Глава 23 Филипок

Из записок
1985 -1990
«Давать людям прозвища… Думаю, это – плохо. Но люди привыкли это делать и к нему с первых дней прилепили: «Филипок сказал…», «Филипок вывесил приказ», «Филиппка вызвали в Обком»... к нему, новому начальнику Сергею Филипповичу Афронову. Ну да, есть в его внешности что-то от прозвища: невысок, плотен, круглолиц, с серыми невыразительными глазами над крутыми щёчками. А так - общителен, улыбчив, иногда даже смешлив, говорит негромко, сбивчиво, короткими фразами, - как бы только намекая. Странная манера. А перевели его к нам из «Блокнота агитатора», - есть такой «партийный орган», - и как будет руководить нами? Ведь технологии телевидения совсем не знает, но уже делает на летучках замечания, но так… одни эмоции. Сказала ему об этом, так опустил глаза, промолчал. Обиделся? А вообще-то дверь его кабинета почти всегда настежь, - «свой парень», так сказать.
... Восьмого марта* был у нас банкетик, так Сергей Филиппович плясал, читал свои стихи, пел частушки, играл в КВНе. Хороший человек, хороший… пока, но каким окажется?
А сегодня записывала я передачу с женой Николая Поскова, редактора областного издательства. Конечно, она как ведущая – деревянная, да и некрасивая, грубоватая, и сценарий у нее слабенький, но амбиции!.. Ну, я и отозвала её в сторонку, сказала: если, мол, не устраиваю Вас, как режиссер, то в другой раз работайте с Павловским, а сегодня помалкивайте, так она пошла и нажаловалась Афронову. И он зашел потом в наш кабинет, стал мне выговаривать, - к авторам, мол, относитесь небрежно! – а я засмеялась:
- Сергей Филиппович, ну, плохой она автор! А как ведущая, и того хуже. Поэтому, если больше не придёт со своими беспомощными сценариями, то потери для телевидения и зрителей не будет.
А он и поджал губы, и набычился, но, ничего не ответив, вышел. И тут-то смекнула: так ведь для зрителя она – не потеря, а вот для него…  Он же кое-что пишет, хочет издавать, а «сценарист» Поскова - жена редактора местного издательства, так что… «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день».

... В нашем кабинете два дня батареи холодные. Иду, говорю Афронову, а он, с неожиданным знанием дела объясняет:
- Это на втором этаже пробка образовалась. Ну что ж Поцелуйкин с Жучковым не поднимутся на второй этаж и воздух из батарей не спустят?
Обалдеваю
- Сергей Филиппович, вроде бы слесарь должен…
- А-а…
И, махнув рукой, вышел. Но минут через пятнадцать появляется и прямиком – к батарее:
- Ну, вот… Сразу и потеплели.
Смотрю на него удивлённо:
- Что… Сами воздух спустили?
- Да, - коротко взглядывает: - А что тут такого?
- Сергей Филиппович, - уже и смеюсь: – ну разве это ваше дело с батареями возиться? – И обобщаю: - Вот потому-то у нас в стране и бардак, что «работники идеологического фронта» из батарей воздух спускают, а слесаря в это время…
- Нет, не понимаю Вас, - прерывает, махнув рукой: - Ни-икак не понимаю.
Смотрю на него и вдруг верю: а ведь и впрямь не понимает!
... Похоже, что уже презирает мнение летучки. Если передача ему безразлична, отдает на растерзание, а если понравилась, делает заключение вопреки всем. Так обозревающие вот уже несколько недель клюют передачу Ривкиной «Идем в кино», а он говорит как-то её редактору:
- Да пошли они все… Пусть ведёт, как и вела. Или проведи разок сам, а потом снова отдай Ривкиной.
Вот и на сегодняшней летучке, косо поглядывая на беснующихся, унять их даже не пытался, - пусть, мол, порезвятся, - и наблюдать это было интересно, а иногда и смешно.

