы. Занимались во всевозможных секциях, танцевальных школах. А потом как-то раз нас заметил Игорь. И пригласил на просмотр. Так мы и стали группой.

 – Интересно. Если вы с парнями как-то родственно связаны, значит, и они тоже выглядят моложе своих лет? – это было занятно.
 – Ну, практически. Кроме Павла. Он выглядит на свои годы.
  Я задумалась. И тут мне в голову пришла другая мысль.
 – А где мой рюкзак. – Я стала осматривать комнату. – И где папа? Почему он не здесь? – Легкая паника.
 – Евгений Николаевич дома пытается успокоить маму и придумывает правдоподобную причину твоего долгого отсутствия. Мы предложили ему сказать, что ты уезжаешь с нами на гастроли. Он согласился. Так что ты теперь наш номер для разогрева. – Мои глаза приобрели просто нереальную величину. И радость, и возмущение, что без меня все решили. Но с другой стороны мне было приятно. Но надо разобраться.

 – В каком смысле номер для разогрева?
 – В обыкновенном. Игорю очень понравилось твое выступление вчера. Особенно танго. И он попросил твоего папу взять тебя на работу. И твой папа согласился. Хотя Игорь уговаривал его очень долго. Но в итоге добился, что твой папа отпустил тебя с нами. Как одного из участников подтанцовки. Но это правда наполовину. Ты будешь и на подтанцовке, но и со своими сольными номерами. В том числе танго. Только надо отрепетировать его получше.
 – Кстати, почему вы вышли на сцену в моём танго? Я вас не просила. Вы фактически испортили мне танец. Что скажешь в ваше оправдание??? – меня переполняла и сердитость, и ирония.
 – Извини, если мы тебя обидели. Нам просто захотелось тебя поддержать. Мы больше ничего не придумали только, как станцевать с тобой экспромтом. Но, скажи же, хорошо получилось? – он светился как самовар.

 – У меня такое впечатление, что вы из другого мира. Может, вы вампиры, и застряли в прошлом веке? Это сейчас модно. Это объясняет такое сумасшествие ваших фанатов. – Ваня упал на кровать в приступе беззвучного хохота. Если честно, я напугалась, что ему плохо и крикнула парней. Они забежали и не знали, что им делать. А Ваня трясся от смеха, уткнувшись лицом в одеяло.

 – У него эпилепсии нет? Может, «скорую». – После этих слов Ваня поднял голову, и мы поняли, что он тупо ржет. Парни выдохнули.
 – Ты чего? Чего тебя так таращит??? – Кирилл был суров.
 – Вы бы слышали, что она сейчас сказала. Я думал, меня смешной Кондратий хватит. – Он вытер слезы смеха.
 – Ну и что она сказала? – Макс пребывал в легкой улыбке.
 – Она сказала, что мы вампиры. – Парни посмотрели на меня, как на дуру, тоже заржали. Я  надулась. И это было последней каплей в чаше моего терпения. В итоге оно лопнуло, и я просто рассвирепела. Я с детства не теплю, когда надо мной смеются.
 – Пошли вон.
 – Да ладно тебе. Ну, правда, смешно. – Паша сдерживал смех.
 – ПОШЛИ ВОН! – Я не выдержала их насмешек. И у меня случился приступ словествности. Все накопившееся за день выплеснуло как гейзер. Нервы сдали. И я им выпалила все, что о них думала. Смех сдуло. – Пошли вон, вы кусочки известного дерьма. Распоряжаетесь жизнями людей, даже не задумываясь, что чувствует тот человек, чью жизнь вы подставляете. Вы утверждаете, что я вам всем понравилась, но я никому из вас не верю. Вы что обсмотрелись романтического кино??? Настоящей любви нет, есть только желание либо денег, либо секса. Я вам ни того, ни другого дать не могу, да и не хочу.  Я не верю в чувства. И вам не верю. Вы только и думаете, чтоб добиться своей цели. Как пауки. Высосете свои желания из человека, а футляр выкинете на помойку. – Я стала вставать с кровати. – Из-за вашей прихоти и желания быть популярными полегло куча народу. А вам все равно. Вы только еще сильней хотите себе пиара. Может, мне просто покончить с собой для вашего пиара с кровавой надписью на груди “I love BOYci!!!”. Вот пиар так пиар будет. А то так мне придется каждую минуту содрогаться, пока вы не поймаете вашего долбаного маньяка  на меня как на приманку. – Я сделала шаг. Далось с трудом, но я выстояла, ярость была как обезболивающее. Мне было наплевать, что я голая, мне было наплевать, что все болит и ноет, мне было на все наплевать. Паша попытался мне помочь, но я его отпихнула по мере своих сил: – Не трогай меня. Я вас ненавижу. Я больше не хочу вас видеть, убирайтесь отсюда. Ищите себе другую приманку, а лучше сходите на рыбалку, может, вам полегчает. Я никогда в жизни не поверю, что можно что-то испытывать к человеку, которого знаешь несколько часов. Люди годами не могут понять свои чувства, а вы вот так просто. Не верю. Великовозрастные дитяти. Как дети малые ведете себя. Вы ни о ком больше не думаете, только о себе. 

