Обещание

Он проснулся в четыре утра. Снились родные, давно оставившие этот мир. Он сел у окна, номер с видом на море, сильный ветер гнул даже эти мощные кипарисы, скоро рассвет, но выпить уже можно. Сегодня можно все.
Этот чудесный вид, ветер постепенно стихает, кипарисы, пролив, океанские лайнеры, лиловая идиллия. Ему знакомо здесь все, в этом номере он был счастлив последний раз в своей жизни, тогда, почти двадцать пять лет назад, куда все делось, сам виноват, конечно.
Он медленно выпил вишневой наливочки, к черту культ дорогих напитков, ничего нет лучше домашней славянской выпивки. Ароматно и не очень крепко. Крепкие напитки ему не позволяла печень, впрочем, как и слабые, но сегодня на это решительно наплевать.
Оттенки рассвета менялись от сиреневых к розовым. Море – это жизнь, море – это смерть. Все мы вышли из моря, и всех нас рано или поздно поглотит стихия великого потопа. Внезапно он почувствовал отвращение к банальной житейской философии и обнаружил, что уже ощутимо под мухой. Самое время позавтракать, благо уже семь, и ресторан открыт.

 Когда-то, сразу после серебряного века, «музой» состоятельные господа называли содержанок. Тут совершенно другая история, мы просто переписывались в Контакте – года три по общему итогу, с перерывами. Обо всем и ни о чем, девочка она умная, интересная, я ее, конечно, хотел, с этой целью и познакомился, но как-то все складывалось в интеллектуальном русле, да и ладно, сиськи сиськами, но ценность общения превыше всего. Она рассказывала мне забавные байки про своих туповатых ухажеров, я откровенничал о своих похождениях, порой мы забирались в высокие материи, жизнь, смерть, любовь, вся фигня. Она читала все мои заметки и буквально заставила написать первый рассказик, я бы сам никогда не собрался, ленивая скотина. Я пообещал в пылу полемики, скотина хоть и ленивая, но обязательная, три вечера перед компом, за первым рассказом второй, и понеслась. Она всегда отзывалась восторженно, я млел и таял, примитивные стимулы, но, так или иначе, новое хобби я обрел только благодаря ей.
При этом лично мы ни разу не встречались. Сначала я набивался на встречу,  не без подтекста, она отшучивалась, то лишние килограммы, то отдаться боится тут же в кафе, я подхватил тональность, на том и сошлись. В конце концов, это стало каким-то отличительным моментом, особым шиком в отношениях, пуговицы внакладку, намеренно кривая строчка, признак ручной работы.
Трудно сказать, что именно на меня нашло в этот раз. Видимо, приступ одиночества. Так бывает, пусто внутри и вокруг, муравей, бегущий по ленте Мебиуса, белка в колесе, дома никого, с друзьями о работе, в работе тупик, кто-то должен выслушать и хотя бы кивнуть в ответ. Я придумал мощный аргумент про изначальную сущность рассказа, ведь это по природе своей изустное повествование, его не читать надо, а слушать, вот и повод наконец-то увидеться, я написал специально для тебя и хочу прочитать лично, шах и мат, сегодня в восемь, кафе «Центральное».

Он завтракал не спеша, невозможно оторвать взгляд, старый город в утренних лучах, теплый пергамент. Двадцать пять лет назад он так же любовался Дубровником с этой террасы, они в последний раз отдыхали вместе, прежде чем потерять друг друга навсегда. Он усмехнулся, за эти годы он состарился, а городу хоть бы что, эти стены принадлежат вечности, к черту все эти эпитеты, надо выпить еще, чтобы не терять тонус. Денег было немного, но он заказал хорошего виски, бармен в шоке, еще нет восьми. Ага, знай наших, грамотный ход, они запомнят старика, который начал накачиваться с самого утра.
Именно тут, в такой же ранний час, двадцать пять лет назад он окончательно понял, что живет чужой жизнью, навязанной, неродной, словно проснулся в чужой квартире с чужой женщиной. Не разрушив старое, не построить нового, и он методично начал разрушать, увлекся процессом, а когда одумался, все зашло слишком далеко. Жена оказалась с другим, в другой стране, бизнес почти уплыл из рук, новая команда не нуждалась в старых хозяевах, хватило ума вовремя продать. Новое? Новая жена, юная красавица, дура дурой, привычные измены, раздражение, воспоминания, все по кругу, судьба ставит свою печать раз и навсегда. Он снова остался один, постепенно привык к этому, стареющий городской ловелас, устав по итогу и от города, и от мимолетных приключений. Дела? Пытался в депутаты, но на свое место указали довольно резко, уезжал в Москву, но работать по найму не привык, три месяца и хватит. Были и еще движения, он пробовал писать никому не интересные рассказики, фотографировал, потом уехал в Нью-Йорк изучать, сам не ожидал, гостиничное дело, зацепиться в другой стране, все поменять, даже имя. Не зацепился, шутка ли, мужику крепко за сорок, тут не себя искать, а внуков нянчить уже пора. По ходу, надежда и любовь были потеряны, а их сестру веру приобрести он и не пытался.
Создать не получается, зато разрушать – очень даже. Ладно, решил он, буду последовательным. В каком-то деструктивном тумане он продал и квартиру, и машину, типа свободу обрел, стал никем – ни работы, ни собственности. Наверное, к этому моменту не оставалось уже и личности, он перестал писать и фотографировать, куда-то выбираться, стер телефоны друзей, про бизнес вообще никакой речи. В тот момент ему стукнуло пятьдесят, на руках миллион долларов, ни жены, ни детей, ни родителей, ни целей, ни амбиций. Пустота, и в этой пустоте пачка денег, не ахти какая, но все-таки.