... «Закручивает гайки», выговаривая опоздавшим, и тогда у кончиков губ сразу проявляются складочки. Вчера и меня встретил:
- Вот вы все опаздываете, опаздываете, а иногда и вовсе до обеда не изволите приходить…
«Лучший метод защиты – нападение», вот и хватаюсь за этот метод:
- Вы считаете, - говорю хотя и тихо, но нагло: - что просиживать стулья, когда нечего делать, работа? – Молчит. Тогда «разворачиваю панораму»: - Да, я люблю работать, я хочу работать, но не сидеть, а вы, - наглею еще больше: - сидя в своем просторном кабинете и высматривания опоздавших… - Он чуть вскидывает брови, но не сдаюсь: - Хорошенькое занятие для руководителя творческой организации дежурить у двери и записывать, кто и когда пришел? Лучше бы требовали от журналистов, чтобы сдавали сценарии вовремя, тогда и режиссеры могли бы над ними работать, а не просиживать диваны.
Посмотрел на меня из-под лобья, а я подумала: «Ну, сейчас!..», а он ответил тихо:
- Приходите и Вы… сидеть… в мой просторный кабинет.
- Спасибо за приглашение, - съехидничала: - Но лучше сыну уроки помогу делать, и то пользы больше будет и ему… и государству, - закончила пафосно.
А он сегодня на летучке и брякнул: Сафонова, мол, предпочитает уроки с сыном делать, а не на работу ходить. Да и приказ тут же вывесил: «В связи с опозданием по неуважительной причине, предупредить…», а к вечеру - еще один, в котором перечислено: кто и на сколько минут опоздал за эту неделю. Подтвердил статус дежурного? Мы недоумевали: чего Филипок озверел? И оказалось: Обком открыл новую компанию по укреплению дисциплины* и за прогулы даже увольняют.

... Афронов ведет теоретический семинар о Перестройке*. Выступает секретарь нашей парторганизации Яркова с вопросом «О передовой роли партии в процессе перестройки экономики страны», а, впрочем, не выступает, а читает передовую из «Правды». Но вот уже кончает, и тогда Сергей Филиппович итожит:
- Ну, может, кто-то… что-то… хочет возразить? 
И, ухмыльнувшись, окидывает всех хитроватым взглядом:
- Так нет возражений?
Молчание. И тогда снова, с тем же взглядом и той же ухмылкой, - что, мол, смелости не хватает возражать против передовой статьи «Правды»? - закрывает занятие.
 ... Захожу к нему в кабинет:
- Сергей Филиппович, Полозков, (партийный секретарь и главный редактор «Новостей») грозится срезать мне премию за то, что в «Новостях» вместо заставки «27 съезду парии – 47 ударных недель» (съезд был в феврале 1986-го) дала другую: «Навстречу 27 съезду партии». Объясните, пожалуйста: какая разница?
Помолчал… но слышу:
- Д-а.. - И махнул рукой: – Никакой. Не переживай! Скажу ему...
А вечером едем троллейбусом с ним и оператором Женей Сорокиным домой, говорим об истощении земли у нас, о том, что, мол, уж очень много бросовых полей, и Сергей Филиппович больше помалкивает. Ему уже скоро выходить, но вдруг бросает:
- А вот в Армении каждый клочок на счету. Даже в горах - все террасы, террасы. - И оборачивается к Женьке с улыбочкой: - Ну, Сорокин, пошли…
Знает, что сегодня, в день зарплаты, тот обязательно пойдет за вином, гастроном-то как раз напротив остановки.

... Стал ко мне внимателен, улыбчив. Сегодня, я:
- Сергей Филиппович, помогите! Записала журнал «О2» на две минуты больше, так, может, сократите «Новости», которые – за ним?
Взял папку с текстами, листает:
- Это надо… это надо, это тоже…
Но выбросил две устных информации, и уже остались одни киносюжеты, а я опять:
 - Нет, мало. За нами Московские новости. Может, в них врезаться?
Посмотрел, улыбнулся:
- А-а, врезайтесь. Если что, скажете, что я разрешил. - И потёр ладони: - А я уже в отпуске буду.
И махнул рукой: всё, мол, это – ерунда.
... Обиделась на него, что раскритиковал передачу мужа: не надо, мол, было говорить журналисту о свалках города (у нас, в Союзе и свалок мусора нет!), и о том, что до Перестройки в нашей области ой как далеко! Но сегодня встречаемся с ним во дворе, а он:
- Вы… ты когда идешь в отпуск?
- С пятнадцатого.
- А то Обком просил… хочет, чтобы мы с тобой сделали фильм о Бежице… болгарам потом будут показывать.
...И смонтировала фильм о Бежице. И смонтировала так, как хотела, потом дала Сергею Филипповичу монтажный лист, и он написал по нему текст. Не интересно написал, штампами.
... Готовлю для «Новостей» фотографии. Все какие-то маленькие, синюшные! А тут как раз Афронов входит.
- Сергей Филиппович, - почти возмущаюсь: - неужели не можете достать для телевидения хорошей бумаги! Любители и то достают, а у нас… Ведь фотографии не только лицо телевидения, но и Ваше... как руководителя.
Посмотрел на меня до-олго, чуть вопросительно:
- Пусть Гулак делает фотографии на том, что есть. Нет у нас…
И догадалась… или захотелось так думать?.. что хотел сказать: нет, мол, у нас своего лица.

