Игры с тенями. Часть 1. Тень

Есть ли имя у теней?

Не у тех, которые отбрасывает каждый предмет под солнцем дня. И не у тех, что в ночи пляшут на стенах, колеблемые самыми слабыми дуновениями ветра. А у тех теней, что могут произвольно скользить и по дорогам, и по бездорожью нашего мира...

В один из теплых дней осени, когда забываешь о наступающей зиме, когда деревья разве что не звенят своим золотым убранством, одна из таких теней замерла под косыми лучами заходящего солнца на стене старой башни. Тень принадлежала эльфу. Неопределенного возраста. Неопределенной внешности. Одетому совершенно неприметно. Повстречайся с таким на оживлённой улице – и не заметишь его. А если и заметишь, то потом вряд ли найдёшь слова, чтобы описать его. Просто эльф, каких много кругом. С тусклым взглядом, немного сутулый, движения неуверенные. Не воин и не маг. Просто никто. На таких обычно взгляд задерживается не больше, чем на пустом месте, и скользит себе дальше, выискивая более достойные объекты для созерцания.

Вот и молодой эссар, крайне недовольный тем, что его используют для столь простых поручений, осматривался по сторонам, словно кого-то искал и никак не мог найти. Мельком взглянув на странного эльфа, который даже эсселином наверняка не был (и как он вообще попал на верхнюю смотровую площадку башни Болла?!), эссар совсем уж собрался обойти башню по кругу, но, сделав несколько шагов, вдруг обернулся. Ну конечно! С плохо скрываемым чувством досады эссар подошёл к незнакомцу, ещё сомневаясь и не зная, что сказать. Странный эльф его выручил, начав первым.
- Ты кого-то ищешь?

Голос незнакомца был таким же невыразительным, как его взгляд. Если бы эссар стоял шагов за десять, он бы вряд ли обратил на такой голос внимания.
- Д-да, - ответил эссар немного заикаясь. Он никак не мог решить – как говорить с этим... даже не знаешь, как его назвать... с этим эльфом? Судя по приказу, из-за которого эссару пришлось подняться на эту верхотуру, перед ним не меньше чем дальяр, и говорить с ним надо чуть склонив голову в знак уважения к его воинской чести. Но с этим... Да кто бы с ним вообще говорить стал, попадись он на дороге?! Наконец эссар решился. Он выпрямился, прижал правую руку к груди и, слегка кивнув, спросил:
- Могу ли я узнать ваше имя, линдэ?
- Мне не хочется огорчать отказом столь славного юношу, но у меня нет имени, которым я мог бы представится.

Эссару показалось, что незнакомец усмехнулся. Но, право, какая усмешка может прятаться в этих невыразительных, безвольных губах?
- В таком случае, меня послали за вами. Прошу следовать за мной, ар-ноилен ждёт вас.
- Пошли, - просто ответил незнакомец, оторвавшись от парапета.

Эссар, надеясь, что ведет к ар-ноилену именно того, за кем его послали, развернулся и начал спускаться вниз. Идти пришлось долго. Башня Болла славится своей высотой. Временами эссар оглядывался - так неслышен был шаг незнакомца, что всё время казалось, будто сзади никого нет.

----------------------------------

Счастлив тот из народа эссе-нара, кому не довелось любить обычную человеческую женщину. Правы традиции, запрещающие межрасовые браки. Когда-то и он сам, неистовый Тереми, сумасшедший Тереми, был одним из самых строгих блюстителей традиций. Как он кипел негодованием, когда Кирр взял в жены грязную варварку. Если бы не уважение к старейшему ар-ноилену, названному самой Элес, непременно была бы война. Смешать чистейшую эльфийскую кровь с красной жижей этой недорасы! На счастье всех эссе-нара, война не заставила себя ждать. Но не между эльфами. Кирр на собственной шкуре узнал тогда, насколько низки и коварны люди. Вот только с женой не расстался. Тереми не понимал - почему. Долго не понимал. Почти полвека. А потом встретил Лели. И восхитился необычной красотой этой варварки.

