Назад к реальности. Главы 1-15

От автора.

Данное произведение относится, скорее, к такому литературному жанру, как Fanfiction или Фанфик (от англ. fan — поклонник и fiction — художественная литература) — разновидность творчества поклонников популярных произведений искусства, производное литературное произведение, основанное на каком-либо оригинальном произведении (как правило, литературном или кинематографическом), использующее его идеи сюжета и (или) персонажей.
Увлеклась этим жанром чуть более года назад, но пишу в разделе "Из жизни актеров". В связи с этим спешу сообщить, что в произведении использованы реальные имена актеров (и только актеров. Все остальные персонажи - вымышленные). Так же использованы некоторые реальные факты из жизни главного героя, на основании которых и создана эта история.


Надеюсь, вам понравится. Приятного прочтения.


Глава 1.


– И–и–и снято, – громогласно прозвучала команда режиссера.


Все, кто был на площадке, расслабились и вздохнули с облегчением.


– Это был последний эпизод. Я нас поздравляю.


В след за этими словами последовали аплодисменты и обстановка в павильоне немного смягчилась.


Последние несколько недель работа шла полным ходом. Съемки длились по восемнадцать часов, одни декорации сменялись другими с невероятной быстротой. В воздухе проскакивали электрические разряды между актерами, режиссерами, операторами. Даже гримеры и костюмеры были напряжены до предела. Картина была слишком серьезной, а сроки настолько сжатые, что не хватало времени ни на что, только съемки.


Однако сейчас, наконец–то, можно было расслабиться и подумать о чем–то другом. Уставшие, ослабленные сумасшедшим темпом члены группы медленно разбредались с площадки. Плечи многих были поникшие, сказывалось многодневное физическое напряжение. Но в глазах этих людей сквозило полное удовлетворение от проделанной работы.


По всему павильону слышался шепот. Нет, не потому что здесь нельзя было говорить громко. Просто голоса были осипшие от постоянных разговоров.


Чарли Томпсон сладко потянулся на своем режиссерском кресле, затем откинул голову назад и удовлетворенно закрыл глаза. Вдруг он встрепенулся и, выпрямив спину, осмотрел площадку. Она была практически пуста, но кое-кто все же еще оставался. Чарли тихонько откашлялся и громко сказал:


– Кстати, вечеринку по поводу окончания съемок никто не отменял. Через час ровно жду вас ВСЕХ.


Он намеренно подчеркнул последнее слово, глядя вслед удаляющемуся Роберту Паттинсону. Тот даже не повернулся и лишь еле заметно кивнул.


– ВСЕХ, – повторил Чарли.


Уже минут через сорок в павильоне появились столы, накрытые для фуршета, площадка в центре была очищена от декораций, и потихоньку начали сходиться виновники торжества, люди, которые работали в тесном контакте в течение нескольких недель. Они выглядели немного отдохнувшими, улыбались и даже негромко смеялись, припоминая интересные моменты съемок. Чарли, все это время пребывавший в комнате для отдыха, появился ровно через час. Команда встретила его громкими возгласами и рукоплескала стоя. Он театрально поклонился и поприветствовал всех, подняв руку над головой.


– Спасибо, спасибо, ребята, – смущенно пробормотал он.


На самом деле Чарли был очень скромным. Ростом он был невысок, немного полноват, черные, кучерявые волосы, изредка поблескивавшие сединами, торчали в разные стороны. За время съемок его волосы изрядно отросли, а причесывать непослушные кудри было не в привычках Чарли. Вне съемочной площадки он был похож на заумного ученого физика. Растерянный взгляд, постоянное бормотание. Он мог остановиться посередине улицы и начать жестикулировать, проигрывая в сознании очередную сцену. Однако едва садился в свое кресло, преображался чудесным образом. Мужчина сердился, если люди неверно выполняли его команды; на срыве голоса объяснял актерам, что именно хочет увидеть в их игре. Режиссер ругался по любому, даже малейшему поводу. Но при всем при этом, съемочная группа его просто обожала. Потому что в первую очередь он был профессионалом, а не просто возомнившим о себе не бог весть что режиссеришкой, обладавшим безграничной властью. Чарли четко представлял себе картину еще на стадии написания сценария и лишь изредка позволял вносить небольшие коррективы в процессе съемок и монтажа. Очень редко, когда режиссерская версия его фильма не совпадала с окончательным видом картины. Он снимал только те сцены, без которых окончательный вариант фильма просто не мог существовать и иметь право на оглушительный успех. При этом он четко подбирал съемочную группу. Еще ни разу за 25 лет его режиссерской карьеры ему не приходилось менять состав группы или актеров по причине их несоответствия. Это в нем ценилось больше всего. Он мог долго подбирать актерский состав, но в итоге картинка получалась идеальной. И ни разу съемки не были сорваны из–за непрофессионализма кого–то из группы. В итоге уже несколько лет подряд снятые им фильмы попадали в номинации на Оскар, и были отмечены данной наградой.


Чарли остановился в центре зала и с улыбкой принял из рук ассистентки бокал, наполовину наполненный искрящимся шампанским. Почти черные глаза быстро пробежались по лицам собравшихся. Здесь присутствовали абсолютно все, кто долгое время трудился над картиной. Работы до завершения фильма было еще много: монтаж, озвучка, окончательная чистка. Но самый сложный процесс – съемки – был завершен. А это было святое для Чарли. Он непременно начинал и заканчивал процесс съемок вечеринками. Он неизменно придерживался мнения: все, что легко начинается и легко заканчивается – всегда оказывается в итоге идеальным. Поэтому он трепетно относился к уже устоявшимся в его голове традициям. И любое их игнорирование со стороны кого–либо из группы действовало на него как красная тряпка на быка.


Он несколько раз повернулся вокруг своей оси, оглядывая собравшихся, и во взгляде его появилось некоторое раздражение. Ассистентка, следившая за изменяющимся выражением его глаз, втянула голову в плечи в ожидании раската грома. И как только пронзительный взгляд задержался на ней, пулей вылетела из павильона и стремглав понеслась по длинному темному коридору к выходу, заглядывая по пути в раскрытые гримерки. Однако того, кого она искала, не было. Девушка выскочила на улицу и побежала к воротам, ловко лавируя среди припаркованных машин. Услышав звук заведенного мотора, она резко выскочила из–за грязного студийного грузовика и решительным движением стукнула ладонями о капот черного порше, начинавшего движение.


– Стой,– закричала она срывающимся на визг голосом.


– Ты с ума сошла, – резко нажав на тормоза, заорал Роб.


Он заглушил мотор, и опущенная крыша кабриолета позволила ему выпрямиться во весь его рост, надо признать немаленький. Глядя на нее поверх лобового стекла, Роберт покрутил тонким пальцем у виска.


– Роб, пожалуйста,– взмолилась несчастная девушка. – Ну хоть ненадолго.


Роб ухмыльнулся, глядя на нее. Выражение лица ассистентки режиссера походило сейчас на кота из мультфильма про Шрека. Ну как ей отказать?! В ответ парень только махнул рукой, и, вытащив ключи из зажигания, лениво вылез из машины. Для его роста, около шести футов, он был немного худощавым, длинные ноги, в меру мускулистые красивой формы руки, не сильно накачанный торс. В общем, для своих двадцати четырех лет он выглядел не так, как большинство его сверстников актеров и моделей. Он был по-мальчишески молод и строен и по–мужски сексуален. Огромные глаза, окруженные пушистыми черными ресницами, смело отливали голубой сталью, темные широкие брови опускались на глаза, что придавало его взгляду некую хищность. Красивой формы не слишком тонкие губы, вызывали желание дотронутся, поцеловать. Однако в целом его лицо было по–детски наивным и даже немного диковатым.


Захлопнув дверцу порше, Роб включил сигнализацию на брелоке и, лениво передвигая ноги, поплелся вслед за администратором, которая подбадривала его, говоря, что это не займет много времени. Когда они, наконец, дошли до павильона, где стояла полная тишина, Роб со скучающим видом засунул кончики пальцев в передние карманы джинсов и виновато опустил голову. Войдя в павильон, он прошел прямо к центру, по дороге взяв со стола бокал с шампанским.


– Извините, я заснул, – не моргнув глазом соврал он, не поднимая при этом взгляда.


Вид у него действительно был немного заспанный: взъерошенные волосы, все еще немного слипшиеся от стайлинга, торчали в разные стороны бронзовыми иглами. Чуть длинная челка спадала на один глаз, и ему все время надо было поправлять ее. Чарли оглядел молодого актера с устрашающим видом, но, оценив его внешность, подумал, что парень действительно заснул.


– Ничего страшного, – тихо сказал он, понимая, как тяжело пришлось Роберту за последние недели. – Ну что, теперь все на месте?


Ответом ему последовало громкое «Да!» и Чарли с довольной улыбкой на лице продолжил:


– Мы все отлично поработали. Было трудно… Всем… Но мы ведь – профессионалы, а значит никакие трудности нам не страшны, – он сделал глубокий вдох и повернулся в сторону Роберта. – Отдельное спасибо нашим молодым актерам – Робу и Кристен. Ребята – вы просто молодцы.


В этот момент Роберт почувствовал на своем плече легкое прикосновение теплой руки. Даже не повернув голову, он был уверен, что это она. За время совместных съемок он настолько привык чувствовать ее руки на своем теле, что узнал бы эти прикосновения из тысячи. Не поднимая взгляда, он осторожно, как будто боясь испугать ее, повернул голову. Теперь он видел кончики ее изящных бежевых балеток. Выше он просто не смел посмотреть. Губы его тронула легкая улыбка, а в глазах горел слабый огонек надежды, что они так и будут стоять рядом, так долго, насколько это позволит их жизнь. Все это время Чарли продолжал хвалить их достоинства и профессионализм, несмотря на юность и сравнительно небольшой актерский опыт.


– Я надеюсь, наш зритель сумеет разглядеть в ваших отношениях те чувства, которые вы так умело играли. Если мне придется когда-нибудь снова искать актеров на подобные роли, обещаю - это будете только вы. За Вас, – провозгласил он, приподнял свой бокал и выпил шампанское до дна.


Все присутствующие последовали его примеру, и лишь Роб слегка пригубил пенящийся напиток, скривив губы в неодобрении. Он очень непросто относился к похвалам в свой адрес. В такие моменты он чувствовал себя неловко, на скулах появлялись ярко-красные пятна – свидетельство неподдельной скромности. Парень прищурил глаза и несмело посмотрел на стоявшую рядом девушку. В отличие от Роба, Кристен с удовольствием принимала уверения в собственной талантливости и ничуть не сомневалась, что она действительно настолько непревзойденная актриса, как это утверждали окружающие. На ее милом девичьем личике, покрытом веснушками, играла самодовольная улыбка, глаза горели от восторга. Было видно, что она наслаждалась повышенным вниманием к своей персоне. Все еще не убирая руку с плеча Роба, девушка приветливо кивала своим собеседникам, и в этом положении ее руки явно сквозило чувство собственности. Она знала, что Роб не посмеет сдвинуться с места, пока она сама ему этого не позволит. И Роб тоже знал это, поэтому просто стоял, наслаждаясь ее близостью. Крис редко была настолько приветлива с ним вне съемочной площадки. Да, она флиртовала, заигрывала, заискивающе заглядывала в его светящиеся от восхищения глаза. Но это было только лишь в пределах павильона. Вне съемочной площадки она была совершенно другой. Да, между ними определенно были некие отношения, роман. Но, покидая павильон, она становилась более самостоятельной, самоуверенной и более жесткой. Но почему–то сегодня все было по–другому. Она не отходила от Роберта ни на шаг, все время держала его за руку, и он послушно следовал за ней, куда бы она не пошла, лишь изредка поглядывая на ее простое лицо. Кристен не являлась классической красавицей, в каком понимании это принято считать. Однако черты ее лица вызывали желание защитить ее от невзгод, подстерегающих в жестоком мире шоу-бизнеса. Она давно оценила эти качества своей внешности, и умело использовала их в своих целях.


Некоторое время они еще принимали поздравления от съемочной группы, но через сорок минут Роб не выдержал. Наклонившись к Крис, что было совсем непросто, учитывая ее миниатюрный по сравнению с ним рост, Роб умоляюще посмотрел в ее глаза цвета молочного шоколада и, поджав губы, прошептал:


– Давай уйдем.


Она недовольно прикусила нижнюю губу и наморщила изящный носик. С сожалением огляделась по сторонам – сколько еще людей не сказали ей, как восхищаются ее талантом. Однако также нельзя было испытывать терпение Роб. Кристен знала его нелюбовь к подобным сборищам, однако ей нравилось быть с ним. Он был настолько романтичным, непохожим на других современных парней–актеров, купающихся в лучах славы. Он даже сам не осознавал, какое впечатление производит на девушек. Он никогда не пользовался очарованием своего взгляда для обольщения, и это было непонятно. Редко какой актер, тем более исполняющий романтические роли, не осознает своей привлекательности. Это было нечто из ряда вон выходящее.


Кристен все еще покусывала нижнюю губу, одновременно немного поджимая ее. По словам режиссера, подобная мимика реагировала на людей безотказно в смысле желания пожалеть и утешить ее.


– Ладно, – нехотя прошептала она, и мило улыбаясь всем, взяла Роба за руку и повела за собой по направлению к режиссеру.


– Чарли, мы, пожалуй, пойдем. Я просто засыпаю на ходу, а Роб обещал подвезти меня.
Чарли просто был не в состоянии отказать ее милой, извиняющейся улыбке. Она еще раз кивнула ему на прощание и потащила Роба к выходу. Если бы ее сейчас кто-нибудь увидел, то очень удивился бы. На лице явственно играло раздражение. В глазах была неприязнь ко всему, о чем она сейчас думала. По дороге к машине она сердито бурчала себе под нос, что ей хотелось еще немного задержаться на вечеринке и тому подобное, но Роб совершенно не обращал на это внимание. Уже привык к ее капризам. Парень открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, предварительно отключив сигнализацию, и осторожно захлопнул ее, когда Кристен села.


Сев за руль, он автоматическим движением включил зажигание, скорость и машина плавно тронулась с места. Выехав за ворота студии, Роберт включил магнитофон, и оттуда полилась мелодичная музыка. Фортепиано звучало в унисон с легким перебором гитарных струн. На лице парня появилось мечтательное выражение. Он с наслаждением вслушивался в каждую ноту, представляя, что это он сидит сейчас за роялем, и это его тонкие пальцы легонько нажимают на гладкие клавиши. Если бы он не был в этот момент за рулем, то откинул бы назад голову и закрыл глаза, чтобы ничто не мешало наслаждаться музыкой. Кристен же, казалось, совершенно не разделяла эту страсть Роба. Она смотрела прямо перед собой со скучающим выражением лица и наигранно позевывала время от времени, злясь при этом на парня, что он не замечает как ей скучно.


Наконец она не выдержала и протянула свою изящную ручку к магнитофону.


– Тут есть что-нибудь более веселое? – сердито спросила она, нажимая на кнопки настройки радиостанций. Из динамиков послышалась какая–то ритмичная музыка, которую, в общем, сложно было назвать музыкой. По мнению Роба это был просто набор электронных звуков, который не вызывал никаких эмоций в душе, кроме смятения.


Однако он не показал своего мнения, зная, что Кристен любит подобный жанр. Не поворачивая головы, он посмотрел вначале в правое зеркало, потом – в левое. Сзади была пустота, ни единого огонька, только тающая гладь дороги. Впереди тоже не было ничего. Казалось, что они мчаться в пугающую черную дыру со скоростью почти двести километров в час. Скорость была еще одной страстью Кристен. Она получала удовольствие в бешеном выбросе адреналина в кровь. Это одновременно и пугало и заводило ее. Роб также не разделял эту ее страсть, но уже привык. Нет, страшно ему не было, просто он не получал наслаждения при мысли, что в один прекрасный момент может не справится с управлением и тогда их тела смешаются с черным железом автомобиля.


Вдали показались огни большого города. Не глядя на Кристен, Роб спросил, повысив голос ровно настолько, чтобы девушка могла различить его голос среди прочих звуков, вылетавших из динамиков:


– К тебе или ко мне?


В ответ девушка лишь рассеянно пожала плечами. Роб расценил этот ответ, как приглашение поехать к ней. Просто он очень не любил привозить кого-то в свой дом, который считал убежищем от жизненной суеты. Кристен же никогда не была против гостей и в основном их с Робертом свидания заканчивались именно в ее особняке, откуда он уходил сразу же, едва она засыпала. Роберт ехал по столь знакомому маршруту. Ему не надо было следить за дорогой, он знал ее наизусть. Помнил каждый поворот, каждое здание на пути к ее дому. Его глаза следили за дорогой, но мысли в голове путались и жалили, словно рой пчел. Он попытался сегодня уйти от этого, хотел более тщательно подготовится к тому шагу, который собирался сегодня сделать. И хотя подсознательно понимал, что это будет шаг в пропасть, в пустоту, душа отказывалась слушаться разума. Он остановился перед знакомыми воротами, но лишь на несколько мгновений, пока ворота не открылись. Проехав по аллее, усаженной замечательными цветами, он остановил порше перед домом, вышел из машины, помог выйти Кристен и вдвоем они направились к дому, держась за руки.


Ладонь девушки обжигала его холодные пальцы словно огнем. Казалось, что долгое время до этого он держал в руках огромную глыбу льда так долго, пока она не растаяла. А теперь в его ладони вдруг оказался маленький уголек. В горле пересохло, он почти не мог дышать. Глаза саднило, словно в них насыпали песок. Наверное, это последствие ношения линз на протяжении всех съемок. Ему нестерпимо хотелось потереть глаза, но он понимал, что если сделает это, то его глаза больше будут напоминать его последнюю актерскую работу – вампира, нежели влюбленного парня, который собирается сказать что-то очень важное.
Войдя в просторный холл, Кристен бросила сумочку на маленький бархатный диванчик. При этом она не упустила шанс очередной раз посмотреть на себя в зеркало и незаметными легкими движениями подправить макияж. Роберт, все это время боровшийся с желанием посмотреть на нее, поднял, наконец, глаза. На губах заиграла легкая мечтательная улыбка. Глаза его были чуть прищурены, но от этого не стали менее обворожительными. Именно поэтому он старался не смотреть на Кристен весь вечер. Он понимал, что если остановит на ней свой взгляд, то больше не сможет оторваться. Так было всегда, с того момента как он встретил ее на кастинге.

Но девушка, казалось, упорно не хотела замечать столь пристальное внимание со стороны Роберта. Она не спеша прошла в кухню, достала из огромного холодильника с зеркальной поверхностью графин, наполовину наполненный апельсиновым соком и налила ярко оранжевую жидкость в высокий стакан, на стенках которого тут же появилась испарина.


– Будешь? – лениво растягивая звуки, спросила она, даже не посмотрев в сторону парня.


Роб не ответил, а лишь отрицательно покачал головой. Не услышав положительного ответа на свой вопрос, она спрятала графин с соком обратно в холодильник. Взяв стакан, Кристен, наконец, повернулась и направилась к Робу. На ходу она сделала несколько глотков из стакана, поэтому, когда она подошла к Робу и подняла к нему лицо, губы ее были влажные от сока и блестели в свете ламп. Роб нервно сглотнул и его губы на мгновение сжались. Он смотрел на нее до боли в глазах, ее лицо то расплывалось перед его взглядом, то снова становилось резким и отчетливым. Он чувствовал, что если не моргнет сейчас, то глаза взорвутся, жжение становилось просто нестерпимым. Кристен приподнялась на цыпочки и легонько дотронулась губами до его подбородка. Выражение ее лица сейчас напоминало недавно отснятый кадр из фильма. Со слов режиссера она знала, какое действие произведет ее взгляд на Роба, который сейчас был всего лишь зрителем ее личной постановки. Она наслаждалась реакцией парня. Воздух взорвался где-то по пути между его горлом и легкими, когда она провела кончиками пальцев от запястья до локтя. Она улыбнулась своим мыслям, взяла его ладонь в свою и легонько потянула за собой, направляясь в спальню.


Роб с силой вдохнул воздух, в котором витал аромат ее духов. Глаза его непроизвольно закрылись, и в памяти встал образ из недавно отснятой сцены, где он должен был сыграть сгорающего от жажды вампира, не смеющего прикоснуться к ней, боясь сделать ей больно. Похоже, сцены из этого фильма будут преследовать его еще очень долго. Его врожденный актерский талант не давал ему возможности играть роль, не вживаясь в нее на сто процентов. И сейчас ему все еще казалось, что она – это то, что дает ему силы жить. Он медленно следовал по следу ее запаха, даже не глядя, куда идет. В его ушах звучал им же написанный саундтрек. Все было так, словно они снова на съемочной площадке, и вот-вот должно прозвучать: «Снято!!!» Но эта сцена никак не заканчивалась. Когда Роб снова открыл глаза, они были уже в спальне. В окно сквозь густые ветви деревьев пробивался яркий лунный свет. Робу казалось, что свет слепит его настолько, что даже через закрытые веки глаза жжет огнем. Он почувствовал легкое прикосновение ее теплых мягких губ к своей щеке. Следующее прикосновение было уже к его губам. Он понимал, что если не прекратить это сейчас, то он так и не сделает то, на что решился еще несколько дней назад. Именно в эту минуту его актерский талант помог ему справиться с нахлынувшими на него чувствами, и он осторожно, но уверенно взял ее за плечи и отодвинул от себя. Кристен лишь удивленно приподняла одну бровь и посмотрела ему в глаза.


Роб сделал глубокий вдох и на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями, которые, казалось, разлетелись как от взрыва и парили в его голове блестящими снежинками. Когда он заставил себя вернуться к действительности, девушка все еще удивленно смотрела на него. Он легонько подтолкнул ее к кровати и мягко сказал:


– Присядь, пожалуйста.


Она послушалась, все еще не отводя от него взгляд. Роб присел прямо перед ней, одно его колено коснулось мягкого коврового покрытия. Его тонкие пальцы опустились по ее рукам от плечей до ладоней. Он нехотя убрал правую руку от ее ладони и достал что–то из нагрудного кармана рубашки. В глазах Кристен удивление сменилось вначале паникой, потом раздражением. Но Роб не обратил на это внимания, так как просто не осмеливался взглянуть ей в глаза. Он нервно облизнул губы и поднял не нее глаза. Этот взгляд из-под бровей способен был вывести из равновесия любую девушку, но только не Кристен.
Она видела этот взгляд в течение нескольких месяцев. Зато она способна была заметить то, что блеснуло у него в руке. Это открытие заставило ее встрепенуться. КОЛЬЦО!


– Нет,– резко, может чуть более громко, чем сама того хотела, сказала она.


Роб растерянно моргнул. Он не понял точно, что произошло, но знал наверняка, что это конец. Сжав зубы, чтобы не закричать, он отвел глаза и медленно поднялся. Легкими шагами он подошел к окну и посмотрел на улицу. Кристен развернулась на кровати. Теперь одна ее нога, согнутая в колене лежала на мягком матрасе. Она немного наклонилась вперед, в сторону Роба, и оперлась левой рукой на кровать.


– Зачем это? – нервно спросила она. – Ты все портишь.


Звук ее голоса громом отозвался в его ушах. Что случилось с ее тихим, мягким голоском? Этот звук был совсем чужим. Он несколько раз моргнул, как будто прогоняя нежелательное видение, и немного повернул голову в сторону этого чужого для него голоса. Кольцо в его пальцах словно расплавлялось, обжигая кожу. Он сжал его в ладони, и острый камешек впился в кожу.


– Порчу? – прошипел он сквозь зубы.


– Да, – ответила Кристен и нервно закивала головой в знак согласия. – По-моему все отлично, и тут ты себе чего-то надумал.


– Надумал? – эхом отозвался его тихий голос.


Он резко развернулся, не веря в происходящее. Двумя большими шагами он пересек комнату и уже через мгновение навис над ней грозной скалой. Сдвинутые к переносице брови придавали его лицу устрашающий вид. Но и этот хищный взгляд не произвел на нее никакого впечатления. Она видела его уже десятки раз. Кристен с отвращением посмотрела на него и, пожав плечами, покачала головой.


– Ты псих.


Эти ее слова словно разорвали его изнутри. Он резко развернулся и быстрыми шагами пошел к двери. Злость на себя самого пожирала его изнутри. До него еще доносились звуки ее голоса: «Мне всего девятнадцать! Я не готова! Не готова!» Кричала она ему вслед.


Выскочив на улицу, он добежал до машины, запрыгнул в нее и уже через несколько секунд мчался по шоссе в темноту. Ветер трепал его волосы с бешеной силой, но он намеренно не поднимал крышу кабриолета. Так ему казалось, что ветер может унести все нежелательные мысли из его головы. А у него сейчас все мысли были нежелательные. Они были ему противны до омерзение. Он раскрутил громкость магнитолы до максимума, но даже такая громкость не могла заглушить голос Кристен, до сих пор стучавший в его мозгу, как отбойный молоток. Он настолько сильно вцепился пальцами в руль, что костяшки побелели и ныли. Но он не обращал на это внимания. Он не знал, как долго уже едет, казалось целую вечность. Но это ни на дюйм не отдалило его от этой катастрофы. И когда он это осознал, то понял, что бежать бесполезно. Ему никуда от этого не деться. Осознав это, он резко нажал на педаль тормоза и рванул руль вправо. Гравий под колесами отозвался жутким грохотом сходящей лавины. Машина резко дернулась и замерла. В то же мгновение двигатель затих. Чтобы не вылететь в лобовое стекло, Робу пришлось со всей силы упереться в руль прямыми руками. Несколько минут он так и сидел неподвижно, вжавшись спиной в кожаное сиденье. Затем его тело словно обмякло. Руки безжизненно упали на колени, голова откинулась на подголовник, веки опустились, словно налитые свинцом. Дыхание его постепенно восстановилось и стало не настолько глубоким. Сердце начало биться спокойней и вскоре его стук перестал отдаваться в висках. Роб не заметил, как провалился куда–то в темноту. Остался только звук фортепиано. Больше ничего. Все звуки вселенной словно стерлись. Только четкие ноты, выскальзывающие из–под музыкальных пальцев виртуозного пианиста.


Глава 2.


Роб открыл глаза и тут же зажмурился от яркого солнца. Он не сразу сообразил, где находится. Он потер глаза и несколько раз моргнул, прогоняя сон. Еще раз сильно зажмурился, и тут воспоминания прошлой ночи ворвались в его сознание. Он попытался загнать их как можно дальше. Через несколько минут ему удалось, наконец, овладеть собой. Он повернул ключ в замке зажигания и двигатель послушно заурчал. Глянув в левое зеркало и убедившись, что трасса пуста, он резко крутанул руль влево, и машина практически развернулась на месте. Мгновенно выровняв колеса, как только машина развернулась в нужную ему сторону, Роб помчался по шоссе. Он смотрел по сторонам, пытаясь понять, где он оказался. Но пока местность была абсолютно не знакома ему. Минут через двадцать он, наконец, увидел указатель на город, до которого было тридцать миль.