... При каждом удобном случае норовит поговорить со мной, - одинок что ли? Как-то пришел в наш кабинет и часа полтора болтали о том, о сём, - аж устала! А сегодня до-олго говорили о фильме Чингиза Абуладзе «Покаяние»*. Этот фильм – потрясение, в нём впервые явно читается аналогия с годами Сталина*, Берии*, террором тех лет. Показывали его в Доме политпросвещения только «работникам идеологического фронта», - Обком так решил, - и оказалось, что Сергей Филиппович о многом думает так же, как и мы с Платоном. А как-то, в очередной нашей долгой беседе, спросила его о смысле жизни:
- Не вижу… не знаю… нет какого-то смысла.
И о вере: он, де, материалист и не признаёт никаких богов. Ну да, ни мистики, ни романтики в нём - ни капли.
... Сыграл свадьбу сына и ездил за невестой на машине моей ассистентки Ильиной, которая снабжает нашу «элиту» продуктами из обкомовского магазина, - у неё там мать работает, - да и от продуктов и вин не отказывается, когда та их привозит.
... Если что-нибудь предлагаю по работе, охотно соглашается. Любит при случае порассуждать о том, в чём живем, - доверяет или проверяет? Как-то ехали домой троллейбусом, а он вдруг и говорит:
- Да-а, видать на Западе социализм быстрее построят, чем у нас. -  И ухмыльнулся, поправляя себя: – В уже построенном.
А убедило его в этом, - вычитал или услышал где-то? - что в Канаде как-то объявили конкурс медсестер на бесплатную работу в психбольнице, так отбою от желающих не было.
- Бесплатно просились, понимаешь? - И махнул рукой: - А у нас…
Но сегодня, когда на летучке начала возмущаться действиями милиции в Сельцо… Там толпа напала на отдел милиции, сожгла две машины, милиционеры, защищаясь, стреляли в асфальт, в толпу, десятерых ранили, старушку убили… Так вот, начала возмущаться этим, а Сергей Филиппович вдруг обернулся ко мне и почти выкрикнул:
- И правильно делали, что стреляли! Там, в Сельцо, половина жителей – бандиты!
Вот так…

... Вчера, он:
- И как, зачем занесло меня на эту должность? Целыми днями только гонорары и делю. Одному начислю, другой приходит, жалуется: обидели! Вроде бы и делать особенно нечего, а домой прихожу усталый!
Да, похоже, что вся эта канитель, называемая телевидением, ему до фени, - лишь бы не терзали, - поэтому старается, чтобы не было склок, а если вспыхивают, спускает на тормозах.
... Сижу в кабинете в ожидании конца рабочего дня и читаю книгу. Заходит Афронов:
- Чего ж домой-то не идете?
Начинаю вроде как оправдываться: да вот, мол, хочу почитать, ведь когда дети рядом, то… Потом дома, осознав ситуацию и даже рассмеюсь.
 ... Были в колхозе на уборке свеклы, так Сергей Филиппович не отходил от меня, - ну где еще можно вот так поболтать без «лишних ушей», как не у бурта свекольного?
... Мечтает жить в деревне, - его деревня в Калужской области, - тем более что брат, таксист, уйдя на пенсию, уже там.
... Как–то сказал: если бы на телевидении был полным хозяином, то оставил только треть работников:
- А то, понимаешь… получаем свои зарплаты ни за что… хотя они, в общем-то, и похожи на пособия по безработице. – И хихикнул: - Но, в то же время, как работаем, так и получаем.