Нет, он не сделал её своей женой. И потому, что когда горячка боя прошла, она показалась уже не столь красива, и потому, что уже носила под сердцем ребенка. Чей это ребенок, не знал никто. Но это было не важно. В Эми Фераддин Лели прибыла на носилках, как ценный военный трофей, как экзотическое существо. Экзотика приедается быстро. Года не прошло, и она уже редко попадалась ему на глаза. Следующие лет пять, или семь, может и больше, Тереми её вообще не видел. А потом он встретил Ириэль. Она была так прелестна своим потрясающим сочетанием число эльфийского достоинства, детской невинности, ангельской внешности (а в глазах при этом прыгали маленькие чертенята!), что он просто не мог тогда не остановиться и не присесть перед ней, счастливо улыбаясь. Сейчас, когда Ириэль была далеко, ему иногда казалось, что он влюбился в неё уже тогда...

Ребенок рос. Милая девчушка превратилась в очаровательшую девушку. А потом и в жену Тереми Эмиса. Это случилось настолько не заметно, и выглядело настолько естественно, что в отличие от Кирра не вызвало осуждения ни у кого из ар-ноиленов. Тереми вспомнил, как восхищенно смотрел Кехайлан на Ириэль, впервые увидевший её уже после свадьбы. Он даже не сдержался и провел рукой по её светлым волосам. А Ириэль тогда рассмеялась и грациозным жестом закинула свои длинные, какого-то неестественно-солнечного цвета, волосы на грудь. Тереми знал этот взгляд неисправимого лошадника, он не раз смеялся потом над Кехайланом...

Следующие почти двадцать лет были счастливейшими годами жизни Тереми. Он просто потерял голову. Горячая кровь Ириэль, её невообразимое кокетство, направленное, тем не менее, исключительно на своего мужа, превратили эти годы в нескончаемый медовый месяц. Для Дома Эмис эти годы стали чуть не самыми мирными за всю историю.
Всё закончилось в одночасье.

Однажды он увидел две узенькие, чуть заметные морщинки в уголках слегка раскосых глаз Ириэль. Увидел - и испугался. Он, бесстрашный Тереми - испугался! Ведь Ириэль тогда было уже тридцать пять. Именно такой возраст, по словам Лели Ганн, был в год её пленения. И долго ли потом она прожила? По эльфийским меркам, она угасла как-то неожиданно быстро, успев превратиться в сварливую старуху. Только в тот день Тереми понял - что это такое, быть женатым на человеческой женщине.

Люди... Несчастная раса, зараженная ужасной болезнью, имя которой - преждевременная старость. Никто не знает, какой срок ему отпущен. Большинство сгорает быстро, за какие-то полвека. Многие доживают в здравии и до ста. И только единицы могут похвастаться полноценным сроком жизни. По заверениям лекарей здоровый организм, не заражённый этим недугом, будь то человек, или эльф, должен прожить не менее трехсот лет, возможно даже - до тысячи (вот только проверить это утверждение трудно, мало, слишком мало таких долгожителей, разве что тот же самый Кирр). Эльфам повезло больше. Когда Элес создавала свою расу избранных, против этой болезни она боролась особо. Может излишне жестоко, зато успешно. Теперь у эсса-нара преждевременная старость встречается редко, так редко, что многие забывают иногда, что это всего лишь болезнь. Увы, неизлечимая, подвластная если только богам...

Тереми тогда испугался и не спал всю ночь, а под утро у него родился план. Тогда казалось - замечательный план. А обернулось всё бесконечной пыткой, длящейся уже целый век. Тереми Эмис, испугавшись впервые в жизни, придумал отдалить от себя обожаемую жену до того, как она начнёт увядать. Чтобы не видеть как она стареет. Чтобы не ждать, глядя на беспомощное сморщенное существо - когда она умрет. А ведь от старости могут умереть и в полном расцвете сил, неожиданно, ночью. Сама мысль, что он однажды проснется, а любимая лежит рядом уже мёртвая, сводила его с ума. Разве не лучше расстаться? Чтобы не видеть. Чтобы не знать. А оказалось - чтобы не жить самому... Разве это жизнь у него была теперь, вдали от Ириэль?.. То ли она была счастливо избавлена от наследственной болезни, то ли сказалась кровь отца (может он эльфом был? мало ли, с каким пленником забавлялась Лели, теперь уже не спросишь), но Ириэль и не думала стареть. Во время редких встреч Тереми казалось, что она становится только краше. Но проходили несколько дней, и однажды наутро он снова просыпался в холодном поту и, собирая в кулак всю свою волю, прислушивался к дыханию Ириэль. Она всегда так тихо дышала во сне, что он часто не слышал её из-за своего бешено стучавшего сердца.

