Как бабка Ёжка ежика пнула

 
С  самого утра день у бабки Ёжки не заладился.   А все из за того, что ни свет ни заря, ей на голову упала летучая мышь.  Старушка  как раз храпела,  широко разинув рот…  «Хр…хр…хр…»  а   потом, когда мышью подавилась: « Тьфу! Тьфу! Тьфу! Тьфу! Тьфу!».
Эти противные мыши  постоянно висели  в ее  избушке на курьих ножках  под самым потолком,  и частенько  ссорились.  В этот раз еще и подрались. Бабка выбросила упавшую ей на голову мышку в окно  и решила прогуляться.  Залезла в ступу,  стала поудобнее устраиваться,  чтобы удачно проскочить в трубу.  И тут ей под ногу попалось что-то  мягкое,  да к тому же еще и  колючее.  Вылезла из ступы, смотрит, а это ежик.  Вытряхнула она его,  как из ведра, положила  на порог избушки, хотела  посильнее его  пнуть  как мячик.  Чтоб далеко летел и погромче шлепнулся!   
Да  только ничего  у Яги не вышло  - ежиные иголки помешали.  Слишком  колючим  оказался этот «мячик».
Хотела злая бабка его за это в мокрицу превратить. Да  пока собиралась,  ежик  успел удрать.  И тут  не повезло.   Зато из пальца бабкиной ноги теперь  торчала толстенная иголка от ежика. Яга и не заметила, когда эта иголка проткнула ей палец.  Еще сильнее  разозлилась старушка,  и решила  сварить себе зелье.  От нервов, да  и ногу полечить.
Пошла искать,  из чего бы сварить. Опять,  как назло,  сушеные жуки и жабы закончились, болотной жижи  осталось на самом донышке,  красные червяки  куда-то уползли из коробки, да еще летучие мыши перепугались, что бабка на полках что-то  ищет, и  разлетались под потолком, запищали.
 - Где-то были муравьиные глаза и грязь из под драконьих когтей! Стрекозиные крылья! – ворчала бабка -  Ну хоть что – нибудь!  Ничего нету! 
Поняла тогда Яга, что надо за доктором  лететь. Где же она на больной ноге напрыгается по болотным  кочкам да наловит жуков и жаб,  стрекоз и  мокриц!?  Залезла, охая,  в ступу и понеслась  в город.
Прилетела в больницу, в первое попавшееся открытое окно влезла, схватила, кого успела и понеслась обратно к лесу. Смотрит,  у нее в ступе какая-то  тетенька в белом халате сидит, от ужаса вся сжалась, дрожит.
- Да не съем я тебя! Наверное! – сказала ей бабка, - Если ты мне ногу вылечишь!
- Я  не умею ноги лечить, -  взмолилась докторша,  - я гастроэнтеролог, я животики лечу!  Отпусти меня, бабка  Ёжка!
Полетела бабка обратно, высадила  из ступы докторшу, другую схватила.  Летит дальше, уже к избушке подлетает.
- Ты зачем меня украла? – спрашивает новая  докторша.
- Ногу  мою лечить будешь! – бабка ей говорит.
- Да я только горло могу лечить. Я доктор  ухогорлонос! – говорит  докторша.
Ох, и разозлилась бабка!  Опять  не ту взяла! Снова пришлось  назад лететь.  Высадила  и эту докторшу возле больницы,  залетела в  следующее  открытое окно,  и как закричит:
- Кто здесь ноги лечить умеет?
А в этом кабинете работал доктор Максим. Он все умел лечить – и ноги, и горло, и живот. Потому что он очень любил всех лечить,  и хорошо учился в школе, а потом в институте.
- Давай, старая, твою ногу! – сказал доктор Максим.
Хотела бабка его к себе в ступу посадить, да смотрит  - вряд ли справится. Высокий, сильный, никак она его не победит!
- Ладно, говорит, - вот тебе моя нога.
Доктор  Максим помыл руки, надел перчатки, полил занозу какой-то специальной водичкой, от которой на ноге появились пузырьки и весело зашипели,  и вытащил занозу. А место ранки намазал зеленкой.
И тут же нога перестала болеть.
- Собирайся, - говорит бабка, - будешь у меня в избушке жить, лечить меня будешь! А я тебя за это колдовать научу! Вдруг  я кого-нибудь стукну,  и у меня потом рука заболит, или поганок объемся, или подерусь с Лешим.… Или  опять  ежа пну!
- Нет, - сказал доктор Максим. – Если с тобой беда случится, ты сама прилетай, я тебя вылечу. Но только подумай, ведь  если никого не обижать,  не пинать ежиков, не драться с Лешим, не есть поганок, сколько можно сберечь здоровья!  Ведь стоит только попробовать не  сердиться, тогда и драться не захочется! Все! Лети домой!  Смотри, сколько пришло  больных ко мне на прием,  мне с  тобой болтать некогда!
Поворчала бабка, да делать нечего. Залезла  в ступу  и отправилась обратно,  в свою избушку. Забралась на печь и стала о думать. Это был самый первый раз за всю ее жизнь, когда в ее злом сердце шевельнулось хоть какое-то доброе чувство.  Наверное, это в ней проснулась благодарность. 
И весь этот день бабка никого не обижала.  Даже ежиков.