Жизнь поколений Разгром. Рассказы о моем отце

               

     В середине 19 века Корейский полуостров сотрясали бесконечные крестьянские восстания и мятежи. И дворянство грызлось за власть.      
     Беспредел, голод, убийства вынуждали людей идти на северо-восток во владения Российской Империи, где был все же относительный порядок,    достаточно четко работала жандармерия, а за убийство человека можно было загреметь и на каторгу. Причем, под защиту брался любой человек, находящийся на территории Империи, не взирая на пол, возраст и национальность.

     Люди уходили родами, семьями, компактными группами. Так и селились. Власти только приветствовали такое переселение и не препятствовали, создавали условия и брали под защиту, видя выгоду в заселении пустующих территорий.
     Семья отца - тоже выходцы из Кореи (Родина рода -  «по»-Хеди т.е. - Солнечный).

     Вот рассказ о бабушке отца:
-шли они по тайге много дней. Мужчины, женщины, старики и старухи. Тащили детей. Многие дети шли сами. Все страшно уставали и к вечеру валились с ног.
     Шла с ними молодая женщина и несла грудного ребенка. Устав, она плакала и просила людей дать ей отдохнуть, но нужно было идти, и люди требовали, чтобы она оставила ребенка. Она клала его на какое-нибудь возвышение и шла вместе со всеми. Но, отдохнув, она снова плакала и возвращалась к ребенку. Все ее очень ругали, но все-таки не бросили одну в тайге. Так вот - эта грудная девочка и была бабушка отца.

     Дед отца Иннокентий женился на ней и у них родился единственный сын Яков. Отец вспоминал, что еще ребенком Якову дали Женьшень    (а детям его давать нельзя) и он еле остался жив, зато потом  не болел.
.    Жили они в селе Корсаковка, недалеко от города Ворошилово, на Дальнем Востоке, занимались земледелием.       
     Дед Иннокентий  умел лечить людей (насколько я понял – камлал и шаманил), но лечил и травами и другими древними методами, поэтому он был весьма почитаемым в тех местах человеком.

     Когда Якову исполнилось 14 лет, отец решил его женить. В семью нужен был еще человек, и он за  невестой ездил верст за 200-300. Невесте Анастасии было 19 лет, она была старше Якова на 5 лет. Отец рассказывал: играет Яков в войну со сверстниками, а жена его зовет - Яков, Яков - иди домой. Приведет домой, выкупает в тазу, накормит. Тем не менее, когда Якову исполнилось 16 лет, у них родилась дочь Дарья. За ней последовали другие дети: сын Константин, сын Моисей, дочь Ирина, дочь Евдокия. Отец был последним в семье и младше Евдокии лет на 15.     (отец 1921 года рождения)

     Яков и Анастасия с детьми были суровы, заставляли много работать, а младшего очень любил дед  Иннокентий и запрещал его наказывать, поэтому отец был        избалованным ребенком и мало кого признавал. Мать не могла его отшлепать и только могла лишь ущипнуть с досады.               
     Однажды матери не было дома. Она была у соседей и помогала готовить (были похороны). Отцу стало скучно, и он пошел за ней и стал требовать идти домой. Когда мать отказала, он так разобиделся, что после того как мать освободилась, он не пошел рядом с ней, а шел сзади и всю дорогу ныл. Видя, что мать не реагирует - он залез в канаву и сидел по уши в грязи. Мать не стала его  уговаривать и ушла домой, но послала сестру Дарью, которая еле уговорила его вылезти из канавы и отмыла от грязи. Сестры в преклонном возрасте часто вспоминали этот случай.

     Жили они большой дружной семьей, в собственноручно построенном доме с большим количеством комнат. Во дворе - многочисленные хозяйственные постройки, большой сад, цветники и огороды. Занимались земледелием, сеяли пшеницу. Батраков не брали, управлялись дед Яков с сыновьями.
     Женщины занимались садом, огородом, уходом  за многочисленными животными и птицей. Гражданская война обошла их стороной. Прогромыхала где-то севернее.
     Незаметно царская власть сменилась на Советскую. Голод двадцатых годов их мало затронул, так как кругом была тайга и реки с разной рыбой.