Уже через пол часа он припарковал машину возле дома и зашел внутрь. Дом сегодня казался еще менее пустым, чем обычно. Ни единого звука, ни одного яркого пятна на фоне светло серой обстановки. Он зашел в кухню и достал из холодильника бутылку пива. Откупорив ее, он с жадностью опустошил ее за несколько больших глотков. Достал вторую и тут же выпил и ее. Запустив руку в волосы, внутренней стороной ладони он с силой надавил на висок. Это тут же отозвалось тупой болью в голове. Резким движением Роб с силой швырнул пустую бутылку и та, ударившись о стену, разлетелась на сотни мелких светло-зеленых осколков. Он посмотрел на блестящее стекло, разбросанное по мраморному, белоснежному полу. Такими же были сейчас его чувства: разбитые на сотни мелких блестящих осколков, вонзающихся в душу.
Он печально улыбнулся своим мыслям и покачал головой.


– Я почти поэт.


Собственный голос прозвучал как будто издалека. В надежде, что холодная вода поможет хоть немного, он поднялся наверх и пошел в душ. Несколько минут он стоял под струями прохладной воды, уперев руки в стену и опустив голову вниз.
Глаза его были закрыты. Вода стекала по волосам, ненадолго задерживаясь на ресницах, и потоками падала вниз. Он не помнил, сколько он был в душе. От невеселых мыслей его отвлек пронзительный звонок телефона. Даже не потрудившись накинуть полотенце, Роб выскочил из ванной и побежал к тумбочке возле кровати, где стоял телефон, оставляя за собой на полу мокрые следы.


– Да,– почти закричал он, схватив трубку.


Он знал, что Кристен не позвонит, но маленький огонек надежды зрел где-то внизу живота, медленно поднимаясь наверх.


– Я тебя не разбудил?


Плечи Роба поникли, и он устало опустился на пол, опершись спиной о кровать.


– Том,– то ли сказал, то ли спросил Роб.


– А ты ожидал кого-то другого? – насмешливо спросил Том. – Ну, извини, брат. Это всего
лишь я.


– Привет, – безо всякой интонации сказал Роберт.


– Ну, как прошла вечеринка? – в голосе Тома послышались нотки иронии. – По голосу слышу, что неплохо.


В ответ Роб лишь промычал что-то нечленораздельное.


– Может мне приехать с парочкой пивка? Чтобы поправить твое здоровье, – ирония в трубке
сменилась откровенным смехом.


– Боюсь мне сейчас нужно что-то покрепче, – все так же без каких–либо эмоций сказал Роб.


– Понял, сейчас буду.


В трубке послышались короткие гудки, и Роб вернул ее на телефон. Он провел внутренней стороной ладони по лицу, стирая стекающие с волос капли воды.


Когда через двадцать минут раздался звонок в дверь, Роб уже натянул линялые джинсы. Идя открывать дверь, он все еще тер мокрые волосы полотенцем, которое потом оставил висеть на шее. Открыв дверь, он даже не глянул на Тома, а развернулся и пошел в кухню. Он сел на высокий барный стул, стоявший у стойки и уперев локти в столешницу, опустил голову на сомкнутые замком ладони.


– Эээ, брат, похоже, ты повеселился намного лучше, чем следовало.


Том засмеялся и, потрепав Роба за влажные волосы, с громким стуком опустил перед ним бутылку виски. По-хозяйски Том достал из ближайшего шкафчика два невысоких стакана и с таким же стуком поставил их рядом с бутылкой. Роб никак не реагировал, пока Том не наполнил стаканы. А потом в один приход осушил один из них и взялся за другой.


– Полегче, – предупредил Том. – Как бы хуже не было.


В ответ на это Роб лишь покачал головой. Затем он впервые за это время посмотрел на Тома.


– Ух, ты, – воскликнул Том. – Ты что, еще в образе?


Он как-то странно хихикнул. Роб удивленно поднял одну бровь и чуть шмыгнул носом.


– У тебя даже в фильме глаза не были такими вампирскими, – засмеялся Том. – Сколько ты вчера выпил?


Роб отрицательно покачал головой и отхлебнул немного из стакана. Только сейчас он почувствовал, как виски обжигает внутренности.


– В смысле, ты не помнишь? – переспросил Том, не зная как правильно истолковать жест Роберта.


– В смысле, нисколько, – проворчал Роберт и снова шмыгнул носом.


– Не понял?


– Я не пил вчера, – сквозь зубы процедил Роберт.


Том нахмурился, ничего не понимая.


– Тогда что?..


Роб сделал глубокий вдох, открыв при этом рот, как будто собирался что–то сказать, но тут же снова сцепил зубы и вытолкнул воздух через нос. Он сделал еще один небольшой глоток и поморщился, настолько неприятным был для него вкус. Он вообще кроме пива не пил ничего алкогольного. Том тоже сделал небольшой глоток. Они сидели молча несколько минут. Том понял, что произошло что–что, что выбило Роба из колеи. А, зная характер друга, он понимал, что Робу необходимо собрать мысли в кучу, чтобы членораздельно объяснить суть случившегося. Том не собирался сейчас подгонять Роба, и лишь подлил ему в стакан немного виски, когда жидкости осталось совсем мало.


Вдруг Роб как будто очнулся ото сна и закрутил головой вокруг себя. Он резко вскочил и, перескакивая через две ступеньки, побежал на второй этаж. Том приподнялся и, перегнувшись через стойку, растерянно посмотрел вслед Робу. Когда тот скрылся из виду, Том тряхнул головой, понимая, что ничего не понимает. Спальня Роба была как раз над кухней, и Том слышал его мечущиеся шаги. Вдруг шаги затихли, и Том настороженно поднял глаза наверх.


«Еще немного и пойду спасать», – подумал Том, решив, что Роб отключился от выпитого виски.


Но нет. Через пару минут Том услышал шлепающие звуки – Роберт босиком быстро спускался по полированным ступенькам. Роб опять уселся на стул, и, левой рукой подняв стакан, поднес его к губам. Правая рука была сжата в кулак. Делая глоток, Роб смотрел поверх стакана на сжатую ладонь с каким-то непонятным чувством, как будто там было что-то противное или страшное. Том удивленно следил за взглядом друга. Роб медленно разжал руку. На его ладони лежало маленькое золотое колечко с прозрачным блестящим бриллиантом в окружении маленьких золотых лепестков.


– Ого, – воскликнул Том и задохнулся от резкого приступа истерического смеха. – Это мне?


– Дурак, – только и смог произнести Роб.


Том замолчал так же резко, как и засмеялся. Да, Роб явно был не в себе. Обычно чувство
юмора его не подводило даже в самых трудных ситуациях.


– Извини, – тихо сказал Том.


– Я купил его Кристен, – тихо сказал Роб, не отрывая взгляда от кольца.


– И?..


– Она сказала, что я псих, еще до того как я успел что-то сказать или тем более подарить
ей кольцо.


– Ни фига себе, – только и смог выдавить Том.


Разговора дальше не последовало. Том все понял и не стал добивать друга лишними расспросами. Они просидели в тишине несколько часов. Допив виски, Том достал из холодильника пиво, и они продолжили молча пить. Том думал только об одном: ну почему он не посоветовался со мной. Он молча наблюдал за тем, как развивались отношения Роба и Кристен с самого их знакомства еще полтора года назад на кастинге первого из четырех планируемых фильмов. Как только они оказались рядом, все сразу поняли, что они – идеальная пара. Красавчик-вампир с хищным взглядом и наивный человеческий детеныш с теплыми карими глазами. Затем по несколько месяцев они все время были вместе, вживаясь в роли, репетируя, затем снимаясь. Вчера закончились съемки третей части, в которой Эдвард Каллен сделал предложение Белле Свон и она приняла его. Предстоял еще один фильм, самый откровенный из всего цикла. Наконец-то герои поженятся, у них будет настоящая семья, ребенок. Том слишком хорошо знал Роба, чтобы понять, чем может закончиться этот служебный роман. Его друг слишком быстро и надолго вживался в те роли, которые играл, и потом ему требовалась хорошая встряска, чтобы выйти из образа. Именно таким сильным и оказался образ вампира Эдварда Каллена. Ему просто необходимо было полюбить Кристен так же сильно, как его герой любил Беллу. И Робу это с легкостью удалось. Кристен стала частью его самого, его воздухом, без которого ему не жить. Так же как не мог жить Эдвард без запаха крови Беллы.


Том и сам был актером, поэтому понимал, насколько ценно это качество Роба. Но он также понимал, что друг отдавался этому всецело, с головой погружаясь в роль. Для него не существовало понятия «войти в образ». Для него существовало понятие «жить образом». Может, именно благодаря этому он был настолько силен в своей профессии. Но Том понимал, что рано или поздно, это может закончиться не очень благополучно. Так и получилось. Том видел, что перед ним сейчас сидит не Роберт Паттинсон, а Эдвард Каллен, лишившийся смысла своей вампирской жизни. К сожалению, Тому ничего не оставалось, кроме как сидеть и молча наблюдать за терзаниями самого близкого друга. Зная характер Роба, он был уверен, что только время может помочь, как ни банально это звучит. Возможно, новая роль выведет его из этого состояния. Возможно, он проснется завтра после этой жесткой попойки и помет все сам. Но Тому оставалось только быть рядом и следить, чтобы Роб не наделал каких-либо глупостей.


НЕТ, Том не боялся за физическое состояние Роба. Этот человек любил жизнь слишком сильно, чтобы самостоятельно ее потерять. Но то, что он мог продолжать добиваться Кристен, любыми мыслимыми и немыслимыми способами – в этом он был практически уверен. Пока что Роб выглядел довольно смирным. Просто сидел у себя в кухне и уже несколько часов подряд, не отрываясь, смотрел на кольцо, которая не приняла его «Белла».


Когда были выпиты все запасы пива из холодильника Роба, Том понял, что теперь это тело надо как-то дотащить до кровати. Учитывая состояние Роба и небольшую, но все же разницу в росте и весе, это было не так и просто. Но чего не сделаешь ради друга. Кое-как взвалив друга себе на спину, Том, кряхтя и спотыкаясь, доволок его до дивана в соседней комнате. Тот даже не проснулся.


На следующий день картина повторилась. Разница состояла лишь в том, что пили они, сидя в комнате. Так что второй раз Тому не пришлось даже напрягаться. Когда Роб отключился, он просто повалился на бок и громко захрапел. Тома это немного насмешило, но он подумал, что не очень хорошо смеяться, когда друг так… плохо себя чувствует.


3


Роберт попытался открыть глаза и тут же почувствовал, что просто не в состоянии этого сделать. Веки были словно свинцовые. Он попытался подняться с дивана, но ноги его явно отказывались слушаться, и он рухнул, как подкошенный на пол. Том, разбуженный этим грохотом, подскочил в кресле, в котором спал уже вторую ночь подряд. Все тело ломило, но он понимал, что Роберту сейчас гораздо хуже. И тут раздался телефонный звонок. От этого пронзительного звука Робу стало по-настоящему больно. Словно в голове зазвонили десятки колоколов. Он перекатился на спину и, схватившись обеими руками за голову, закричал:


– Громко!!!


– Знаю, брат, потерпи, – прохрипел Том и, спотыкаясь, добежал до стола, на котором стоял аппарат.


Резко сорвав с него трубку, Том поднес ее к уху:


– Алло.


В трубке послышался легкий шорох.


– Алло, – повторил Том. – Кто это?


– Роб? – несмело спросила Алиса Бэкс.


– Он спит, – резко ответил Том. – Что ему передать, когда проспится?


После секундного молчания Алиса сказала:


– Передай, что час назад он должен был быть в студии.


– Какая студия? – занервничал Том.


– У него озвучка, – пояснила Алиса.


– Он сегодня не сможет, – поспешил сказать Том, тут же придумывая уважительную причину, по которой Роб срывал сроки по озвучке. – Он заболел, сорвал голос. – Не моргнув глазом, соврал он.


– Правда? – неуверенно спросила Алиса.


– Правдивее некуда, – так же неуверенно ответил Том, косясь на лежащего на полу Роберта. Тот, казалось, опять заснул.


– Ладно, я скажу на студии, – сказала девушка, хотя и не поверила во внезапную болезнь Роберта. – Думаю, сегодня можно обойтись без него.


Она немного помолчала, но когда Том уже хотел поблагодарить ее и повесить трубку, строго сказала:


– Надеюсь, до завтра он выздоровеет.


– Конечно, – сказал Том, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более убедительно.
Том повесил трубку и растерянно посмотрел на тело, лежащее на полу возле дивана.


– Да, брат, – покачав головой, сказал он. – Похоже, лекарство оказалось сильнодействующим.


Он почесал нос и усмехнулся, стараясь что-нибудь придумать. Идея оттащить Роба в душ, чтобы холодная вода привела его в чувство, не выглядела настолько привлекательной, чтобы попытаться осуществить ее. Все три ванные комнаты были на втором этаже. Тому казалось это расстояние непреодолимым. С другой стороны, можно было бы дать ему проспаться, но вид Роберта, валяющегося на полу, вызывал в Томе жалость. Тут в его голове промелькнула одна мысль. Можно было бы позвать Кела, партнера Роба по последнему фильму. Они, кажется, сдружились за время съемок.


Но Том тут же отбросил эту мысль. Конечно, Кэл был сильным физически и без труда смог бы затянуть Роба хоть на крышу. Но не было уверенности в том, что в будущем подколки Кела не будут доставлять неприятности. Роб перевернулся на бок и подложил под голову согнутую в локте руку. При этом он немного поморщился. Было понятно, что даже сон не спасает его от последствий последних двух дней. Да и сам Том чувствовал себя не намного лучше. Он еще раз глянул на друга, и, решив, что еще пара минут лежания на полу ничего не изменит, пошел на кухню. Открыв холодильник, Том осмотрел полки сверху вниз, затем снизу вверх. А какой толк? Холодильник был практически пуст. Все запасы пива, хранившегося тут обычно в невероятных количествах, были исчерпаны. Из продуктов был только лоток сырых яиц, которые Роберт мог поглощать в любых количествах. Идеальный завтрак Роба – яичница из трех, а лучше пяти яиц. Том захлопнул дверцу холодильника и осмотрелся. Взгляд его наткнулся на кофеварку.


– Точно, – сказал Том сам себе и принялся готовить кофе.


К счастью, он слишком часто бывал здесь, поэтому прекрасно знал, где находится кофе, чашки и все, что могло сейчас понадобиться. Через несколько минут кухню наполнил сильный аромат хорошего кофе, еще одна слабость Роберта. Том нахмурился, подумав, что возможно кофе будет немного крепкий, но, вспомнив состояние друга, отогнал от себя эту назойливую, словно муха, мысль. Он наполнил до краев заранее приготовленную чашку, которая больше походило на небольшое детское ведерко. Кофе был настолько крепкий, что казался густым. Сначала Том хотел положить сахар, зная, что Роберт предпочитает кофе с сахаром, но потом передумал. Возможно, так он подействует более отрезвляюще.


Когда он вернулся в комнату с чашкой в руке, Роб уже лежал на другом боку, подтянув колени к груди. Том присел рядом с ним, поставив чашку на журнальный столик с круглой, стеклянной столешницей. Тронув Роба за плечо, Том ожидал хоть какой-то реакции. Но ее не последовало. Сквозь сон Роб только шмыгнул носом. Том несильно потряс друга за плечо. Ничего.


– Черт, – выругался он, не зная, что делать.


Не может же он влить горячий кофе прямо в горло спящему Робу. Нахмурив брови, Том задумался. Вдруг его осенила одна мысль. Он достал мобильный и набрал какой-то номер. Том улыбнулся, надеясь, что друг простит его за столь жесткие меры. У него просто нет выхода. И тут тишина взорвалась резким громким телефонным звонком. Реакция Роба на этот пронзительный звук была такой же, как и в прошлый раз. Роб перевернулся на спину, и попытался закрыть уши руками, чтобы хоть как-то уменьшить громкость. Том с жалостью посмотрел на друга и нажал на телефоне отмену вызова. Аппарат в комнате затих. Не теряя времени, пока Роб опять не отключился, Том потрепал его по руке.


– Брат, поднимайся, – негромко сказал он, и попробовал подтянуть Роба за руку.


Ему показалось, что тот пытается пошевелиться, но тело совершенно не слушалось его. С огромным трудом Тому удалось хотя бы поднять Роба в вертикальное положение и посадить, пусть и не на диван, а на пол. Все же лучше, чем пытаться напоить горячим кофе лежащего в отключке. Пока Том отвернулся, чтобы взять со стола чашку, Роб опять чуть не рухнул, но уперся выпрямленной рукой в пол. Другую руку он попытался положить на согнутую в колене ногу, но она упорно не хотела держаться и все время падала. Махнув кончиками пальцев, он решил оставить эту затею, слишком много телодвижений за последние несколько минут. Голова его безжизненно повисла вниз. Том аккуратно приподнял его за подбородок и поднес чашку с кофе к губам.


– Давай, брат, выпей, – уговаривал он. – Пару глотков.


Роберт попытался открыть глаза, но у него не получилось. Тогда он приоткрыл рот, и Тому удалось влить немного обжигающе горячего напитка. Роб закашлялся и резко отвернулся.


– Слишком горячо, – сиплым голосом сказал он, и скривил обожженные губы.


Том попытался подуть на кофе, но понимал, что студить слишком долго.


– Давай еще чуть-чуть. Роб, один глоток.


Роберт приоткрыл рот, и опять горячая жидкость потекла по его губам.


Уже через несколько минут чашка была наполовину пуста, а Роб даже смог приоткрыть глаза. Он послушно взял чашку в руку и пытался пить сам. Том поддерживал чашку снизу, чтобы Роб не перевернул ее на себя.


Мысли Роберта начали немного проясняться, острая боль в висках переместилась к затылку. Допив кофе, он отдал чашку Тому и прищурился от яркого солнца, льющегося сквозь огромное витринное окно размером почти во всю стену.


– Какой сегодня день? – почти шепотом спросил Роберт.


– Четверг.


Брови Роба поползли вверх, глаза открылись настолько широко, насколько позволяли опухшие веки.


– Озвучка, – растерянно прошептал он.


– Я говорил с Алисой. Сказал, что ты заболел и у тебя сел голос. – Он усмехнулся и добавил: – Она, по-моему, не поверила, но обещала прикрыть тебя сегодня.


– Спасибо, брат, – он попытался похлопать Тома по плечу, но рука не слушалась.


– Да ладно, – отмахнулся Том, – я все понимаю.
Роб сделал глубокий вдох и тут же поморщился.


– Я воняю, – с отвращением сказал он, – мне надо в душ.


– Это точно, – крикнул Том, заходя в кухню и наливая еще чашку кофе.


По дороге в комнату Том сделал несколько небольших глотков. Кофе был действительно слишком крепким, горьким и противным. Но зато в голове сразу прояснилось. Он протянул чашку Робу, а сам опустился на диван. Несколько минут в комнате стояла тишина. Слышалось только сиплое дыхание Роберта. Как только чашка опустела, Роб поставил ее рядом с собой и, упираясь руками в пол, попытался подняться. После нескольких безуспешных попыток он повернулся к Тому:


– Поможешь?


– Давай, – ответил тот и поднялся с дивана.


После нескольких попыток Тому все же удалось поднять Роба и закинуть его руку себе на плечо. Волоча непослушные ноги, Роб постоянно спотыкался, ругаясь при этом.


– Ты очень много ешь, – проворчал Том.


– Я не ел, уже…, – Роб нахмурил брови, пытаясь вспомнить, когда он ел в последний раз, но понял, что это нереально. – Давно не ел, – только и ответил он.


– Но все равно о-о-очень тяжелый, – кряхтя, причитал Том.


По лестнице они поднимались долго, несколько раз Роб чуть не упал, но вовремя успевал хвататься за перила. Наконец они добрались до спальни Роба. Кроме джинсов и нижнего белья на нем ничего не было. Том толкнул его на кровать и кряхтя еле стянул с него узкие штаны.


– У тебя нет штанов посвободней? – скорее самому себе, нежели Робу жаловался он.


Затем Том, опять ругаясь в пол голоса, потащил Роба в душ. Поддерживая его плечом, чтобы тот не рухнул на кафель, Том открыл кран. На голову Роба сильным потоком хлынула холодная вода. Он попытался отодвинуться, изо всех сил уперев руки в стену, но Том не давал ему избежать отрезвляющего душа. Он схватил Роба сзади за шею и намеренно подставлял его голову под воду. Вода была почти ледяная, и тело Роба начало покалывать. Однако через несколько секунд он уже перестал сопротивляться и спокойно стоял, осознавая насколько ему становится легче. Мысли постепенно возвращались к действительности, головная боль уходила, гидромассаж делал свое дело.


– Нормально? – спросил Том, намеренно повысив голос, чтобы перекричать шум воды.
Роб кивнул в ответ.


Том слегка хлопнул ладонью по его плечу и, вытаскивая ногу из душевой кабинки, сказал:


– Давай дальше сам.


Выходя из ванной, он прихватил с собой висящее у двери полотенце и вытер им руки. Оглядев себя, он недовольно пробурчал что-то похожее на: «Вообще–то я предпочитаю теплый душ!»


Глава 4.


Когда Роб спустился вниз, на нем были только очередные слишком узкие джинсы. Хотя выглядел он намного лучше. Синяки под глазами почти сошли, лицо понемногу приобрело нормальный оттенок, в отличие от землисто–серого после двухдневной пьянки. В движениях чувствовалась присущая ему гибкость и пластика. Он уже не спотыкался и не поскальзывался на каждом шагу. Он подошел к холодильнику и открыл дверцу. Посмотрев на пустые полки несколько минут, он захлопнул холодильник. Подошел к раковине, набрал полный стакан воды из–под крана, выпил его на одном дыхание, повторил это снова. Том искоса глянул на него и усмехнулся.


– Так тебе и надо, – улыбаясь, сказал он.


– Ха–ха, – передразнил его интонацию Роб.


– Есть будешь?- спросил Том.


Роб скривился при мысли о еде и, отрицательно покачав головой, нервно сглотнул подступивший к горлу комок.


– Хочу пить, – сказал он, облизнув пересохшие губы.


– Извини, но есть только вода в кране.


– Сока хочу, – капризно сказал Роб.


– Пойдем, купим, – невозмутимо предложил Том.


– Не хочу никуда идти.


– Умирай от жажды, – пожав плечами, спокойно сказал Том.


Роб сделал глубокий вдох.


– Может, сам сходишь? Или закажем сюда? – неуверенно предложил он.


– Нет, – твердо ответил Том, и по его тону, Роберт понял, что уговорить его не удастся.


– Пойду, оденусь, – сказал Роб и с покорным видом направился в спальню.


На кухню он вернулся уже одетый. В дополнение к джинсам он натянул светло серую футболку и темно-синюю джинсовую рубашку. Том уже доедал яичницу – единственное, что он смог приготовить. Он, не спеша, встал из–за стойки и поставил тарелку в раковину. Не говоря ни слова, он вышел из кухни, жестом призывая Роба следовать за ним. Тот засунул кончики пальцев в карманы очередных узких джинсов и втянул голову в плечи. Сейчас он походил на провинившегося подростка, который ждет от родителей нагоняй.


Том решил, что ехать лучше в его джипе. Неподалеку от дома Роба был небольшой супермаркет. Именно там они обычно покупали пиво для своих частых вечерних посиделок. Там никогда не было фанаток, которые докучали бы просьбами дать автограф или сфотографироваться. Остановив машину на парковке, парни вылезли из джипа, надевая темные очки. Этот жест был уже настолько привычен для них. Оба, но в большей степени Роб, не любили, когда абсолютно незнакомые люди подходили и начинали рассказывать им о том, какие они замечательные.


Они медленно шли между рядами с продуктами. Том одной рукой толкал перед собой тележку. Другая его рука была засунута в карман джинсов. Роб молча шел рядом, глядя себе под ноги. Он усмехнулся, глядя сколько собрался купить Том. Тележка была уже наполовину полной.


– Ты все это съешь? – почесав небритый подбородок, спросил Роберт.


– Сомневаешься?


– А еще говорил, что я много ем, – усмехнулся Роб, и, взяв с полки жменю шоколадных батончиков, кинул их в тележку.


Это были их первые слова с того момента, как они покинули дом Роба. И пока что последние. До кассы они двигались молча. Молоденькая девушка по имени Молли, несомненно, смотрела экранизацию книги «Сумерки», и поэтому безоговорочно смогла узнать исполнителя главной роли, даже за его искусственной маской, созданной из темных очков и сутулой, робкой походки. Она мило улыбнулась молодому человеку и с придыханием сказала:


– Ты настолько обаятелен в роли вампира…, – она не закончила предложение, потому что Роб резко развернулся и направился к выходу.


Девушка застыла в недоумении. Когда она удивленно посмотрела на Тома, тот лишь пожал плечами, оставил деньги за купленный товар, и, схватив под мышки пакеты с покупками, бросился вслед за Робом. Догнал он его лишь на парковке. Роб стоял, прислонившись спиной к машине и глядя себе под ноги. Том отключил сигнализации и положил пакеты с продуктами на заднее сиденье джипа. Роб не шевелился. Даже когда Том открыл дверь возле водительского сиденья, он также неподвижно стоял. Том поставил одну ногу в машину и положил правую руку на крышу. Черный металл нагрелся на ярком солнце, и Том ощутил легкое жжение через тонкую ткань рубашки.


– Да ладно тебе, – снисходительно сказал Том. – Девушка ничего не имела в виду.