Несколько таких мучительных ночей - и он снова сбегал в Эми Фераддин. Но мучения не кончались. Они просто сменялись другими. Можно было бы, конечно, разорвать порочный круг. Что мешало жить рядом? Только традиции. Ириэль не хотела бросать ставший ей родным Ганн (не удивительно, родная кровь). А Тереми не мог вот так взять - и объединить её и свои владения. Или хотя бы просто бросить всё - и уехать в Дунн-Хенс. Навсегда.

Вот ведь, сделал любимой жене подарок ко дню рожденья...

Ну да ничего. Скоро придет время менять традиции. Люди примут с радостью, ведь они когда-то с этого начинали, это их история. И эльфы будут довольны.

Всё ещё будет. В свой срок...

-----------------------------------------

Когда высокие створки распахнулись, он даже не пошевелился. Ар-ноилен Тереми Эмис сидел на своём походном кресле в свободной, расслабленной позе, но при этом казался не живым эльфом, а каменным изваянием. Памятником самому себе. Плотно сжатые губы, прямой, с чуть заметной горбинкой, нос, чётко очерченный, немного сухой подбородок, свободно свисающие с висков прямые серебристые волосы, достающие почти до плеч. Знаменитая коса Эмисов была видна за плечом ар-ноилена.

Тереми казалось даже не взглянул на вошедших. Только поднял руку, отсылая эссара. Когда он и безымянный эльф остались одни, ар-ноилен подал другой знак: Подойди!

Зал был не велик, если сравнивать его с тронным залом Эми Фераддина. Но редко в какой башне можно было встретить столь пышное убранство. Не зря про башню Болла говорили, что своими богатствами она может затмить многие города.

Безымянный эльф подошел на расстояние, разрешённое ему по статусу, прижал правую руку к груди и склонил голову. Теперь он уже не казался простым фермером. Зачем? Когда-то давно он пытался играть в эту игру с молодым ещё Тереми. Но даже в молодости ар-ноилен обладал столь цепкой памятью и столь острым глазом, что ни одна тень не была перед ним безымянной.
- Я рад тебя видеть, - начал Эмис, - достаточно ли ты прост?
- Надеюсь, достаточно для того, чтобы стать тенью твоих мыслей.
- Хорошо. Дорога будет долгой.
- Кнусхальд стоит долгой дороги.

Тереми улыбнулся. Он давно, уже очень давно знал этого эльфа, отказавшегося по традиции своей службы от древнего и гордого имени. И до сих пор тот не переставал его поражать своим умением делать правильные выводы. Не каждый аэти может похвастаться этим умением. Иногда Тереми жалел, что друг его отца выбрал такой путь. Но чаще приходилось радоваться - редкий Дом может похвастаться такими тенями! Вообще-то, Тенью может стать почти каждый, кто не обделён природной ловкостью. Но стать никем, просто тенью... На это способны единицы. Эти способности встречаются столь редко, что многие не верят в существование теней. Простых теней, чья неприметная жизнь не один раз меняла судьбы целых народов. Тереми был из тех, кто знал. И он весьма ценил своих безымянных воинов. Особенно того, кто стоял сейчас перед ним. У этой тени была только одна слабость, он любил покрасоваться, продемонстрировать свои незаурядные способности. Но Тереми знал, что эту свою слабость он проявляет только перед ним, ар-ноиленом. Когда-то это были уроки старого воина. Сейчас уроки были лишними. Но осталась гордость старого мастера. И эту гордость его ар-ноилен уважал.
- Я слушаю, - Тереми сменил позу.
- Караван отправился в Кнусхальд три месяца назад. Теперь мы знаем, что йоргхи выступили в поход даже чуть раньше. Три недели назад мы догнали и разбили их на берегах Брединники. Сейчас наш ридир гонит орков в Нежитые степи, но ты вернулся в Боллу с большей частью армии. И вызвал меня.

Тереми кивнул. Некоторое время ар-ноилен молчал. Молчал и его собеседник.
- Да. Кнусхальд, - Эмис встал и показал рукой на большой ящик, высотой в треть роста обычного эльфа, расположенный под стрельчатым окном, - подойдём.

Тереми первым пересек зал, демонстративно повернувшись к безмянному эльфу спиной. Хороший ар-ноилен не упустит случая продемонстрировать своё уважение заслуженному воину, в чьей верности не приходится сомневаться. А ведь, учитывая способности теней, такое доверие мало кто мог сознательно проявить.