     Наступил  НЭП (новая экономическая политика, провозглашенная Лениным – с его обращением к крестьянству обогащаться, кто как может и запретом властям вмешиваться в крестьянскую жизнь - «Не сметь командовать!»). Семья отца по тем временам жила в достатке. Имели  лошадей, бороны, плуги, косилки, молотилки, сеялки, веялки и другой разнообразный сельхозинвентарь. Собирались покупать трактор «Фордзон», но не успели. Тогда сельхозтехнику и машины можно было заказать во Владивостоке, куда их привозили из Америки.               
     Зато, когда заболел сын отцова брата Константина (Виля), купили породистую корову, которая давала  почти по 20 литров молока. Отец вспоминал, что ее вымя почти волочилось по земле.
     В семье молоко никто не пил. Поэтому после каждой дойки часть молока сепарировали на масло Виле, а большую опускали в  большом гончарном кувшине в колодец и из немногочисленных русских семей любой мог прийти и набрать молока сколько нужно. До конца молоко не выбирали и остатками поили свиней. И так каждый день. Отец вспоминал, что, зато сельчане для нее оставляли лучшие покосы и рядом с домом.

     Время шло. Сестры повыходили замуж. Старшая, Дарья - за Филипа, очень спокойного. Он работал бухгалтером. У них родились дочери Людмила и Антонина. Ирина вышла замуж за Петра-военного, начальника заставы на границе. Но в 1936 году он был арестован, и только в конце сороковых Ирина     узнала, что в войну он воевал в штрафбате и погиб под Будапештом. Она писала много и долго, и только однажды ей ответили. Она одна растила троих детей - сына Ревмира и дочерей Лилю и Светлану. Брат Моисей женился тоже рано, но уехал учиться в Ленинград. Там он заболел, но и женился во второй раз, будучи не разведенный с первой, но развелся, когда приехал со второй женой. Сестра Дуня тоже вышла замуж, но первый брак распался, а второй муж (Алексей Александрович Нам ) был зав. образования РайОНО. У них было четыре сына и одна дочь.

     Итак, время шло. Ленин умер, и дело его стало понемногу хиреть и помирать. Он - то к концу жизни понял, что завел огромную страну в дебри, что мировой революции не будет, да и в одной стране социализма не построишь - и стал жать на тормоза паровоза, который летел очертя голову к коммуне, т.е. - пропасти. И НЭП, и крестьянский вопрос - результат его поворота на старые рельсы.
     Но ученики и последователи его ничего не поняли и стали снимать тормоза. Еврей Троцкий, ненавидевший всех не евреев (особенно русских) вообще требовал введения военного коммунизма. Что это такое - показали ***венбины в Китае и красные кхмеры в Камбодже.( Кхмеры убили половину своего населения мотыгами по черепу - а это 4 млн. человек). Троцкий требовал ликвидировать семью как ячейку общества, сделать всех жен общими, а детей содержать и воспитывать в специнтернатах, чтобы делать их истинными бойцами революции.

     В 26-27 годах стали крестьян прижимать, требовали сдавать хлеб по низким госценам, а кто не соглашался, подвергался репрессиям. Семье пришлось от аренды большей части земли отказаться. Константин уехал на прииск в Нюкжа. Моисей – в Ленинград.
     В 1929 году Сталин начал программу коллективизации и борьбы с классовым врагом-кулаком. У деда Якова в городе был друг «партком», который разбирался в коммунистической политике. Он объяснил деду, что про Ленинскую трактовку кулака надо забыть (Кулак, это тот, кто  использует наемный труд батраков), по нынешним понятиям – кулаком считается любой богатый крестьянин, которого нужно раскулачить, отобрать у него все в пользу колхоза, а самого с семьей выслать в «ту степь», чтобы он там со своим потомством подох от голода.