Роб резко развернулся, с силой стукнул раскрытой ладонью по крыше машины и со злобой в голосе рявкнул:


– Они все ничего не имеют в виду. ВСЕ…


С этими словами он сорвал с лица очки, швырнул их на землю и снова развернулся спиной к машине. Быстро оглядев парковку, он заметил компанию из четырех девушек, которые заискивающе улыбались, поглядывая в его сторону. Широко улыбнувшись и раскинув руки в стороны, он большими шагами направился в сторону девушек. Заметив это, они быстро переглянулись, подталкивая друг друга локтями и что-то еле слышно говоря. Оказавшись с ними на расстоянии вытянутой руки, он сделал элегантный поклон времен девятнадцатого столетия. Левую руку он завел за спину, чуть отставил одну ногу назад и, немного наклонившись в их сторону, протянул правую руку одной из девушек. Она непроизвольно вложила свою маленькую ладошку в его ладонь и смущенно улыбнулась. Невероятно грациозным движением он поднес ее руку к своему лицу, коснулся губами тыльной стороны ее ладони и, глядя ей прямо в глаза, изобразил обольстительную улыбку. Чуть наклонив голову в сторону и глядя на нее из-под черных бровей, он вдруг обнажил два ряда стиснутых белоснежных зубов. Изгиб его чувственных губ напоминал сейчас звериный оскал. Несколько мгновений он не шевелился, а потом вдруг резко подался вперед и издал громкое разъяренное рычание, схватив ее железной хваткой за запястье. Девушки истерично завизжали и кинулись бежать. Роб устало посмотрел им вслед. Он снова стал самим собой, но в его взгляде было нечто отчужденное.


За спиной он услышал громкий топот.


– Успокойся, Роб.


Том схватил его за плечи, заставил развернуться и толкнул в направлении припаркованного джипа.


– Садись, – крикнул Том и сел на водительское сиденье.


Уже через несколько секунд джип сорвался с места, издавая жуткий скрежет резины об асфальт. Какое-то время они ехали молча. Том лишь ухмылялся, поглядывая на Роба.


– Хорошие очки… были, – сказал вдруг он.


Роб ничего не ответил, отвернулся и стал смотреть в окно. Мимо пролетали дома и деревья, случайные прохожие прогуливались по тенистым аллеям. Обычно днем улицы в этом районе пустовали. Сегодняшний день не был исключением. Роб смотрел безо всякого интереса. И вдруг его взгляд выдернул из общей картины молодую пару. Они медленно шли по тротуару, взявшись за руки. Парень с нежностью смотрел на светловолосую девушку, а она под его взглядом стеснительно отводила глаза. На вид они были не старше 15 лет, но Робу показалось, что они уже тесно связаны друг с другом невидимыми нитями только еще зарождающихся юношеских чувств. Положив локоть на опущенное стекло, Роб уткнулся носом в тыльную сторону ладони. Чуть улыбаясь своим мыслям, он все еще смотрел на влюбленную парочку и думал о том, что было бы, если бы на месте этого парня оказался он. Но не сейчас, а лет восемь назад, когда он еще не был известным актером, когда его вообще не замечали, пока он сам не обращал на себя внимание окружающих. Смотрела бы на него эта милая девочка с таким же обожанием? Тут парень наклонился и поцеловал ее. Как раз в этот момент машина поравнялась с ними и проехала дальше. Роб даже высунул голову из открытого окна, чтобы не упустить их из виду.


Том боковым зрением заметил, что Роберт подался в сторону открытого окна и автоматически схватил его за рубашку на плече.


– Ты чего? – резко повернувшись спросил Роб.


– А ты чего?! Хочешь без головы остаться?


– Я просто смотрел, – ответил Роб и снова принял скучающе–романтический вид.


Глава 5.


Когда Роберт проснулся на следующее утро, было еще очень рано. В студии надо быть только через три часа, поэтому он не спешил подниматься с кровати. Лениво потянувшись, он уперся ладонями в массивную спинку дубовой кровати прямо над головой. Он несколько раз моргнул, прогоняя остатки сна и плену с глаз. Сегодня он чувствовал себя очень хорошо. Он подумал о том, сколько же он проспал? Повернув голову вправо, он сосредоточил взгляд на больших ярко-зеленых цифрах электронного будильника. Было пять утра. Том ушел вчера чуть позже четырех часов дня. Сразу после его ухода Роб принял душ и завалился в постель. Какое-то время он лежал без сна, думая о событиях последних нескольких дней. Он удивился, когда понял, что Том ни разу не заговорил с ним о Кристен, с того момента, как Роб показал ему кольцо и сказал, что она отвергла его предложение, даже не услышав его. Наверное, он чувствовал благодарность к Тому за то, что тот ни разу не поднял эту тему. Роб понимал, что стоило ему заговорить о ней, и эмоции нахлынули бы с новой силой. А так Том отвлекал его музыкой, обсуждением новой роли, на которую его совсем недавно утвердили. Перед уходом Том отметил, что Роб улыбается, и поэтому спокойно пошел домой. Том понял, что критическая точка позади и теперь Роб не станет совершать необдуманных поступков. Он для них слишком нерешителен, кроме случаев, когда он не совсем трезвый. Но Том знал, что один Роб ни за что не будет пить, даже пиво. Это было не в его характере. Скорее всего, сразу после его ухода он ляжет спать и проспит до самого утра. Так как усталость, накопившаяся за время съемок, все же даст о себе знать.


Немного повалявшись в кровати, Роб, наконец, решил, что пора вставать. Натянув джинсы, он застегнул три пуговицы. На остальные три его терпения не хватило, и он подумал, что застежка-молния нравится ему больше. Зайдя в ванную, он открыл кран в умывальнике и умылся. Положив руки на края умывальника, Роб поднял голову и посмотрел на свое отражение. То, что он увидел, не сильно обрадовало его. Он поморщился, глядя на заспанные глаза, темно рыжую трехдневную щетину и творческий беспорядок на голове. Прищурив глаза, он провел несколько раз влажным ладонями по жестким волосам, но так стало еще хуже. Поэтому он вздохнул, махнул рукой на свое отражение и взлохматил волосы.


Спускаться по ступенькам ему было лень, поэтому он сел на перила, и за секунду съехал вниз. Оказавшись в кухне, он тут же направился к холодильнику и достал оттуда литровый пластиковый бутыль с апельсиновым соком. Открутив крышку, он даже не потрудился налить сок в стакан, а сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка. Поставив бутыль на стол рядом с холодильником, тыльной стороной ладони он вытер влажные от сока губы, а затем небрежным движением вытер ладонь о джинсы. Почесав заросший щетиной подбородок, он подумал, что неплохо бы побриться, но подумав еще мгновение, решил, что не станет этого делать. Лень.


В желудке у него заурчало. Он посмотрел на свой живот и шлепнул по нему ладонью:


– Что, жрать хочешь? – и обреченно вздохнув, погладил живот со словами: – Так и быть, покормлю.


Минут через десять он уже лениво ковырялся вилкой в тарелке, размазывая слабо прожаренный желток. Ему нравилось смотреть, как ярко желтое пятно растекается по белку неопределенной формы. Подперев голову левой рукой, он неторопливо доел. Поставив очередную грязную тарелку в раковину, он подумал, что неплохо было бы помыть посуду, но, махнув рукой, решил, что сейчас ему лень. Шаркая босыми ногами по гладкому полу, он прошел в комнату и ступил на ковровое покрытие с большим мягким ворсом. Ноги его ступали словно по мягкому белому снегу, который почему–то был очень теплый. Он медленно подошел к блестящему роялю, черный цвет которого резко контрастировал с бело-серой обстановкой комнаты. Крышка рояля была открыта, и он легонько нажал на клавишу указательным пальцем правой руки. Левая его рука была засунута в карман. Удовлетворенный мягким звуком, он нажал на следующую клавишу, потом еще и еще. Теперь уже несколькими пальцами он сыграл кусочек гаммы до-мажор. Улыбнувшись, он прислушался к звукам, выскакивающим из-под его руки. Сев за рояль, он улыбнулся и, скрестив пальцы, чуть вывернул ладони. Потом несколько раз сжал и разжал пальцы и взял аккорд. Удовлетворенный звучанием, он взял еще один аккорд. И в следующую минуту вся комната уже заполнилась изящной мелодией. Пальцы, еле дотрагиваясь до блестящей поверхности клавиш, быстро двигались, оставляя за собой четкие правильные ноты. Правая нога Роба то и дело нажимала на педаль рояля, что придавало звукам яркости и продолжительности. Его плечи едва заметно наклонялись вперед, а потом так же легко двигались назад. Но вот, дрожа в воздухе, затихла последняя нота. На губах Роба играла загадочная улыбка, глаза были прищурены, руки чуть приподняты над клавишами. Вот что на самом деле приносило ему нескончаемое удовлетворение. Музыка. Он мог играть часами и никогда не уставал при этом. Иногда он играл классику, иногда он придумывал свои мелодии. Но все, что он играл – было романтическое, иногда немного грустное, иногда задумчивое. Он не любил резкие и громкие произведения. Он наслаждался мягким звучанием, ласкавшим идеальный слух.


Вот теперь он почувствовал, что готов к работе. Настроение стало хорошим, на душе легко, жизнь прекрасна, несмотря на все ее подножки и выбрыки. Он поднялся наверх, быстро принял душ, оделся и, взяв с крючка возле входной двери ключи от машины, поехал на студию. При этом он так и не сбрил рыжеватую щетину, и даже не подумал причесать взлохмаченные после душа волосы.


До студии он добрался довольно быстро. Звукорежиссер с ассистентами были уже на месте. Но из актеров, которые должны были сегодня принимать участие в озвучке, Роб приехал первым. Он приветливо поздоровался со всеми присутствующими и расслабленно сел на диване, следя за подготовительным процессом. Все, что делали работники студии, было уже довольно привычным процессом для Роба и он просто наблюдал, насколько отточены все их действия. Каждый четко знал свое предназначение и выполнял свой этап работы. Они готовили студию, отлаживали микрофоны, расставляли подставки с текстом, проверяли звук. Начало озвучивания сегодня было назначено на восемь часов, но это касалось только актеров. Работа в студии началась еще в половине седьмого, Роб приехал в начале восьмого, а в семь сорок прибыл Чарли Томпсон. Увидев Роба, он скептически ухмыльнулся и ворчливо проговорил:


– Неужели нас почтил своим присутствием САМ… – он не договорил, а только протянул указательный палец чуть вверх, намекая на кого-то очень могущественного.


Роб смущенно опустил глаза и, обхватив правое колено руками, подтянул его к груди.


– Извини, Чарли, я вчера не мог.


– Ну да, – покачал головой Чарли и отвернулся от парня.


Работа продолжилась обсуждением результатов вчерашнего дня. Из их разговоров Роберт понял, что из–за его отсутствия пришлось вызывать на студию других актеров, что вызвало определенные трудности, так как большинство из них были заняты и в других проектах. Но зато почти все роли второго плана были озвучены. Сегодня Чарли планировал по максимуму озвучить Эдварда и Беллу в их совместных сценах. В принципе, сцен для озвучивания было не очень много, так как основные диалоги писались в процессе съемок. Но все же некоторые из них требовали доработки.


Чарли посмотрел на часы, висевшие на стене. Было ровно восемь. Студия была готова к работе, но Кристен еще не пришла. Откинув голову, Роб задремал под негромкий разговор Чарли со звукорежиссером и его ассистентами. Но как только Чарли сказал, что можно начинать, Роб тут же открыл глаза. Осмотревшись в поисках Кристен, Роб поднялся с дивана и подошел к Чарли.


– Ее еще нет, – ответил Чарли на невысказанный вопрос Роба. – Начнем с тебя. Ты же у нас штрафник.


Роб сунул руки в карманы и пошел за стеклянную перегородку, отделявшую саму студию записи от рабочего места звукорежиссера. Там уже были подготовлены два микрофона, с наушниками и стойками с текстами озвучиваемых сцен. Став возле ближнего микрофона, Роб одел наушники и кивком головы подтвердил свою готовность к работе. Он прекрасно помнил практически весь свой текст, поэтому редко подсматривал. Он четко попадал в свою артикуляцию, потому что почти досконально помнил, что и как он говорил на съемках. Треть работы, на которую было отведено больше двух часов, была закончена уже через час. Чарли в очередной раз убедился, что Роб – настоящий профессионал. Практически все диалоги были озвучены с первого дубля, без единой ошибки, выдерживая интонации и дыхание. Чарли был доволен, и даже опоздание Кристен не сильно огорчало его. Тем более что она предупредила, что приедет к 11 часам по личным причинам. Чарли, несмотря на всю строгость, был довольно лоялен к таким вещам. Он прекрасно понимал, что все, кто с ним работают – простые люди, со своими проблемами, которые надо иногда решать. И если это не срывало съемочный график, он всегда старался войти в положение и произвести необходимые изменения в съемочном процессе. Именно поэтому он не очень злился на Роба, который вчера не явился. Его рассердило то, что парень даже не соизволил его предупредить о своем отсутствии.


Постепенно они переходили от одной сцены к другой. Чарли был доволен тем, как продвигается работа. На лице его играла удовлетворительная улыбка. Наконец, осталась последняя сцена, которую необходимо было озвучить – когда Эдвард делает Белле предложение. Кристен все еще не пришла, поэтому Чарли предложил Робу немного отдохнуть, а сам занялся пересмотром озвученных сцен, чтобы еще раз убедится, что все в порядке.


– Я в кафетерий, – сказал Роб, направляясь к выходу.
Чарли кивнул, давая понять, что услышал его, и вдогонку крикнул:


– Возьми мне кофе… черный…


– Без сахара,– закончил Роб с легкой улыбкой.


Сколько раз он слышал эти слова за время съемок. Правда, до этого они были адресованы Алисе.


Кафетерий находился на первом этаже. Спустившись на лифте, Роберт прошел через наполненный солнечным светом холл и вошел в небольшое помещение. За стойкой сегодня работал молодой парень-бармен. Роберт подошел и положил на стойку руки.


– Два кофе. Один черный без сахара, второй черный с двойным сахаром, – сказал он и, не спеша, осмотрел зал.


Почти все столики были пусты. Но уже через час здесь не будет свободных мест. Он внимательно посмотрел на девушку, сидевшую за столиком у окна. Перед ней лежал большой кластер с фотографиями. Она внимательно рассматривала снимки разных размеров, отпивая маленькими глотками лате из высокого стакана. Она сидела почти спиной к Роберту, так что он не мог определить, сколько ей лет. Но про себя он отметил, что у нее очень красивые черные волосы, доходившие до середины спины и блестевшие на солнце. Несколько секунд он с улыбкой смотрел на нее, а когда бармен поставил на стойку два пластиковых стаканчика, повернулся к парню. Положив на стойку деньги, он вопросительно приподнял одну бровь:


– Где сахар?


Бармен усмехнулся и указал на правый стакан. Роб взял его в правую руку и сделал глоток. Взяв второй стакан в левую руку, он немного приподнял его, что предполагалось выглядеть как благодарность, и пошел к лифту. Вернувшись в студию, Роб отдал Чарли его кофе и хотел уже присесть на диван, когда увидел за стеклом Кристен. Она просматривала текст, аккуратно переворачивая листы. Волосы ее были собраны в хвост на затылке, и только несколько прядей свисали темно-каштановыми локонами по обеим сторонам лица. Легким движением она сняла со стойки наушники и, все еще глядя в текст, сказала:


– Я готова.


Затем она подняла голову и через стеклянную перегородку встретилась взглядом с теплыми глазами Роба. Она еле заметно кивнула ему в знак приветствия, и уголки ее губ чуть двинулись в стороны. Роб сделал глубокий вдох и отвел глаза. Он ожидал эту встречу, но не думал, что будет так тяжело совладать с охватившей его дрожью. Быстрыми шагами он пошел за перегородку к Кристен, на ходу поставив стакан с кофе на столик рядом с Чарли. Подойдя к микрофону, он взял наушники, но прежде, чем надеть их тихо сказал:


– Привет.


Кристен пару секунд смотрела ему в глаза, но не увидела там и тени той злости, которая была в них во время их последнего разговора.


– Привет, – ответила она и улыбнулась.


– Готовы? – спросил Джей Билсон, звукорежиссер.


И Роберт, и Кристен одновременно кивнули и сказали:


– Да.


– Сцена в спальне, – сказал Джей. – Начали.


С этими словами он нажал кнопку записи. На большом экране прямо перед актерами появилось изображение. Эдвард и Белла поднимаются по лестнице.


– Будет справедливо, если я тоже что–то подарю,– сказал Роб, глядя на экран.


Его слова полностью совпали с движениями его губ на экране.


– Просто прелесть, – ответила Кристин. – Спасибо.


В это время Роб сделал глубокий вдох и выдох, чтобы звук его дыхания был слышен в записи.
На экране Белла и Эдвард перешли в комнату.


– Тут и кровать есть, – с удивлением и восхищением в голосе сказала Кристен.


Белла знала, что в комнате Эдварда нет кровати, потому что он, как вампир, никогда не спит, и Кристен отлично передала в своем голосе удивление своей героини.


– Я подумал, на чем ты будешь спать, – продолжил Роб.


Кристен хмыкнула и с улыбкой сказала:


– Надувного матраса достаточно.


– А это чересчур?


– Нет, то, что нужно.


Сделав небольшую паузу, Кристен продолжила, следя движением своих губ на экране:


– Можно спросить?


– Что угодно.


– Брак – это твое условие, чтобы обратить меня, верно?


– Да, – сказал Роб, немного задержав дыхание, так чтобы в его голосе послышалось возбуждение, которое сейчас испытывал Эдвард. Затем Роб усмехнулся, когда Эдвард на экране улыбнулся Белле.


– Тогда у меня тоже есть условие, – почти шепотом произнесла Кристен.


– Все, что захочешь…, так и сделаю.


– Ты обещаешь?


– Да.


– Хорошо.


Последние несколько фраз актеры произнесли в полном соответствии с обстановкой на экране: герои до предела возбуждены, их лица настолько близко, что они ощущают дыхание друг друга. Их губы вот–вот коснутся…


Дальше последовал страстный поцелуй главных героев. Роб не моргая смотрел на себя, целующего Кристен. Он знал, что через мгновение его герой прервет поцелуй, назвав имя своей любимой. Роберт втянул воздух и на выдохе сказал:


– Крис, нет.


Этого Чарли просто не ожидал, особенно от Роба. Он даже не сразу понял, что актер произнес настоящее имя своей партнерши по фильму, вместо имени ее героини.


– Стоп, – сердито скомандовал он и когда Джей остановил запись, а изображение на экране замерло, накинулся на Роба. – Что с тобой? Ты что, спишь? Даже самый молодой актер на такое не способен.


Большим пальцем левой руки Роб потер переносицу. Затем запустил пальцы в волосы, но опустил руку, когда она наткнулась на наушники. Поджав губы, он смотрел в пол, изучая лежащие там провода. Кристен засунула руки в задние карманы обтягивающих джинсов и, покусывая нижнюю губу, отвернулась от Роба.


– Еще раз, начинаем с поцелуя, – сердито сказал Чарли, и снова на пульте загорелась лампочка «Запись».


С этого момента все пошло наперекосяк. Голос Роба дрожал, эмоции были совершенно не те, которые испытывал его экранный герой, он не попадал в артикуляцию.


Через пол часа тщетных попыток озвучить эту сцену, Чарли взорвался:


– Перерыв, – рявкнул он и почти упал на диван, откинув назад голову и закрыв глаза.
Роб с виноватым выражением лица вышел из стеклянной комнаты. В глазах его смешались разочарование и раздражение. Кристен вышла следом за ним и молча присела в кресло рядом с Джем.


– Что с тобой, Роб? – уже спокойным голосом спросил Чарли.


В ответ парень лишь пожал плечами. Его самого угнетало то, что он не мог справиться с волнением от присутствия Кристен. С волнением от того, что она была так близко от него, говорила дрожащим от возбуждения голосом, а он не мог коснуться ее, поцеловать. Что с ним? Этот вопрос он сам задал себе уже десятки раз за прошедшие полчаса. Но ответа нет.


– Я не могу, – резко ответил Роб и развернувшим быстрыми шагами вышел из студии.


Почти бегом он добрался до лифта и нажал кнопку вызова. Дыхание сбилось, и воздух застрял в легких как клубок спутанных ниток. Мысли путались, а перед глазами стояло лицо Кристен, такое светлое и чистое.


– Рано, – сказал он сам себе, – Слишком рано. Черт!!! – крикнул он и со всей силы стукнул
кулаком в стену как раз рядом с кнопкой вызова.


– Роб, – услышал он голос Кристен.


Парень обернулся и посмотрел на нее глазами полными отчаяния. Вот сейчас она подойдет к нему, обнимет за шею, привычным движением запустит свои тонкие пальцы в его волосы и, привстав на цыпочки, легонько коснется его подбородка губами. Он даже прикрыл глаза, чтобы ничто не спугнуло эту картинку. Он слышал ее шаги все отчетливее, но тут они затихли, а никакого нежного прикосновения, которое он ждал, не последовало.
Он открыл глаза и посмотрел на Кристен.


– Нам надо поговорить, – уверенно сказала она и вошла в открывшийся в этот момент лифт.


Проходя мимо Роба, она чуть задела его плечо. Он послушно вошел за ней в лифт и нажал на кнопку первого этажа. Он стоял, повернувшись к девушке спиной и глядя под ноги. В голове одна за другой мелькали фразы, которые он должен ей сказать. Это хорошо, что есть возможность обдумать предстоящий разговор. Он попробует убедить ее, что все можно оставить, как было. Он уже согласен был не спешить, подождать, сколько угодно подождать. Только бы она была рядом.


Лифт остановился на первом этаже и, когда двери открылись, он повернулся к Кристен боком и протянул одну руку чуть вперед, показывая, что пропускает ее вперед. Даже в таком состоянии он не мог пренебречь правилами хорошего тона, которые прививали ему с детства. Она слегка кивнула ему в благодарность и, выйдя из лифта, грациозной походкой направилась к выходу. Кристин слышала его шаги за своей спиной, но шла, не оборачиваясь и не дожидаясь, пока он догонит ее. Выйдя на улицу через большие стеклянные двери, она на секунду остановилась и оглянулась, думая, где можно поговорить. Справа от здания студии была большая парковка, почти вся заставленная машинами. Слева же находился небольшой сквер с красивыми коваными лавочками. Именно туда она и направилась. Роб последовал за ней.


Подойдя к одной из скамеек, он указала на нее пальцем и твердо сказала:


– Садись.


– Спасибо, я постою, – ответил он, глядя на нее из-под густых ресниц.


– Роб, сядь, – она еще больше повысила голос. – Я не могу нормально разговаривать, если мне приходится задирать голову, – чуть более спокойно объяснила она.


Сейчас это прозвучало как приказ. Роб сел, все еще не вынимая рук из карманов. Он откинулся на спинку скамейки и поднял голову так, чтобы видеть Кристин.


– Роб, что происходит?


– Ничего, – ответил он, пожав плечами.


– Ладно. Тогда объясни мне, что ты устроил два дня назад?


– А что?


– К чему был весь этот спектакль? – в голосе все отчетливее слышалось раздражение.


– Какой спектакль?


– С кольцом, – крикнула она и подалась немного вперед.


Роб вытянул одну ногу и с интересом принялся разглядывать свой кроссовок. И только по тому, как еле заметно раздувались его ноздри, было видно, что он нервничает.


– Забудь и все.


– Забудь? Это все, что ты можешь сказать?


На ее лице отразилось недоумение.


– Просто я решил, что хочу сделать тебе предложение, – сказал он довольно спокойно.


– И?.. – она посмотрела прямо ему в глаза.


– И ты мне отказала, – пожав плечами, ответил он.


– И ты не придумал ничего лучше, кроме как просто сбежать! – воскликнула она, разведя руки в стороны. – Ты не остался, не попытался поговорить. Просто сбежал… А теперь сидишь, как ни в чем не бывало.


– Все нормально.


– Нормально? – крикнула она. – Нормально так, что ты полчаса не можешь сказать три слова и не ошибиться. Вот как НОРМАЛЬНО!!!


– Потому, что я переживаю, черт возьми, – взорвался Роб, вскакивая на ноги.


Он зашел за спину Кристен, и, наклонившись к ее плечу, еле сдерживая злость, прошептал:


– Мне больно, понимаешь?


– А ты нет пробовал разговаривать для разнообразия? – ехидно спросила она, резко развернувшись к нему лицом.


– Я сейчас пробую, – растерянно сказал он.


– Ты не разговариваешь, – спокойным тоном сказала она. – Ты то молчишь, как будто это тебя не касается, то орешь. Это не разговор. – С этими словами она ткнула указательным пальцем ему в грудь. – И я не собираюсь разговаривать в таком тоне.


– Прости, – тихо прошептал он и обнял Кристен, зарываясь лицом в ее волосы.


Постояв так некоторое время, Кристен осторожно, но настойчиво высвободилась из его рук. Она посмотрела ему в глаза и тихо сказала:


– Роб, ничего не выйдет.


– Но…, – начал было он, но Кристен подняла вверх руку, показывая чтобы он не перебивал ее.


– Роб, наш роман…, – она запнулась, но сделав глубокий вдох продолжила, – это просто картинка, один из эпизодов… Но это слишком далеко зашло.


– А как же?.. Нам же было хорошо?


– А я и не сказала, что нам было плохо. Просто пора все остановить.


– А как же чувства?


– Какие чувства, Роб? Мне всего девятнадцать. У меня еще ветер в голове. Я хочу гулять, вечеринки, друзья, шумные компании, посиделки до утра. Я хочу нормально жить!


Роб слушал ее и не верил в ее слова. Полтора года они были вместе. Сначала – невинные свидания, поцелуи тайком в гримерках. Потом отношения стали более серьезными. Большую часть времени они жили вместе, лишь иногда разъезжаясь по разным домам. Они ездили отдыхать, прятались от журналистов в маленьком городке в полуразрушенной гостинице. Он думал, что сделать ей сейчас предложение – это сделать очередной новый шаг в их отношениях. И тут услышать такое? Нет, он не верил.


– Прости, Роб, но мы слишком разные. Мне нравиться то, что не нравиться тебе. Ты любишь то, от чего мне становится невыносимо грустно, – говорила Кристен, но на самом деле хотела сказать что ей не грустно, а скучно от тех вещей, которые любит он.


Она провела рукой по его груди.


– Ты классный, такой нежный, романтичный, – она остановилась и убрала от него руку. – Но я не люблю тебя.


– Но ты говорила…


– Я говорила, что мне хорошо с тобой. Но я никогда не говорила, что люблю, – она посмотрела на Роба и улыбнулась. – Ты придумал идеальные отношения. Но их нет. Не переноси их в реальную жизнь. Я не Белла, а ты не Эдвард.


Она замолчала и покачала головой. Ей было жалко Роба, но это давно надо было сделать. Она не хотела признаваться себе в этом, но ей были удобны эти отношения. Это было так просто – играть на экране то, что было в жизни. Но она давно уже поняла, что Роб, хоть и был практически идеален, но не был ее второй половиной. Она чувствовала к нему симпатию, дружбу, но не любовь. Она надеялась, что он сам это поймет. Но тут он вдруг решил сделать ей предложение. И Кристен не сомневалась, что это было навеяно сценой из фильма. Это был самый романтичный эпизод, но Кристен не хотела, что бы этот эпизод случился в ее жизни. Не сейчас. И тем более она не хотела, что это был Роб.