  Парни не шелохнулись. Я стояла с трудом. Но я больше не хотела их видеть. Мне было на все плевать. Я старалась на них не смотреть. Я прикрыла глаза и продолжила:

 – Вы даже меня не спросили, хочу ли я ездить с вами. Вы все решили за меня. Но я не собачка на поводке, я человек со своим мнением и со своей жизнью. И вы мне никто, чтобы решать за меня. – Я плакала и каждое слово произносила с болью. Но я старалась на них не смотреть. Я указывала им на дверь. У меня просто началась истерика. Я практически себя не контролировала. Было ощущение, что это не я. Видимо, сказалось напряжение вчерашнего вечера. Но хотелось только одного, чтоб меня оставили одну. Я сделала еще шаг, и ноги стали подворачиваться. И видимо, от моего возбужденного состояния по левой ноге потекла кровь. У меня было большое желание прилечь. Но мне нужно было выставить этих людей отсюда.  В итоге я просто взмолилась:

 – Пожалуйста, уходите.
  Но меня не послушали. Я почувствовала, что кто-то подошел ко мне сзади и обнял очень крепко за талию. Я повернула голову, как могла, и сквозь слезы, которые застилали видение, увидела Павла.
 – Пожалуйста, не надо. Уходите.

  Справа подошел Максим и обнял меня поверх рук Павла, тоже крепко прижался. Я пыталась сбросить их руки с себя. Но ничего не получалось. Они только крепче держали. Меня начала бить конвульсия ярости и боли. Слева подошел Кирилл и обнял меня за плечи, прижав руки к телу. Очень крепко. Левое плечо начало жечь болью. Я постаралась вырваться из их хватки. Но ничего не помогало. Спереди подошел Иван и обнял меня одной рукой за голову. Я продолжала биться в их руках, но ничего не помогло. Я чувствовала, что задыхаюсь. Я поджала ноги в надежде, что упаду. Но просто повисла на руках парней. Я пырхалась недолго. Через пару секунд я почувствовала укол в правое плечо. После этого моё сознание стало мутнеть. Сквозь муть понимания  я почувствовала, что хватки ослабевают, и я повисла только на одной паре рук.
  «Ждущий режим».

  Сколько прошло времени, я не знаю. То ли спала, то ли была в прострации, я не понимала. Но, когда я пришла в себя, за окном было темно. Шторы раздвинуты, окно открыто. В голову полезли разные мысли. Я думала о том, послушали ли меня участники группы “BOYci” или нет. Правда ли, что они что-то ко мне чувствуют. Интересно, что думает мама? И где сейчас папа? Что мне делать дальше? И как почесать ногу? Ощущения в теле были почти привычные. Рука болела, ноги болели, нос тоже. Но хотя бы торс был в более-менее нормальном самочувствии. Меня это порадовало. 

 И я поняла страшную вещь, от которой у меня полезли глаза на лоб. Я чуть не запаниковала. Я ХОЧУ ЕСТЬ!!! Я практически сутки ничего не ела. А по квартире почему-то разносится аромат чего-то съестного. Интересно, кто готовит? И что? По запаху я поняла, что это нечто очень вкусное, мясное. Но никаких звуков в квартире я не услышала, как ни прислушивалась.   Я села в кровати и осмотрелась. Никого нет. Еще более интересно. Я пошла разведать положение в кухни.

  Я спустила ноги на пол. Правая стопа ныла, но была в рабочем состоянии. Я за вчерашними истериками не смогла себя толком осмотреть. Я подняла правую ногу. На стопе два шва крестиком. Небольшие. Хорошо. На левой ноге повязка. Я не стала её трогать. Но, потыкав пальцем рядом с повязкой, поняла, что дела не такие уж плохие. Раздвинула халат, в котором меня уложили спать, ничего страшного. Я думала, что будет хуже. Пара синяков. Затылок болит и голова, отчего именно, определить сложно. Меня не раз ею приложили за последние два дня. Спустила рукав халата, плечо неплохо выглядит. Я насчитала пять швов. Терпимо.

  Я запахнула халат, и встала. Вполне нормально. Боль, конечно, есть, но незначительная. Либо меня глобально обкололи обезболивающим, либо я очень хорошо восстанавливаюсь и, действительно, сон лечит. Я сама себе улыбнулась. Потом хромая, и иногда хватаясь за разные предметы, дошла до кухни. Хорошо, что квартира маленькая и до кухни недалеко. На плите стояла сковородка с куриными котлетами, а рядом картофельное пюре. Я обрадовалась, достала тарелку, ложку, положила себе две котлеты и две ложки пюре и направилась на кровать. Такая близость с едой придала мне уверенности. Я дошагала гораздо быстрей до кровати и немного расслабилась.