Вблизи ящик оказался обычной макетной картой. Такие карты только недавно начали появляться. Они были очень удобные. Теперь, желая что-то показать, не нужно было водить по пустому месту, надеясь что собеседник представит всё правильно. И не нужно было иметь множество копий карт, предназначенных для изображения каких-нибудь наиболее важных мест и событий. И беспокоиться потом - надежно ли уничтожена эта секретная информация? На этой современной карте было изображен только основной план, сведенья, известные всем. Горы, реки, главные города. Карта была покрыта толстым слоем наилучшего воска и располагалась на горизонтальной доске, поворачивающейся вокруг оси. При желании показать что-либо на карте достаточно было воспользоваться цветным песком, специально для этого приготовленным, и каменными фигурками. После того, как все, кому требовалось, запоминали изображение, фигурки можно было снять с карты, наклонить доску и ссыпать уже не нужный песок в ящик, расположенный внизу.

Фигурки были уже расставлены и цветной песок уже показывал всё, что предназначалось для глаз тени.
- Смотри и запоминай. Ты должен будешь передать эту карту в Кнусхальд. Кому - узнаешь позже. Ему же передашь вот этот пояс, - Тереми протянул небольшой поясной кошель, в котором видимо и лежал свернутый пояс, - с собой возьмешь клетку с майри. Потом отправишься к...

Ар-ноилен запнулся, словно имя застряло у него в горле. Его собеседник даже виду не подал, что он что-то заметил. Ар-Ноилен сглотнул вставший в горле ком и продолжил:
- ...отправишься к Ириэль. Но об этом потом. А сейчас слушай.

Тереми Эмис взял тонкую деревянную указку и стал негромко объяснять.

-------------------------------

Дикие это были места, даром что центр мира. На карту если смотреть, только удивляться - и гномы, и люди, и эльфы - все могли бы претендовать на этот край. Но, видимо, не даром он назван Ниальни. Говорят, на каком-то древнем языке это означает что-то вроде «отдых матери». Мол, мать северных гор, устав от своих непослушных детей, спустилась вниз по реке Серебро до самого Белого озера. И в этих небольших горах, которые порядочный гном и горами назвать постесняется, построила себе дом. Что там стало с той матерью и с её детьми, о том уже никто не помнит. Это ведь так давно было, что даже дом древней богини разрушился от времени. Остались только столбы, на которых он стоял. Много столбов. Чуть не весь этот край ими усеян. Какие повалились уже, куда уж без этого, но некоторые до сих пор стоят. Великие. На что орки рукастые, но даже двум оркам иные не обхватить. А в высоту, которые самые большие, как десяток долговязых эльфов поставь друг на друга - и то не до всякой вершины дотянутся. Разное говорят о тех столбах. Внутри они, чудно-то как, пустые. Прям на всю длину дыркой пробиты, и та дырка даже вглубь неведомо куда уходит. Потому многие, особенно новомодные друиды, утверждают, что росли те столбы в незапамятные времена как деревья могучие, да от времени, или от магии какой, окаменели. Только гномы не согласны с этим. Какие деревья? Каждому видно, что столбы не цельные, а сложены из блоков каменных. И пригнаны блоки так искусно друг к другу, что и посейчас такие тяжести никто не смог бы уложить друг на друга. Споры спорами, а место так и осталось никем не занятым. Жутковато в этих краях жить. Даже ходить, и то без нужды особой тут не ходят. Только и скачут по поваленным столбам дикие буркосы, да крадется за ними на мягких лапах зверь лютый, каменной кошкой прозванный. Даже охотники эти края не жалуют. Ну, и что, что буркосы тут непуганные, а шкура у каменной кошки ценится дороже золота. Тех буркосов пока до дому дотянешь, шига сто раз помянешь. А уж на кошку охотиться начнёшь, домой вообще не вернёшься, сам обедом станешь. Ведь кошка та размерами с годовалого жеребёнка будет, разве что лапы покороче.

И тем удивительнее было буркосам увидеть тут нового зверя. Вначале они его не заметили. Но когда он неожиданно возник из-за ближайшего столба, буркосы, испуганно мемекнув, помчались вверх по склону. Каменная кошка, совсем было приготовившаяся пообедать, недовольно повернулась к нарушителю спокойствия. А тот шел, не обращая на неё никакого внимания. Шел на двух ногах, но так мягко, не соблюдая никакого ритма в движении, что кошка не рискнула нападать на неизвестное существо. Она только лежала, затаившись, и внимательно следила.

