***

                Профессор Бергер
Окна самой большой аудитории ЛЭИС смотрели на текстильный институт, расположенный на противоположной стороне Кирпичного переулка. Аудитория гудела. Сегодня в ней собрали все группы студентов радиотехнического факультета на заключительную лекцию профессора Бергера по курсу «Электрические машины». Профессор прочел лекцию с видимым подъемом, поблагодарил аудиторию за внимание и обратился с просьбой исполнить для него популярный в те времена (речь идет о 50-х годах прошлого столетия) «Гимн демократической молодежи».
Аудитория  только этого и  ждала – более феерического зрелища я не помню. Каждый орал, как только мог. Шум стоял неимоверный. Мелодия и слова гимна едва прослушивались. Окна в текстильном институте распахнули настежь, студенты толпились и толкались у окон, пытаясь понять, что же происходит напротив.
Наконец в аудитории появился декан факультета и с большим трудом усмирил разбушевавшихся студентов. Уже позже мы узнали,  чем закончилось это происшествие для профессора Бергера – ему вынесли выговор по партийной линии. После этого по институту долго ходили слухи о происшедшем.
Профессор Бергер чем-то отличался от обычной институтской профессуры. Внешне это был сухощавый мужчина несколько ниже среднего роста с тонким интеллигентным лицом. Каждую лекцию он начинал несколько высокопарно, например: - А сегодня мы приступаем к изучению мрачной дамы – электрической обмотки!
  Излагаемый материал по теме он частенько перемежал замечаниями  типа: - Вы этого можете не знать, но с точки зрения интеллигентного человека знать это и нужно и полезно.
Нам было известно о его любви к творчеству Л.Н.Толстого. В процессе экзамена, если студент хорошо отвечал на все вопросы экзаменационного билета, а также на дополнительные вопросы (а дополнительные вопросы были коньком профессора), то на завершающей стадии экзамена профессор задавал последние вопросы:
- Скажите, а Вы любите русскую литературу?
- Конечно, профессор!
- А какого писателя Вы  любите читать больше всего?
- Льва Николаевича Толстого!
- Надо же! А что именно?
- «Войну и мир», «Воскресенье», профессор!
- Чудесно, а какое произведение Льва Николаевича Вам понравилось больше всего?
-  Рассказ «Много ли человеку земли надо».
- Великолепно, давайте вашу зачетную книжку. Я ставлю Вам пять.
Если же студент отвечал неуверенно на основные вопросы экзаменационного билета, и совсем уж неудовлетворительно на дополнительные вопросы, диалог профессора со студентом носил уже совсем другой характер:
- Скажите, Вы часто пишете письма Вашим родителям?
- Да, профессор, каждую неделю по письму.
- Ну что же, Вам в ближайшем письме придется огорчить Ваших родителей – я ставлю Вам тройку.
В те далекие-далекие времена тройка на экзамене означала, что тебе перестанут выплачивать стипендию до следующей экзаменационной сессии – а там как повезет.
Профессор Бергер за свою долгую преподавательскую жизнь выработал некие ритуалы, которые он выполнял тщательно и неукоснительно. Так, например, достаточно ритуально протекал экзамен. За полчаса до начала экзамена в аудиторию входила ассистентка профессора и раскладывала на экзаменационном столе билеты. Ассистентка была милейшей дамой и необычайно отзывчивой на лесть со стороны студентов. Она охотно принимала от нас конфеты, цветы, духи и подарки всякого рода. В знак благодарности она раскладывала билеты на экзаменационном столе в оговоренном с нами порядке. За четверть часа до начала экзамена ассистентка запускала в аудиторию первую партию из пяти - шести студентов и разрешала им брать билеты и рассаживаться за столами аудитории. Точно в назначенное время в аудиторию входил профессор и после приветствия со стороны студентов садился за экзаменационный стол. Затем он произносил сакраментальные слова: - Ну, так кто же готов к ответу?
       И экзамен начинался. У многих из нас было ощущение, что профессор знал или догадывался о нашем сговоре с ассистенткой, а также о  том, что билеты на экзаменационном столе раскладывались в определенном порядке, и эта ситуация, похоже. его забавляла. Именно поэтому он весь упор экзаменационного процесса отводил дополнительным вопросам.
Вмксте с тем, профессор мог иногда принимать и нетрадиционные решения. Вот один из таких примеров. С нами учился некто Даниил Кловский, еврей из польского города Гродно. Его семья, кроме отца и самого Даниила, погибла в немецких концлагерях. На первом курсе Даниил еще не очень четко владел русским языком. Но уже тогда обнаружились его блестящие аналитические способности. О его знаниях ходили легенды. Однажды на лекции по математике профессор А. Ф. Гаврилов с улыбкой сказал: "Этот интеграл не только я не могу взять, но и сам Кловский не сможет" (речь шла о неберущихся интегралах).
       Так вот однажды Даниил Кловский подходит к профессору Бергеру и показывает тому принципиальные на его взгляд ошибки, которые он обнаружил в учебнике Л. М. Пиотровского "Электрические машины". Профессор после некоторого анализа соглашается с Даниилом и ставит ему "отлично" за весь курс, сказав, что тот может больше не ходить на его лекции.

PS. Кстати, в дальнейшем Даниил Кловский стал маститым ученым - заслуженным деятелем науки и техники РФ, одним из основоположников современной статистической теории связи, заведовал кафедрой теоретических основ радиотехники и связи Поволжской государственной академии телекоммуникаций и информатики, Им написана очень интересная книгу о своей жизни -  Дорога из Гродно. Самара. “Самарский Дом печати”. 1994.