Фетишист

ФЕТИШИСТ
...Письма приходили вначале раз в неделю, потом – каждый день.  Лузер старался ответить на все, но вскоре понял, что это немыслимо.  Тогда он откорректировал свое газетное обьявление «...с женщиной 18-30 лет» на «...с одинокой женщиной 22-30 лет» и добавил «фотография желательна».  Поток писем значительно сократился, и теперь он отвечал только на те, что с фотографиями.  Девушки выглядели удивительно фотогенично. 
Брюнетки задорно стреляли глазками из под длинных ресниц, на фоне речных берегов, неба, леса и подсолнухов.  Шатенки обычно куда-то устремляли задумчивые взоры, комфортно разместившись с бокалами у каминов или в ярких авто.  Блондинки совсем не заботились об окружении, но успешно демонстрировали перламутровые зубки в вызывающих трепет улыбках. Брюнетка Лена отвечала уже на третье письмо.  Переписка становилась интересной и обещающей. «Какого пса», - думал Лузер, «я торчу в этом  тоскливом Могилеве, когда она – в Минске?! Надо пригласить ее приехать – и все решится разом»!  Но сразу закрадывались в душу сомнения: «А как же оставить ее на ночь в общаге?  Куда денутся сожители?  К его удаче, «пиндосы» не заставили долго себя упрашивать и милостиво согласились «свалить» в условленное время.  На его послание фемина пообещала одарить его визитом!  Какая быстрая победа!  И вот наступил долгожданный день Х...
С вокзала Лена согласилась идти сразу к нему, и снисходительно смеялась  над его извинениями по поводу «общежитского бардака».  Когда она скинула шубку, он ошалел от длины ее ног, которые чисто символически прикрывались суперминиюбкой с молнией типа «У девочки нет времени.»  Они потанцевали под лирический «медляк» Челентано в довольно уютном интиме, который Лузер создавал четыре дня, одалживая у приятелей торшеры, картины, приличную мебель и посуду.  Томно пробормотав «Ты не очень смелый...», Лена положила его руку себе на бедро, явно намекая на следующий шаг.  Он медленно, но уверенно /следуя примерам героев Ремарка/ поцеловал ее в полные губы, обнял и увлек на кровать. «Подожди, у меня одна пикантность...» - прошептала она, как вдруг раздался  громовой стук в дверь.  Пожалев об отсутствии ручной гранаты,  Лузер прорычал нечто, отдаленно похожее на «Кто там?!!!»  Бодрый голос соседа сообщил, что пришел за чайником.  Пожелания, которые посулил ему Лузер зловещим шепотом,  эффекта не произвели, так как чайник в самом деле принадлежал соседу и был недавно одолжен Лузеровыми сожителями.  Пришлось накрыть Лену одеялом, открыть дверь и выдать злосчастный сосуд. 
За соседом в комнату «втерся» добрый друг Павлик, якобы случайно пробегавший мимо.  Он быстро оценил ситуацию и предложил принести «свои» кассеты и красное шампанское.  Лена с восторгом оглядела уже двоих кандидатов.  Часом позже они осушили пару бутылок «Крымского Шипучего», закусывая миндальными пирожными.  И тут Лузер сделал тактическую ошибку. Ничего не подозревая, он направился в туалет, который находился вне комнаты, в конце длинного коридора, как во всех старых общежитиях- коммуналках.  Вернувшись к себе, он никого не застал.  Дверь в Пашкину комнату оказалась заперта, а стучаться и что-то спрашивать было ниже достоинства любителей Ремарка.  Ложась спать, он обнаружил под одеялом колготки, в спешке оставленные знойной пассией.
Следующей письменной героиней стала студентка иняза, блондинка Лора.  На этот раз он скурпулезно проверил все шкафы на предмет одолженных сковород и кастрюль, и даже вернул приятелям позаимствованный в прошлом месяце кусок сала.  ...Никто не мешал им танцевать при светящейся в форточке луне. Лора знала толк в музыке: за романтической мелодией «July Morning» последовал на ее кассете блюз Сантаны, который  в финале взорвался убойным «роком».  Потягивая бокал за бокалом, она все больше «разгоралась», сбрасывала одежду и, прижавшись к Лузеру, горячо шептала: «Ну давай,  бери меня в танце!» Он, конечно, попытался,  но она увернулась, прикрываясь маечкой, потом снова дразнила, кокетливо приоткрывая свои прелести.  Он скакал за ней по комнате, неуклюже путаясь в одежде, пока не устал от идиотской гонки.  Разозлившись, Лузер поднял ее на руки и опустил на кровать. «Не жми же так грубо! Мне больно! Пусти, я закричу...»  Он глупо заморгал.  «Думал, ты уже готова...»  Лора интригующе улыбнулась: «Готовы мы все с 12 лет.  Но включаемся по-разному, мальчик! Ну поиграй со мной еще!»  Через полчаса шалунья наконец уступила юной пылкости танцора, и он познал восторги юной любви...
