Как я НЕ заработал свой первый миллион

Лет двадцать пять назад мои родители, шестилетний я и пятилетний младший брат жили в небольшом научном поселке под Новосибирском. Новый девятиэтажный панельный дом в виде перевернутой на сто восемьдесят градусов буквы «П» заканчивался единственным в округе продуктовым магазином. Несмотря на обширную детскую площадку во дворе нашего дома, большую часть времени дворовая малышня проводила на  находящейся напротив замороженной стройке.

Стройка являла собой глубокий котлован с осыпающимися глиняными краями. Котлован был наполовину заполнен грязной водой, на поверхности которой устало плавал разнообразный бытовой мусор, крупные куски пенопласта и пара дощатых подставок под кирпичи. Рядом одиноко ржавел остов высокого башенного крана. Сваленные вповалку большие бетонные плиты, образовавшие огромное количество так необходимых детям лазов и пещер, упирались в подсобную часть магазина. Все это великолепие удачно сочеталось с необходимыми детскими радостями: игрой в прятки и войнушку, плаванием по котловану на плотах, разжиганием костров и поиском кладов.
 
Молоко в то время продавалось в пол-литровых стеклянных бутылках с крышечками из фольги. Пустые бутылки сдавались в магазин по пятнадцать копеек за штуку. Сдачу пустой посуды в нашей семье, как правило, поручали детям. Где-то раз в неделю первое, попавшееся на глаза, родное чадо нагружалось двумя полными сетками стекла, списком товаров из скудного ассортимента магазина, которые нужно купить на вырученные деньги, и неторопливо топало на полусогнутых от тяжести ногах в магазин. Видя, в какое количество продуктов превращается пустая тара, мы поняли великую бутылочную ценность.
 
Как-то теплым осенним днем мы с братом привычно обшаривали территорию стройки. Я, высокий, худой, подвижный, говорливый холерик с резкими движениями и быстрой речью. Ваня, напротив, флегматичный невысокий плотно сбитый молчаливый паренек со слегка замедленными движениями. Мама в то время называла нас «передел» и «недодел» и все время шутила: «Вас бы объединить и разделить пополам. Получились бы два нормальных ребенка». Я вышагивал первым, сзади недовольно семенил Ваня в порванной куском арматуры куртке и в обожженных костром резиновых сапогах. Некий детский вариант Дон Кихота и Санчо Панса.

В какой-то момент, завернув за основную группу плит, мы наткнулись на клад. Самый настоящий клад: несколько беспорядочно разбросанных пластмассовых ящиков, наполненных чистыми, ярко подмигивающими на солнце, молочными бутылками.
Что такое счастье для ребенка того времени? Вафельные стаканчики молочного десятикопеечного или пятнадцатикопеечного сливочного мороженого. Аккуратные бутылочки запотевшей пепси-колы или  недавно появившегося лимонного напитка «фиеста». Билеты в кино на любые доступные детям сеансы. Жирные жареные трубочки с темным густым повидлом. Большой набор приближенных к оригиналу танчиков (маленьких игрушечных танков), который случайным образом оказался в местном магазине в единственном экземпляре, и который все равно тебя не дождется, так как любимая добрая бабушка приедет только через неделю. Это был момент счастья.

Мы безрезультатно попытались поднять по тяжелому ящику. Конкуренция во дворе была высокая, а старшие ребята мало того, что присвоили бы найденное, так еще и тумаков бы надавали. Поэтому Ваня со всех ног побежал домой за привычными к стеклянной посуде авоськами, а я остался на карауле, пытаясь параллельно оттащить пару ящиков в более укромное место. Ваня вернулся с расплывшимся от абсолютной радости до идеального сияющего круга лицом и долгожданными сетками. Наскоро наполнив их бутылками, мы посеменили в магазин.

Магазин представлял собой два ряда пластиковых полок, на которых гордо восседали огромные жестяные банки томатной пасты, маленькие баночки кильки в томатном же соусе, крупная селедка в полиэтиленовых пакетах, морская капуста и всевозможные (за исключением гречневой) крупы. В конце магазина располагалась деревянная конструкция для двух видов хлеба (белого и бородинского), булочек в форме ракушек и больших бубликов с маком. Рядом  стояли ящики с молоком и напитками. Столь скудный ассортимент объяснялся началом тотального дефицита в сибирских населенных пунктах.

Прием стеклопосуды проводился продавщицей на единственной кассе у самого входа. Продавщица, грузная пышногрудая женщина средних лет в оранжевом платье, поверх которого был небрежно накинут белый слегка заляпанный фартук, лениво обслуживала очередь из двух покупателей. Трясясь от нетерпения и постоянно переступая с ноги на ногу, мы еле-еле дождались своей очереди и выставили бутылки в ряд на стойке кассы. Продавщица взяла первую бутылку, тщательно осмотрела ее на предмет трещин или грязи и, удовлетворенно кивнув, убрала под стойку.
Проделав эту операцию со всеми бутылками, она открыла лоток кассового аппарата и выдала нам потертую трехрублевую бумажку. Пару минут спустя мы уже набивали сетки новыми бутылками…

После третьего захода, мы с удивлением обнаружили, что ящиков с бутылками стало больше. Времени, чтобы как следует поразмышлять над этим вопросом, было совсем мало, поэтому мы успокоили себя возможностью ошибки, вкравшейся в первоначальные подсчеты.

Когда мы пришли в магазин в четвертый раз, то на постоянно безразличном лице продавщицы бодро играли нотки чрезмерной заинтересованности. В принципе, молоко было тогда достаточно популярным продуктом и активно использовалось всеми слоями населения, но все-таки ящиками его, как правило, не употребляли. Выдав нам деньги за очередную партию стеклопосуды, женщина поинтересовалась, откуда у нас такое количество молочных бутылок.  Радостно сообщив, что нашли настоящий «стеклопосудный Клондайк» на стройке сразу за магазином и что придем еще не раз, мы снова отправились к ящикам. Стоило нам в очередной раз зайти за магазин, как из монументальной ржавой двери подсобного помещения с душераздирающими криками вылетела наша продавщица в сопровождении сутулого похмельного грузчика с иссушенным летним загаром потным лицом, обильно покрытым густой щетиной…

Из познавательной, но не особо культурной, беседы мы узнали много нового о себе, о том, куда смотрят наши родители, и о таинственном происхождении клада. Оказалось, что грузовику, вывозящему стеклотару из магазина, было удобнее заезжать со стороны стройки, поэтому ящики со сданными бутылками грузчик относил поближе к сваленным бетонным плитам. Из-за того, что ящики все равно когда-нибудь увезут, или из-за природной лени грузчик особо не старался создать из ящиков какую-нибудь геометрически правильную конструкцию, а просто бросал ящики как попало. Кроме того, сданные нами бутылки заново рассовывались по ящикам, после чего грузчик опять относил их на стройку…

Домой мы пришли не с набитыми деньгами карманами, а под конвоем полной недовольной продавщицы и веселящегося над сложившейся ситуацией небритого грузчика. Родители очень обрадовались нашему появлению в такой душевной компании.

Вечер обещал быть веселым.