Она дотронулась до его руки и тихо сказала:


– Я думаю, Чарли не будет против, если мы закончим озвучку по отдельности. Я скажу, что ты плохо себя чувствуешь. Прости.


Роб зажмурился, пытаясь отогнать от себя все, что произошло.


Глава 6.


Роб огляделся вокруг. На улице было многолюдно, но никому, казалось, нет до него дела. Он повернул голову и посмотрел в сторону студии, туда, где только что была Кристен. В душе у него была только пустота, поглощающая, черная пустота. Ноги словно подкосились, и он упал на колени. Голова опустилась и, казалось, налилась свинцом. Он посмотрел на свои руки, которые только что обнимали ее и не смогли удержать. Он до боли в костях сжал кулаки и зажмурил глаза. Он не помнил, как долго так сидел. Словно впав в состояние комы, он не слышал ничего. В ушах звучала только мелодия, которую он написал для Кристен. Мелодия повторялась снова и снова, как будто кто-то поставил один единственный трек на повтор. Только когда он почувствовал, что ноги онемели, он осознал, что находится посреди города и это может вылиться в неблагоприятную рекламу его внутренних ощущений. В журналах уже давно появлялись статьи разного характера: то они сбежали и поженились в Вегасе, то развелись через несколько дней. А слухи о беременности Кристен появились с самого начала съемок первой части «Сумерек», так что это ее состояние уже можно причислить к разряду хронических. И вот сейчас стоит кому-либо из грязных папарацци заснять его в таком виде – на коленях в центре Лос-Анжелеса – грязного скандала просто не избежать.


Он открыл глаза и медленно поднялся. Ноги начало покалывать, и они отказывались двигаться. Он повернулся и направился к стоянке, где утром припарковал машину. Вдруг он увидел какой-то странный блеск метрах в трех. Пока он сидел зажмурившись, глаза отвыкли от яркого солнца и сейчас словно пелена висела перед ним. Он потер глаза указательным и большим пальцами правой руки, а когда снова посмотрел в сторону непонятного блика, картинка стала более резкой. Прямо перед ним стояла девушка. Он не мог разглядеть ее лицо, но зато он четко рассмотрел в ее руках фотоаппарат.


– Эй, – закричал он.


Девушка встрепенулась, словно испуганный резким звуком олень, и со всех ног бросилась на стоянку. Роберт проследил за ней взглядом, даже не пытаясь догнать, ноги все еще не хотели слушаться его. Все, что он запомнил – это черные блестящие волосы, развевающиеся у нее за спиной, пока она бежала к машине.


– Ну и ладно, – махнув рукой, сказал Роб сам себе и пошел на стоянку.


Домой ему ехать не хотелось. Он просто ехал по дороге, выбрался на шоссе и ехал дальше, пока не оказался на побережье. Это был пустынный скалистый берег. Ни одной живой души… Только волны океана…


Роб оставил машину на обочине и пошел по блестящему песку. Остановившись у самой кромки воды, он просто смотрел вдаль. Вода подбиралась к его ногам и снова уходила. Он думал о том, что Кристин сказала ему сегодня. Была ли она права? Действительно ли он все еще ощущал себя Эдвардом? Действительно ли он принимал Кристен за Беллу? Пока что он не знал ответы на эти вопросы. Он просто чувствовал, что потерял что-то важное сегодня. Как будто часть души. Он улыбнулся своим мыслям. А что, если Кристен действительно права, и он все еще не может выйти из образа. Тогда он вдруг представил, что же с ним будет через несколько лет. Сколько ролей у него еще впереди. И если после каждого фильма он будет терять частичку себя, то что же останется? Только трезвый рассудок? А чувства, а душа?
Роберт пробыл на берегу до момента, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Много часов подряд его окружала природа в ее первозданном виде. Только океан, песок и скалы, уходящие в воду. Под вечер он уже устал думать, и теперь он только наслаждался чудесным видом, солоноватым запахом воды, шумом волн.


***


Домой он вернулся затемно. На автоответчике светился сигнал о новых сообщениях. Он положил ключи от машины рядом с телефоном и нажал на кнопку прослушивания. Первые несколько сообщений были от ярых поклонниц «Сумерек». Он улыбнулся, прослушав их жаркие признания в любви. Все они были почти одинаковыми по содержанию, но голоса были одинаково томными и возбужденными.


– Интересно, как они узнают мой номер? – спросил он сам себя и, словно отвечая себе, пожал плечами. – Не знаю.


Дальше было сообщение от мамы. Она интересовалась, удачно ли закончились съемки. Еще одно сообщение от Лиззи, старшей сестры.


– Привет, братец, – раздался ее звонкий голос.


Роберт подошел к телефону и облокотился о стену, с улыбкой глядя на аппарат, как будто мог увидеть там сейчас ее лицо.


– Я собираюсь к тебе в гости недельки через две. Надеюсь, услышав это сообщение, ты не свалишь куда-нибудь в Африку, подальше от меня, – она засмеялась и Роб улыбнулся еще шире. Но у сестры был настолько заразительный смех, что он не сдержался и тоже засмеялся.
– Перезвони мне, когда сможешь, – сквозь смех добавила девушка. – И… пока. До встречи.


– Ладно, перезвоню, – сквозь смех сказал Роб.


Потом звонила Алиса, и сообщила, что Чарли не очень сердится из–за того, что Роб ушел сегодня. Кристен закончила сегодня всю озвучку. На завтра запланированы остальные Каллены, но если Робу станет лучше, то Чарли будет ждать и его.


Больше сообщений не было. Роб с облегчением вздохнул, что ничего не случилось, и вспомнил, что действительно долго не звонил родителям. Но сегодня он не хотел ни с кем говорить. Он решил, что позвонит маме завтра. Сейчас ему хотелось только одного – спать. Свежий воздух настолько вымотал его, что не осталось сил даже поесть, хотя в желудке было пусто. Он поднялся наверх, быстро принял душ, и как только его голова коснулась подушки, он отключился.


Глава 7.


Как и вчера, в начале восьмого утра Роб уже был в студии. Чарли еще не было, поэтому Роб сел в кресло рядом с Джеем и спросил:


– Как вчера прошло? Он сильно бунтовал?


– Нет, нормально, – ответил Джей, продолжая настраивать пульт. – Немного поворчал, когда ты не вернулся.


Роб чуть кивнул головой и сжал губы, как–будто хотел что–то сказать, но сдерживал себя.
Джей чуть повернул голову и посмотрел на Роба. Тот слегка приподнял брови.


– Кристен сделала вчера все сцены. Ее сегодня не будет, – ответил Джей на невысказанный вопрос Роба.


Тот нахмурился и ответил:


– Я знаю.


С этими словами он встал и направился за перегородку, бросив на ходу:


– Пойду, просмотрю текст.


– Принеси лучше ему кофе, – усмехнулся Джей. – Это лучше подействует на него.
Роберт повернулся к Джею и поднял вверх указательный палец. Лицо его осветила ехидная ухмылка:


– Точно… черный…


– Без сахара, – смеясь, закончил уже знакомую фразу Джей.


Заметно повеселевший Роб вышел из комнаты.


***


Войдя в кафетерий, Роб осмотрел зал. Сегодня здесь было совсем пусто – все столики свободны. Только бармен, приятная девушка лет девятнадцати. Роб подошел к барной стойке.


– Доброе утро, – приветливо поздоровалась девушка и улыбнулась.


– Привет, – ответил Роб, избегая смотреть на девушку, и сказал: – Один черный с двойным сахаром и один черный без сахара. С собой.


Вроде бы фраза была та же, что и вчера. Но то, как она была произнесена, сильно отличалось. Сегодня его голос звучал тише и неувереннее. Он держал голову немного опущенной и старался отвернуться от стойки.


– Хорошо, – ответила девушка и повернулась к кофейному аппарату.


Роб удивился и, приподняв брови, даже посмотрел на девушку. Он просто не мог поверить в это. Впервые за последние пару месяцев он не услышал слов похвалы в адрес своего таланта, комплиментов или восхищения. Это придало ему уверенности, и он уже смелее смотрел на девушку. Скрестив руки на груди, он облокотился на стойку и немного подался вперед, оперев одну ногу на небольшой выступ у основания стойки. Бармен стояла к нему в пол-оборота, и он мог видеть бейдж с именем «Клер».


Девушка накрыла один стаканчик с горячим напитком пластиковой крышкой и поставила его на стол.


– Черный, без сахара, – с приятной улыбкой сказала она.


Когда она взяла еще одну крышку, чтобы накрыть второй стаканчик, Роб жестом остановил ее.


– Не надо, я выпью здесь, – сказал Роб и взял оба стаканчика.


Он даже улыбнулся девушке перед тем, как отойти от стойки. Роберт прошел через весь зал и сел за столик у окна. Зная, что Чарли предпочитает холодный кофе, он решил, что у него есть немного времени. Маленькими глотками он, не спеша, пил свой кофе. При этом он смотрел в окно и слегка жмурился от яркого солнечного света. Он подумал, что надо бы купить очки, в замен разбитым два дня назад на стоянке.


Когда стаканчик опустел, Роб кончиками пальцев отодвинул его в центр стола, поднялся и, взяв кофе Чарли, развернулся. Если бы он сразу сделал шаг, то непременно наткнулся бы на девушку, которая стояла рядом. Он не слышал, когда она подошла, поэтому растерянно тряхнул головой.


– Извини, – сказал он.


Она несмело улыбнулась и сказала:


– Привет.


Роб чуть нахмурил брови, пытаясь припомнить ее. Может, они знакомы, а он просто не узнает ее?


– Меня зовут Джен, – негромко сказала она и смущенно улыбнулась. – Дженифер Уилсон, – поправилась она.


Роб еще больше нахмурился, подумав, что это – очередная фанатка, решившая познакомиться с ним. Он отрицательно покачал головой, чтобы остановить ее, всем своим видом показывая, что она ему не интересна.


– Мне надо идти, – резко сказал он и собрался уже уходить, но она подняла правую руку и настойчиво попросила:


– Только одну минуту.


Роб сделал глубокий вдох, стараясь не сорваться, как это обычно происходило последнее время, и остался стоять на месте, глядя прямо ей в глаза. Девушка, смущенная его прямым взглядом, отвела глаза и сказала:


– Я просто хотела отдать тебе это.


Дженифер протянула ему левую руку и Роб увидел, что она держит серую папку.


– Что это? – глазами указав на папку.


– Посмотришь, – ответила она и чуть наклонившись в его сторону положила папку на столик,
за которым сидел Роберт.


Роб проследил за ее движением, и понял, что она собирается уходить.


– Ладно, посмотрю, – сказал он, когда девушка уже отвернулась.


Остановившись, девушка опять повернулась к нему и на лице ее отразилось смущение.


– Ты извини меня, я не хотела…


Взгляд Роба стал еще более удивленный, а девушка продолжила:


– Там снимки и диск, – сказала она, указывая пальцем на папку. – Больше копий нет. Это эксклюзив.


– Так вчера... Это была ты там, в парке? – сердито спросил он, глядя в спину уходившей девушке.


Она повернулась, но не остановилась. Пятясь назад, она извиняясь, пожала плечами.


– Я же извинилась, – и словно защищаясь от него выставила руки вперед. – Я все отдала. Пока.


Она махнула ему на прощанье рукой и быстрым шагом пошла к выходу.


Роберт смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Все еще хмурясь, он покосился на папку. Переложив стаканчик с кофе из правой руки в левую, он провел кончиками пальцев по шершавой поверхности папки. Как будто ожидая увидеть там что-то отвратительное, он слегка приоткрыл ее и заглянул внутрь. Фотографии. Он знал, что там фотографии, но совершенно не был готов увидеть на снимках это.


Роб очень не любил фотографироваться. Ему приходилось сниматься, но это не доставляло ему никакого удовольствия. Ему никогда не нравилось, как он выглядит на фотографиях, разве что если стилисты позаботятся о его внешнем виде. Просто ему всегда казалось, что на снимках он какой–то искусственный, ненастоящий. Он пытался себя убедить, что фотографии – это тот же фильм, просто кадры не совмещены в единое целое. Но это не было для него достаточно убедительным аргументом. Поэтому на сессиях он просто доверялся фотографу. Но еще ни на одной фотографии он себе не понравился. Просто ему казалось, что это не он. Словно манекен, похожий на него.


Однако эти снимки отличались от остальных. Роб сел на стул и начал рассматривать снимки. Они были вставлены в полиэтиленовые кармашки, как в фотоальбоме, и он просто переворачивал страницы, рассматривая изображения. Он смотрел фотографии, а перед его глазами вставали живые образы: он сам и Кристен. Девушка сняла их, когда они разговаривали. Кадры были настолько чувственными, что Роб словно смотрел на вчерашний разговор с Кристен со стороны. Это было похоже на покадровый просмотр фильма. Роб словно слышал слова, слетавшие с губ Кристин, когда смотрел на ее замершее изображение. Как будто через мгновение оно оживет, и он услышит ее голос.


Далее были снимки одного Роба. Девушка продолжала снимать его, когда Кристен ушла. Снимков было не много, и все они были разные по глубине ощущений, которые они вызывали. Вначале он стоит на коленях, уперев кулаки в изумрудно-зеленую блестящую на солнце траву. Голова его опущена, и во всем его виде сквозит боль потери. Ему захотелось вдруг утешить самого себя, и он провел кончиком указательного пальца по своему плечу на снимке. Грустно улыбнувшись, он перевернул страницу. Сейчас она, должно быть, использовала максимальное приближение, потому что не могла быть так близко, чтобы снять его лицо крупным планом. Однако, несмотря на приближение, снимок был очень четким – можно было рассмотреть каждый волос на его голове, густые ресницы зажмуренных глаз, губы, сжатые, чтобы не закричать.
На следующей фотографии девушка поймала его в момент, когда он поднимался. Одна его нога уже стояла на земле, вторая все еще упиралась коленом в траву. Это выглядело так, как будто картинка сейчас оживет и Роб сделает резкий прыжок. Во всем его теле чувствовалось невероятное напряжение.


Следующий кадр она сняла как раз перед тем, как он заметил ее. Он повернулся в ее сторону, чтобы идти к машине. Изображение его лица было уже резким, но в остальном теле было ощущение движения, создаваемое небольшим размытием по контуру. Он посмотрел в свои глаза на фотографии. Они были живыми. Никогда еще он не видел на своих фотографиях таких глаз. Они словно переливались на солнце сотнями оттенков голубого и серого цветов. Вот уж точно: такие глаза – это зеркало души. Роб увидел в них все чувства, которые испытывал в тот момент. Жалость к себе – от потери любимой, страх, что его застанут в таком неприглядном виде, даже боль в онемевших ногах. Это настолько поразило его, что стаканчик с кофе, который по прежнему был в его левой руке, упал на пол, и темно-коричневая лужица расплылась по светлому мраморному полу. Это вывело его из состояния ступора, и он резко поднялся, виновато оглядываясь на девушку-бармена.


Клер сразу заметила, что произошло, и поспешила успокоить Роба.


– Ничего страшного, – сказала она успокаивающим голосом. – Я сделаю еще. Через минутку.
Роб закрыл папку с фотографиями и взял ее со стола. Глядя под ноги, чтобы не вступить в разлитый кофе, он подошел к стойке. Клер протянула ему стаканчик.


– Я случайно, – тихо сказал он, и покосился на стаканчик с кофе. – Спасибо.


– Не за что, – приветливо сказала Клер, – заходи еще.


Роб кивнул в ответ и направился к выходу. Ему показалось, что он был в кафе очень долго, и теперь Чарли будет ругаться. Однако, посмотрев на часы над лифтом, он отметил про себя, что пробыл в кафе минут двадцать–двадцать пять. Как бы в подтверждение того, что он никуда не опоздал, Роб услышал за спиной голос Чарли:


– Явился?


– И даже взял кофе, – с улыбкой ответил Роб и протянул стаканчик Чарли.


Тот взял кофе.


– Подлизываешься?


– Неа, – улыбнулся Роб. – Извиняюсь.


– Извинения приняты, – ответил Чарли, и они вошли в лифт.


Глава 8.


Работа в студии прошла очень удачно. Все сцены Роба были озвучены. Чарли просто сиял от счастья. Остальные актеры, которые должны были работать сегодня в студии, тоже великолепно справлялись. Работа шла с опережением графика в несколько часов, а это означало значительную экономию. К тому же появлялась возможность перепроверить готовый материал и в случае необходимости исправить даже малейшие недостатки.


Когда Роб закончил озвучивать последнюю сцену, Чарли сказал, что он может быть свободен, но Роб, почему-то остался в студии. Нет, определенно Чарли не был против этого. Потому что именно Роб был центральной фигурой этого проекта. И не только в качестве исполнителя главной роли. А еще и потому, что у него были отличные отношения с остальными актерами. Плюс к этому у него было замечательное чувство юмора и когда страсти в студии начинали накаляться, он непринужденно разряжал обстановку.


В общем, этот день с лихвой компенсировал вчерашнюю неудачу. В шесть часов вечера Чарли сказал, что все могут быть свободны, и компания актеров, весело переговаривающихся между собой, покинула студию. При этом Роб не забыл прихватить серую папку, которую, войдя в студию, положил на журнальный столик рядом с диваном.


Келан Латс, мускулистый высокий парень, исполнявший роль Еммета Каллена, вырвался чуть вперед и, повернувшись лицом к остальным актерам, весело сказал:


– Предлагаю отметить это.


– Как обычно, – не преминул поддеть его Джексон Ретбоун, игравший Джаспера Каллена. – Но кто против?


Он хлопнул ладонью по вытянутой к нему руке Келана и они, толкаясь и громко смеясь, побежали по коридору к лифту.


– Неплохая идея, – мягким голосом проговорил Питер Фачинелли, экранный отец Роберта Карлайл Каллен. – Ты как, Роб?


– Хорошая идея, – согласился Роберт. – Но не сегодня.


– Что произошло вчера? – серьезным голосом спросил Питер.

Роб остановился и исподлобья посмотрел на Питера, который был старше его на тринадцать лет и оказался более проницательным, чем Келан и Джексон, поверившие в то, что плохое самочувствие помешало вчера Робу закончить озвучивание.


– Да так, – отмахнулся Роб, – неприятный разговор.


– С Кристен?


В ответ Роб лишь кивнул.


– Ясно, – с пониманием ответил Питер. – А как сегодня?


Роб усмехнулся и вспомнил, про фотографии, лежавшие в папке.


– А сегодня все отлично. Мне удалось посмотреть на все со стороны, и, – он пожал плечами, как будто не совсем понимал причину, по которой все стало на места. – И я понял, что, – он сделал театральную паузу и с улыбкой сказал: – Роб намного лучше, чем Эдвард.


Он похлопал Питера по плечу и побежал вслед за Келаном и Джексоном. А Питер с улыбкой посмотрел ему вслед и тихо сказал:


– И кто же помог тебе?


Ответа, естественно, не последовало, так что Питер просто пошел за ребятами.


***


Выйдя из лифта, Келан и Джексон дружно спорили о том, куда лучше сейчас пойти, чтобы отметить удачное окончание работы над фильмом, так как фактически они были уже свободны. На оставшихся этапах их присутствие больше не понадобится, кроме разве что каких-то экстренных случаев. Теперь остается только дождаться премьеры, когда они, вместе с остальными зрителями, в первый раз увидят фильм в готовом виде. Это был очень непростой период ожидания. Никто из них на сегодняшний момент не представляет, каким же на самом деле будет фильм. Полная картина останется для них загадкой на все время заключительного монтажа. Поэтому премьера для них так же важна, как и для всех поклонников этой истории любви вампира и обычной девушки.


– Роб, ты идешь? – спросил Джексон, заметив, что тот отстал от них.


– Сегодня без меня, парни.


– Эй, ты чего? – спросил Кел.


– Мне нужно кое с кем встретиться, – загадочно ответил Роберт.


– Опять, – театрально закатив глаза, сказал Келан.


– Это важно, – попытался убедить его Роб.


– Естественно, – обиженно сказал Келан. – Ладно, пока.


– Увидимся.


Роб дождался, пока они покинут здание студии, и пошел в кафе. Смена Клер еще не закончилась. Когда Роб подошел, она как раз протирала и без того идеально чистую поверхность стойки.


– И снова привет, – улыбнувшись, поздоровался Роб.


– Добрый вечер, – ответила девушка. – Кофе?


Роберт на мгновение задумался и кивнул.


– Да.


– С собой?


– Нет, я выпью здесь.


Пока Клер готовила кофе, Роб быстро оглядел зал кафетерия. Людей было много, но той, которую он искал, не было. Чувствуя небольшое волнение, он негромко постукивал пальцами по столешнице.


– Ваш кофе, – мягким голосом сказала девушка и поставила белую чашку перед Робом. – К сожалению, все столики заняты.


– Мне и здесь неплохо, – усмехнулся Роб и уселся на один из высоких стульев.


Он положил папку радом с чашкой и отпил немного кофе. Клер все это время смотрела на него и слегка улыбалась. Роб напротив, не смотрел на девушку. Он сел в пол оборота к залу и все еще искал глазами ту девушку, которая вчера фотографировала его. Когда он точно убедился, что ее нет, он, наконец, повернулся к Клер. Почти незаметно глянув на бейдж с ее именем, он спросил:


– Клер?


– Да, – смущенно ответила она.


– Красивое имя. Мою маму зовут Клер.


На щеках девушки проступил легкий румянец.


– Спасибо, – ответила она и отвернулась, якобы хотела что-то взять.


– А может ли девушка с таким красивым именем мне помочь? – откровенно заигрывая с ней спросил Роб.


На самом деле он и сам удивился себе. У него не было в привычке флиртовать с девушками, особенно в барах. Но сейчас он надеялся, что она действительно сможет ему помочь. А девушки всегда становятся очень услужливыми, когда он начинает с ними флиртовать. Для него это было непонятно. Он делал все, чтобы казаться не сильно привлекательным. Если не было съемок, он не брился. Он забывал расчесывать волосы. Одевался не по моде. Но он был удивлен, когда понял, что все это привлекает девушек еще больше. В одном из интервью он как–то сказал: «Такое впечатление, что чем хуже у меня прическа, тем больше девушек за мной бегает.»


Для него действительно это было непонятно, однако сейчас он решительно был настроен применить все свое обаяние, если это поможет узнать что-то о той девушке, с которой он встретился утром.


Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, Роб проговорил, загадочно улыбаясь:


– Скажите, милая девушка, вы давно здесь работаете?


– Да, – ответила она и скромно потупила взгляд.


– Значит, вы должны знать постоянных посетителей, – это прозвучало больше как утверждение, нежели как вопрос.


Она кивнула.


– Тогда у меня один вопрос, – он сделал паузу и чуть поманил ее к себе указательным пальцем.


Когда она наклонилась к нему, он почти шепотом спросил:


– Вы видели девушку, которая утром принесла мне эту папку?


Клер тут же поняла, что она, как девушка, его не интересует. В глазах ее отразилась тень разочарования, но взгляд, которым Роберт смотрел на нее, полностью заглушил протесты сознания.


– Да, – ответила она, словно загипнотизированная.


Роб даже задрожал от нетерпения узнать о Дженифер, так, кажется, ее зовут. Голос его стал более резким, когда он спросил:


– А кто она?


Клер в растерянности пожала плечами, давая понять, что это ей неизвестно.


– Ладно, – сказал Роб, сделав глубокий вдох и с раздражением стукнув пальцами по стойке.
Но, прищурившись, на всякий случай спросил: – Она часто здесь бывает?


Клер медленно кивнула в знак согласия.


– По утрам, в основном, – сказала она против своей воли, но под влиянием его безмерного обаяния.


– Спасибо, – с улыбкой сказал Роберт и добавил, – и за кофе тоже.


С этими словами он вскочил со стула и развернулся, чтобы уйти. Он уже сделал один шаг в сторону выхода, но вдруг резко развернулся и схватил со стойки папку с фотографиями.


– Спасибо, – повторился он и на этот раз вышел из кафе.


Придя домой, он включил ноутбук и поставил диск, который лежал в папке с фотографиями в дисковод. Выставив в программе просмотра изображений режим слайдшоу, он откинулся на спинку кресла и стал смотреть на экран. Одна за другой сменялись изображения. Фотографий было очень много, многие из них были похожи на те, которые были отпечатаны. Но все же те, которые лежали в папке, действительно были самыми удачными. Он не отрываясь смотрел на монитор и даже не почувствовал, как уснул.


Глава 9.


Утром в понедельник он проснулся очень рано. И скорее не потому, что выспался, а потому что так и проспал всю ночь, сидя в кресле. Все кости ныли от долгого пребывания в неудобной позе. Чтобы почувствовать себя немного лучше, он несколько раз потянулся и развел руки в стороны, пока не послышался легкий хруст в спине. Приняв душ, он глянул на себя в зеркало и отшатнулся, испугавшись своего вида. По-моему он не брился уже целую вечность. И не расчесывался тоже.


– Парень, ты не прав, – сказал он сам себе и принялся приводить себя в порядок.


Через полчаса он спустился на кухню и налил стакан сока. Сейчас он был очень похож на Эдварда. Гладко выбритые щеки и подбородок, аккуратной формы бакенбарды. Волосы на затылке аккуратно причесаны, а длинная челка чуть взъерошена. Сегодня ему хотелось выглядеть привлекательным, а, по мнению его поклонниц, в роли Эдварда он был именно таким. Он не стал надевать свои любимые потертые джинсы. Вместо этого он надел черные брюки из легкой ткани и темно синюю рубашку. Рукава, закатанные до локтей, открывали мужественные руки, чуть покрытые темными волосами. Три верхние пуговицы он застегивать не стал, и рубашка оставляла открытой шею и верхнюю часть груди.


Держа в одной руке стакан с соком и периодически делая небольшие глотки, Роб достал из морозилки лазанью, купленную Томом пару дней назад, снял упаковочную пленку и поставил в микроволновку. Пока завтрак размораживался, Роб все же соизволил вымыть посуду. Все это время он негромко напевал какую-то мелодию. Это был первый признак хорошего настроения.
Он быстро поел, и вспомнил, что хотел позвонить родителям. Взяв телефон, он набрал номер. В Лондоне сейчас был вечер.


– Привет, ма, – сказал он, когда услышал знакомый голос.


– Роб, – воскликнула Клер Паттинсон. – Ты давно не звонил.


– Извини, много работы.


– Я понимаю, – ответила мама. – Но я так скучаю.


Он улыбнулся, но по лицу его пробежала легкая тень грусти.


– Я тоже.


