НЕ ЗОВИ

                Помоги, господь, эту ночь прожить:
                Я за жизнь боюсь - за твою рабу….    
                И. Мандельштам
               
                НЕ  ЗОВИ
   

 Острый луч заката, проникая сквозь неплотно зашторенные окна,  высвечивал багровым вазу в самом углу комнаты.  Стоящие в вазе диковинные цветы, из тонкого венецианского стекла озарённые кровавым светом отбрасывали причудливые тени на белую стену. Закат медленно угасал, изменяя очертания  предметов.
       Селена, боясь пошевелиться, лежала на диване под мягким пледом и следила за  невероятной игрой света и тени.  Сердце у неё в груди то замирало, будто притаившийся для прыжка котенок, то подпрыгивая к горлу, принималось стучать в бешеном ритме. Отчего тени на стене то расплывались, то раскачивались в такт сердцебиению.
   -  Что-то странное происходит, - словно нехотя подумала Селена. Она попыталась закрыть глаза, но сердце в этот момент сделало прыжок, а голова снова закружилась в неистовом ритме. Она вдруг   почувствовала себя гонщиком, несущимся по кругу на мотоцикле в закрытом сетчатом шаре.  Во времена её юности такие аттракционы пользовались огромным успехом. В одном таком  шапито на берегу Чёрного моря она познакомилась со своим мужем. 
        В душном, пропахшем железом и выхлопными газами балаганчике, развернувшем свой шатёр на пляже, показывали смертельный трюк. Но ей нравился не столько  прыжок на мотоцикле в открытом шаре, как сам гонщик. Одетый  в кожаные брюки  и кожаную куртку – косуху он в конце номера снимал красный, расписанный непонятными знаками шлем, и по плечам распадались светлые волосы. А на мужественном лице с расколотым глубокой ямочкой подбородком возникала белозубая улыбка. И Селене казалось, что она  всегда была обращена к ней.
      Гонщик на самом деле как-то сумел разглядеть её среди многочисленных поклонниц. Однажды, скинув шлем, он ловким движением перепрыгнул через ограждение, отделявшее зрителей от арены, и оказался прямо перед Селеной.
   - Привет, красавица, - сказал он низким чуть хрипловатым от напряжения гонок голосом, - рад снова видеть тебя.  Не хочешь прогуляться вечерком по пляжу?
   Селена, слегка обалдевшая от такого напора, не смогла даже возмутиться. Она растерянно, будто оправдываясь, произнесла:   
    - Я сегодня не могу,  уезжаю домой.
   - А живёшь где? – тоном строго учителя спросил он, глядя ей прямо в глаза. И Селен, как прилежная ученица у доски ответила:
    - В кемпинге, сектор пять на правой стороне.  - Они приехали на море большой компанией. Селен была с отцом и подружкой.  В двух других машинах сослуживцы отца со своими детьми. Жили в палатках, ели под самодельным навесом, забыв о цивилизации, вволю купались и загорали.  Но сегодня палатки были свёрнуты, упакованы в дорогу. Через час табор трогался  в обратный путь.
    Гонщик добродушно улыбнулся ей, и мягко взяв за руку, произнес:  -  Мы тоже через неделю сворачиваем свой балаган. Где тебя искать? Адрес оставь…
   - Но мы даже не знакомы, - лепетала Селена.
   - Не проблема, сейчас и познакомимся. – Он приосанился. Расправил плечи и представился. - Меркурьев Константин, что значит постоянный. Аспирант физтеха. Гонки для меня  и хобби, и весьма прибыльное занятие. - Костя снова улыбнулся, на сей раз заинтересованно. - Надеюсь, у тебя хватит здравого смысла за неделю не выйти замуж.  Дождёшься меня? 
    Ошалевшая от такого напора Селена, красной шариковой ручкой, возникшей ниоткуда, прямо на тыльной стороне широкой ладони гонщика написала свой адрес, телефон, имя и фамилию. Тот одобрительно кивнул.
   -  Хочешь что-то спросить?  – по взгляду Селен догадался он.
  -  Где вы живёте? В каком городе? – несмело спросила Селена.
   - Надеюсь жить там, где и ты, Лунная моя.  Я буду звать тебя Лу. Не возражаешь? – добавил он, пристально глядя ей в глаза.
     Он мгновенно уловил значение её имени, и ей понравилось, как он это произнёс.