  Решила посмотреть телевизор. Нашла там мультики. И, устроившись между подушек на кровати, стала их смотреть и одновременно ела. Ммммммммм, это просто  нереальный кайф. Правда, первая пара ложек далась мне с трудом. Желудок протестовал жутким урчаньем. Я встала и заварила себе чай, крепкий и сладкий. Еще больше удовольствия. Когда я окончила трапезу, поставила тарелку на тумбочку рядом с кроватью. Там лежал листок бумаги. Записка. От папы. «Лисенок, Юлька приготовила тебе покушать на кухне. Если не сможешь дойти, позови парней за дверью. Там Сергей и Влад, у тебя охрана. Я приеду вечером ближе к ночи. Все расскажу и у тебя кое-что спрошу. Целую, папа». Уже какая-то ясность. Ждем папу. Я посмотрела на часы, полпервого ночи. Ага. И когда папа приедет, или он  уже был? Ох, как я не люблю подвешенное состояние. Но, ничего страшного, проявим терпение. За левой тумбочкой на стуле стоял мой рюкзак. На музыкальном канале началась музыка. И какие-то новости. Я в них не вслушивалась. Я дотянулась до рюкзака и стала рассматривать содержимое. Мне было важно не потерять диски. Я расстегнула рюкзак и вытряхнула все содержимое на постель. Не очень люблю  мусорить в постели, но я потом уберу. Диски были там, я выдохнула с облегчением. Сложила их обратно. Там же мой мобильный. Он был выключен, видимо батарейка сели. Я взяла зарядное, которое тоже выпало из рюкзака, и поставила на подзарядку. Так же я нашла там свой кошелечек с деньгами, все на месте. Хорошо. Еще там было три, мне незнакомых, сверточка. Я испугалась, и решила крикнуть Влада. Он пришел сразу после первого крика.

 – Влад, а кто-нибудь лишний сюда заходил?
 – Нет, Олеся Евгеньевна. Мы тут с того вечера стоим. Никого лишнего не было. А что? Что-то случилось? – Влад напрягся и стал осматривать квартиру.
 – Да нет, успокойся. Просто я у себя в рюкзаке нашла три неизвестных мне свертка. Вот и спрашиваю. А то, может, это бомба и меня сейчас рванёт.
 – Нет, не рванет. Это вам эти оставили, которые поют.
 – Теперь ясно. Спасибо. Можешь идти. – Влад развернулся уйти, но я его попросила принести мне шашлык и унести тарелку на кухню. Тарелку он унес, а вот о шашлыке задумался.

Интересно, что в этих свертках? И почему их три. Я стала разворачивать свертки по очереди. В одном был серебряный браслет. Наверно, папа им сказал, что я золото не ношу. И записка: «Ты не права, человека можно полюбить за одну минуту. Кирилл». Замечательно, нравоучения на расстоянии. Браслет мне понравился. Но я не стала его надевать, а убрала обратно в рюкзак. Во втором свертке лежала ручка, записка: «Любовь – чувство не подвластное логике. Приеду, докажу. Максим». Еще интересней, философия. А вот третий футляр поверг меня в долгие размышления. Там был футляр с парой сережек в виде капельки. Ничего не напоминает? Я долго соображала, где еще я видела такие серьги. Когда я посмотрела на то, что лежало еще на постели из рюкзака, и увидела такую же, практически, сережку, сразу вспомнила про девочку в туалете «Фаворита». Но потом пришла в голову другая мысль. Я точно помню, что на этой девочке не было ни одного украшения. Когда я нашла эту серьгу, то решила, что это не связано с убийством. Но, увидев подарок парней, я поняла, что ошиблась. Так, что-то уже ясно. Теперь у меня появилось большое желание увидеть группу и поговорить с ними. Может, они что подскажут? А где они? Ладно, это другой вопрос. В третьем свертке не было записки. Еще интересней. Я убрала свертки в рюкзак и записки тоже, и решила включить телефон. Через минуту на телефон посыпались смс-сообщения. И много. От мамы, от папы, от Маринки и от пары не знакомых мне номеров. Даже не пара, а штук пять не знакомых мне номеров. Сначала я позвонила папе. Он сразу взял трубку, хотя я думала, что он уже спит.

