О пользе и вреде курятины

… поеду на свадьбу и крестнику в конце месяца. Есть и куры, и козы. И огород тоже…
 
                * * *

   Здравствуйте, … !  Извините, что не сразу ответил на Ваше письмо.

   Меня, как жителя сугубо городского, огород пугает, сразу представляю себе позу, когда "ноги  на уровне плеч, голова ниже пояса"  и тянущая боль в спине. А вот к курам и козам у меня отношение особое.

   Наш дом, переделанный из 3-х этажной казармы образца 1896 года, добротный, с толстыми стенами, был просто подарком семьям офицеров в первое десятилетие после войны. Был дружный бабсовет вечером на травке на низких табуретках, принесенных из дома, они разбивались на группы по интересам и о чем-то судачили. Была настоящая волейбольная площадка с вышкой для судьи, дети играли в волейбол, зимой заливался каток во дворе. Было как-то дружно, сохранялось ощущение одной команды, одной крови. И не удивительно, мы были дети военных, дети фронтовиков. Встречаемся и переписываемся до сих пор.

   А потом как-то все резко переменилось. Семьи офицеров переехали в хрущёбы (такого слова тогда еще не придумали) - элитное жильё с потолками высотой в два метра, с совмещенным санузлом. А мы остались. И скоро  понаехали сюда "кугуты", как мы их называли. Когут - по-украински, это молодой петух, только начавший завоёвывать свое место под солнцем, а реально это сержанты и старшины сверхсрочники, родом из сел со своими семьями. Их еще презрительно называли "макаронниками" за то, что нещадно всё тянули со службы домой.

   До их приезда кур мы видели мало. В городе их не разводили, а на базаре они продавались по 15 рублей за штуку живьем и покупали их только еврейки, нёсшие их напоказ всей улице под мышкой хвостом вперед (свинину им есть запрещала вера, а говядина была редкостью),  другого мяса евреи не потребляли. Говорили, что в столице кура продавалась в виде общипанных синеватых тушек по три шестьдесят, но это в столице… Мясные отделы в магазинах города отсутствовали, так уж сложилось исторически.

   Была тогда традиция военных городков: рядом с домом строился длинный одноэтажный сарай с отделениями для каждой квартиры для обустройства быта. Вот там-то макаронники и начали усиленно пристраивать курятники.

   Птица оказалась на удивление вредной. Собирая на верстаке в сарае очередной летательный аппарат или катамаран, ловушку для летучих мышей или супер фару для велосипеда, приходилось слышать за стеной бесконечное " Ко-о-о-о!  Ко-ко-ко-ко-о-о-о", которое неизменно расшатывало  неустойчивую юношескую психику сугубо городского жителя, из птиц  признававшего только воробьёв и голубей, да маленьких домовых сычей, и  только потому, что с ними было интересно пообщаться на их языке...

   Там я впервые научился подражать куриному квохтанью, впоследствии вводя в недоумение этих домашних пернатых, заодно заучил некоторые предложения целиком, вводят же людей в недоумение привычка попугаев повторять наши банальные фразы типа "чаю хочешь?"

   Но это было не самое страшное: их выпускали гулять! Как впрочем и нас, на заросшую спорышем северную, теневую, часть дома. И играли мы, на свою беду, в футбол... И до чего же было обидно поскальзываться на каждом шагу и падать с размаху в маленькие, подленькие, зелененькие, которые ни за что не отстирываются от штанов и рубашек, лужицы куриного помета. А попытки создания во дворе маленьких, направленных на выживание народа, не связанного родственными узами с селом, грядок с хотя бы укропом, луком и петрушкой были многократно уничтожены макаронниками, посредством их наемников-кур,  которым "тоже кушаты трэба". Далее следуют некоторые эпизоды моей справедливой борьбы за выживание, не передаваемые огласке...

   Через много лет, столкнувшись с красными голландскими курами, я стал их первым другом, они понимали мой куриный язык, ели из рук, подставляли куриную шейку для почесывания, как заправский какаду и  могли просочиться в мою комнату и снести мне на память яйцо прямо в моем рабочем  портфеле-дипломате, чистенько, без помарок.

   Что касается коз,  то знал я про них исключительно из рассказов мамы про ее детство: отправляли маленькую маму пасти козу, и брала она с собой подружку соседку.  У козы было длиннющее вымя, почти до земли, и когда они отправлялись домой, коза пускалась в галоп. Вымя моталось, било по бокам так, что по краям пыльной дороги оставались следы от струй молока, летевших во все стороны. А дома доставалось за это. И выход был найден! Они с подружкой сшили козе лифчик!

   Так вот, подошел я с целью установления контакта к двум привязанным пасущимся козлятам в середине сквера, у них были забавные бугорки на голове на месте будущих рожек. Они были сущие ангелки с горизонтальными щелочками зрачков и розовыми ротиками, пока один из них с короткого разгона не ударил меня спереди под коленки, от чего я покатился кубарем по унавоженной травке, а второй с улыбкой молча поддал мне под ребра. С тех пор козлят я люблю, но на расстоянии. Ну и коз тоже.


     Жаль листик закончился. А то бы я еще порассказал. До свидания. Жду Вашего ответа.
  Имярек.

(фото автора)