– Как съемки? – с интересом спросила Клер, но тут ее перебил голос отца: – Привет, сын.


– Ма, передай папе привет.


– Он передает тебе привет, – чуть в отдалении прозвучал голос Клер.


Отец что-то сказал, но Роб не расслышал.


– Мы почти закончили, – соврал он, потому что знал, что как только мама узнает, что он уже свободен, то тут же потребует, чтобы он приехал домой хоть на пару дней. А он не хотел уезжать сейчас, пока не найдет девушку.


– Еще несколько дней, – опять соврал он, но на щеках проступила легкая краска стыда.


– А потом ты приедешь?


– Конечно, – ответил он.


– Элизабет собиралась к тебе заехать.


– Да, я знаю, – сказал он, вспомнив угрозы сестры никуда не уезжать из Лос–Анджелеса до
ее приезда.


– Ты идешь сейчас на съемки?


Он промычал что-то непонятное в ответ. Он терпеть не мог вранье в принципе, но сейчас это было необходимо.


– Я приеду, как только освобожусь, – заверил он, и теперь это была чистая правда.


– Хорошо, сынок, – обрадовалась Клер. – Привози Кристен, я и за ней скучаю.


Он закрыл глаза и задержал дыхание. Через секунду сказал:


– Она, наверное, не сможет.


– Жалко.


– Ладно, ма, мне пора, – сказал Роб, в надежде, что Клер не станет продолжать разговор о Кристен.


– Хорошо, Роб. Мы с папой целуем тебя.


– Пока, ма, – сказал он и отключил телефон.


С чувством выполненного долга он встал и, взяв ключи от машины, вышел из дома. На часах было восемь.


Подъехав к студии, Роб не стал сразу выходить из машины. Всю дорогу он думал о том, что скажет ей при встрече. Он смотрел на окна кафетерия, но они только зеркально отражали солнце. Посидев минут пятнадцать в машине, он выключил приемник и пошел в здание студии. В холле он встретил Майлза Спенсера, помощника звукорежиссера. Они поздоровались, пожав друг другу руки.


– Ты же вроде вчера закончил? – спросил Майлз, удивившись, что Роб пришел.


– Да я тут по личным вопросам.


– Решил все-таки записать альбом? – усмехнулся парень.


– Пока нет, – смущенно улыбнувшись, ответил Роб.


– Ну, как надумаешь – приходи. Это хорошая студия.


Роб кивнул в ответ, и попрощался с ним, махнув рукой. Войдя в кафе, Роб на мгновение задержался в дверях. Взгляд его был устремлен на столик возле окна, за которым он впервые увидел Дженифер. Она была здесь. Сегодня она опять сидела спиной к залу и пила лате. Перед ней стоял небольшой черный ноутбук. Роб даже немного растерялся. Он не ожидал, что она уже здесь. Вернее, он ожидал, но не был готов к разговору. Несмотря на все свои мысли, он так и не придумал, что скажет ей. Поэтому, для начала он решил взять себе кофе. Подойдя к стойке, он поздоровался с барменом.


– Черный кофе с двойным сахаром, – сказал он и повернув голову глянул на Дженифер. – Здесь.


Роб отметил, что стакан Дженифер был почти пуст и решил, что, угостив ее, гораздо легче будет начать разговор. Он опять повернулся к бармену и сказал:


– И еще то, что пьет девушка, – он пальцем указал на Дженифер, чтобы бармен понял о ком идет речь.


Но этот жест был лишним. Так как она была пока что единственной посетительницей. Пока бармен готовил напитки, Роб смотрел на девушку. Сегодня ее волосы были собраны в высокий хвост, перетянутый алой лентой. Волосы были длинные и густые, спадая ниже плеч, они полностью закрывали шею, ярко контрастируя с белоснежной рубашкой. Робу безумно захотелось попробовать ее волосы на ощупь. Ему казалось, что они должны быть гладкие и мягкие как шелк. Он улыбнулся этому странному желанию и как раз в этот момент бармен поставил напитки на стойку. Расплатившись, Роб взял чашку в правую руку, а стакан с холодным лате в левую. На мгновение закрыв глаза и собравшись с духом, Роб направился к Дженифер.


Девушка настолько была увлечена работой над фотографией, что не заметила, когда Роб подошел вплотную к ее столику. Парень воспользовался этим шансом, чтобы рассмотреть фотографию на дисплее ноутбука. На снимке была изображена маленькая девочка лет трех. Темные вьющиеся волосы обрамляли детское личико, на котором играла веселая улыбка. Роб еще раз удивился, насколько живыми могут быть фотографии. Ему показалось, что он услышал детских смех, глядя на эту очаровательную малышку.


Он качнул головой, прогоняя внезапно нахлынувшие чувства, и присел на стул справа от девушки. От неожиданности она вздрогнула и посмотрела на Роба.


– Привет, – тихо сказал он и чуть улыбнулся.


Его улыбка была скорее извиняющейся, чем обворожительной. Он поставил стакан с лате на стол и кончиками пальцев аккуратно подвинул к ней. Свою чашку он все еще держал в руке.
Девушка узнала его, и сейчас на ее лице отразилось смятение. Она пыталась понять, что он будет делать, будет ли он ругать ее? Она уже готова была схватить ноутбук и убежать, но почему–то его легкая улыбка убедила ее, что он здесь не для того, чтобы ссорится. Она покосилась на стакан. Роб уловил ее взгляд и тихо сказал:


– Это тебе.


– Спасибо, – так же тихо сказала она, но к напитку не притронулась.


Сохранив изображение, она закрыла ноутбук и немного отодвинула его на край стола. Убедившись, что девушка не собирается сбежать, Роб спросил:


– Ничего если я присяду?


– Ты уже присел, – с легким сарказмом в голосе заметила она.


Роб усмехнулся и смущенно посмотрел на нее.


– Виноват, – сказал он и уже собирался подняться, но она жестом остановила его.


– Все нормально, – ответила она и придвинула к себе принесенный Робом стакан.


Он принял это как настоящее приглашение и поставил чашку с кофе перед собой.
Некоторое время они молча пили напитки, и никто не решался заговорить. Они даже не смотрели друг на друга, смущенно опустив глаза. Роб судорожно думал, как бы начать разговор, но в мыслях не было ни одной стоящей идеи. Но он понимал, что пауза затягивается и срочно надо что–то сказать.


– Ты Дженифер, да? – сказал он фразу из сцены знакомства Эдварда и Беллы и немного улыбнулся, так же как тогда, когда исполнял роль.


По крайней мере, он точно знал, как это будет выглядеть, и искренне надеялся, что получилось так же хорошо, как и в фильме.


Девушка посмотрела на него и кивнула в ответ. Легкая улыбка заиграла на ее чуть полных красивой формы губах. Роб молчал. Он не знал, как поступить дальше. Глупо, наверное, представляться полным именем. Наверняка она скажет, что знает кто он. Но и не представиться тоже нельзя.


Когда она опять посмотрела на него, на ее лице отражалось легкое удивление. Чуть приподняв брови и глядя прямо ему в глаза, она спросила:


– А у тебя имя есть?


Этот ее вопрос вывел Роба из равновесия. В глазах его промелькнула паника. Он поспешил отвернуться, чтобы девушка не заметила, как он хмурится. Он был совершенно сбит с толку. Что ей ответить? Роберт Паттинсон? Звучит слишком пафосно, как министр какой-то. Может, она просто решила пошутить, притворившись, что не знает, кто он? Он сделал глубокий вдох и опять посмотрел на нее. Дженифер все еще удивленно смотрела на Роба. Уж слишком странно он себя вел.


Он чуть усмехнулся, удивляясь себе. Он понимал, что выглядит совершенно глупо и странно, но это скорее забавляло его. Потому что ее улыбка была такой милой.


Он слегка опустил голову и виновато посмотрел в ее светло-серые глаза.


– Роб, – тихо сказал он.


– Очень приятно, Роб, – с улыбкой ответила она.


Знакомство состоялось, и Роб почувствовал себя намного лучше. Это казалось невероятным, но, похоже, она действительно не знала его. Или не узнала без грима. Но теперь это уже не имело значения. Главное то, что в ее глазах он увидел простой человеческий интерес, а не опостылевшее фанатское восхищение.


– Ты часто здесь бываешь? – спросил он уже осмелевшим голосом, и отметил про себя, что это был именно его голос, а не тот, которым он говорил на съемках.


– Довольно часто, – ответила она и кивнула.


– Работаешь здесь?


– Не совсем, – сказала она и, выдержав небольшую паузу, продолжила: – У меня брат работает здесь.


Роб вопросительно приподнял одну бровь.


– Вообще-то, он музыкант, играет на гитаре, но пока работает менеджером. Надеется, что когда-нибудь его заметят и предложат контракт.


– Ясно, – сказал Роб и с пониманием покачал головой.


Уж кому, как ни ему знать, как сложно добиться контракта.


– А ты тоже музыкант? – с интересом спросила она.
Роб замялся.


– В какой-то степени, – неуверенно ответил он.


– На каком инструменте играешь?


– Пианино…, и гитара.


– Понятно, – улыбнувшись, сказала Дженифер.


Роб почувствовал, что теперь его очередь задавать вопросы.


– А ты фотограф?


– Это громко сказано, – усмехнулась она. – Раньше я работала агентом по рекламе, но потом поняла, что хочу делать фотографии, а не заниматься их размещением.


– У тебя это неплохо получается, – похвалил ее работу Роб.


– Спасибо, – смущенно ответила она, – но я только несколько месяцев занимаюсь этим. Так что, до профессионала мне еще далеко.


Она негромко засмеялась, и Роб отметил, что ее смех очень мягкий и переливистый.


– Ты любишь фотографировать людей? – поинтересовался Роб.


– Я люблю фотографировать все, – ответила она, и в глазах ее загорелся огонек, она
говорила о любимом занятии. – Люди, природа, животные… Но, особенно, дети. Они такие настоящие на снимках!


В голосе ее слышалось восхищение, и Роб почувствовал, что хочет узнать ее намного лучше.


– А почему ты часто здесь бываешь?


Она пожала плечами и виновато потупила глаза:


– Майк сказал, что это очень удачное место для начинающего фотографа, много знаменитостей. В общем, я думала, что если получиться снять кого-то известного и мои фотографии понравятся, то, может, получу работу в каком-нибудь журнале.
Роб напрягся, подозревая, что эта наивность в ее поведении – всего лишь игра, и она захочет использовать его фотографии для достижения своих целей. Улыбка на его лице исчезла, и он настороженно спросил:


– Ну и как, удалось подловить кого-то?


Она растерянно улыбнулась и отрицательно покачала головой.


– К сожалению, пока нет. Я вообще–то не очень хорошо знаю известных музыкантов в лицо. Так что… – не закончив фразу, она пожала плечами и с грустью вздохнула.


Роб не поддавал сомнению ту искренность, которая звучала в ее голосе. Поэтому он расслабился и опять позволил себе улыбнуться.


– Просто я не очень люблю современную музыку, – она поспешила объяснить свою неосведомленность.


Это заявление еще больше удивило его.


– А какую любишь?


Она пожала плечами, и смущенно ответила:


– Даже не знаю. Наверное, больше классическую, особенно «Времена года» «Весна» – она растерянно посмотрела на Роба и добавила: – Странно звучит?


Он поспешил покачать головой.


– Нет, не странно, просто немного необычно.


– А ты какую музыку играешь?


Вопрос застал его врасплох. Он не знал, что ей ответить. Стоит ли сказать, что он играет в основном свою музыку? Нет, подумал он, пожалуй, пока не стоит.


– Хорошую, – попробовал отшутиться он и усмехнулся.


Чтобы избежать дальнейших вопросов о себе, он решил сменить тему.


– Ты сегодня свободна?


Она удивленно посмотрела на него и кивнула.


– До пяти часов – абсолютно.


– Не хочешь прогуляться?


Она несколько мгновений смотрела на него, не зная, что ответить, а потом пожала плечами и
сказала:


– Почему бы и нет.


– Пойдем, – сказал он и поднялся из-за стола.


Дженифер положила ноутбук в матерчатый темно-серый портфель с надписью «Сони» и тоже встала. Проявив галантность, Роб жестом предложил понести ее ноутбук. Она с улыбкой протянула ему сумку, и они пошли на выход.


Когда они подошли к стоянке, Роб спросил:


– Ты не против, если мы поедем на моей машине?


– Нет, – ответила девушка. – Я только отнесу ноутбук и возьму камеру из машины.


– Хорошо, – ответил Роб, отдал ей сумку и подошел к своему порше. – Я подожду здесь.


Она кивнула и пошла к припаркованной, через несколько машин от порше, серебристой «ауди». Когда она вернулась, в руках у нее была уже знакомая Робу камера.


Он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья и жестом предложил ей сесть. Она удивленно посмотрела на машину.


– Это твоя?


– Друг одолжил покататься, – тут же соврал он и удивился насколько легко это получилось.


– Он тоже музыкант?


– Что-то вроде того, – неуверенно ответил Роб.


– Наверное, он очень известный музыкант.


Дженифер села в машину и растерянно огляделась. Хотя она не сильно разбиралась в автомобилях, но сейчас она поняла, что эта машина должно быть очень дорогая. Вначале, когда она только поняла, что они поедут именно на этой машине, она подумала, что это его. Ей это стало непонятно, так как Роб не был похож на знаменитость. Слишком простой, слишком стеснительный и скромный. Но теперь вроде бы все становилось на свои места. Роб – музыкант, который, так же как и ее брат, пытается добиться контракта. И к счастью у него есть довольно известный друг, который помогает ему.


«Просто необыкновенная», – подумал Роб. Теперь он был точно уверен, что она не знает, кто он. И это доставляло ему безумную радость. С ней он мог быть собой. Ему не надо было играть роль успешного и знаменитого. Он не боялся не оправдать ее ожиданий. Потому что, как ни удивительно это звучало, она не знает, кто такой Эдвард Каллен, которого последние два года ему приходилось изображать даже в жизни, чтобы не разочаровывать поклонников. Он почувствовал себя свободным.


Глава 10.


Выехав с парковки, Роб повернул направо и поехал в сторону шоссе. Включив магнитолу, он повернулся к Дженифер и посмотрел на ее реакцию. На диске были треки из «Сумерек» в исполнении самого Роба. Дженифер сначала прислушалась, чуть нахмурившись, словно пыталась вспомнить, что это за мелодия. Потом удивленно посмотрела на него. Роб сделал вид, что не понял ее немого вопроса, и продолжал смотреть на дорогу. Но про себя он отметил, что мелодии ей очень нравятся. Она ничего не спросила, опасаясь, что он сочтет ее непросвещенной. Но, вслушиваясь в музыку, она наслаждалась каждой нотой.


Через некоторое время Роб сбавил скорость и плавно свернул на обочину, остановив порше. Выйдя из машины, он обошел ее спереди, чтобы открыть дверцу Дженифер, но она уже вышла сама. Немного растерявшись, Роб сказал:


– Я недавно нашел это место. По-моему, здесь очень красиво, – он смущенно улыбнулся, настолько романтично это прозвучало.


Он не хотел, чтобы она подумала, что он уж слишком уж мягкотелый. Но, посмотрев на нее, он заметил, что она практически не слушала его. Девушка медленно направилась по направлению к океану, попутно открывая камеру и наблюдая великолепный пейзаж через объектив. Роб медленно пошел вслед за ней. Дженифер сделала несколько снимков.


– Здесь просто великолепно! – восхищенно сказал она, поворачиваясь к Робу, который стоял чуть поодаль за ее спиной.


Он обрадовался, что их вкусы совпали и в этом вопросе, и, осмелев, подошел к ней.


– Я заехал сюда пару дней назад и пробыл целый день.


Он теперь стоял чуть впереди и смотрел на горизонт. Океан сегодня был спокойный, и небольшие волны играли на солнце расплавленным голубым металлом. Руки его были засунуты в передние карманы джинсов, на губах застыла легкая улыбка, а глаза были чуть прищурены.
Дженифер навела на него объектив камеры и несмело спросила:


– Ты не возражаешь?


Когда он глянул на нее, девушка показала глазами на камеру, давая понять, что хочет его сфотографировать. Он немного смутился и отвел глаза.


– Думаешь, это хорошая идея? – спросил он, усмехнувшись. – Я не очень люблю фотографироваться.


– Ладно, ничего страшного, – расстроено сказала она и начала снимать скалы.


Роб понял, что огорчил ее, и от этого ему стало не по себе. Но ведь он действительно не любил фотографироваться. А хотя? Он вспомнил снимки, которые сделала Дженифер, и подумал, что может это не такая уж и плохая идея.


– Ладно, давай, – уверенно сказал он и, повернувшись к ней лицом, приготовился позировать, как обычно на фотосессиях.


Она улыбнулась, обрадовавшись, что заручилась его согласием. Но, увидев, что он позирует, сказала:


– Не надо…


Он вздохнул, подумав, что она передумала снимать его, и растерянно пожал плечами. Она уловила эту перемену в его настроении и поспешила переубедить его.


– Я имела в виду, что не надо позировать, – торопливо сказала девушка. – Просто будь естественным, я сама выберу ракурс.


Роб расслабился и, усмехнувшись, опять повернулся в сторону океана. Но все равно в его теле чувствовалось напряжение. Он ведь знал, что она снимает его, и немного нервничал. Дженифер сделала несколько снимков, но момент был упущен. Она уже пожалела, что спросила его разрешение тогда. Если бы она потихоньку щелкнула, то фотография получилась бы просто отличная: полное единение с природой, восхищение в глазах, расслабленность в теле. Он был в тот момент такой естественный.


А сейчас он словно пытался принять наиболее выгодную по его предположению позу, а в глазах не было никаких чувств, кроме неуверенности. Она покачала головой и подумала, что надо бы его как-то отвлечь. Она стала так, чтобы он видел, что она снимает пейзаж, и спросила, проявив заинтересованность:


– Так чем же ты все-таки занимаешься, Роб?


Он заметил, что она уже не фотографирует его, и расслабился. Он также отметил, что она впервые назвала его по имени, и ему понравилась, как она его произнесла.


Он посмотрел себе под ноги, улыбнулся, пытаясь придумать, что бы ей ответить, и носком кроссовка ткнул песок. В этот момент она нажала на кнопку и сделала снимок. Услышав щелчок затвора, он резко поднял не нее глаза, приподняв при этом брови. Она снова сфотографировала его, и губы ее расплылись в довольной улыбке.


– Поймала, – радостно воскликнула она, и плечи ее слегка задрожали от сдерживаемого смеха.


Роб покачал головой, смущенно улыбаясь.


– Я же говорил, что не люблю фотографироваться. Я плохо получаюсь на снимках.


– Ты прекрасно получаешься на снимках, – поспешила заверить она. – Просто перестань
думать о том, что я тебя снимаю.


– Попробую, – ответил он и посмотрел на нее.


Эта девушка все больше интриговала его. Дженифер не заметила, что он смотрит на нее и выставляла необходимые параметры на камере. Роб наконец-то имел возможность рассмотреть. Первым делом он посмотрел на ее глаза. Длинные ресницы загибались к бровям. На них не было даже малейшего следа туши, но несмотря на это они были черные и блестящие, такие же как и ее волосы. Глаза же напротив были светло серыми. Не очень густые брови чуть изгибались и резко контрастировали своим черным оттенком со светлой кожей. Нос немного вздернут, а высокие скулы покрыты легким естественным румянцем. На переносице проступили еле заметные веснушки. Губы были слегка полные, но красивой формы. Роб гадал, сколько ей лет. Он видел, что она старше его, но вот насколько? Ему было интересно, во сколько лет человек может решиться кардинально изменить жизнь: сменить место жительства, работу.


Отложив эти мысли на потом, он осмотрел ее фигуру. Она была далеко не модельной внешности и было понятно, что не отказывала себе в любимой еде, например, лате, считавшееся очень калорийным напитком. Но при этом ее фигура была очень женственной. Изящная талия плавно переходила в округлые бедра. Это подчеркивала простая белая рубашка, края которой были завязаны узлом как раз на талии, там, где заканчивался пояс светло–голубых потертых на коленях джинсов. Штанины доходили ей до середины голени, открывая изящные икры. Из обуви на ней были светло-голубые мокасины с темными синими шнурками. Роб посмотрел на ее руки. Пальцы были красивой формы, не очень тонкие, но изящные. Ногти были аккуратно подстрижены, не длинные, овальной формы, покрытые перламутровым лаком.


В этот момент Дженифер подняла на него глаза. Он испуганно, что его застанут за подглядыванием, отвел взгляд. Она улыбнулась и спросила:


– Так чем ты занимаешься?


– Да так, разным, – усмехнувшись, сказал он.


– Так, об этом ты не хочешь говорить, – предположила она.


Он, виновато наклонив голову, посмотрел на нее и сказал:


– Не очень.


Она пожала плечами и сказал:


– Ладно. Ты американец?


– Нет, – ответил он.


Она приподняла брови, ожидая продолжения.


– Я из Лондона, – продолжил он. – Работаю здесь.


– Есть братья или сестры? – не унималась она.


Он улыбнулся, вспомнив Лиззи, и сказал:


– Две сестры.


Она заметила, что он опять расслабился, и решила, что самое время опять попытаться его сфотографировать.


– Старшие или младшие? – спросила она и, поймав в объективе его лицо, на котором была веселая улыбка, нажала кнопку.


– Старшие.


– Чем занимаются? – она вытягивала из него разговор, понимая, что это отвлекает его от объектива камеры.


– Элизабет на год старше меня, она занимается музыкой, – он сделал небольшую паузу и продолжил: – Виктория на три года старше, она в рекламе.


– Вы близки?


– Уже да, – засмеялся он, и лицо его стало таким искренним, что Дженифер несколько раз
нажала на кнопку, делая несколько снимков подряд.


– Что значит «уже да»?


Он перестал смеяться, но улыбка не сходила с его лица.


– Просто раньше мне доставалось от них, особенно от Лиззи, – он покачал головой, вспоминая издевательства сестры.


– Что же такого страшного она делала? – спросила Дженифер, все еще продолжая делать снимки.


Она то подходила ближе к нему, чтобы взять лицо крупным планом, то чуть отходила, чтобы в кадр попадали плечи и торс. Она меняла ракурсы съемки, то становилась чуть сбоку, то прямо перед ним. Но даже тогда, когда она снимала его спереди, он уже не зажимался, а просто продолжал говорить, словно не замечая направленного на себя объектива.


– Мне даже вспоминать страшно, – засмеялся он.


– Да ладно тебе, рассказывай, – не унималась девушка. – Ты меня заинтриговал.


– Лет до двенадцати она… – он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, и продолжил: – Она напяливала на меня свои шмотки и называла Клаудией.


Смеясь своим воспоминаниям, он опустил голову вниз и начал ковырять ногой в песке.


– Почему Клаудией? – сквозь смех спросила она.


Он пожал плечами и ответил:


– Не знаю, забыл спросить.


– Ты, наверное, был очень красивый в детстве, – уже без смеха сказала она.


Роб, все еще улыбаясь, посмотрел на нее, и чуть охрипшим голосом сказал:


– Как-нибудь покажу.


Этой фразой он дал ей понять, что не собирается прекращать их общение, и это немного смутило ее.


– Сколько тебе лет? – прищурив глаза, спросила Дженифер.


Он загадочно улыбнулся, подняв на нее глаза, и тихо спросил:


– Это имеет значение?


Она смущенно отвела глаза. Его взгляд выводил ее из равновесия. К горлу подступил комок, и она нервно сглотнула. Их встреча слишком быстро перерастала в романтическую. И этот вопрос, который она задала, приобретал для нее определенное значение. Она видела, что он младше, и это заставляло ее немного нервничать. Она ничего не сказала и сделала вид, что очень заинтересовалась съемкой океана.


– Двадцать четыре, – ответил он через некоторое время и его голос прозвучал прямо у нее за спиной.


Она почувствовала его дыхание на своих волосах, сделала глубокий вдох, чтобы унять внезапную дрожь в теле и ощутила его запах. Аромат его туалетной воды был немного резковат, но сквозь него ощущался приятный мужской запах, немного терпкий. Она не шевелилась, зная, что если сделает шаг, то потеряет это ощущение близости, но в мозгу стучал его ответ: двадцать четыре, на семь лет младше. Ей стало нехорошо. Она ощутила себя просто старухой, пытавшейся соблазнить ребенка. Нет, конечно, он далеко не ребенок, да и ее тридцать один год не делал ее старой. Но все же ей казалось, что это неправильно.
Роб стоял прямо за спиной Дженифер и смотрел на ее волосы, в которых ветер играл с солнцем. Это было несложно, поскольку она едва доходила ему до подбородка. Он чувствовал ее аромат. Это не был запах дорогого парфюма. Запах был нежный и свежий. Он напомнил Робу запах каких-то цветов, название которых он сейчас не мог вспомнить. Он немного улыбнулся, подавляя желание дотронуться до нее, но руки сами тянулись к ее волосам, которые щекотали его шею.


Еще одно мгновение и он почувствует это гладкий черный шелк на своих пальцах. Но она как будто почувствовала его легкие движения и сделала несколько резких шагов по направлению к воде. Роб растерянно посмотрел на свою ладонь и почувствовал легкое разочарование. Но остался стоять на месте. Он посмотрел, как она присела на корточки у самой воды, чтобы снять океан. Ее левое колено чуть коснулось влажного песка. Тонкая ткань джинсов натянулась и он смог увидеть формы ее тела более четко. Еще минута и он просто не смог бы сдержаться, чтобы не подойти к ней и…


Он моргнул несколько раз, прогоняя разыгравшееся воображение, и опустился на горячий песок. Положив локти на согнутые в коленях ноги, он посмотрел на ясное голубое небо, потом на скалы. Пейзаж немного отвлек его мысли, и дыхание выровнялось.
Он просто смотрел за тем, как она работала. Казалось, природа полностью завладела ее вниманием, и Роб почувствовал легкий укол ревности. Лучше бы она фотографировала его. Он даже хотел попросить ее об этом, но, глянув на часы, вспомнил, что она говорила, что свободна до пяти. Сейчас было уже четыре часа. До города ехать минут тридцать пят – сорок, а значит пора ехать.


Он нехотя поднялся на ноги и струсил с брюк песок. Засунув руки в карманы, расслабленной походкой он пошел к девушке. Она словно почувствовала его и повернулась. Ей понравилось, как он сейчас выглядел, и она сделала снимок. Он заметил это, но оставался спокойным. Он и сам удивился, что не почувствовал привычной скованности при виде фотоаппарата. Он жестом указал на часы у себя на запястье и сказал:


– Уже четыре часа.