     Дед был страшно напуган. Он добровольно сдал все что было (остались только куры) в колхоз. Отдал даже дом под управу колхоза, а сам переехал в меньшее ветхое жилье. Он наивно полагал, что этим спасет семью от репрессий.
     Сделали его секретарем сельсовета. Местные кулаки его возненавидели и устроили за ним настоящую охоту. Отец рассказывал, что однажды, во время сдачи хлеба государству кулаки подпилили сваи у моста и дед вместе с лошадью и возом с хлебом упал с моста в реку. Дед был очень сильный. Он сначала освободил лошадь, потом достал из воды все мешки, а потом и телегу. Иначе его бы ЧК обвинило в саботаже хлебопоставок и расстреляли.

     Другой раз его поймали одного в тайге, когда он ехал из района. Бандиты привязали его ремнями к дереву у муравьиной кучи, после чего кучу расшвыряли и ушли. При таком методе за сутки от человека остается один скелет. Но они привязали его свиными сыромятными ремнями, которые почему-то очень понравились муравьям. Они их подъели, и дед сумел их порвать. Так рассказывал мой отец.
     В 1930 году друг «партком» сказал ему, что борьба с кулачеством переходит в новую фазу. Теперь ловят (и давят как класс) затаившихся кулаков, всяких там примазавшихся и прочее, и что им  заинтересовалось НКВД. Он посоветовал ему бросить все и бежать. Дед так и сделал и бежал аж до острова Русский, что под Владивостоком. Через год  их оттуда вывезли на другой остров, подалее.
     Об этом времени отец вспоминал:
-остров находился в какой-то аномальной зоне, и там вырастали гигантские подсолнухи и овощи. Полевые цветы и травы, которые в других местах были по колено - там вырастали в человеческий рост. Плоды тоже были гигантскими. Рыба в нерест шла стеной. Мы втыкали палку в поток и смотрели, как она торчком идет против течения.
     Один раз я пошел на рыбалку к морю. Закинул с причала снасть, и через некоторое время наживку схватила большая рыба. Я таскал ее полчаса, но не мог вытащить на причал. Рыбаки на берегу увидели и помогли вытащить огромного бычка(я думаю -тунца.ЦВВ). Я согласился на то, чтобы его сварили в огромном котле на всю бригаду. В этой ухе было см 10 жиру сверху.
     Перед тем, как мне идти домой, рыбаки положили мне в мешок ценной рыбы столько - сколько смог унести. Дома все удивлялись моему улову, но про бычка не поверили.

     «Райская» жизнь кончилась осенью 1932 года. Подошел к острову военный корабль с железной баржей на буксире. Выскочили матросики, согнали всех на железную баржу и вывезли на материк. Там всех выгрузили на берег, баржу утопили и  на полных парах уплыли прочь. Место  безлюдное - куда идти, никто не знает. К общему мнению не пришли. Половина семей ушла на юг в сторону Владивостока, другая - на север, где до людей было ближе. Но они не учли, что дорогу преграждала река, впадающая в море, которая зимой из-за быстрого течения не замерзала.  Переправиться не смогли, обойти – не было сил. Люди замерзли…
     Семья до Владивостока дошла. Отец устроился в клуб (изба-читальня) заведующим. Денег платили мало, зато паек был коммунистический, хватало на всю семью. В  стране Советов свирепствовал страшный голод.  Даже на Дальнем востоке люди умирали как мухи, но семья выжила.

      По маминой версии дед Яков устроился работать возчиком в столовую для начальствующей элиты и приятель повар давал ему кости, на которых оставлял какое-то количество мяса
       Весной 1933 года получили письмо от друга - «парткома», который писал, что НКВД его вопрос не закрыл, и что им нужно уходить. Решили ехать на прииск Нюкжу, где работал старший сын Константин бухгалтером, переехавший туда с семьей ранее. Путь туда зимой на лошадях на санях,  а летом - только пешком по   болотам.

       Шли они пешком, скарб весь несли на себе. Старшему сынишке Константина было лет 5 или 6 и ему дали нести сумку с ложками и вилками. Он сильно уставал и отставал, его ждали взрослые, а когда Виля подходил - они шли дальше, а Виле отдыхать не приходилось. Потом взрослые удивлялись - как же этот ребенок  столько шел, и дошел, и донес???
      Прошли они по тайге километров 400, осталось 50…60 км, а у них кончились продукты. Но их догнал обоз на телегах. Им разрешили положить вещи в телеги и дали им пшеничных зерен. Эти зерна они поджаривали на костре и ели. Но обоз почему-то не спешил, и плелись они так больше недели.