... Он и председатель Комитета Корнев сняли с эфира очередной выпуск «Эстафеты» журналиста Сомина за то, что у него, видите ли, слишком острые сюжеты, цепляющие наше партийное начальство, и вот - обсуждение «распоясавшегося» журналиста. Пришла. Сидят: Корнев, Гергало, Афронов... «Тройка*» собралась, как в тридцатых, и «расстреливать» будут Льва Ильича. А вот и он. Вошел, сел у окна, смотрит во двор... После просмотра - общее молчание. Потом Афронов бросает:
- Ну, пошли...
Понимаю, - хотят уйти от обсуждения при мне. Тогда спрашиваю:
- Ну и почему вы сняли «Эстафету» с эфира? Все материалы правдивые, интересные, крепко сделаны.
Афронов смотрит на меня хмуро:
- И Вы считаете, что все это можно давать в эфир?
- А почему бы и нет?
Словно надувается:
- Вот и будете говорить об этом на летучке, а не здесь.
- Вы, Сергей Филиппович, - прерываю: - не указывайте мне, где говорить. Всю жизнь говорю не тогда, когда разрешают, а когда нужным считаю!
Ничего не ответит… повернётся… выйдет.
... В газетах и по телевидению спорят о том, как отмечать «славный праздник Октябрьской революции*, принёсший счастье не только народам нашей страны, но и…». Так вот, где-то намечают провести альтернативные митинги, где-то «торжествовать», но за счет самой партии КПСС, где-то и вовсе не вспоминать об этом «празднике».
А вчера в наш кабинет вошел Афронов и - ко мне:
- С наступающим праздником Вас... 
Я с усмешкой посмотрела на него, и он, подождав ответа, прибавил:
- Так сказать...
- Да уж... «так сказать»... – улыбнулась и уточнила свою позицию: - Лучше б этого праздника и вовсе не было.
- Что так? - дернул щечками: - Как же... традиция... годовщина.
- Годовщина чего? – взъерошилась: - Каких достижений? Что у пропасти висим?
- Да не скажите, - усмехнулся: - Есть и достижения.
- Сергей Филиппович, о каких Вы достижениях? Уничтожили крестьянство, уничтожили интеллигенцию, религию, наконец, а Вы...
- Да, да... крестьян... - потоптался возле моего стола, взглянул странновато и стал сбивчиво, словно выдавливая из себя, рассказывать, что вот, мол, он и сам из крестьян, что жили они до революции* зажиточно, а когда всем землю раздали, и вовсе хорошо, а потом... - Замолчал, отошел к окну, постоял там с минуту, обернулся: - Но, ничего. В нашей деревне на трудодни всегда кое-что давали. Да и вообще, удавалось нашему колхозу отбиваться от объединений, разъединений*. Правда, далеко не всегда и не везде так было…
Стоял напротив меня, полуприсев на соседний стол, и сбивчиво, с паузами говорил, словно только-только осмысливая:
- Да, крестьянство уничтожили... интеллигенцию... а «гегемона-пролетариата» все утверждали, утверждали, но, в конечном счете, и его обвели вокруг пальца.
Слушала я, помалкивала, а на языке висело: «Ну почему ж тогда ходите по кабинетам и поздравляете, почему!?» Но не спросила. И потому не спросила, что не хотелось снова слышать враньё.

... Как-то разговорились с Сергей Филипповичем о фильмах:
- Самый мой любимый… - усмехнулся, взглянул непривычно весело: - греческий, «Грек Зорба*».
- Сергей Филиппович! – засмеялась: - И мой!
А фильм вот о чем: грек Зорба (играет обаятельнейший актер Антони Куин) случайно знакомится на вокзале с иностранцем и, в ожидании корабля разговаривая с ним, открывает в нём родственную душу, а когда узнает, что тот едет восстанавливать шахту, унаследованную от отца, предлагает вложить деньги в строительство там подвесной дороги, уверяя, что он - специалист в этом деле. И дальше – об их злоключениях в  дороге, по ходу строительства, которое заканчивается полным фиаско. И вот последняя сцена фильма: они сидят на берегу моря... но вдруг, получивший наследство иностранец, встаёт и просит Зорбу научить его танцевать... тихо начинает звучать мелодия Теодоракиса* и вот они уже пляшут на песке под озорную мелодию «Сиртаки».
 
И то была моя последняя запись о Сергее Филипповиче. Подводит меня память: и куда его перевели? А, может, и не переводили, а просто… Довольно скоро узнала: Афронов умер. От рака. И в той самой деревне Калужской области, в которую мечтал вернуться.

*8  марта - Международный женский день.
*Указ руководителя СССР Юрия Андропова (1982-1984) об укреплении дисциплины в стране.
*Перестройка - Масштабные перемены в идеологии, экономической и политической жизни СССР со второй половины 1980-х годов.
*«Покаяние». Год выхода фильма 1984. Режиссер Тенгиз Абуладзе.
*Иосиф Сталин (1878-1953) - Генеральный секретарь ЦК ВКП, глава СССР (1924-1953).
*Лаврентий Берия (1899-1953) – С 1938 до 1945 года руководитель НКВД, главный организатор репрессий.
*Тройки - Органы внесудебной репрессии при НКВД.
*Революция - Условное название переворота, произошедшего в Российской империи в ноябре 1917 года.
*Компания по укрупнению колхозов с 1950 года при Н. С. Хрущёве. 
*«Грек Зорба» - Художественный фильм 1964 года. Режиссёр Михалис Какояннис.
*Микис Теодоракис (1925) - Греческий композитор.