Она немного разочарованно вздохнула и сказала:


– Спасибо, что напомнил. Я совершенно теряюсь во времени, когда снимаю.


– Поехали, – сказал он и, дав ей пройти вперед, пошел следом.


Глава 11.


В машине они молчали, слушая музыку. К студии они подъехали без четверти пять. На этот раз Дженифер дождалась, когда он обойдет машину и откроет ей дверцу. Она вышла и остановилась прямо перед ним. Подняв на него взгляд, она сказала:


– Спасибо.


– За что? – удивился он.


– За хороший день.


– Всегда пожалуйста, – улыбнувшись ответил Роб. – Можем повторить.


– Может быть, – загадочно произнесла она и добавила: – Когда-нибудь.


– Дашь мне свой номер телефона? – немного растерянно спросил он.


Она не успела ответить, как их разговор прервал Келлан Латс, появившийся неизвестно откуда.


– Эй, Роб, привет, – громко поздоровался он, подходя к ним.


– Извини, мне пора, – спешно сказала Дженифер, и, махнув ему на прощанье, пошла к своей машине.


– Но…, – растерянно прошептал он и посмотрел ей вслед.


– Тебя тоже Чарли вызвал? – спросил Келлан, подойдя к Робу.


Тот растерянно перевел взгляд на парня и удивленно посмотрел на него.


– Вроде, нет, – сказал он.


– А что ты здесь делаешь?


– Так, ничего, – пробормотал Роб. – Уже уезжаю. Пока.


Келлан непонимающе смотрел вслед уезжающему Робу. Когда тот выехал со стоянки, Кел тряхнул головой, пожал плечами и пошел в студию.


Роб ехал домой, когда мобильник в нагрудном кармане рубашки заиграл одной из мелодий «Сумерек». Он достал его и, включив, поднес к уху.


– Да, – сказал он.


– Привет, Роб.


– Том, как ты?


– Нормально, – ответил Том и спросил: – Какие планы на вечер?


Роб задумался и ответил:


– Вроде никаких. Есть предложения?


– Давай попьем где-нибудь пивка?


– Идет, где?


– Подъезжай в «Блюз» часов в восемь.


– Хорошо, – ответил Роб и выключив телефон бросил его на пассажирское сиденье, где совсем недавно сидела Дженифер.


Она так быстро исчезла, и все из-за Кела. Роб не собирался отпускать ее, не узнав номера телефона. Но когда появился Кел, он растерялся и позволил ей уйти. И сейчас очень жалел об этом. Однако он успокаивал себя тем, что знал, где она бывает. Вспоминая сегодняшний день, он улыбнулся. Ему давно не было так легко ни с кем, а с ней он просто забыл о том, кто он и был простым парнем, без постоянно давящей над ним популярности. И ему очень понравилось это ощущение свободы.


Доехав до дома, он пошел на кухню и налил себе сока. Со стаканом в руке он подошел к окну и посмотрел на улицу. Прямо перед домом был аккуратно подстриженный газон, обнесенный вокруг красивым кованным забором. Вдоль забора росли высокие раскидистые деревья. Роб уже третий раз арендовал этот дом на время съемок «Сумерек». Ему не нравилось жить в гостинице. Там он чувствовал себя неуютно. А когда он знал, что ему есть куда вернуться после долгого и утомительного съемочного дня, эта мысль согревала его.


Не спеша допив сок, он всполоснул стакан и пошел в гостиную. Сев за рояль, он начал наигрывать мелодию. Это была новая мелодия, только еще зарождавшаяся в его душе. Он наигрывал ее правой рука, левая лежала на колене, легонько отбивая ритм. Ноты постепенно складывались в единое целое. Иногда Роб останавливался и начинал с начала, запоминая те отрывки, которые понравились ему больше всего. Через какое-то время он начал записывать ноты в тетрадь, которая всегда лежала на рояле. Когда партия для правой руки была практически полностью записана, он начал проигрывать партию левой руки. Теперь начал вырисовываться четкий рисунок произведения, с мягкими переходами и полутонами. Роб улыбнулся, когда дописал ноты для левой руки и, поставив тетрадь на нотную подставку, принялся играть. Новая мелодия была не очень медленная, но и не быстрая. Однако в ней не было грусти, которая присутствовала в предыдущих его сочинениях. Она скорее была романтическая, легкая и вселяющая надежду на дальнейшее развитие этих чувств в более сильные. Он с наслаждением играл, когда на столе зазвонил телефон. Сняв трубку, он услышал голос Тома.


– Ты где? – прокричал тот.


Роб глянул на часы, восемь тридцать. Прошло почти три часа, как он сел рояль. Но время пролетело незаметно.


– Скоро буду, – ответил Роб извиняющимся тоном.


– Давай, жду.


Повесив трубку, Роб схватил ключи от машины и вышел из дома. Сев в Порше, он увидел, что мобильник так и лежал на водительском сиденье, и на нем было несколько пропущенных вызовов от Тома. Он усмехнулся своей способности уходить в себя на неопределенное время, когда мир вокруг словно замирал. Правда, он не слишком часто позволял себе это. Только в перерывах между съемками. До начала следующих еще есть несколько недель свободного времени, и он предпочитал распоряжаться этим временем по-своему. Он не хотел тратить его на шумные вечеринки, круизы с моделями, как предпочитали многие его молодые и знаменитые коллеги. Он был другой, среди них он был белой вороной. Если бы только он мог просто сниматься, избегая посещений различных церемоний, то он и туда не ходил бы. Но так нельзя было, на подобных мероприятиях его присутствие было просто необходимым и Роб понимал это. Поэтому он одевал маску хорошего настроения и выполнял хоть и не очень приятную для себя работу. Это была неотъемлемая часть его актерской карьеры и он смирился с этим. Но свободное время он полностью посвящал тем вещам, которые больше всего ценил в этой жизни: музыка, книги, семья и лучший друг.


Через двадцать минут он уже заходил в небольшое кафе «Блюз» на Мелроуз Авеню. В зале было многолюдно, но в основном сюда приходили любители блюза, а не поклонники «Сумерек». Поэтому Робу нравилось это место: любимая музыка и полная свобода от поклонников. Иногда он даже позволял себе сыграть свои песни. И получал от этого удовольствие.


Роб увидел Тома, который сидел за дальним от входа столиком в компании двух привлекательных девушек. Роб усмехнулся. Его друг был в своем репертуаре. Ему было постоянно необходимо общение с прекрасным полом, и зачастую он привлекал к этому и Роба, даже когда у него был роман с Кристин. Он подошел к столику и поздоровался. Одна из девушек подвинулась чуть в сторону, и Роб присел на край диванчика, который заменял здесь стулья. Почти сразу подошла официантка, и Роб заказал себе пиво. Он искоса погладывал на Тома, который обнимал одну из девушек за плечи и что-то шептал ей на ухо. В ответ девушка негромко хихикала. Вторая девушка соблазнительно посматривала на Роба и призывно улыбалась. Однако Роб этого не замечал. Когда Том, наконец, оторвался от роскошной блондинки, он обратился к Робу.


– Ну что, ты уже закончил со съемками?


– Да, уже закончил, – ответил Роб и сделал глоток из высокой бутылки из светло-зеленого стекла.


– Домой собираешься?


– Чуть позже, – сказал Роб. – А ты поедешь?


– Где-то через неделю у меня будет несколько свободных дней, – ответил Том, – так что можем поехать вместе.


– Ну…, – замялся Роб, – не знаю.


Том засмеялся.


– Могу поспорить, что Клер уже зазывает тебя, – он имел в виду маму Роба, которую знал с самого детства.


– Есть немного, – усмехнулся Роб и серьезно сказал: – Только не говори ей, что я уже закончил.


Том удивленно приподнял бровь.


– У меня есть еще кое-какие дела, хочу разобраться до отъезда, – смущенно пояснил Роб.


– Та-а-ак, – протянул Том и обратился к девушкам: – Девочки, сходите проветритесь на пару минут.


Девушки нехотя встали из-за стола, и пошли в сторону туалета. Как только они отошли от столика, Том придвинулся ближе к Робу и облокотившись на стол с интересом посмотрел на друга.


– Кто она? – ехидно улыбаясь, спросил он.


Роб усмехнулся и посмотрел на друга.


– Я не говорил, что есть какая-то она.


– Тебе и говорить не надо. Я и так знаю.


– Неужели?


– Слушай, сколько я тебя знаю? Лет пятнадцать?


– Шестнадцать, – поправил его Роб и улыбнулся.


– Так вот, – Том поднял на Роба указательный палец и продолжил: – Не надо мне говорить, что нет той, ради которой ты откладываешь поездку к мамочке.


Роб немного резко отодвинул от своего лица палец Тома и опять сделал небольшой глоток.


– Я же знаю, как ты рвешься домой после съемок, – не унимался Том. – Давай, колись. Кто она?


Роб скрестил руки на груди и облокотился о стол, подав плечи чуть вперед. Потом он повернул голову и посмотрел на Тома. Том с нетерпением ждал рассказа. Роб покачал головой и отвернулся от друга.


– Дженифер.


Том с довольной ухмылкой щелкнул пальцами.


– Я знал!


С этими словами он хлопнул Роба по плечу и сказал:


– Шикарная?


– Обычная.


– Не понял? – разочарованно спросил Том. – Кто такая?


– Фотограф, – с улыбкой вспомнив о Дженифер, ответил Роб.


Том удивленно приподнял брови и ожидал продолжения. Однако Роб молчал и улыбался своим мыслям. Тогда Том опять чуть толкнул его в плечо и недовольно пробормотал:


– Мне каждое слово из тебя вытаскивать? Где вы познакомились?


– В студии.


– И?


– Сегодня мы весь день были на пляже.


– Где? – удивленно воскликнул Том и добавил: – Ну и как? Она в восторге от тебя? Твоя фанатка?


Роб повернулся к другу и с улыбкой сказал:


– Она не знает, кто я.


Брови Тома поползли вверх от удивления.


– Врешь!


Роб отрицательно покачал головой.


– Она думает, что я начинающий музыкант.


Том просто задохнулся от неожиданности.


– Она что, с другой планеты?


Роб не ответил, а только усмехнулся.


– Да–а–а, – протянул Том. – Последние два года она явно была на луне.


В этот момент вернулись девушки и блондинка, улыбаясь Тому, промурлыкала:


– Потанцуем?


– Конечно, малышка, – соблазнительно улыбнулся Том.


Он вылез из-за стола и, обняв девушку за талию, повел в центр площадки. Вторая девушка с длинными вьющимися волосами цвета раскаленного золота положила ладони на край стола и, опершись на выпрямленные руки, чуть-чуть наклонилась к Робу. Ее грудь, обтянутая узкой ярко-малиновой футболкой оказалась как раз на уровне его глаз. Он покосился на девушку, но никак не отреагировал на ее формы, лишь усмехнулся и выпил еще пива.


– Может, и мы потанцуем? – чуть хрипловатым голосом предложила она.


– Я не танцую, – сдерживая смех от ее попыток соблазнить его, ответил Роб.


Тогда девушка провела кончиками длинных ноготков, покрытых блестящим алым лаком, по щеке Роба, и прошептала, наклонившись к нему так близко, что он почувствовал ее горячее дыхание на своей шее:


– Можем придумать что-нибудь еще. Более интересное.


– Не выйдет, – резко ответил Роб, но на губах была ехидная улыбка.


Он допил оставшееся пиво, поставил пустую бутылку на стол, откинулся на спинку диванчика и улыбнулся девушке самой обворожительной улыбкой Эдварда Каллена.


– Не хочу лишать лучшего друга двойного удовольствия.


С этими словами он поднялся из-за стола, слегка задев при этом девушку плечом, и направился к выходу. Он понимал, что Том может обидеться на него, что он ушел не попрощавшись, но Роб не хотел больше оставаться здесь. Он собирался завтра с утра опять встретиться с Дженифер и сейчас хотел всего лишь принять душ и лечь спать. Именно так он и поступил, когда добрался до дома.


Глава 12.


В восемь часов утра на следующий день он опять был в кафетерии. Он сюда ходил как на работу. За стойкой опять была Клер. Она старалась не смотреть на Роба, но у нее плохо получалось. Выглядел он сегодня настолько сексуально, что глаза сами все время поворачивались к нему.


Зайдя в зал, Роб сразу же понял, что Дженифер нет. Он разочарованно вздохнул и пошел к стойке.


– Привет, – негромко сказал он Клер.


Она улыбнулась и спросила:


– Кофе? Как обычно?


– Да, пожалуйста, – и неуверенно добавил: – И лате.


Клер удивилась, что он заказал лате, но ничего не сказала и занялась приготовлением напитков.


Взяв напитки, он сел за их с Дженифер столик так, чтобы было видно дверь. Сердце его гулко стучало в груди. Он боялся, что больше не увидит ее. Он видел, как изменилось ее поведение, когда он сказал, сколько ему лет. Он, конечно, предполагал, что она немного старше его, но не видел в этом никакой проблемы в отличие от нее. А вот она, похоже, переживала. Роб не понимал почему. Два-три года – это не разница. Но он не успел ей этого сказать. Хоть бы она сегодня пришла, тогда Роб мог бы поговорить с ней. Узнать, наконец, номер ее телефона. Сейчас, сидя здесь, в кафетерии, в ожидании ее появления, Роб осознал, что если она не захочет его больше видеть, то он не сможет ее найти. Он не знал о ней ничего, кроме того, что ее брата зовут Майк, и он работает менеджером. Хотя, можно будет попытаться найти его через ребят, с которыми он работал над «Сумерками».


«Да, это неплохая идея»,– подумал Роб и уже собирался подняться к Джею. С грустью посмотрев на нетронутый стакан с лате, он медленно поднялся и повернулся к выходу. В этот момент дверь открылась и Дженифер вошла в кафе.


Она сразу же заметила Роба, стоявшего возле столика. Губы ее приоткрылись в смущенной улыбке. Легкой походкой она подошла к их столику. Сегодня на ней были светлые легкие брюки, расклешенные от колена, и обтягивающая ярко-синяя блузка с глубоким овальным вырезом и рукавами до локтя. Волосы были распущены, и густым водопадом спадали на плечи. Вьющиеся кончики чуть подпрыгивали вверх при каждом ее шаге. Ноутбука и камеры у нее при себе не было, на плече висел темно-синий матерчатый рюкзак, а в руке была такая же папка, в которой она отдала Робу первые фотографии.


– Привет, – тихо поздоровалась она, упорно не желая смотреть ему в глаза.


Вдруг взгляд ее наткнулся на стакан с ее любимым напитком. Она усмехнулась. Ее тронула такая заботливость с его стороны. Она все же не удержалась и посмотрела на Роба. Он молчал и смотрел на нее с легкой улыбкой.


– Спасибо за лате, – сказала она и присела на стул, положив папку на стол рядом с чашкой Роба.


Роб тоже присел и сказал:


– Не за что. Я рад, что ты пришла.


– Я же должна была отдать тебе снимки, – она взглядом указала на папку. – Посмотришь?


– Конечно, – ответил Роб и раскрыл папку.


Глаза его раскрылись от удивления, и он сделал глубокий вдох. Снимки были еще лучше, чем в первый раз. Он рассматривал их один за другим, и поражался ее умению поймать правильный момент. Даже во время работы в модельном агентстве его фотографии не были настолько удачными. Он видел себя таким, каким он был на самом деле: без грима, без образа. Но он выглядел на этих снимках счастливым, раскованным, простым. Эти фотографии полностью отражали его вчерашнее душевное состояние, наслаждение от общения с интересным ему человеком в невероятно красивом месте. В папке было десятка три снимков и, чтобы хорошо рассмотреть их, Робу понадобилось почти пол часа. Все это время Дженифер наблюдала за теми чувствами, которые отражались на его красивом лице.


Когда он посмотрел последний снимок и закрыл папку, она спросила:


– Ну как? Получится из меня фотограф?


Он посмотрел на нее, и она увидела ответ в его блестящих от восторга глазах. Девушка смущенно улыбнулась.


– Я рада, что тебе понравилось.


Роб перевел дух и заговорил немного охрипшим голосом:


– По-моему, это могло бы стать удачным началом твоей карьеры.


Она усмехнулась этому замечанию и сказала:


– Сомневаюсь, что ты достаточно популярный для того, чтобы какой-нибудь журнал захотел приобрести эти снимки.


Роб чуть не подавился кофе и откашлялся.


– Прости, – испуганно сказала она. – Я не хотела тебя обидеть. Я просто хотела сказать, что если бы ты был моделью, тогда эти снимки можно было бы использовать как твое портфолио, но ты ведь не модель.


Роб приподнял руку, давая понять, что все нормально. Когда ему удалось, наконец,
восстановить дыхание, он улыбнулся, посмотрел в ее перепуганные и смущенные глаза и сказал:


– Думаю, что когда-нибудь эти снимки будут дорого стоить.


Дженифер успокоилась, когда поняла, что Роб не обижается на нее. Дальше их разговор перешел в другое русло. Роб расспрашивал ее о семье, о родителях, о брате. Она с удовольствием рассказывала ему. Он с интересом слушал, задавая иногда вопросы. В кафетерии постепенно становилось шумно, многие столики уже были заняты. Но они этого не замечали. Они смотрели друг на друга, смеялись, когда Дженифер рассказывала какую-нибудь забавную историю о брате, которого безумно любила.


Они были настолько увлечены, что совершенно не обратили внимания на двух девушек лет семнадцати, которые подошли в начале к барной стойке, немного поговорили с Клер, а потом направились к их столику.


– Извините, – несмело сказала одна из них.


Девушка стояла за спиной Дженифер и та не могла ее видеть. Но Роб прекрасно увидел их двоих, когда поднял голову, услышав голос. Довльная тем, что ей удалось привлечь внимание своего кумира, девушка мило улыбнулась и сказала:


– Роберт, можно автограф?


Оба, и Роб, и Дженифер замерли. Роб, конечно, собирался рассказать Дженифер кто он, но не так скоро. И уж конечно он не хотел, чтобы она узнала это так. Он заметил, что в руках у девушек фотографии Эдварда Каллена и поспешил подняться, чтобы закрыть Дженифер от поклонниц. Он надеялся, что даже если она повернется к ним, то не успеет рассмотреть, фотографии у них в руках.


– Конечно, – сказал он и, взяв ручку из рук девушки, подписал сначала одну фотографию, а потом вторую.


И тут девушки начали пищать от восторга, но кроме их противных голосов ничего нельзя было разобрать. Роб хотел было повернуться к Дженифер и предложить ей уйти, но боковым зрением заметил, что она резко вскочила с места и, взяв висевший на спинке стула рюкзак, почти побежала к выходу.


– Дженифер, подожди, – крикнул он и, схватив со стола папку с фотографиями, побежал за ней.


Когда он выскочил на стоянку, она уже подбегала к своей машине. Он сделал резкий рывок и как раз, когда она уже собиралась сесть в машину, успел схватить ее за руку.


– Подожди, давай поговорим, – умоляюще сказал Роб, глядя на нее.


– Поговорим? – саркастично усмехнулась она. – О чем? Опять будешь рассказывать, что ты начинающий музыкант?


Она с грустью посмотрела на него.


– Воспользовался тем, что я не разбираюсь в современных исполнителях? Решил поиграть? Считай, что игра удалась, – она растерянно покачала головой и отвернулась.


Роб восстановил дыхание и сказал, сдерживая эмоции, чтобы не закричать:


– Ты просто все не так поняла. Я не хотел ничего плохого. Просто, когда я понял, что ты не знаешь, кто я, мне стало легко с тобой общаться.


Он покачал головой, понимая, что говорит совсем не то, что нужно. Господи, ну почему он не сценарист, чтобы придумать сейчас подходящий монолог. Чтобы убедить ее, что ему просто хотелось нормального общения. Он понимал, что если не найдет сейчас подходящих слов, то она уйдет и он вряд ли сможет ее вернуть. Мысли путались в его голове. Он судорожно вспоминал все свои роли, пытаясь подобрать нужные слова, но ни один его герой не оказывался в подобной ситуации. Тогда он глубоко вдохнул, закрыл на мгновение глаза, а когда снова посмотрел на Дженифер, то на лице его было раскаяние.


– Я расскажу тебе все. Дай мне шанс. Один только шанс все объяснить.


Она посмотрела на него и в глазах у нее была обида. Но злости больше не было, и парень понял, что она готова дать ему этот шанс.


– Зачем? – вдруг спросила она поникшим голосом.


– Мне хорошо с тобой и я не хочу это терять.


В голосе его прозвучала такая искренность, а в глазах было раскаянье. Сейчас ему просто нельзя было не поверить. И что было самое интересное, сейчас он не играл. Сейчас он был самим собой, и он показывал те чувства, которые испытывал сам, именно в эту минуту. Для него это было новое ощущение, но он не мог уже справиться и подавить его в себе. Настолько велико было его желание, чтобы она дала ему возможность все объяснить.


– Кто ты?


Он отвел взгляд и замолчал. Он не знал, как сказать ей, что он актер, на которого в одно прекрасное утро свалилась слава, которая была ему не по силам. Слава, которую он совершенно не ожидал и, как он думал, не заслуживал.


Не услышав ответа на свой вопрос, Дженифер обреченно кивнула головой и прошептала:


– Я так и думала.


Она открыла дверцу машины, но молодой человек решительным движением захлопнул ее. Он взял ее за руку и, развернувшись, потащил за собой.


– Я покажу тебе, – резко сказал он.


Она попыталась выдернуть руку, но он настолько крепко держал ее, что у нее ничего не вышло. Тогда на ходу она развернулась к своей машине и, нажав кнопку на брелке, включила сигнализацию. Подведя Дженифер к порше, Роб открыл дверцу пассажирского сиденья и настойчивым движением заставил ее сесть. Он быстро захлопнул ее дверцу, сел на водительское сиденье и через несколько мгновений машина уже мчалась по направлению к его дому.


Скорость была довольно высокая и девушка, в конце концов, не выдержала.


– Ты не можешь ехать медленнее? Мне страшно, – в голосе ее действительно прозвучал испуг.
Роб послушался и сбавил скорость. Подъехав к своему дому, он открыл дверцу с ее стороны и помог выйти. Не отпуская ее ладонь, он подошел к дому и открыл дверь. Она послушно прошла за ним, когда парень зашел внутрь. Чтобы хоть как-то унять панику, витавшую в его душе, Роб спросил:


– Хочешь сок?


– Нет, – отрезала она. – Я жду.


Несмотря на ее отказ, он все же пошел в кухню. Она последовала за ним, с интересом оглядываясь по сторонам. Видя его терзания, она уже была практически уверена, что он не хотел ее обидеть, когда не признался, кем был на самом деле. Она уже почти верила, что он не сказал ей этого именно по тем причинам, которые назвал. И она уже готова была простить его. Но теперь она была заинтригована. И она понимала, что сейчас он вынужден рассказать ей все о себе. И ей стало до ужаса интересно, как он это сделает. Когда он вышел из кухни, в его руках было два стакана с соком. Он протянул один ей, она послушно взяла, стараясь не улыбаться. Но у него был настолько встревоженный вид, что вызывал желание пожалеть. Но все же она сдержалась.


– Пошли, – сказал он и направился к лестнице за входом в кухню, ведущей вниз.


Она пошла за ним. Внизу лестницы была массивная белая дверь из двух створок. Когда она вошла вслед за ним в помещение, она чуть не ахнула от восхищения. Это был мини кинотеатр. Прямо напротив входа висел огромный на всю стену экран. По стенам были развешены звуковые колонки. Посередине зала располагались красивые мягкие кресла с подлокотниками, обитые красным бархатом. Сбоку от кресел была барная стойка из полированного темного дерева.
Роб подвел ее к центральному ряду кресел.


– Садись, – сказал он, а сам пошел к экрану, сбоку от которого располагалась видеоаппаратура.


Над проигрывателем висели полки из такого же дерева, как и стойка. На полках были сотни дисков с фильмами. Он быстро пробежался глаза по рядам с дисками и достал нужный. Он выбрал «Сумерки».


Вставив диск в проигрыватель, он взял в руки пульт, погасил свет, оставив включенным только небольшой светильник возле входа и сел рядом с ней.


– Готова? – серьезно спросил он, посмотрев на нее.


Ее лицо слабо освещала горящая позади лампа и он смог увидеть как она согласно кивнула.


– Это надолго? – спросила она.


– Пару часов, – ответил он, и в голосе его послышалось смущение. – А может и меньше. Уйдешь, когда захочешь.


Он нажал кнопку на пульте и экран засветился.


После заставки киностудии «Summit Intertainment» из темноты прозвучал приятный женский голос:


– Раньше я мало думала о смерти.


На экране появилось изображение леса и молодой олень, пьющий воду из ручья. Голос за кадром продолжал:


– Но, по-моему, отдать жизнь за любимого человека не худшая смерть.


Роб посмотрел на Дженифер. Та с интересом смотрела на экран. Когда на экране появилось название фильма «Сумерки», никакие эмоции, кроме еще большего интереса, не отразились на лице девушки. Парень до сих пор не мог поверить в то, что она не видела этого фильма. Два года все только о нем и говорили, но она ничего не знала. Том был прав, когда сказал, что вероятно последние пару лет она жила на луне. Роб заставил себя расслабиться и посмотрел на экран. До появления Эдварда было чуть меньше десяти минут.


Вот, наконец, появились Каллены. В начале Ники Рид и Келлан Латс в образах Розали Хэйл и Эммета Каллена, затем Эшли Грин и Джексон Рэтбоун – Эллис и Джаспер. Анна Кендрик, исполнявшая роль Джессики, подруги Беллы Свон, рассказывала Белле о Калленах. И вот, наконец, настал момент истины. За стеклянной дверью Белла увидела Эдварда Каллена. Роб вцепился в подлокотники кресла так сильно, что, казалось, может переломить их. Он не смел пошевелиться, ожидая, что в любую секунду она может встать и уйти. Но фильм продолжался, а она оставалась на месте. Даже не шевелилась. На экране началась сцена в кабинете биологии, когда Эдвард впервые ощутил нестерпимую жажду крови Беллы. Когда на экране его герой с отвращением закрыл рукой нос, чтобы не чувствовать столь желанный для него запах, Роберт повернулся и посмотрел на Дженифер. Она слегка поморщилась, словно почувствовала то, что почувствовал Эдвард. Парень испытал облегчение. Ей нравилось. Она не собиралась уходить. В тусклом свете он мог видеть эмоции, отражавшиеся на ее лице, и он улыбнулся. Она понимала его игру, верила ей.


Во время сцены, в которой Эдвард спасает Беллу, останавливая рукой несущийся на нее грузовик, Дженифер чуть-чуть вздрогнула, потом наклонилась к Робу, все еще не сводя глаз с экрана, и тихо спросила:


– А ты кто?