 – Привет, пап. – Я была рада услышать его голос.
 – Привет. Ты как? Я сейчас закончу дела и приеду к тебе. Ты давно проснулась? – Папа говорил спокойно.
 – Да нет, недавно. Но очень соскучилась по тебе и маме. Ты с ней рядом?
 – Нет, ребенок. Мама дома. А я еще в офисе. Тут небольшие дела у меня, и я сразу к тебе приеду. Если будешь звонить маме, то скажи, что ты вместе с группой поехала выступать. Она знает, что они уехали на очередной концерт, но скоро вернутся. Так что она ждет тебя домой через три дня. Не рассказывай ей правду. Ты же знаешь, какая она впечатлительная.
 – Хорошо, папуль, как скажешь. До встречи.
 – До встречи, может, чего-нибудь хочешь?
 – Да, домой и мороженого. – Папа засмеялся.
 – Ну, мороженое, я тебе привезу. А вот домой давай пока повременим. Скоро буду.
Мы повесили трубки. Меня не оставляли в покое незнакомые номера. Я решила сделать просто, отправила на все номера одно сообщение: «Здравствуйте. Вы кто?». Мне кажется вполне логичное действие. Через минуту позвонили с  одного номера.
 – Алло!
 – Привет, это Ваня, из группы. Хотел узнать, как твое самочувствие? – Интересно.
 – Нормально. А вы как? – На мой взгляд, вполне нормальный вопрос.
 – Мы нормально. Только что концерт отработали, скоро поедем отсюда.

 – Здорово. А чего звонил?
 – Узнать о твоем самочувствии. Нам твой номер Игорь Сергеевич дал. Как рука? Нога? Нос? Голова?
 – Отчитываюсь: рука почти в порядке, немного зудит вокруг раны. Ноги почти в порядке, иногда наступать больно на правую. Левая, - я осмотрела левую ногу, – немного крови на бинте. Голова только болит немного. И затылок тянет. Нос свербит, но почти не болит. Еще вопросы есть, доктор? – я улыбнулась. Он хихикнул.

 – Пока что все, но я скоро до тебя доеду и осмотрю лично. – Я начала расстраиваться. Мне было стыдно за мой психоз вчера. И я не знала, как им в глаза смотреть.
 – Эээээ… может, не надо, а?
 – Не переживай. Все нормально. Мы приедем и все обсудим. Парни  еще тебе звонили и просили передать тебе привет. Сейчас они в гримерке. Ладно, мы будем через пару часов и сразу к тебе.
 – Ваня, не надо, пожалуйста. У вас же гастроли. Я слышала, как Игорь на это сетовал. Так что лучше не стоит. – Я почувствовала, что Ваня стал очень серьёзен.
 – Олеся, давай не будем решать подобные вопросы по телефону. Мы приедем. Все сядем и поговорим, спокойно, нормально. Мы тебя тоже в каких-то вещах не поняли. Приедем и разберемся. До встречи.

  Я не успела что-то возразить, он повесил трубку. Я хотела перезвонить. Но увидела сообщения с других номеров. Еще три принадлежали Паше, Кириллу и Максиму. Ясно. А вот пятый номер телефона не ответил. Я не стала больше этот номер трогать. Стерла все смс.  Записала номера парней и стала папу ждать. От  еды меня разморило, и я задремала. Мне приснился сон: я стою посреди поля, опутанная веревками, а за эти веревки меня разрывают участники группы. Мне и больно, и страшно, и куча других противоречивых чувств. Проснулась я оттого, что папа гладил меня по голове.
 – Папуля, рада тебя видеть. – Я обняла его, и мне стало намного легче и душевно, и физически.
 – Приветик. Вот твое любимое мороженое, – он протянул мне ведерко  моего любимого ванильного мороженого с грецким орехом. Я, не долго думая, залезла в него пальцем и с наслаждением съела кусочек. Папа засмеялся: – Подожди, я тебе ложечку принесу.
 – Ага, – я наслаждалась вкусом. – Как там мама?
 – Да, нормально. – Папа на кухне искал десертную ложечку. – Правда, понять не может, почему я тебя отпустил с группой. Чувствует подвох. Но я стараюсь вести себя естественно. Позвони ей утром, а то она изведется. Рассказывай, как ты. – Он протянул мне ложечку и сел рядом со мной со своей ложечкой. И мы стали есть.

 - Да как видишь, пока жива. Конечно, немного все болит, ноет и так далее. Но мне намного легче, чем было в пятницу. Кстати, а какой сегодня день? – я слегка потерялась во времени.
 – Сегодня воскресенье. Кстати, у кого-то скоро день рождения, – на последних словах папа стал буровить мой живот ложкой. Я улыбнулась. У меня во вторник день рождения.
 – Да ладно папа, это не тот возраст, который нужно отмечать. – Потом подумала и спросила:  – А что вы мне с мамой подарите?

 – Не скажу. – И лукаво улыбнулся. Тут мне в голову пришла другая очень интересная мысль.
 – А что случилось с парнем, который на меня напал? И вообще расскажи, что случилось, пока я отсутствовала.