Потом они курили у окна, глядя на ночную площадь в сугробах и черные деревья в шапках голубого снега.  Усевшись в кресло, он слушал как она пела на экзотическом испанском языке,  уносящем в экзотику южных древних городов, и в зелень акаций...  Проснулся Лузер от каких-то звуков. На кровати с его возлюбленной сидела очень симпатичная девушка, они вдохновенно целовались,  их руки проворно бегали по обнаженным прелестям.  Победитель дамских сердец и новоиспеченный Казанова вспыхнул от жуткого, неизвестного ощущения, потом онемел и оставался парализованным в своем кресле до конца сеанса...
Прощаясь на вокзале, она вложила ему в ладонь что-то мягкое. «Тебе на память.  Спасибо, нам с Инной было так чудесно! Она скоро ко мне в Минск приедет...,  мы вообще-то познакомились благодаря тебе»!  Лузер все еще не обрел дар речи, а только открыл рот, выразив крайнее удивление. 
«Инна живет ниже этажем и знает твоих друзей. Услышала в окно музыку, а голос мой  что-то ей подсказал...У каждого ведь свои слабости.  Мне кажется, мы сексуальнее и нежнее всех остальных.  И любовь мы чувствуем глубже, трепетнее.  Но ты все равно пиши, читать интересно, особенно стихи». 
Открыв ладонь, он увидел шелковую маечку...

К  очередной фемине по имени Нелли коллекционер нижнего белья поехал сам.  Гомель был знаком ему по преддипломной практике,  и нужный адрес  нашелся без труда. На его звонок за дверью зашлепали быстрые шаги. Тонюсенькая рыжая девушка-газель впустила его в пахнущую уютом квартиру.  Зимнее Южно-Белорусское солнце хозяйничало в гостиной и сверкало на каплях воды, рассыпанных по плечам вышедшей из душа грации. 
- Привет, амазонка!  А ты намного красивее, чем на фотке!
Даже обледенелый финский гном в такой ситуации не удержался бы от любовного порыва.  Руки Героя-любовника, воспротивившись воспитанию и деликатности их владельца, сами обняли желанную талию.
Амазонка  отстранила его прохладной ладошкой.
- О, ты такой пылкий...заводишься как испанский мачо!
- Я просто не могу удержаться от нахлынувших чувств!
- А как насчет верхней одежды, лыцарь?

- А почему не рыцарь?
- Лыцарь сокращенно значит «любящий рыцарь»
- Ты издеваешься... Твои глаза искрятся смехом... Я выгляжу смешным или неестественным?!  Так я готов  доказать... прямо сейчас...
- Всю полноту и возвышенность?  О...я балдею от таких наскоков!...
Сбросив куртку, он увлек  девушку на ближайший диван...  Раздался громкий ржавый визг,  и кто-то резко проскакал по его спине и ногам, и  какие-то пушистые существа спрыгнули на пол и суетливо скрылись под мебелью.  Лузер закачался, почувствовав колики в сердце. Нелли звонко хохотала.
- Сэр, вы так перепугались!  Весь белый!  Понюхайте  нашатырь, ...вот так.   Лучше? Чуть сознание не потерял... Какие любопытные эти хрюшки, везде ползают!  Я сто раз бабушке говорила, чтобы в клетку их запирала.  Опомнившись от шока, он обнаружил в дверях бабушку, прибежавшую на шум из гостиной.  Вдвоем они принялась загонять животных в их домик, но те не желали,  и попискивая,  удирали от преследователей.  Лузеру тоже захотелось запищать с тоски.  Общими усилиями они затолкали в клетку трех морских свинющек,  но последняя застряла за тяжелым шкафом екатерининских времен. «Если Машку не вытащить, она там исдохнет»! - запричитала бабушка, «вот и молодой человек как раз вовремя подоспел, шкафчик нам отодвинет.
Я давно там пыль не вытирала...» 
