Retour

Лето было настоящим вишневым пареньем. Пропитанное томлением и истомой. Нега размахом разливалась и через край. Смело так, нагло. Захлестывала город и всю планету..планеты..звезды. Выливалась в млечный путь и несла меня за всевозможные границы счастья. Разливалась по сердцу, пятнами света по асфальту и в глазах твоих  светом. Самое взаправдашнее  лето любви. Воздух ей был пропитан. Вдыхай. Лови в охапку. Засыпала с ней в обнимку. Тепло – тепло. И по телу дрожью вкусной. А утром просыпаешься, а на губах все еще ее вкус. Легкий, слетает с дыханием.

Круговорот цветов самых ярких в небе бесконечно высоком. И голова кружится пьяная. И она. Красивее всех женщин на свете и вкуснее всех конфет во всей вселенной. Правда. И я. Счастливее не сыскать, взлети ты хоть к пушистым облакам, к ангелам.

И жизни одной мало на двоих. Еще еще еще еще. В захлеб все повторять. Непременно должна быть еще одна, вторая и так до бесконечности. Быть тебе матерью, быть тебе дочерью, любовницей, другом, женой, и вновь по кругу, и так до последней, если у нас будет последняя жизнь. Но у нас не будет последней жизни. Никогда. И узнавать тебя всегда. Улыбаться хитро, в заговоре с тобой быть, и гладить по волосам, пропуская локоны сквозь пальцы. Хранить нашу тайну. От всех. Жадно.

Острова тебе все и небо все до самого краюшка. И Землю всю. Гулять по ней размашистыми шагами и уносится в танце, и оборачиваться птицами, ветром.

А губы ноют по тебе ежесекундно. Сердце пульсирует, твой ритм кровью по телу гоняет. Именем твоим жить. Цветом твоим окраситься. И не нужны звонки, ни письма. Я слышу тебя кожей.  Дышать тобой во сне, вне сна в себе хранить. Хранителем хранителя мне быть.

Ведь сердца моего мне много для меня одной. Я не дарю, я отдаю. Твоим ведь было. Всегда. Так пусть  сейчас, когда ты далеко, клубком свернется и хранит тебя.

Такое сердце не укрыть, не скрыть. В коробку не засунуть. Если только заказывать вагон, в пять центнеров как минимум. Обклеить марками, пометками и адресатом. И грохота его не скрыть. Все будет бить бить бить.. Оглушит всех. Не даст заснуть.

А мне не холодно без сердца моего. Мне хватит той любви, что в воздухе, во мне, во всей квартире и в тебе. И это даже не резервы.

- Боже, родная. Как же я соскучилась. Очень. Хочу тебя. Всю. Сейчас. Рядом. Близко.
- Почему ты такая? Почему ты читаешь мои мысли?!
- Я по тебе очень соскучилась. Скучаю на вдохе и на выдохе. На каждом.
- Люблю тебя. Ежесекундно..нет, слишком долго..люблю все больше и больше. Есть ли придел любви?
- Мы вне приделов. Я только с рейса. Вымоталась ужасно и безумно рада тебя слышать.
- Приезжай скорей..
- Приеду..

В дверь звонок. Раз. Еще. И еще один. Долгий. Непрекращающийся. Приехала. Чувствую.

Слетаю с утренней кровати, разбивая коленки и у двери. Не она. «Почта», - голос за дверью отвечает на тишину с моей стороны двери. Открываю дверь. Прислонившись к перилам, стоит мальчик, задирает с глаз козырек кепки, и, улыбаясь, кивает на огромную коробку, стоявшую возле моей двери. «Спасибо. Где я должна расписаться?», - говорю я. «Нигде», - отвечает, все так же улыбаясь. Пытаюсь охватить коробку и затащить в квартиру. Тяжелая. Тянусь к ручке двери, что бы закрыть ее, и киваю мальчику на прощание. «Это возврат», - кидает он мне, спустившись уже на проем ниже. «Какой возврат?», -  кровь по венам потекла свинцом. «Вот такой вот и возврат», - еще выше задрав козырек, отвечает. «Но почему?», - голос переходит на хрип. «За невостребованием. Там написано. Галка стоит», - ответил, надвинул кепку на глаза и стал спускаться вниз.

Коробка так и осталась стоять в коридоре. Я зашла в свою комнату, задернула шторы, забралась в кровать и укрылась с головой под одеяло. Детский способ против всех страхов.
Через несколько дней подошла к коробке. Она стала значительно меньше. Нагнулась, прислушалась. «Тук», - отозвалось в ней. «Тук», - еще раз. Подняла ее. В нутрии что-то со скрипом перекатилось. Стукнулось глухо о стенку коробки. Куда же мне тебя поставить. Прошла с ней на кухню и поставила на стол и ушла в свою комнату. На следующий день зашла в кухню. Стоит. Выключила свет и вновь ушла. Ночи бессонные, а в голове «Тук.тук. .. тук». Укуталась в одеяло и вышла на кухню. Прислушалась. Молчит. И я молчу. «Тук», - все же стучит. Края у коробки дранные, потертые. Вся в печатях, марках. Где же ты только не была.. Достала кухонный нож из полки. Надрезала угол, немного его приподняв.

Зажмурилась. Вдохнула. Посмотрю. Заглянула, а оно в уголке сидит. Сухое. Надтреснутое. Мое. Закрыла, прикрыв сильнее. Сверху новой лентой залепив. Выключила свет. Вышла.
Все думала, как же его согреть. Может в духовку? Сгорит. Угорит. Может в морозильник? До востребования что бы. Обратно не вложить. В груди ребра сжались. Перекати-поле завывает. Скрежетом отдается, песком по плоти. А стоит ли..

И все «тук» да «тук»..

По утрам пила кофе и смотрела на коробку, рассказывая ей сны. А из нее в ответ мне «Тук».Ночами укрывала ее пледом. Через несколько недель коробку можно было положить в сумку. Помещалась. Ходила с ней на учебу, ставя на стул возле себя. И на работу после. Вытаскивая ее на стол. Иногда мы гуляли. Она стала помещаться у меня в кармане.

Прижимала руку к груди, а из кармана нагрудного «Тук». В руках держала. Грела. Не смотрела на него. Боялась.

Осень под ногами хрустела, и иногда замачивала уголки обуви. Облака сбивались в кучу и что-то напевали. Нравилось гулять, и руки в карман. А в руках не тепло, а сухая сторона коробки. «Тук»..

«Девушка, у вас не будет прикурить?», - произнес голос, вырвавший меня из лета. «Что?», - судорожно соображая и пытаясь понять что это, о чем это, кто это.. «Прикурить. Спички. Увидел, что вы курите. Вот и попросил», - голос продолжал что-то говорить. «А, да, сейчас», - засунула руку в карман и нащупала коробок и протянула ему, - «Пожалуйста». «Девушка, - продолжал говорить, а я уже видела его губы в ухмылке, - совершенно не смешно». Выкинул приоткрытый коробок в сторону, пожал плечами и ушел. Обернулся раз и еще раз пожал плечами. Я присела на бордюрчик у дороги, а рядом валялся приоткрытый коробок, а возле него лежал кусочек уголька. Я нагнулась и хотела его поднять, взяла его в пальцы, он и рассыпался пеплом. Оставив серую пыль. «Молодой человек, у вас не будет прикурить», - послышался где-то вдалеке уже знакомый голос. «Неужели в этом городе не у кого нет спичек..», - пронеслось у меня  в голове.