      Дед на государственную работу не пошел, а записался старателем. Несколько человек создавали старательную бригаду и мыли золото на свой страх и риск. От государства они получали кредит-инструмент, оружие, продукты и все необходимое для работы и уходили искать золото.
      Дед выбрал место на возвышенности, где быстро построил деревянный дом для семьи, и даже провел водопровод от ручья, который протекал выше по склону. Бабушка была большой огородницей и овощей запасли на зиму вволю.
      Сам дед с тремя товарищами ушел в тайгу, но вскоре вернулся.      
      Нашли они заброшенную штольню, где кто-то пытался до них добраться до жилы. Дед уговорил своих товарищей взять еще кредит, купить насос и осушить штольню, заполненную доверху водой. Он их убедил, что золото там есть. Не знаю, почему они ему поверили, но дед кредит взял (руководство прииска тоже ему поверило).
       Все лето они выкачивали воду из штольни, но она убывала очень медленно. Двое из бригады не выдержали, забрали свой пай и  ушли. Он с оставшимся товарищем качал вдвоем, но дело почему-то пошло быстрее. Вода перестала прибывать и вскоре они штольню осушили.
       Когда проникли внутрь, то там было все сгнившее, но далеко углубляться им не пришлось. Штольня поворачивала направо, а дед сразу сказал, что им нужно копать в противоположную сторону.
       Через несколько метров открылась золотая жила, и они торжествовали заслуженную победу.
       Прииск за эту жилу расплатился бонами (такие отрывные марки), руководство прииска было   довольно их успехом, а ушедшие товарищи от зависти чуть не померли. Дед враз стал богатым. Тогда в то время в Торгсине за боны можно было купить все чего душе угодно и это очень поощрялось государством. В 1934 году в ноябре семья переехала в город Соловьевск.

       Торгсин - государственная организация, скупавшая у населения золото и ювелирные изделия, расплачивавшаяся за них специальными марками (бонами). Уже на них можно было купить любой товар по цене,  гораздо ниже принятой.Полное название-Торговля с иностранцами.

       Отец вспоминал, как на прииске население все свободное время проводило на отвалах с пустой породой. Появится у женщины часа два свободного времени - она идет к отвалу и перебирает породу. Если повезет, можно найти самородное золото, пусть даже крупинку. Там же, в поселке, золото можно было сдать в контору и получить боны. Тут же в поселке, в спецмагазине, можно купить продукты, одежду, украшения и т.д. Дети из отвалов не вылезали, это было своеобразной игрой - повезет-не повезет!
       Однажды отец рылся в отвале и нашел самородок величиной с небольшой лимон. Он страшно обрадовался и прикидывал, сколько в нем много золота. Пришел в контору к приемщику, тот подержал самородок в руке, ухмыльнулся, взял небольшое зубильце, молоток и  отколупал золото от пустой породы, которая была внутри. Золото вышло всего лишь на 98 бонов. Лист, без двух оторванных марок. Отец принес этот лист матери, но та сказала, чтобы он пошел в магазин и купил себе все, что он сам захочет.
        Отец пошел в магазин и на эти боны купил дорогой шерстяной костюм, ботинки и велосипед. А на сдачу ему дали большую коробку с конфетами и печеньем. Привязали коробку к велосипеду и отправили домой. Мать над ним потом смеялась - зачем ему в тайге велосипед?