Война со «свинячьей крысой», как прозвал ее Лузер, окончилась лишь через полчаса.  Взмыленный,  уставший и покрытый слоем пыли Лузер поплелся принимать душ, а после обнаружил в гостиной уже двоих абсолютно одинаковых бабушек,  и решил, что тронулся умом. Заметив замешательство гостя, внучка поторопилась объяснить что бабули у нее – сестры-близнецы.  «Кстати, две наших собачки – тоже близнецы!» - хором похвастались бабули.  Две гигантского роста борзые не замедлили это доказать, тут же прискакав из кухни, скользя  лапами по паркету, оглушительно лая и прыгая.  В гостиной стало вдруг так же тесно, как в Питерском троллейбусе в час «пик».
Лузер криво улыбнулся нижней челюстью, оглядывая монстров. 
Пришлось им пойти в театр на очень популярный тогда «Вишневый сад», а потом гулять по Гомелю, чтобы убить время до поезда.  Их разговор клеился натянуто, наверное оттого, что он замечал, как она его оценивает и ощущал себя конем или пуделем. Нелли пригласила его переночевать, но перспектива провести ночь подобно казаку на охотничьем бивуаке, отнюдь не казалась Лузеру светлой. «Ну пока, порядочный лыцарь ...» - грустно сказала на вокзале девушка-газель, «присылай свои письма и  не пропадай.  Может, встретимся снова, при более удобных обстоятельствах...» 
Засыпая на верхней полке темного купе, он возмущенно подумал, какой помехой  могут быть порядочность и воспитание.  Снимая ботинки,  потянул за что-то в штанине,  и с изумлением обнаружил  ее почти невесомый бюстгальтер.  «Вот конфуз, зацепился за джинсы, когда я был у нее в ванной».
Судьбе было угодно, чтобы прекрасная амазонка  уехала по распределению в далекий и холодный город Мурманск, и они больше не виделись.
    
...К первому заработанному молодым инженером отпуску коллекция его насчитывала 7 (случайных!) пикантных вещиц, так что наш герой начал наблюдать у себя склонность к фетишизму.  Лузер охладел к переписке и предпочитал шляться по весеннему Вильнюсу, заглядывая в бары и погребки.  Толстенькие картофельные «цеппелины» и мясные оладьи «жемайчу» дюжинами отправлялись в молодой желудок под светлое и темное пиво. 
Он уписывал образцы литовской кухни со скоростью ротвеллера, наверстывая потерю в весе за институтские годы.  После первой отпускной недели неизбежно подползла скука, которая толкнула его купить путевку в Ялту.
«Конец мая в Крыму,- рассуждал он, теплее самого жаркого Балтийского лета».
Экипированный ластами,  маской и надувным матрацем, отпускник проводил дни напролет в пляжных радостях, а в 3-местный номер приходил только переночевать,  раскланиваясь с «членами экипажа», чтобы ранним утром снова  исчезнуть по зову солнца и моря. 
Однажды он дремал в теплой воде прибоя, устав от плавания.  Из воды вышла русалка и присела рядом с ним, склонилась и пощекотала его мокрыми волосами, он потянулся к ее губам, а она сняла узенький купальник и запихнула  ему в рот. ...Лузер выплюнул воду от накатившей волны и проснулся.  Какая-то девушка действительно сидела невдалеке.  Совершенство ее изящной,  бронзовой от загара фигурки,  поразили опытного фетишиста.  Как всегда, предательски застучало сердце при мысли заговорить с прелестной незнакомкой,  и вместо эффектных вступительных фраз в башке почему-то завертелась песенка из мультика «Бременские музыканты».
 Он заставил себя растянуть в подобие улыбки напряженные мышцы черепа, и даже что-то пробубнил, опустившись рядом с ней на песок и не слыша своего голоса.  В ответ она слегка повернула аккуратную головку, приоткрыла ротик и так кольнула ярко-голубыми глазами, что Лузер офанарел. 
Богатое воображение и опыт переписки развили в нем способность вести интересные беседы.  Через полчаса они были на «ты» и беспечно болтали как давние приятели.  Искупавшись,  долго гуляли по бульвару, потом обедали по-кавказски сочными шашлыками.  Диана снимала у хозяйки комнату рядом с канатной дорогой, на террасе, откуда открывался потрясающий вид на Ялтинскую бухту.  При закатном солнце слева розовела Медведь-гора и расстилалась веером бухта Гурзуфа, справа синели пихтовые рощи Мисхора под исполинской кручей Ай-Петри...