Голос ее прозвучал тихо, но в нем чувствовалось нетерпение. Роб улыбнулся и интригующе сказал:


– Увидишь.


Она расстроено вздохнула и продолжила смотреть фильм. Роб отошел к бару. Наливая сок, он посмотрел на Дженифер. В тусклом свете он мог видеть ее лицо, на котором одни эмоции сменялись другими, в зависимости от того какие сцены были на экране. Она чувствовала вместе с героями, переживала их страхи и надежды. Робу еще ни разу не доводилось наблюдать за кем-то, кто смотрел «Сумерки» в первый раз. К тому же, девушка не читала книги Стефани Майер, по которой был снят фильм. Поэтому история была для нее полной загадкой. Она не знала, какими должны быть герои фильма, поэтому воспринимала их непредвзято, в отличие от читателей, у которых уже было определенное мнение.


Робу было вдвойне интересно наблюдать за ней, так как до этого Дженифер знала его, таким, какой он в жизни. И он искренне надеялся, что после просмотра фильма она не будет видеть в нем Эдварда Калена. Ему хотелось верить, что Дженифер поймет – этот образ был создан благодаря кропотливой работе в течение долгого времени. Наблюдая за девушкой, Роб сел на стул и прислонился спиной к стойке.


Почти час Роб сидел возле стойки, не решаясь сесть рядом с Дженифер. Он не хотел отвлечь ее от действа на экране. Он гордился этой ролью, образ был очень сложным многогранным. И Роб считал, что полностью справился. Однако, приближалось самое серьезное испытание – сцена первого поцелуя Беллы и Эдварда. Роб даже не знал, чего он боялся больше: нахлынувших воспоминаний о Кристин или внезапной вспышки страсти к Дженифер. Тогда, на побережье, ему настолько сильно захотелось ее поцеловать, что он еле сдерживался. Но он не хотел прерывать просмотр. Он улыбнулся тому, как сосредоточенно Дженифер смотрит фильм. Она словно проживала вместе с героями их жизнь. Опасаясь, что если будет находиться рядом с девушкой, то не удержит порыв и поцелует ее, Роб остался сидеть возле стойки. Он глянул на экран. Вот Белла обнаружила Эдварда в своей спальне. Они сидят на кровати очень близко друг к другу. Оба возбуждены, говорят чуть охрипшими от желания голосами.


Роб перевел взгляд на Дженифер. Она замерла, вглядываясь в эту невероятно возбуждающую сцену, за которую Роб и Кристин получили награду, как за самый лучший поцелуй. Губы девушки чуть приоткрылись. Она следила за Беллой и Эдвардом, которые медленно приближались друг к другу. Вот сейчас их губы соприкоснуться. Чуть влажные губы Эдварда подрагивают от напряжения, в нем страстно борются два желание, одинаково сильные: жажда крови и жажда любви.


Роб заметил, как Дженифер облизала пересохшие губы, и весь напрягся. Он сейчас мало отличался от Эдварда. Он также сгорал от желания прикоснуться к девушке губами, ощутить ее на вкус, прижать к себе ее мягкое тело. Роб с силой сжал стакан. Нет, он больше не мог этого выносить. Он закрыл глаза, чтобы не поддаваться соблазну. Но картина, всплывавшая в его сознании еще сильнее заводила его. Он тряхнул головой, отвернулся, налил себе еще сока и залпом осушил стакан. К этому моменту сцена поцелуя к счастью закончилась и предстояла любимая сцена всех актеров, игравших семью Калленов – вампирский бейсбол. На девяносто процентов сцена была сделана из спецэффектов, основу для которых составляла игра живых актеров. Но эти спецэффекты настолько естественно выглядели на экране, что вызывали ощущение загадочной нереальности и восхищения.


Динамичная сцена сняла нахлынувшее возбуждение и Роб вернулся на свое место рядом с Дженифер, но девушка настолько была увлечена происходящим, что не заметила, как Роб оказался рядом.


Приближалась кульминация фильма. Напряжение нарастало. Предстояла финальная битва двух вампиров – битва за жизнь, битва за любовь. Выражение лица Дженифер менялось с каждой секундой. Роб иногда поглядывал на нее и поражался, насколько сильно она переживала происходящие события. Казалось, что она испытывала такую же сильную боль, как Белла, такую же злость, как Эдвард, такой же азарт, как Джеймс. И все эти чувства отражались на ее лице.


И вот наконец, финальная сцена, Белла и Эдвард танцуют на вращающейся розе ветров… Последний диалог… Последний поцелуй… Хэппи энд… Титры…


Фильм закончился, экран потемнел, но никто из них не шевелился. Роб не мог начать разговор, потому что не знал, что надо говорить в подобных случаях. Дженифер не могла начать разговор, потому что дыхание словно замерло, воздух, казалось, разрывал ее изнутри, глаза были влажными от проступивших слез. Несколько минут они сидели, слушая дыхание друг друга. И невозможно было предположить, как долго они могли находиться в этом пространном состоянии, если бы не телефонный звонок, ворвавшийся в тишину песней группы Muse, сопровождавшей сцену бейсбола. Дженифер вздрогнула от неожиданности, а Роб легонько дотронулся до ее ладони и, нажимая на кнопку приема вызова, тихо шепнул:


– Извини, я быстро.


Затем он резко поднялся и направился к выходу. Лишь оказавшись за пределами комнаты, он
заговорил:


– Том, ты разве не на съемках?


– Перерыв, – коротко объяснил он и спросил: – Ты куда вчера пропал?


– Захотелось прилечь.


– Вообще-то именно это и входило в программу, – пробурчал Том.


Роб прошел в кухню и стал лицом к окну.


– Ой, только не говори, что ты не справился с ними.


Том в ответ громко засмеялся:


– Ты знаешь меня слишком хорошо, – сказал он сквозь смех.


Роб усмехнулся.


– Вот я и ушел, чтобы у тебя был повод утешить ее.


– Но ты ведь тоже время не терял? – с немалой заинтересованностью в голосе спросил Том. – Как ее там? Джессика?


– Дженифер, – резко поправил его Роб. – И я действительно не потерял время.


– Да-а-а, – восхищенно протянул Том, – вот это мой брат. Узнаю.


– Не так как ты подумал,– еще резче бросил Роб. – Я хорошенько выспался.


– Один?


– С подушкой.


– Ого?! – воскликнул Том, шутя. – Да ты крут.


Последовала недолгая пауза, и Роб сказал:


– Я сказал ей, кто я, – он замялся и поправился: – точнее показал.


– То есть, показал?


– Показал «Сумерки».


– Ну и? Она в восторге?


– Не знаю, мы еще не говорили. Ты позвонил.


– Извини, брат, я не вовремя? – извиняющимся тоном проговорил Том.


– Да, ты не вовремя, – Роб замолчал и нахмурил брови. – А может и вовремя.


– Не понял? – переспросил Том.


– Проехали.


– Ладно, мне пора, – быстро сказал Том, когда на площадке прозвучало его имя. – Созвонимся.


– Хорошо, – ответил Роб и отключил телефон.


Сунув телефон в карман светлых джинсов, таких же узких, как и все остальные в его гардеробе, он пошел в зал. Открыв дверь, он удивился, что внутри еще темно. Хотя про себя он подумал, что Дженифер вряд ли знает, где включается свет, и нажал на выключатель. Кресло, в котором она сидела, было пусто. Роб огляделся в поисках девушки, но ее не было. Уже собираясь выйти, он случайно заметил белый листок на барной стойке. Он грустно покачал головой, подозревая, что таким образом она решила с ним попрощаться. Медленно, не вытаскивая рук из карманов джинсов, он подошел к стойке и посмотрел сверху вниз на листок.


Записка была написана аккуратным почерком:


«Извини, мне надо идти.»


Чуть ниже было дописано:


«P.S. Ты невероятно обаятельный и сексуальный в роли вампира»
Роберт быстро пробежал глазами по тексту. Потом еще раз. Особенно его заинтересовал постскриптум. Он улыбнулся.


«Значит, ей все-таки понравилось», – подумал он. – «Но почему тогда она ушла?»


Он взял вырванную из блокнота страничку и автоматически перевернул ее. На другой стороне тоже что-то было. Он посмотрел.


«Позвони мне вечером».


Чуть ниже был написан номер телефона. Роб улыбнулся и, сложив листок вдвое, сунул его в нагрудный карман рубашки.


Глава 13.


До вечера Роб пробыл дома, не зная чем себя занять. Он пытался сообразить, когда, по мнению Дженифер, наступает вечер, чтобы не позвонить слишком рано или слишком поздно. Господи, как же он не любил такие неточности. Написала бы точное время. К чему эти загадки?


На самом деле парень просто не мог думать ни о чем, кроме как о предстоящем разговоре. Он пытался играть, но забыться не получалось. Он пытался читать, но мысли были далеки от книжного текста. Часов в шесть вечера, он почувствовал, что проголодался и заказал пиццу. Поев, он сварил себе кофе и сел за ноутбук. Зайдя в «Google» он набрал в строке поиска свое имя и начал переходить от ссылки к ссылке, читая статьи и форумы о себе. Информации было много, но практически ничего правдивого. У Роба складывалось такое впечатление, что в Интернете живет еще один Роберт Паттинсон, у которого веселая и интересная жизнь со множеством романов и приключений. Читая, вроде бы, о себе, он не понимал, как столько людей могли обладать абсолютно неконтролируемой и неуемной фантазией.


Он никогда не злился при этом, даже если попадались негативные статьи и отзывы. Он понимал, что это – часть его профессии. Просто не очень приятная ее часть, так же как частые переезды, невозможность свободно ходить по улицам и слишком редкие встречи с родными. Но ему настолько нравилось быть актером, что все остальное не имело значения.
Когда на часах было девять, он решил, что вечер уже настал и, взяв телефон, набрал номер, написанный Дженифер.


– Алло?


Услышав в трубке ее голос, Роб облегченно вздохнул. Он до последнего сомневался в том, что она написала свой настоящий номер. Но при первом же звуке ее голоса, его сомнения развеялись.


– Привет, это Роб.


Последовало секундное молчание. Потом она сказала:


– Привет.


В ее голосе слышалось такое же облегчение, как и у него. Попросив позвонить его вечером, она имела в виду часов семь-восемь вечера. Но когда стрелки часов подбирались к девяти, она начала немного нервничать. А что, если он специально разыграл перед ней такую трогательную сцену с признанием, чтобы получить еще большее наслаждение от этой игры, затеянной от скуки и однообразия? Что если она на самом деле не интересовала его, а лишь была объектом для злой шутки? И тут же она одергивала себя. Ей даже думать не стоило о том, что он может интересоваться ею как парень. Разница в возрасте не давала ей покоя. Он был даже младше Майка, которому недавно исполнилось двадцать восемь. И хотя Роб выглядел немного старше своих лет, она то знала, что ему всего двадцать четыре. Но из ее мыслей не выходил тот день, проведенный с ним на побережье. Он был таким очаровательно смущенным вначале, когда она только начала его фотографировать. Потом с каждым новым снимком его смущение уходило, и он уже боялся камеры. Хотя сейчас эта его фобия была для нее совершенно непонятной. Он же актер. Большую часть времени он находится перед камерами, которых по три – четыре, а то и больше на съемочной площадке. Может, это был наигранный страх, думала она. Просто часть разыгранной специально для нее роли? В том, что он был очень талантливым актером, она даже не сомневалась, после просмотра фильма. Но теперь он был для нее еще большей загадкой, чем тогда, когда она пыталась понять, чем же он занимается.


В итоге, когда в ее маленькой квартирке раздался телефонный звонок, она вообще перестала понимать, кто же он на самом деле? Богатый и знаменитый актер с тысячами поклонниц и извращенным чувством юмора, или же просто талантливый молодой человек, который, несмотря на свою популярность, был очень одинок и замкнут в своем мире.


Но, услышав его робкий голос, она растерялась. Он как будто не ожидал услышать ее. Неужели он мог подумать, что, увидев его настолько талантливую игру, она оставит ему неверный номер телефона? Да, несмотря на предостережения своего подсознания о том, что он слишком молод для нее, она просто не могла представить, что больше никогда не увидит его, не услышит его бархатный голос, не посмотрит в его блестящие глаза? Она просто мечтала, чтобы он поцеловал ее. До дрожи в коленях ей хотелось поцеловать его. Ей просто необходимо было узнать, действительно ли его поцелуи способны вызвать такую бурю эмоций, которая отражалась на лице его партнерши по фильму в той сцене с поцелуем? Будет ли он так же смотреть на нее, сдерживая безумное желание? СТОП. Прокричали тысячи голосов у нее в голове. Он же актер. Это естественно, что его игра вызывает такую реакцию. Иначе, его бы просто не взяли на роль Эдварда Каллена. Ведь Эдвард – идеален. Он – мечта. К сожалению, неосуществимая. Неужели только вампир может быть настолько нежным, романтичным, страстным и готовым отдать жизнь за свою любимую? Дженифер снова мысленно одернула себя. Хватит. Тебе уже за тридцать, а реагируешь на обычную мелодраму, как пятнадцатилетняя. Но нет, это была не совсем обычная мелодрама. И именно в этот момент раздался звонок. Она дрожащими пальцами подняла трубку и уже через мгновение услышала его голос.


Поздоровавшись друг с другом, они молчали. Каждый пытался придумать подходящую тему для разговора, но ни Робу, ни Дженифер это не удавалось.


– Дженифер? – спросил вдруг Роб, испугавшись, что она может повесить трубку.


– Что? – спросила девушка.


– Ты уже ужинала?


– Вообще-то да.


– Жалко.


– Но не отказалась бы выбить чашечку кофе в каком-нибудь тихом месте, – несмело сказала она.


– Отлично, – обрадовался Роб. – Куда мне заехать?


– Давай встретимся на месте.


– Ладно, – немного расстроено ответил Роб. – Где?


Она замялась и тихо сказала:


– Я не особо разбираюсь в этом вопросе.


– Тогда давай встретимся возле студии, а потом уже решим.


– Договорились, – весело ответила она. – Во сколько?


– Через пол часа успеешь?


– Постараюсь.


– Я подожду, если что.


– До встречи.


– Пока.


Повесив трубку, Дженифер подскочила с дивана и побежала в комнату Майка.


– Выручай братец, – с дрожью в голосе попросила она.


– Чего? – спросил он, не отрываясь от монитора компьютера, работая над договором.


– Ты никуда не собирался?


– Ну, не знаю, – задумчиво протянул он. – А что?


– У меня свидание, – выпалила она.


Майк резко развернулся на крутящемся кресле и воскликнул:


– ОГО?! Кто он?


– Неважно, – смутилась она. – Ты побудешь с Никки?


Он закатил глаза вверх и замычал.


– Не знаю, смогу ли помочь тебе.


– Сможешь, – резко сказала она и вышла из комнаты.


Майк вскочил и побежал следом за ней. Оказавшись в своей спальне, Дженифер открыла шкаф и начала перебирать одежду, решая, что лучше надеть. Зайдя в ее комнату, Майк развалился на кровати и подложил руки под голову.


– Кто он, Джен. Ты же знаешь, я не отстану.


– Знаю, но не скажу.


– А я не останусь с Никки.


Дженифер ехидно улыбнулась и прищурилась.


– И куда же ты денешься?


– Пойду пить пиво с Крисом. Он, кстати, звал меня. Сказал, что будет много нужных людей.


Дженифер глянула на брата и, развернувшись, пошла в ванную. Она поняла, что он наглым образом шантажирует ее. Конечно же, он останется дома и никуда не пойдет, но перед этим он выпытает у нее все. Так было с самого детства. Именно поэтому он знал все о личной и не только личной жизни Дженни.


– Я жду, – настойчиво напомнил он о себе, когда Дженифер вышла из ванной.


Она уже переоделась. Сейчас на ней были белые легкие брюки прямого покроя. И белая шелковая рубашка, чуть приталенная и доходившая до середины бедер. Волосы были распущены и черным покрывалом рассыпались по спине. Она прислонилась спиной к стенке, обувая аккуратные белые босоножки. Взяв со стола белую маленькую сумочку, Дженифер вышла из комнаты и направилась к выходу.


Майк побежал за ней и успел преградить ей дорогу, как раз когда она уже подошла к двери.


– Джен, – серьезно сказал он, но в глазах искрился интерес. – Кто он? Я серьезно, я не пущу тебя, пока не скажешь.


– Его зовут Роб, – нехотя ответила она и чуть толкнула брата: – Пусти.


– Роб. А дальше?


– Роберт Паттинсон.


Эти слова возымели действие, которое она и ожидала. Майк отшатнулся от нее, удивленно раскрыл рот и уперся плечом в косяк. В этот момент она чмокнула брата в щечку и выскочила на лестничную клетку. Спустившись со второго этажа, она открыла тяжелую входную дверь и спустилась с крыльца.


– Ты серьезно? – услышала она голос брата сверху. – Тот самый Роберт Паттинсон?


Подняв голову, она увидела Майка, который почти по пояс высунулся из окна.


– Серьезно, – ответила она и улыбнулась. – Тебе что-то не нравится?


– Не теряй голову, сестренка, – крикнул он, когда Дженифер уже садилась в такси.


***


Всю дорогу до студии девушка смотрела в окно и думала о словах Майка. Он посоветовал ей не терять голову. Да, очень дельный совет, вот только немного запоздавший. Если бы он сказал ей это до того, как они вдвоем с Робом провели целый день на пляже, может, она и послушалась бы этого совета. Но теперь, когда она знает, каким он может быть – веселый, романтичный, очаровательный, теперь она просто не могла сдержать себя. Ее тянуло к этому молодому, невероятно талантливому и чувственному парню, словно он привязал ее к себе тысячами невидимых нитей. Она понимала, что это путь в никуда, в пустоту, которая может причинить только боль, но она заглушала в себе доводы разума и окуналась в эту глубину с головой.


***


Роб видел, как Дженифер выходила из такси и расплачивалась с водителем. Он стоял, прислонившись спиной к машине и скрестив руки на груди. Но когда она пошла ему навстречу, он сунул руки в карманы черных обтягивающих джинсов и пошел ей навстречу.


Она смотрела, как он идет к ней, и по телу разливалось предательское тепло. Как же хорош он был. В черных узких джинсах и черной шелковой рубашке навыпуск, несколько верхних пуговиц, которой были расстегнуты. Она приложила немало усилий, чтобы, подойдя, не броситься ему на шею. Вместо этого она сжала в руках сумочку.


Он с улыбкой смотрел на нее и думал о том, как хорошо она выглядела сейчас в свете тусклых фонарей, на фоне ночного города вся в белом. Ресницы казались еще более длинными и черными, потому что она чуть подвела их тушью, на веки были нанесены телесного цвета с легким перламутром тени, а на губах блестела светло розовая помада. Он поборол в себе желание поцеловать эти притягивающие словно магнит губы.


– Привет, – мягко сказала она и улыбнулась. – Долго ждешь?


– Нет, – ответил он, а про себя добавил: «Долго, очень долго».


– Куда пойдем?


Он растерянно пожал плечами и сказал:


– Куда угодно.


– Ну, я думаю, куда угодно не получится.


Роб удивленно приподнял бровь.


– Поклонники замучают.


Он засмеялся. Дженифер первая подняла эту тему, которая волновала его. Он ведь так до сих пор и не знал, что она думала по поводу всего. Ему так хотелось услышать все от нее. Все то, что он не любил слушать от других фанатов. Но ему так хотелось, чтобы Дженифер стала его поклонницей, чтобы она поняла и полюбила его игру, его способность перевоплощаться.


– Да, – сказал он. – От поклонников трудно спрятаться. Практически невозможно.


И сейчас он почувствовал, что ему стало гораздо легче, что не надо притворяться кем-то другим с ней. Он был уверен, что с ней он может поделиться всеми переживаниями, любыми мыслями, будь они хорошие или же плохие. Даже с Томом ему было сложнее. Том, будучи сыном известных британских режиссера и актрисы, был готов к своей популярности, он воспринимал все как должное. Он наслаждался любовью поклонников. Роберт в отличие от друга воспринимал все это, как побочный эффект, без которого просто нельзя заниматься любимым делом. Но теперь, когда появился человек, перед которым можно обнажит душу до самого сердца, все будет по-другому.


Дженифер посмотрела на него, и девушке вдруг показалось, что он не хочет никуда идти. С большим удовольствием он остался бы здесь, на пустой стоянке в центре ночного Лос–Анджелеса. Ей было непросто это признать, но она тоже не хотела идти куда-то, где были бы другие люди. Ей так много хотелось ему сказать, так много хотелось от него услышать. Она подумала, что неплохо было бы оказаться там, на побережье, где они провели вместе первый день.


Но вдруг Роб прервал ее размышление и высказал свое предложение.


– Поехали ко мне.


Дженифер промолчала, но задумчиво прищурила глаза.


– Обещаю, больше никаких фильмов, – продолжал уговаривать он.


В ответ она слегка покачала головой.


– Я сварю тебе кофе, – не терял он надежды. – Латте не обещаю, но сливки у меня по-моему есть.


– Это запрещенный прием по отношению к такой кофеманке как я, – с улыбкой сказала она.


Он понял, что она согласна по тому, как загорелись ее глаза. Собственническим движением обняв ее за плечи, Роб настойчиво повел Дженифер к машине. Но перед тем как закрыть за ней дверцу машины он наклонился к ней, положив одну руку на поднятую крышу порше, а другую – на открытую дверцу, и с хищной усмешкой сказал:


– Рано согласилась. Кофе это была не крайняя мера.


И в ответ на невысказанный ею вслух вопрос добавил:


– Я безупречно играю «Времена года».


Он захлопнул дверцу, но все же услышал ее звонкий смех.


Глава 14.


– Кофе со сливками, как и обещал, – сказал Роб, входя в гостиную и протягивая девушке чашку из темного стекла.


– Спасибо, – прошептала она и взяла чашку из его рук.


Их пальцы на миг соприкоснулись и по телам обоих пробежали тонкие электрические разряды. Дженифер поднесла чашку к лицу и, прикрыв глаза, вдохнула приятный аромат.


Роб заставил себя отвести взгляд и сел напротив нее на диван. Некоторое время они молчали. Потом Дженифер спросила:


– Так, значит, ты действительно играешь? – И она взглядом указала на блестящий черный рояль.


Роб усмехнулся и застенчиво опустил глаза.


– В основном, когда никого нет рядом.


– Но ты собирался подкупить этим меня?


– Каюсь, – засмеялся он. – Было такое искушение… – Он выдержал паузу и добавил, – но ты ведь согласилась и на кофе?


Она задохнулась от возмущения.


– А ты коварный.


– Есть немного. Но только в крайних случаях.


– Намекаешь, что я не увижу, как ты играешь?


Он опять усмехнулся и с улыбкой сказал:


– Ты уже видела.


– Я не…, – она остановилась на полуслове: – Погоди, так в фильме ты сам играл?


Ну вот, наконец-то, с облегчением подумал Роб. Он никак не мог завязать этот разговор, чтобы поговорить с ней о фильме, о себе, как об актере. И вот решение пришло само собой.


– Сам, – гордый собой ответил Роб. – Я практически все делал сам.


Она отвела глаза и продолжила пить кофе мелкими глотками. Роб в полной растерянности смотрел на нее. Ему показалось, что в ее глазах он увидел если и не восхищение, то, как минимум, удовольствие от его работы. Но уже в следующее мгновение, она снова отдалилась, не желая продолжать этот разговор. Ну конечно, как же он не понял?! Она просто не хочет его обижать нелестными отзывами, не хочет огорчить его, сказав, что она на самом деле думает о его игре.


– Тебе не понравилось, – пораженный собственными выводами, прошептал он.


«Как ты мог такое подумать?» – Хорошо, что она удержалась и не сказала этого вслух. Но глаза ее широко открылись от возмущения его неверным суждением. Она была просто в восторге от его игры на экране. Она почти физически ощущала на себе все переживания Эдварда, которые Роб умело передавал одним лишь жестом, или взглядом, или выражением лица. Просто она понимала, что он слышит подобные разговоры сотни раз в день и ему, должно быть, уже надоели восхищения и восторги. Она не хотела быть для него всего лишь еще одной фанаткой, но ей так хотелось сказать ему, что она чувствовала, глядя на его перевоплощение. «Как жаль, что он не умеет читать мысли, как Эдвард. Тогда многое стало бы проще», – думала она.


Но, глядя в его осунувшееся лицо, она представила бурю эмоций, бушевавшую в его душе. Она все делает неправильно, раз он думает, что ей не понравилось. Она ведь надеялась, что по ее глазам он сам узнает ее мысли, она знала, что не способна скрывать те эмоции, которые вызывало у нее одно лишь воспоминание о фильме. Она должна что-то сделать, чтобы изменить ситуацию. И пусть она станет одной из тысяч его фанаток, но она не может позволить ему думать, что он плохой актер.


– Я в восторге, – неуверенно прошептала она. – Ты был превосходен.


Вначале он подумал, что это просто разыгралось его воображение. Но ее голос был более чем реален. В нем слышалась дрожь восхищения. Он медленно поднял голову и посмотрел в ее глаза. Сейчас она были темно-синие. Роб не знал, была ли это игра света или игра чувств в ее душе. Но он не мог оторваться от этих прекрасных глаз.


– Я никогда еще не была настолько поражена ни одним фильмом, – продолжала она.


– Просто очень хорошая история о любви, – как бы оправдываясь, сказал Роб.


– Нет, – почти закричала она, возражая его словам. – Не было бы этой истории, если бы не твой Эдвард.


Это ее признание обрушилось на Роба, словно ведро с ледяной водой после долгого пребывания на солнце. Она не сравнивала его с Эдвардом, в отличие от других. Она не была увлечена Эдвардом. Она понимала, что Эдвард – это лишь плод его актерской работы, его способности перевоплощаться. Впервые с того дня, как на него обрушился этот нескончаемый поток славы, он ощутил себя достойным ее. Потому что появилась Дженифер, способная понять, что Эдвард, мечта миллионов девушек, воплощение их надежд и мечтаний, существовал только благодаря Роберту. И сейчас, сидя здесь, напротив него, Дженифер видела именно Роба, а не умело созданный им образ.


Внезапно он почувствовал непреодолимое желание отблагодарить ее за те ощущения, которые она подарила ему своими словами. Он поднялся с дивана и подошел к роялю. Девушка проследила за ним взглядом и поразилась, насколько грациозны его движения. Он сел за рояль и начал играть «Весну» из цикла «Времена года». Она не удержалась и присела рядом с ним за рояль на краешек скамейки. С наслаждением она слушала музыку и следила за быстрыми и четкими движениями его тонких, музыкальных пальцев. Такие руки она видела только у непревзойденных пианистов.