       Итак, после «фарта» семья переехала в город Соловьевск. Устроились хорошо, бонов было достаточно, и семья ни в чем не нуждалась. Но пришла другая беда - дед на прииске стал выпивать. Купил зачем-то молодого жеребца и когда напивался, была у него привычка ширять жеребца палкой и под удар некованых копыт подставлять живот, демонстрируя, какой он сильный.
       Однажды жеребец в живот не попал, а попал в нижнюю челюсть и свернул ее начисто. От полученных травм дед умер. После такого потрясения отец золото возненавидел, считал его виновником всех бед, которые случились с семьей позже, никогда не носил золотых вещей, даже подарки, и не заходил в ювелирные магазины, а от золотых украшений на людях - отводил глаза.
       После смерти деда семья переезжала с места на место. Сначала в поселок Стрелка, потом на станцию Сковородино, потом в Невер. В 1936 году переехали в Семипалатинск, а осенью того же года переехали в Усть-Каменогорск.

       В Усть-Каменогорске похоронили они пятерых: Моисея, его маленькую дочку, Дуниного мужа и их ребенка, и мать - Анастасию. Моисей в Ленинграде заболел туберкулезом. В семье не береглись. Заболели отец, брат Константин и мама Анастасия, но Моисея не обидели. Константин умер в 1948 г. За свою работу в годы войны он был награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалями. После его смерти остались жена Лена, малограмотная, и восемь детей: Виля, Рэма, Зина, Клара, Элла, Надя, Витя, Юля. Жили они в колхозе «Правда» Средне - чирчикского района. Виля учился в техникуме в Ташкенте. Женился на русской - Галине. Остался жить в Ташкенте. А Рэма работал в колхозе и тянул лямку.

       «Университеты» моего отца:
-В 1929 году пошел в первый класс на корейском языке в родном селе Кирсановка; - В 1930 году переехали на Остров, пошел в первый класс на русском языке. ( Отец вспоминал, что на русском языке не знал ни одного слова). И когда  учитель учинил диктант, листок его был весь красный от исправленных ошибок. Учитель, так называемый, показал листок классу и все громко смеялись.
        К нему прикрепили девочку, довольно взрослую (тогда в одном классе учились несколько возрастов - был ЛикБез). Девочка оказалась доброй и внимательной, и она научила его  русскому языку. Так он окончил первый класс весной 1931 года;
- Осеню 1931 года уже на другом острове пошел в школу во второй класс в школу с корейским языком, но зимой, во Владивостоке продолжил учебу во втором классе на русском языке. Окончил весной 1932 года.;
Осенью 1932 года пошел в третий класс, но не доучился -переехали на прииск Нюкжа;
-На прииске осенью 1933 года пошел в третий класс, закончил и на следующий год пошел в четвертый класс, но учился всего месяц - переехали в город Соловьевск. Там учился зиму, но весной переехали на станцию Сковородино - там закончил четвертый класс;
- Переехали на станцию Невер в 1935 году. Пошел в пятый класс;
- В 1936 году переехали в Семипалатинск, там окончил пятый класс;
- Там же осенью 36 пошел в шестой класс, но осенью же переехали в Усть-Каменогорск, где окончил шестой класс весной 1937 года;
_ Там же пошел в седьмой класс, но весной 38 года похоронили маму и переехали в село Георгиевку, где в 1938 году закончил седьмой класс  (А жили с семьей старшей сестры Дарьи);
- В 1938 году поступил в Чимкентский горно-металлургический техникум. Учился 3,5 года. Окончил в феврале 1942 года.

       О двоюродном дедушке отца, родном брате деда Иннокентия:
-Он был не простым человеком, а одним из 12 двойников царя на должности министра. Это было связано с безопасностью царской особы. Мятежники планировали восстание, и чтобы не ошибиться, решили резать всех тринадцать человек.
      У брата деда был верный слуга, будущий участник бунта. Он предупредил его об опасности и брат вместе с семьей бежал на север к деду Иннокентию. Слуги тащили сундуки с добром. Там брат обзавелся семьей, и моя мать знала его внучку Олю. Тетки Дарья и Ирина вспоминали (я хорошо помню), как они вытаскивали из сундуков «стекляшки» и красивые одежды и цепляли на себя.
       Однажды из города приехала комиссия и представилась сотрудниками исторического краеведческого музея. Они попросили надеть одежды и украшения, после чего снимали все на фото. Потом составили опись и увезли все с собой в «музей». Было время такое - ни дед  Иннокентий, ни его брат не могли ничего поделать.