 Они попрощались у порога голубого домика, условившись о встрече на следующий день.  Неделя пролетела как в сказке:  он открыто восхищался ею и бросал к пленительным ногам букеты свежих роз, заказывал туры на яхтах по жемчужным бухтам Нового Офона, водил ее в лучшие рестораны, и наконец, предложил поехать в Севастополь.  План дальней поездки созрел у него на днях.  «В городе придется провести ночь-две в гостинице, в номере на двоих, с большой кроватью, и ...!!!»  Воображение рисовало ему Диану в розовом свете торшера,  а за окном -- пение цикад и запахи тропических растений.
Вожделенные мечты рухнули, как только их паспорта шлепнулись на стойку Севастопольского отеля. ...Да простит меня Читатель, но я забыл предупредить, что действия происходили в еще добрые ранние  80-ые.
- Вы не женаты! - поразилась администраторша, - законов не знаете?
Лузер подвинул приготовленный конверт с деньгами, но дама искренне огорченно покачала головой.
- Боюсь и это не поможет. У нас весь верхний этаж под ремонтом после недавних ливней, поэтому комнат не хватает.  Даже одноместные заняты.  Одна освобождается только через два дня.
- Нам надо переночевать. Можете что-то посоветовать?
- Соседняя гостиница тоже вся занята.  Вам, ребята, надо было позвонить и забронировать,  и заплатить предоплату по телеграфу, для скорости. 
Ничего,  потерпите,  чувство проверите.  А в следующий раз будете умнее. 
 
Они долго гуляли по красивому легендарному городу, где смешалась история пяти войн.  На улице начинало темнеть, когда он вспомнил про сокурсника, уехавшего в Севастополь по распределению.  В записной книжке  аккуратного инженера нашелся его адрес.  Ликуя, они позвонили, и, получив одобрение, примчались на такси в Севастопольскую «хрущевку.»  Вечер прошел шумно и весело. Вспоминали студенческие пирушки, колхозы и практику.  Гостеприимная семья родителей и детей насчитывала шесть человек,  чудом разместившихся в двух спальнях.  Гостям отвели гостиную, и добрая матушка-хозяйка  с улыбкой спросила: «Вам можно вместе постелить, или кавалер ляжет на пол?»  Диана пожала плечами и смущенно кивнула.
Как тяжело и неудобно быть интеллигентом в наше время!  Воспитание и стыд перед добрыми хозяевами не позволили ему воспользоваться случаем. Он по-джентлеменски отодвинулся на край постели, давая подруге возможность отдохнуть.  Зато как нежно она поцеловала его ранним утром!  «Ты и вправду кавалер!» услышал он волнующий голос без тени иронии.
...Диана улетала в Москву на неделю раньше его. Он пригласил ее приехать к нему в Вильнюс и предложил оплатить  дорогу.  Она смеясь отказалась, но пообещала прислать письмо.  Получил он его только в конце лета.  Она писала, что едет в командировку на Урал, а когда вернется – неизвестно, но должно быть, до Нового Года.  «Наверное, считает меня размазней.  Им всем нужны смелые, решительные и богатые. Вот и улетела Жар-Птица, пожалуй, последняя.  Два раза такие не встречаются.»
Литовскую столицу посетила очередная осень, а с ней нахлынула тоска.  Одним дождливым вечером Лузер перебрал ликера «Бочу» на дне рождения коллеги по работе.  Вываливаясь из трамвая, герой-любовник споткнулся о собственный портфель и кульбитом покатился через ступеньки вниз, к асфальту.  Медленно, подобно бегемоту, он поднялся на четвереньки, жмурясь от потока фар. Страшно не было. Больше пугало оставаться одному в холодном городе. ...Резко завизжали тормоза.  В унисон заорали водитель трамвая и другой, перед которым валялся Лузер.
Утром он позвонил на работу и отпросился, ссылаясь на здоровье.  «Уволюсь к чертям и поеду на Урал, найду ее и объяснюсь. Дурак, должен был в Ялте это сделать...  Но сперва – в Москву, узнать где она обитает там на Урале.  Пешком-то не обойти этот горный массив...» 
На первом этаже почтальонша раскладывала письма по ящикам.  «Вы, кажется, из четвертой квартиры?  Вам письмо.»  На конверте знакомым почерком было написано « г. Москва...и ее адрес»!!!  Диана спрашивала,  будет ли он дома на Рождество.  Если будет, то она приедет...
А в апреле он сделал ей предложение.  Медовый месяц они провели в Ялте, в гостинице, которую забронировали за неделю вперед.