Когда он закончил, она восхищенно произнесла:


– Невероятно.


Роб посмотрел на нее и увидел искренность в ее взгляде. Он больше не сомневался в ее словах. Он верил ей, ее взгляду, ее голосу.


– Я всегда мечтала играть, но у меня не было к этому способностей, – смущенно сказала она.


– Ты училась?


– В далеком детстве, – засмеявшись, ответила девушка. – Но у моего учителя музыки случился приступ, после моего ужасного исполнения одного из произведений. Я уже даже не помню, что это было.


Роба невероятно тронуло ее признание, и он спросил:


– Хочешь сыграть сейчас?


– Ты хочешь, чтобы и у тебя был приступ?


– Я крепкий.


– Но нервный срыв тебе точно обеспечен, – засмеявшись, сказала она и легонько стукнула указательным пальцем по одной из клавиш.


Роб засмеялся вместе с ней, поднялся и встал у нее за спиной.


– Нет ничего невозможного для девушки вампира, – с улыбкой произнес он, намекая на финальную сцену «Сумерек», когда Белла, которая всю жизнь думала, что не способна танцевать, все же танцевала на балу с Эдвардом, стоя на его ногах.


Роб наклонился и положил пальцы на клавиши пианино. Руки его располагались по бокам Дженифер, он словно обнимал ее, при этом почти не касаясь.


– Для начала что-нибудь попроще, – загадочно произнес он. – Положи руки на мои.


Она послушалась и коснулась пальцами его прохладных пальцев.


– Расслабь пальцы, – скомандовал он. – Просто не думай о том, что надо шевелить ими. Доверься мне.


Эта его просьба подействовала не девушку одурманивающе. Пальцы ее расслабились, и Роб почувствовал их тяжесть на своих руках. Кисти их рук словно стали единым целым.


– Готова? – спросил Роб и Дженифер кивнула в ответ, закрыв глаза.


Роб медленно начал играть «Колыбельную для Беллы» из «Сумерек». Пальцы Дженифер, ведомые умелыми музыкальными пальцами Роберта грациозно двигались по клавишам. И девушке казалось, что она сама способна извлекать прекрасные звуки из этого замечательного инструмента.


– Ну, вот ты и играешь, – услышала она его тихий голос прямо возле своего лица.


Она медленно повернулась на его шепот и открыла глаза. Он смотрел прямо на нее. Движения их пальцев стали очень медленные и вдруг остановились. Губы Дженифер слегка приоткрылись, призывая Роба коснуться их. Дыхание его стало тяжелым. Девушка слышала громкий стук своего сердца, отдававшийся каждым ударом у нее в голове. Роб ощущал легкий аромат ее духов, который лишал его способности мыслить разумно. Они не поняли, кто из них первый пошевелился, но уже в следующее мгновение мир вокруг них словно разлетелся на мелкие осколки. Их губы соприкоснулись, и жажда страсти усилилась во сто крат. Не отрываясь от нее, Роб присел рядом на скамейку и запустил пальцы в ее густые волосы, прижимая ее сильнее к себе. Другой рукой он обнимал ее за талию. Дженифер коснулась теплой ладонью его груди, ощутив прохладный шелк его рубашки и почувствовав сильные удары его сердца. Роб ощущал сладковатый привкус ее помады, и это еще больше сводило его с ума.


Но вдруг их поцелуй прервался так же внезапно, как начался. Они сидели рядом на скамейке: Дженифер – лицом к роялю, Роб – спиной, и смотрели в противоположные стороны.


– Извини, – прошептал Роб.


– За что?


– Не смог удержаться.


– Я уже взрослая девочка, – сказала Дженифер, намекая на разницу в их возрасте.


Роб вздохнул.


– Я просто не хочу, чтобы ты думала обо мне… не так.


– Что значит «не так»? – спросила Дженифер, поворачиваясь к нему.


– Дело не в сексе, – неуверенно произнес он. – Еще тогда, на берегу я хотел тебя
поцеловать. Но это не значит, что меня интересует только… одно.


– Я и не думала, – прошептала Дженифер и коснулась кончиками пальцев его руки.


В ответ на это легкое, нежное прикосновение, Роб повернулся и посмотрел на нее.


– Спасибо, – сказал он и в его голосе прозвучали нотки искренней благодарности.


Дженифер улыбнулась ему милой улыбкой и погладила по руке.


– Уже поздно, – сказал вдруг он, глянув на часы.


Было уже за полночь. Но несколько часов, проведенных вместе, пролетели как одно мгновение.


– Я отвезу тебя домой, – сказал Роб и, все еще держа ее ладонь в своей, поднялся.


Она пошла следом за ним, но сказала:


– Я вызову такси.


– Нет, – резко прервал он, повернулся, взял ее за плечи и посмотрел в ее глаза. – Я отвезу тебя домой, – медленно, почти по слогам, повторил он.


Дженифер не могла сопротивляться ему. Она просто кивнула в ответ, и они вышли из дома, все еще держась за руки. В машине они почти все время молчали, только один раз она заговорила.


– Я прошу тебя, не надо ехать очень быстро.


– Извини, – с улыбкой ответил он. – Привычка.


– Вампирская? – пошутила она.


Роб усмехнулся и кивнул. Следуя указаниям Дженифер, через двадцать минут Роб остановил машину возле ее дома. Он обошел вокруг машины и помог ей выйти, придерживая за руку. На прощанье он взял ее лицо ладонями и легонько коснулся губами ее губ.


– Я позвоню завтра, – прошептал он, заставив себя оторваться от нее.


– Я завтра занята целый день, – извиняющимся тоном сказала она.


– Тогда позвоню послезавтра, – заверил ее Роб, и, еще раз быстро коснувшись ее губ, сказал: – Пока.


Затем он сел в машину и уехал, а Дженифер поднялась к себе, как только порше скрылся из виду.


Майк сидел на кухне и курил, сбивая пепел с сигареты на блюдце.


– Я же просила тебя не делать этого, – расстроенным голосом сказала Дженифер, и, убрав блюдце, поставила перед ним пепельницу.


– Ты была у него? – резко спросил Майк.


– Да.


– А ты не думаешь, что он слишком молодой для тебя?


– Не кричи, – осадила его Дженифер. – Никки проснется.


– Сколько ему? Лет двадцать пять, по-моему?


– Двадцать четыре.


– Господи, Джен! – громким шепотом воскликнул Майк. – Он младше меня. Что ты делаешь?


В ответ она лишь устало пожала плечами и пошла в свою комнату. Приняв душ, она лежала в своей кровати и думала над словами Майка. Наверное, он был прав. Она на семь лет старше Роба. Он такой молодой, такой красивый и такой талантливый. А она? В свои тридцать один год она наконец-то решилась изменить свою жизнь. И самым основным изменением стала смена профессии. Да, безусловно, это был серьезный и решительный шаг, но все же. Кто она? Никто. А кто Он? Невероятно талантливый молодой человек. Слишком молодой.С этими мыслями она провалилась в глубокий сон.


Роб тем временем лежал в своей постели, пытаясь вспомнить те ощущения, которые были вызваны их поцелуем. Они были ему не знакомы до этой минуты. Да, он играл страсть, нежность, возбуждение, но то, что он делал до этого, не шло ни в какое сравнение с теми истинными чувствами, которые он испытывал сегодня. Теперь он понимал, что встреть он Дженифер немного раньше, интимные сцены давались бы ему намного лучше. Ему не надо было бы думать, как сыграть все эти ощущения. Достаточно было бы просто вспомнить. Придя к такому неожиданному для себя выводу, он уснул.


Глава 15.


В среду Роб проснулся довольно поздно, в одиннадцать. В перерывах между съемкам это было привычным делом. Съемки выматывали настолько, что первые несколько дней он мог спать чуть ли не по пятнадцать часов в сутки. Но эти дни выдались настолько психологически сложными для него, что он просто не мог очень долго спать. Однако события вчерашнего вечера
принесли некоторое успокоение. Поэтому всю ночь и пол дня он проспал как одну минуту. Зато теперь он почувствовал, что наконец–то усталость спала и напряжение от съемок прошло.


Целый день он учил предстоящую через пару недель роль. Она была довольно сложная, психологически и эмоционально. В сценарии было много диалогов, которые требовали тщательной отработки, так как действие фильма проходило в 20-е годы, и к тому же в Австралии. Британский акцент Роба за время работы в Штатах практически исчез, но сейчас ему снова надо было его восстановить. Усложнялось все тем, что речь в те годы сильно отличалась от современного лексикона.


Но Роб с удовольствием работал над сценарием. Каждая новая роль требовала полной перестройки организма и ума, что само по себе не могло быть скучным. А уж тем более, что типаж предстоящей роли сильно отличался от Эдварда Калена, в образе которого Роб жил уже три года. Читая диалоги вслух, Роб прислушивался к своему голосу, акценту и речи. Он мог двадцать раз проговорить одну и туже фразу, добиваясь удовлетворительного результата.
Когда часть диалогов была отработана, Роб перешел к визуальной части репетиции. Стоя перед зеркалом, он оттачивал жесты и мимику, причем старался делать так, чтобы ни в малейшей степени не повторять мимику и жесты предыдущих ролей.


В обед приехал Том, у которого сегодня были только утренние съемки. По дороге к Робу, Том
заехал в небольшой итальянский ресторанчик, неподалеку от студии и взял, как он выразился, нормально еды. В это понятие входило ризотто по-милански, телячьи медальоны и замечательные, по мнению Тома, кексы с фруктами.


Ели они на кухне, сидя за барной стойкой друг напротив друга и обсуждали роль Тома. Он был очень недоволен режиссером и главной героиней, которая приходилась режиссеру любовницей, хотя больше походила на его дочку. Роб старался убедить друга, что в их профессии – это нормальное явление и с этим просто надо смириться.


Потом они взяли пиво и переместились в гостиную, где Том помогал другу с новой ролью. Робу иногда казалось, что Тому лучше было бы заняться режиссурой, нежели актерством. Но Том любил быть на виду. Ему доставляло большее удовольствие находиться перед объективом камеры, чем за ним. Однако гены отца-режиссера давали о себе знать, и во время репетиций Роба, Том был для него просто незаменим. Он всегда правильно мог объяснить, что именно Роб делает не так, как лучше сказать ту или иную фразу и какой жест будет смотреться наиболее удачно в той или иной сцене.


До самого вечера они продолжали репетиции, а затем Том предложил пойти куда-нибудь поужинать. Том, в отличие от друга-домоседа, не мог долго находиться далеко от людей. Ему доставляло удовольствие, когда поклонники окружали его на улицах, когда люди заговаривали с ним, с восхищением смотрели на него. К огромному сожалению Тома, он был не настолько популярен в Штатах, как Роб. Поэтому ему не уделялось столько внимания, сколько уделялось его другу. Но он прекрасно понимал, что только Роб мог настолько хорошо справиться с ролью Эдварда, которая в итоге и принесла ему такую сумасшедшую популярность. Том не завидовал тому, что Роб более известен, чем он сам. Он завидовал в другом, более важном вопросе. Независимо от прекрасной наследственности, Тому никогда не стать таким же хорошим актером, как Роб. Это было у него в крови, он был пропитан этой талантливостью до самой последней клеточки своего тела. И что самое главное, он занимался актерством не из корыстных побуждений, и уж точно, не ради того, чтобы потешить свое самолюбие. Роб был актером от Бога и занимался этим потому, что получал неповторимое наслаждение.


Когда Том ушел, было уже около одиннадцати. Роб отложил сценарий и расслабленно сел на диване. Глядя на телефон, он думал о том, что очень хотел бы услышать голос Дженифер. Спросить, как она провела день, пожелать спокойной ночи. Но еще вчера она сказала, что ей лучше сегодня не звонить, и он не хотел казаться настырным. Взяв себя в руки, Роб принял душ и лег спать, чтобы этот долгий день без нее наконец-то закончился.


***


В девять часов утра его разбудил звонок мобильного телефона, сопровождавшийся громким жужжанием виброзвонка. Посмотрев на дисплей телефона, он увидел незнакомый номер. Несколько мгновений он сомневался, стоит ли брать трубку. Это могли быть фанаты, которые неизвестно откуда узнавали номера его телефонов, которые он менял иногда несколько раз за месяц.


Один звонок закончился и тут же раздался следующий. Несколько раздраженно, Роб нажал на кнопку принятия вызова.


– Да, – не очень веселым голосом сказал он, поднеся телефон к уху.


– Привет, братец.


– Лиззи? – от удивления Роб сел на кровати. – Ты где?


– Я в аэропорту, заберешь меня?


– Но ты же говорила, что приедешь через пару недель?


– Ты не рад?


– Рад, конечно, но…, – он запнулся.


Господи, она как всегда не вовремя.


– Приеду минут через сорок.


– Так долго? – капризно спросила Лиззи.


– Я спал, вообще-то.


– Ладно, давай быстрее тащи сюда свою тощую задницу. Я жду.


С этими словами она положила трубку и осталась только тишина. Роб соскочил с кровати и побежал в душ. Потом он быстро оделся, одев бейсболку, натянул ее на самые глаза и вспомнил, что собирался купить очки. Ему давно уже надо было накупить побольше очков, потому как с ними постоянно что-то случалось. В основном, это был самый любимый сувенир для фанатов, она постоянно норовили сорвать их с него, и в большинстве случаев им это удавалось.


Ехать он старался как можно быстрее, потому что понимал, чем дольше Лиззи ждет его, тем больше капризов по этому поводу ему потом придется выслушивать. Как и обещал, уже через сорок минут после их с сестрой разговора, он парковал порше перед центральным зданием аэропорта Лос-Анджелеса. Лиззи стояла уже на улице как раз перед центральным входом. Она знала, что Робу нельзя появляться в здании аэропорта, где как всегда было невероятно много народа. Поэтому, как только она заметила, въехавший на парковку черный порше Роба, она тут же направилась к нему. Роб вышел из машины и быстрыми шагами направился навстречу сестре. Подойдя к ней, он взял с ее плеча большую спортивную сумку, и, обняв за талию, поцеловал в щеку. Лиззи приподнялась на цыпочки и, обхватив брата за шею, со звонким чмоком поцеловала его.


– Привет, братец, – звонко сказала она.


– Привет, – улыбнулся он, и огляделся по сторонам, в ожидании несущейся на него толпы фанаток или папарацци.


К счастью, ни тех, ни других в поле зрения не было. Роб обнял сестру за плечи, и они пошли к машине. Положив сумку Лиззи в багажник, он удивленно спросил:


– Это все твои вещи?


– Ага, остальное поехало в Лондон.


– А ты чего так рано приехала?


– Раньше освободилась, – ответила Лиззи. – Решила побыть с тобой, пока ты закончишь, и забрать тебя в Лондон. У меня есть пару свободных недель, так почему бы не побыть с моим милым братиком, – на последних словах он слегка потрепала Роба за щеку и села в машину.
Когда Роб выехал на шоссе, Лиззи посмотрела на него и чуть нахмурила брови.


– А чего это ты так долго спал? – спросила Лиззи. – Вечерние съемки? Возьми меня, мне так интересно посмотреть, как ты снимаешься. Обещаю, не буду мешать, и дразнить тебя не буду. И за Кристин я соскучилась, хотелось бы ее увидеть.


Роб старался не обращать внимания, на ее болтовню, и сосредоточился на дороге. Еще он старался придумать наиболее подходящий предлог, чтобы отделаться от нее, не объясняя, почему он не хочет брать ее на съемки. Если он скажет, что съемки уже закончились, то она тут же потянет его в Лондон. Но именно сейчас ему так не хотелось уезжать из Лос–Анджелеса.


– Во сколько съемки? – немного раздраженная его молчанием, спросила Лиззи.


Роб понял, что просто не сможет ей соврать.


– Съемки уже закончились, – недовольно пробормотал он.


– Значит, уже озвучиваете? Это еще интересней, – было такое впечатление, что она сейчас захлопает в ладоши от радости. – Хочу посмотреть на тебя в студии. Как ты разговариваешь сам с собой.


– Озвучка тоже закончилась.


– Та-а-ак, – протянула Лиззи. – Давно?


– На прошлой неделе.


– И почему ты еще не в Лондоне? – заинтересованно спросила девушка, поправляя свои длинные белокурые волосы.


Глянув на брата, она улыбнулась и высказала предположение:


– Вы с Кристин хотели побыть вдвоем? А тут я как всегда не вовремя. Так вот почему ты такой недовольный.


Роб поджал губы, вспомнив последний разговор с Кристин. Он ничего не ответил сестре, сделав вид, что внимательно смотрит на дорогу.


– Роб, я могу уехать, – серьезно сказала Лиззи. – Действительно не хочу нарушать ваше интимное уединение. Поворачивай, я еще успею на рейс.


Услышав, что сестра согласна лететь в Лондон, чтобы не мешать ему наслаждаться личной жизнью, он вроде обрадовался. Но в следующую минуту понял, что должен сказать ей правду.


– Мы расстались, – сказал он, не отводя взгляда от дороги.


– Что? – воскликнула сестра. – Как расстались? Когда?


– После окончания съемок.


– Ты опять все опаскудил? – недовольно пробормотала Лиззи.


– Я сделал ей предложение.


– Ого?!


– Она отказала, – продолжил Роб. – Мы расстались. Конец истории.


Лиззи, раскрыв от удивления рот, смотрела на брата. Она ничего не понимала. Он и Кристин были такой хорошей парой. Весь мир следил за их романом с тех пор, как начались съемки первых «Сумерек». Роб даже привез Кристин домой на прошлое рождество. Вся семья была в восторге от нее. Мама даже сказала, что Кристин – просто идеальная пара для Роба. Так что же произошло? Лиззи решила, что лучше продолжить этот неприятный для брата разговор, когда он не будет за рулем. Она увеличила громкость на приемнике и, откинув голову на подголовник кресла, задремала.


По дороге Роб остановился возле небольшой закусочной и взял пару гамбургеров, картошки «фри» и два салата, чтобы сестра не умерла от голода. Потому что его холодильник был как всегда пуст, а он знал, что перед полетом сестра долго ничего не ела, чтобы ей не стало плохо. Она ненавидела перелеты.


Доехав до дома, Роб помог отнести сумку Лиззи в спальню для гостей, и спустился на кухню. Пока сестра переодевалась после перелета из Нью–Йорка, Роб разложил купленную еду на тарелки и достал пару бутылок пива из холодильника.


Лиззи спустилась в кухню минут через двадцать. Темные джинсы и простую белую футболку она сменила на стрейчевые брюки бежевого цвета и открытый обтягивающий белоснежный топ. Длинные волосы она собрала в высокий хвост. Сев за барную стойку напротив Роба, она потянула носом в сторону жареной картошки.


– Умираю от голода, – наслаждаясь запахом, сказала она. – Она открыла маленькую пластиковую коробочку с соусом «Барбекю» и макнув один кусочек картошки, сунула его в рот. Затем, она вытащила дольку помидора и отправила ее вслед за картошкой. Далее последовал кружочек огурца и небольшой лист салата.


Роб смотрел на нее, и поморщился.


– Тебе обязательно есть салат руками? – спросил он, когда сестра облизала кончики пальцев, вымазанные в майонезе.


– Чего? – спросила Лиззи с набитым ртом, и, демонстративно вытащив еще одну дольку помидора, сунула ее в рот.


– Ничего, – ответил Роб и проделал то же и она, но только вилкой.


Оприходовав салат, Лиззи принялась за гамбургер. Ела она его с таким аппетитом, что при взгляде на нее Роб ощутил чувство голода, хотя до этого ел чисто автоматически, чтобы занять рот и хоть ненадолго оттянуть предстоящий разговор с сестрой. Когда она доела все до последней крошки и с удовольствием облизала тонкие изящные пальчики, Роб опять поморщился:


– Ты не выйдешь замуж, – усмехнулся он и начал убирать со стола грязную посуду.


– Почему это? – дожевывая, спросила девушка.


– Ты ешь, как свинья, – засмеялся Роб. – Муж не выдержит такое зрелище.


– Да ну тебя, – отмахнулась она и сделала глоток пива прямо из бутылки. – Могу я хоть с братом расслабиться и есть так, как мне нравиться?


Роб помыл тарелки и, оторвав от рулона бумажное полотенце, сел напротив сестры. Он старался не смотреть на нее, но чувствовал на себе ее пристальный взгляд.


– Что? – не выдержал он.


– Я жду подробного рассказа, – сказала она, поднося бутылку с пивом к губам, таким же красивым, как и у Роба.


– Нечего рассказывать, – ответил он, все еще не глядя на сестру. – Я уже и так все рассказал.


– Ты просто сказал, что она не согласилась выйти за тебя замуж. А почему?


– Банально, но она меня не любит, – грустно улыбнувшись, ответил Роб.


Лиззи приподняла тоненькую изогнутую бровь и спросила:


– Серьезно? – увидев, как он кивнул в знак согласия, она сказал: – Тогда она или слепая, или полная дура.


– Лиз! – воскликнул он.


– Что? – она взмахнула руками. – Как тебя можно не любить? Ты же самый классный парень в этих чертовых Штатах.


– Лиз, – чуть тише, но так же строго сказал он и посмотрел на нее из-под опущенных бровей.


Она хлопнула маленькой ладошкой по столешнице от негодования, но все же замолчала.


– Просто, мы с ней очень разные, – тихо сказал Роб через какое-то время.


– Чепуха, – возразила Лиззи. – Я видела вас вместе, вы почти идеальная пара.


– Не мы, – прервал ее Роб. – Эдвард и Белла – идеальная пара. А мы – нет.


Парень встал из-за стола, тем самым давая понять, что разговор окончен. Лиззи вздохнула, но поняла, что дальше говорить бесполезно. Через некоторое время она услышала музыку, доносившуюся из гостиной. Войдя в комнату, девушка остановилась и прислонилась плечом к откосу. Роб играл на рояле какую-то мелодию, которую Лиззи не слышала. Она не видела его лица, но во всем его теле было какое-то странное напряжение. Оно не угнетало его, а, напротив, подогревало его страстное исполнение.


Когда Роб закончил играть, он почувствовал, что сестра в комнате. Повернувшись в пол оборота, он оглянулся на Элизабет. Она медленно подошла к нему и села рядом с братом спиной к роялю.


– Прекрасная музыка, – сказала она.


– Я знаю.


– Твоя?


Роб усмехнулся и, посмотрев на сестру, кивнул в ответ.


– Когда ты ее написал?


– Несколько дней назад.


– Перед разрывом с Кристин? – предположила Лиззи.


– Нет, уже после.


Лиззи внимательно посмотрела на брата. В ее глазах было удивление. Она предположила, что Роб написал эту мелодию в то время, когда решил сделать предложение Кристин. Вся музыка, от первой до последней ноты, была пронизана невероятным романтизмом, она была светлая и чуткая. В ней была надежда на будущее. Поэтому, когда Роб признался, что написал эту музыку уже после разрыва с девушкой, Лиззи очень удивилась. В тот момент, Роб должен был написать другую, печальную мелодию, в который бы разбивалось его сердце. Но здесь было совсем другое. Однако Лиззи не стала развивать эту тему, зная, что Роб не очень-то любит раскрывать перед ней душу.


– Пойду, отдохну, – сказала Лиззи, похлопав Роба по колену.


– Хорошо, – ответил он и снова повернулся к инструменту.


Когда сестра вышла из комнаты, Роб дождался, пока ее шаги наверху стихнут, и взял телефон. Посмотрев на часы, он увидел, что уже четыре часа вечера, а он так и не позвонил еще Джен. Набрав телефон Дженифер, он поднес к уху телефон и услышал длинные гудки. На пятом гудке он услышал легкий щелчок и мужской голос.


– Алло. Могу я поговорить с Дженифер? – спросил Роб.


– А кто ее спрашивает? – нагло спросил голос.


– Это…, – начал было Роб, но услышал отдаленный голос Джен:


– Это меня? Дай сюда.


– Он не представился, – возмущенно сказал Майк.


– Иди отсюда, – голос Джен прозвучал приглушенно, потому что она закрыла рукой микрофон.


– Я прошу тебя.


Роб усмехнулся, подумав, что вряд ли ее брату понравятся их отношения.


– Алло, – сказала, наконец, в трубку Дженифер.


– Привет, – поздоровался Роб. – Как дела?


– Нормально, – усмехнулась Дженифер. – А у тебя?


– Пока что не очень.


– Почему? – удивленно и немного испуганно спросила девушка.


– Скучаю, – Роб добавил в голос немного романтики и сказал: – Хочу тебя увидеть.


– Ты приглашаешь меня на свидание?


– Похоже на это?


Дженифер засмеялась и от ее звонкого, переливистого смеха сердце Роба забилось быстрее.


– Ну, так что? Ты свободна сегодня вечером? – спросил он.


– Вроде да.


– Поужинаем?


– Хорошо, – ответила она. – Мне стоит спросить, куда мы пойдем?


– Ну, вообще-то предполагалось, что это буде сюрприз.


Джен усмехнулась и сказала:


– Я спрашиваю, чтобы знать, что мне стоит надеть.


– Не думаю, что это должно быть проблемой.


Джен опять засмеялась.


– У вас, мужчин, все так просто. Одел, что захотелось, и пошел.


Роб тихо засмеялся в ответ.


– Просто я хотел, чтобы мы провели вечер вдвоем, и решил, что там, куда мы пойдем, людей не будет.


– Совсем? – удивилась она.


– Ну… практически. Так что можешь одевать все, что угодно.


– Ладно, – ответила Джен, но в голосе ее послышалась неуверенность.


– Я заеду за тобой в восемь. Не очень рано?


– Нет, я сегодня абсолютно свободна.


– Хорошо. Тогда до встречи.


– До встречи.


Роб нажал на кнопку отмены вызова, и чуть отклонившись назад, посмотрел в сторону лестницы, как будто ожидая, что сестра подслушивает. Но Лиззи не было. Тогда Роб набрал номер Тома.


Трубку сняла гример Тома.


– Извините, Том Старридж на съемочной площадке. Что-нибудь передать ему?


– Да, пожалуйста, передайте, что звонил Роб. Пусть он свяжется со мной, как только сможет.


– Хорошо, – ответила девушка и закончила разговор.


Роб отключил телефон и задумался. Только бы Том был сегодня свободен. Ему так нужна его помощь. Надо было куда-то сплавить Лиззи на сегодняшний вечер. Он не хотел, пока что говорить сестре о Дженифер. Еще слишком все неопределенно, слишком рано.


Роб положил телефон в карман и пошел к себе в комнату. Душ был сейчас просто необходим ему.