      Когда все уже расселись по машинам, появился Константин с большим арбузом в руках. Вручил его отцу, безошибочно определив в нём главного в большой компании. Спустя пять минут он  был знаком со всеми. Всех обаял и взял с отца твёрдое разрешение приехать к ним через  неделю.
      И приехал. А через два месяца играли свадьбу. А ещё через год Селена родила дочь.  Пятнадцать лет совместной жизни они делили радости и трудности, выпавшие на их долю в трудные для страны времена. Константин открыл один из первых элитных мотосалонов. Много работал, но любил возвращаться домой. Из этой квартиры он ушёл однажды и не вернулся. Ни в тот день. Никогда.
     Селена закрыла глаза и замерла, пытаясь унять дурноту. Внезапно острая боль будто стала растекаться в голове розовым, затем голубым светом, концентрируясь в видение. Она видела старинные стены, сводчатый потолок маленького кафе неподалёку от площади Святого Марка в Венеции….  Они с мужем завтракают, сидя у окна. Костя вдруг решительно поднялся из-за стола:
     - Знаешь, Лу сходи на эту фабрику венецианского стекла сама. Купишь там, что тебе понравится, а у меня срочное дело. Встретимся через два часа  у Дворца Дожей на набережной. - И он поспешил к выходу, не дожидаясь возражений.
     Селена привыкла к его внезапно появляющимся делам. Но его мягкое "Лу", так он называл её в порыве нежности, всегда  подкупало.  Она смиренно пробурчала себе под нос что-то   вроде:   "и на отдыхе нет покоя" и спокойно направилась к группе туристов, которые собрались у входа в кафе.
       В хорошем настроении она спешила навстречу Константину, ожидавшему её в условленном месте. В руках у неё был букет хрупких цветов из мурановского стекла, которые переливались в свете яркого весеннего дня. Она специально не упаковала их в лавке, чтобы он мог сразу увидеть это чудо.
      Костя широко улыбался и раскинул руки для объятия, будто они расстались не два часа назад, а не виделись целую жизнь.
      Она и сейчас чувствовала кольцо обнимавших её рук. Объятия сжимались всё сильней, от них становилось нечем дышать, а знакомый голос всё звал её:  "Пойдём со мной, Лу. Мне без тебя так      одиноко!" Она готова была спешить на зов, но тут откуда-то издалека, прорвался другой голос – надрывный, испуганный:
     - Мама, мама, очнись!!! Что с тобой, мама?
    Селена нехотя открыла глаза и удивилась тому, что голова больше не кружилась от бешеной гонки, комната была залита ровным светом люстры, а рядом с диваном сидела дочь и нежно гладила её по спутанным волосам.
   - Как ты нас напугала, - говорила дочь. - Теперь уже всё хорошо, всё обошлось. Доктор велел сегодня полежать.
      Селена слабо улыбнулась дочери и снова закрыла глаза, чтобы её оставили в покое. Ей хотелось остаться одной, чтобы вернувшись  снова на залитую солнцем Адриатики венецианскую набережную, увидеть улыбающееся лицо Константина, почувствовать его объятия. На сей раз, она погрузилась в лёгкое забытьё. Видение вернулось.  Навстречу ей шёл Константин. В одной руке  он нёс  небольшой арбуз, смешно, как подарок перевязанный бантиком. А в другой букет из цветов мурановского стекла. 
   Она бросилась к нему и стала быстро говорить, словно оправдываясь:
    -  Как ты мог подумать, что я забыла? Я знаю, завтра твой день - десять лет со дня твоей смерти….  Ты пришёл отметить его со мной?
   Константин согласно кивнул. А Селена прильнула к нему и расслабленно произнесла:   - Мне так  хорошо с тобой….
    Но тут до слуха Селены, донёся спор двух знакомых голосов – детского и взрослого. Девочка хотела немедленно показать бабушке рисунок, а мама уговаривала её шёпотом:
     - Туда нельзя, бабушка отдыхает…. 
    Она стойко стряхнула с себя наваждение и твёрдо произнесла вслух:  -  Ты больше не зови меня к себе. Я остаюсь!!! Я нужна нашей дочери и нашей внучке…. Видел бы ты, какая она хорошенькая.
     Губы Константина расплылись в улыбке, он опять согласно кивнул, и стал медленно удаляться, постепенно превращаясь в маленькую точку.  И только его голос таял эхом вдали:
   - Лу-у-у, я  люблю вас, люблю-ю-у-у.… Лу.....
    Селена обречённо вздохнула и мысленно повторила:
   - Не зови!
   
   АРАД   ноябрь 2011год