Муза оказалась несколько старше и вульгарнее, чем я ожидал, ох уж эти фото в интернете, красивая, когда свет правильно выставишь, как фотографы шутят. Но сиськи  - это да, это козырь, глаза тоже выразительные, а главное – голос, мягкий, низкий, кокетливые интонации, слушаешь, как кофе пьешь, бодрит. Даже жаль, что у нас такие… исключительно духовные отношения, я шучу на эту тему, она мило парирует, ледок растаял. Я начинаю свой рассказ, он о пожилом человеке, лет 65, он в свое время решил изменить свою жизнь, но все потерял, а что не потерял, то продал. Остаток жизни он решил просто доживать, растение в теплом климате, он отмерил себе ровно двадцать пять лет, распределив будущие доходы так, чтобы их хватило тика в тику. Сначала Тайланд, но что там делать среди узкоглазых демонов и бухих славян, потом по кругу города и страны, только не в свой город, туда он заезжал пару раз в году, чтобы перетрясти счета и вклады. С финансами вышла промашка, излишний оптимизм, недополученный процент, слишком большие счета, затраты на здоровье смело удваивай. Как в фантастике, каждый рубль – минута жизни. Дальние родственники считали его чудаковатым  богатеем, племянница нуждалась в операции, пришли на поклон, отдал пять своих лет, но без толку, увы. Его бросало то в расточительное самоуничтожение, штука привычная, то – в какое-то паническое скряжничество. В полном опустошении он ездил из страны в страну, проще калейдоскоп крутить,  бег, побег, финишная прямая, дома никто не ждет, да и нет его, этого самого дома. По итогу, к шестидесяти пяти ресурс был почти израсходован.
И вот последняя тысяча, он едет в Дубровник, Вилла Аргенитина, самый дорогой отель Хорватии, роскошный дубовый гроб, саркофаг. Последний день, он собирает чемодан, оставляет его в отеле, он поедет на Локрум, остров-парк, зеленый взрыв, сосны и кактусы, он выпьет еще, а потом будет плыть в открытое море, так далеко, насколько хватит сил. А потом силы окончатся, как окончились деньги, как окончилась его воля к жизни, все мы вышли из моря и станем водой, соленой водой.

Муза недовольно хмурится, перебивает.
- Перестань. Что за мрак? Ты обещал! То про смерть, то про ад! Ты же должен был написать что-то позитивное!
Это факт. Муза устала читать мои мрачноватые истории и после шестого рассказика объявила ультиматум. Мол, пишешь здорово, но я хочу прочесть про счастье, мне надоели пессимизм и уныние. И я обещал, а про свою обязательность я уже упоминал.
- Ну хорошо. Но что должно заставить героя остаться в живых? Ему давно все надоело, его никто не ждет, он хочет исчезнуть…
-Любовь может? Он в последний момент встречает там девушку…
Моя Муза сама рассмеялась, нелепая версия, сантименты. А действительно, может ли у такой истории быть оптимистичный конец?

Я обнаружил себя на лавочке, задремал в тени, вскочил внезапно, голова болит, ужасное похмелье. Седьмой час, последний катер с острова ушел в шесть, если я не сделаю то, что задумал, придется ночевать среди кактусов. Я уже пробовал войти в эту воду, последнее крещение, но все оттягивал тот момент. Наверное, в отеле уже хватились, оставил чемоданы и поехал искупаться, я не хотел уходить совсем в никуда, пусть поищут, найдут, последний квест, выловят из моря  – значит, повезло, лежать в земле как-то надежнее, уютнее.
Как назло, и попить нечего. Не хватит духа утонуть, умру с похмелья, сто пудов. Господи, какой красивый закат!
От розового к лиловому, я не могу умереть, пока так красиво, тем более я обещал, много лет назад я обещал почти незнакомой девушке, что эта история закончится хорошо. А я человек обязательный…