Существо прошло ещё немного, остановилось около одного столба и... то ли исчезло, то ли превратилось в камень, такой же грязно-серый, с пятнами зеленого и рыжего мха. Кошка, немного полежав, начала подкрадываться. Больше всего кошку сбивали с толку запахи. Они были, но какие-то незнакомые, не похожие ни на кого, с кем кошке приходилось сталкиваться. Двуногие, они пахнут сильно. Самые слабые, легкая добыча (хотя и ужалить могут больно), пахнут обычно как молодая смятая трава и, одновременно, имеют запах такой же, как старые плоды, перепревшие и ставшие жгучими и ядовитыми. Бывают и другие двуногие, посильнее. Например, которые маленькие, с густой шерстью на морде, они пахнут железом и вонючим дымом. Но все другие имеют один общий запах, запах мясоедов. Даже травяные, и те бывают с таким запахом (эти жалят больнее всех, но зато к ним можно подкрасться - они столь самоуверенны, что ничего не видят вокруг себя). Этот же камень почти никак не пах. Кошка осмелела. Притягивало её чуть слышное трепыханье птиц и их нежный запах. Откуда тут птицы? Кошка не думала об этом. Она просто хотела есть.

До заветной цели оставалось совсем немного. Вдруг камень ожил и раскрылся. Кошка увидела двуногое существо, по ушам ударил резкий свист, почти неслышимый, но от того ещё более невыносимый. Существо неожиданно протянуло свои лапы и хлопнуло ими почти по кошачьему носу.

Этого невозможно было выдержать. Каменная кошка отпрыгнула с диким мявом, задержалась было на секунду, но, увидев как существо быстро увеличивается в размерах, развернулась и помчалась по кустам не разбирая дороги.

Лишь бы быть подальше от непонятного противника.

------------------------

Эльф слушал, как ломится по кустам зверь, и смеялся. Не вслух. Вслух он давно уже не позволял себе издавать громких звуков. Пусть и некому тут подслушивать, но всё-таки... А приятно было вспоминать, как он одурачил эту кошку. Эльф спрятал свисток в специальный кармашек и достал из-под накидки ловчую сетку с тремя сонными птицами. Птицы были сонными, отвар из зёрен чи ещё действовал. И хорошо, пусть спят.

Он мог бы легко убить эту кошку, но зачем? Столько времени потеряешь... Да и кто поверит, что простой птицелов, рискнувший поохотится на майри в заповедном месте, смог упромыслить каменную кошку? Да и по разрезам на шкуре сразу станет ясно, что не просто камень на кошачью голову уронил. Обыщут повнимательнее, найдут и оружие. Нет, как ни жаль было упустить эту замечательную пятнистую шкуру, но дело есть дело. Не для того он шел самой короткой дорогой в Кнусхальд.

Кнусхальд. А ведь наверняка он не один туда шёл. Тереми сказал, кому весть предназначена, но ведь говорить с Хенриком должен не он. Значит, к Иани-диру кого-то ещё послали? Это правильно. Интересно, что задумал Тереми?

Эльф провел рукой по красивому вышитому поясу. Для не знающего человека - просто пояс, безвкусный рисунок. Но работа ручная, наверно подарок какой-то неумехи. А раз не спрятан, значит и ценности нет никакой. На такое безобразие даже вор не польстится. Тот же, кому пояс предназначен, этой вышивкой не любоваться будет, а прочтёт послание от своего ар-ноилена (а вот, кстати, кто вышивал этот пояс? что-то не встречалось в Болле таких тайных мастериц...).

Ну, хорошо. Пояс поясом, но что дальше? Ещё и орки. А Эмис один ридир сразу на границу вернул. Нет, война вряд ли будет. Союзники нужны, подготовка. А союзников что-то нет, воевать готовых. Притаились все, затихли. Потом в Ганн идти. То, что для Ириэль нет послания, это не важно. Мысли ар-ноилена отбрасывают много теней. Это значит, что в Дун Хенсе его будет ждать новое задание. Впрочем, до Дун Хенса ещё дойти надо. А пока - Кнусхальд.

Эльф посмотрел на небо. Редкие облака радовали. Куда приятнее пройти эти каменные завалы посуху. Ещё дня четыре по такой погоде, много пять, и он будет у цели. Как там Иани-дир? Жаль, нельзя будет встретиться.

«Да и зачем встречаться?» - подумал эльф, - «Я для него умер. Давно умер... Не стоит тревожить старика».