       Теперь о великом переселении народов.
       Сталин целые народы гонял по всей стране. Разделавшись с кулаками,  попами, казаками, интеллигенцией, взялся он за национальности.
       Одними из первых попали под удар японские шпионы-корейцы, на которых отработали методику переселения целого народа. ПО воспоминаниям очевидцев (также наших родственников, оставшихся в Корсаковке) проворачивали это так. Приходили грузовые машины, оттуда выскакивали солдаты и сгоняли народ на площадь, где грузили на машины. Люди брали с собой то, что успевали схватить.
       Везли на станцию, где ждали составы с грузовыми крытыми платформами. Людей загоняли в вагоны и состав трогался. Никто не знал, куда их везут. В пути не кормили и почти не поили. Вагоны набиты до отказа, люди стояли. Духота, смрад, плач, крики страдающих людей. На станциях открывали вагоны и снимали трупы стариков и детей, умерших в пути. Составы шли очень медленно и самые слабые умирали.
       Те же, кого во время переселения не было в селе - по возвращению видели разграбленные дома, пострелянных свиней, скотину, птицу. Свиньи, которые убежали - потом вернулись и бродили по разметанному поселку.
       Но потом всех вернувшихся переловили и тоже отправили. Только им не повезло - отправили не туда, где их семьи.
       Корсаковских привезли под Ташкент и выгрузили в районе реки Чирчик (где сейчас Политотдел и Куйлюк).
       В те времена город до реки не доходил. На правой стороне реки были поселки(махалли), на левой- каменистый берег, весь заросший камышом. Тогда там водились кабаны и, естественно, тигры. (Последнего убили в начале 40-х). Вот туда-то и привезли народ, сгрузили на камни и огородили весь участок рядом колючей проволоки. Выходить было запрещено.
       Была поздняя осень, наступали холода…
       Однажды в лагерь пришли несколько седобородых  местных стариков. Они побродили по лагерю и ушли. Через некоторое время  к лагерю потянулось местное население. Они приносили одеяла (курпачи), теплые вещи, посуду, садовый инвентарь и продукты. Все это отдавали даром.
       Весной лагерники попросили у местных мешки (канары), те их дали и стали смотреть, что они с ними будут делать. Лагерники начали носить землю и ссыпать на камни. Землю носили даже дети. Носить приходилось издалека. Местные дехкане пригнали арбы и на ишаках стали помогать возить землю. К лету земли натаскали столько, что смогли посадить огороды и на зиму вырастить овощи.
       Корейцы были отменными огородниками, и местные у них учились и уважали. После всех передряг со страной -это чувствуется и сейчас.      
       Постепенно режим был снят и японским шпионам позволили перемещаться по стране, но большая часть осталась. Колхозы Политотдел, Правда, Полярная звезда, Победа и близлежащие  - сплошь были корейские. Многие работники за свой труд во время войны были награждены орденами и медалями, а Пен Хва( председатель колхоза Политотдел) стал дважды Героем Соц. Труда .Правда эти герои жили в страшной бедности. Я в своих воспоминаниях писал об этом.

       После окончания техникума в 1942 году отец получил назначение на медеплавильный комбинат в Казахстане (г. Карсакпай). До 1944 года работал мастером литейного цеха.    
       Отец вспоминал: случился у них на комбинате в их цехе залповый выброс плавки. Прогорел ковш, и вся медь вылилась на землю. Все руководство цеха, а так же начальство(Гл.инженер,гл.механик,технолог и др.) судили и дали по 10 лет лагерей за вредительство. Отца спасло то, что в это время он болел тифом,  и все произошло без него.
       После болезни его отпустили с комбината, и он приехал к брату Константину и 44 и 45 год проработал учителем. В 1945 году поступил учиться в транспортный институт. В сентябре 45-го перевелся в Ташкентский текстильный институт, где и познакомился с матерью. Проучились они вместе один курс и в 1947 году отчислились из-за сложившихся обстоятельств.

далее...
Мама... часть первая. Завещание матери. 1927 1930

           http://www.proza.ru/2018/06/15/935