Уроки выживания. Вот такие подружки

Как хорошо дружить, когда не знаешь, что друзья могут превратиться во врагов, что от любви до ненависти один шаг и что… и что всё рано или поздно заканчивается. Тем более дружба.

Я не помню, как звали ту девочку с русыми волосами и голубыми или зелеными, нет… карими глазами. Но я помню, что она была моей первой подругой. Жила эта девочка с русыми волосами и карими (а может, всё-таки голубыми?) глазами в соседнем подъезде. Мы каждый день в одно и то же время встречались во дворе. Она приносила свои игрушки, я – свои. Играли, мастерили из цветов куколок, из листьев сирени – деньги. А еще точно помню, что мы почти не разговаривали. Вот сидим, играем, возимся с песком, строим замки и… не разговариваем. Но ни это, ни что другое не мешало мне считать девочку лучшей подругой. Я не сказала, мне было 4 года. Ей столько же. И дружба наша длилась всего-то одно лето, но почему-то именно эти три месяца засели в моей памяти занозой, как образец дружбы. Печальный, не достойный подражания… образец.

Я заболела. Чуть не умерла, между прочим. У меня было воспаление легких и очень высокая температура. С трудом выкарабкалась и на целых три недели абсолютно выпала из жизни двора. Из нашей с девочкой дружбы тоже выпала. Но, к счастью, вернулась. Во двор, во всяком случае, и в жизнь точно вернулась. Бледная, похудевшая, чуть напуганная. Я вытянула маму на улицу в то самое время, когда мы с подругой раньше… в те, казалось тогда, далекие времена, виделись каждый день. Во времени я тогда не разбиралась, но точно знала, что это за время по мультикам, шедшим по телевизору. Я вышла, а она – нет. Я вышла во двор на следующий день и через день. Я видела подругу в окне. Она стояла на подоконнике своей кухни и смотрела во двор. И видела меня, но почему-то не выходила. Не хотела.

После болезни у меня на губе появился герпес. «Вавка», как тогда мы говорили. Большая такая, совсем не привлекательная «вавка», которая, впрочем, меня ничуть не смущала. Тогда я еще не знала, что «вавкам» нужно смущаться.

С девочкой, той самой девочкой, которую я считаю своей первой подругой, мы встретились случайно. Ее мама шла в магазин и моя мама шла в магазин. И мы с мамами. Счастливая я побежала подруге на встречу. Она же спряталась за мамину спину и угрюмо произнесла: «Не подходи. Мама говорит, что ты заразная». Не знаю, какое выражение лица было в тот момент у ее мамы, но девочка сказала это так просто, так легко и так невинно, будто вся правда мира была на ее стороне. Я спросила: «Почему?». А она лишь указала пальцем на мою «вавку». Мама подошла и увела меня. Всю дорогу до магазина она что-то объясняла, но я ни слова не помню. Зато так отчетливо помню слова подруги, возможно, одни из первых и единственных слов, которые прозвучали в нашей дружбе.

Вряд ли четырехлетняя я могла бы назвать случившееся «предательством», ведь такого слова я еще не знала. Но чувствовала я себя преданной уж точно.

Вот такая подружка. Вот такая дружба. Вот такие взрослые и дети. Мы с этой девочкой больше никогда не общались. Еще много лет прожили в соседних подъездах, проучились в параллельных классах, стояли на одних и тех же остановках, но больше ни словом не обмолвились. Не знаю, помнит ли она случившееся, я помню. Очень хорошо помню.

Это был урок. Хороший, хотя и болезненный. Но, видимо, урок первой дружбы ничему меня не научил, ведь этот сценарий (правда, с разнообразными вариациями) повторяется из года в год. У меня было достаточно подруг с пометкой «лучшая», но всякая дружба заканчивалась предательством. Меня предавали, обманывали, обижали, бросали. Но почему же я снова и снова открываю свою душу, хотя и знаю, что в нее, скорее всего, плюнут? А потому что я умею дружить и хочу дружить, но, видно, выбираю не тех и не тогда. Почему? Потому что хочу вычеркнуть из истории те горькие слова: «Не подходи. Ты заразная». Хочу услышать от русоволосой девочки с плевать какими глазами другие слова. Другие!