Астра и Дружок

 

Она стояла по утрам у проходной и приветливо вымахивала хвостом: некоторые не забывали, идя на работу, прихватить с собой угощение для нее, для красавицы Астры.
- Я знаю всех вас, - говорил ее радостный
и веселый хвост, - знаю и люблю.
При приближении любого из кормильцев выгнутый полумесяцем любящий хвост начинал вымахивать еще сильнее, все естество собаки как бы устремлялось в этот хвост, приветствующий работников госпиталя.
Люди открывали свои сумки, вынимали гостинцы и кормили собаку, произнося ласковые слова. Шли дальше с хорошим настроением.
Дружок тоже встречал людей, но стоял позади Астры: он всегда уступал ей во всем, он любил свою подругу преданно и верно. Пес не был родовит; даже не знающий ничего о собачьих породах сказал бы:
- Дворня-яга. Я-ясно.
Этот средних размеров самец имел масть какую-то бело-серую, только уши у него были коричневые, а форма их была как бы взята у летучей мыши напрокат, да так и осталась у пса.
- Если мысленно соединить кончики ушей с носом Дружка, то в итоге получается
правильный треугольник, - заметил как-то один из хирургов, известный также тем, что писал прекрасные пейзажи-миниатюры маслом.
- Хвост необычайно толст, мясист - и заставляет заподозрить, что некий предок пса был бобром, - дополнил. ухмыльнувшись, аллерголог, известный злыми шутками.
Дружок был существом добрым и мудрым. Дети могли таскать его за хвост - и он улыбался, совсем, как человек. Никогда он не лаял на автомобили госпитального начальства.
Даже переставал рычать на постороннего, если тот начинал объяснять ему словами, зачем хочет пройти на территорию. Но все же не пропускал через ворота, а ждал, когда же гость войдет в проходную к дежурному вахтеру.
Он был невероятно стар: офицеры-пенсионеры, работавшие вахтерами, утверждали, что ему двадцать один год!
Астра же была кем-то принесена к проходной всего три года назад. Жалобно тявкающий щенок за короткий срок превратился в удивительно красивую собаку с короткой гладкой шерстью светло-шоколадной окраски.
- Тело Астры выдает нам предка-боксера: сильное, боевое, подтянутое и широкогрудое, - продолжал восхищенно хирург.
- А морда кого нам выдает? - спросил аллерголог с усмешкой. - Человека?
- Морда боксера, но более красивая, - пояснил хирург. - У людей тоже бывает: родные похожи друг на друга, но в то же время один красив, а другой - нет. Странно, не так ли?
- Коллега, не опоздать бы из-за ваших рассуждений. Пошли-ка по корпусам!
- Да, вы правы. Но вы заметили, что печаль тихо затаилась в глубине умных глаз обеих собак? Ведь счастье собаки не в доброте многих, а в преданном служении одному, единственному во всем белом свете, любимому хозяину.
- Если бы я не знал вас как толкового хирурга, то решил бы, что вы тибетский монах, переодетый в форму майора медицинской службы.
- Я ведь еще и художник, коллега. Художник! Не забывайте об этом.
Дружок меж тем улегся на дороге у ворот и, очевидно, предался воспоминаниям.
О том, как заботливо опекал Астру-щенка, а когда она выросла, женился на ней; как вскоре у проходной затявкали ее щенята.
О том, как отобрала подруга у него конуру, расположенную во внутренней нише мощного кирпичного забора около проходной. Как грозно рычала на каждого взрослого, приближавшегося к конуре, даже на тех, кто часто кормил ее. Как детям разрешала брать щенят на руки и играть с ними.
Впрочем, в тот год малышей Астры и Дружка быстро разобрали, и осиротевшие родители снова с утра до ночи лаяли на въезжающие и выезжающие автомобили, на мчащихся по шоссе мимо территории госпиталя велосипедистов, на всех людей, пытающихся пройти, минуя проверку.
Ночью же они почти без сна стерегли дремлющего в проходной дежурного вахтера.
Воспоминания старого пса были прерваны приблизившимся стариком-лифтером, бывшим преподавателем: он успел быстро пообедать и имел в своем распоряжении еще целых полчаса.
- Голоса у этих собак схожи, правда? - обратился он к вахтеру, майору в отставке.
- Нет, у Астры голос побасовитее. Да она и куда агрессивнее, - возразил экс-преподавателю приятель его, экс-майор.
Действительно, Астра лаяла более грозно, подходила к подозрительной личности ближе, чем Дружок. Но не было еще случая, чтобы кто-то из супругов укусил человека.
Когда не на кого было лаять, они лежали у проходной, тем ближе друг к другу, чем холодней погода; а в дождь или в сильный мороз сердобольные вахтеры впускали их в проходную сушиться, греться.
Идя домой с работы, многие люди снова задерживались около общих любимцев: одни подкармливали, другие ласкали, третьи просто умилялись. Да и как не умиляться? Лежит, растянувшись у ворот, Дружок. Появляется красавица Астра, гулявшая где-то за территорией, и шествует к нему. Оба вымахивают сильными хвостами сигнал симпатии.
По мере приближения возлюбленной муж приподнимается, супруги трутся нежно мордами, на какой-то миг замирают, приложившись нежно щекой к щеке. Затем - санобработка.
- Смотрите, как усердно Дружок выгрызает блох из шерсти подруги! - восклицает старшая сестра терапевтического отделения, женщина столь же полная, насколько добрая.
- Соображает, что есть места, до которых ей самой зубами не дотянуться! – улыбается высокая, худая сестра из урологии, известная в коллективе и как солистка-вокалистка хорового коллектива.
Морда, уши, шея Астры обрабатываются Дружком усердно и серьезно. Затем собаки долго смотрят друг другу в глаза. Как зачарованные, две пожилые вдовы молча наблюдают это таинственное слияние взглядов, вздыхают - и так же молча, в нелегком раздумье, удаляются. Каждая - к привычному одиночеству своему.
Однажды большой, красивый, на редкость нахальный и злой кобель, живший на проходной соседней территории, бегая по округе, углядел Астру и воспылал страстью. Он стал вызывать на бой Дружка, грозно рыча. Отважный старик принял вызов, и смертельная схватка началась.
Увы! Силы были не равны: супостат весил в полтора, а то и в два раза больше, был намного моложе и сильнее. Он свирепо вел бой на уничтожение противника. Жестоко израненный, но не сдающийся, Дружок изнемог и упал. Осталось только перекусить ему горло.
Астра, вначале сидевшая, как положено по закону Матери-природы в ожидании исхода боя, в этот критический момент набросилась на чужого пса. Атака ее была стремительна и беспощадна. Истекающий кровью супруг поднялся и из последних сил своих снова вцепился во врага. Подоспевшие люди с большим трудом отняли и спасли утратившего боевой дух агрессора.
Больше он не приходил.
Дружок постепенно поправился, глубокие рваные раны зажили, но последние силы его были подорваны. Он впервые не смог помочь жене, когда пришла очередная жажда зачатия у нее.
Подолгу терпеливо ждала она, верная, не увенчаются ли успехом его старания, много раз каждый день начинал он долгие и бесплодные попытки войти в нее.
Так продолжалось несколько дней; Астра сама проявляла инициативу с удивительной преданностью, с терпением, но несостоятельность Дружка вынудила ее в конечном итоге к поискам.
Вскоре ее увидели неподалеку с красавцем угольной масти, а через некоторое время - с белым мохнатым большим псом.
Каждый раз она возвращалась к своему старому мужу, ложилась, как всегда, рядом, и они согревали друг друга.
- Знает ли Дружок о своих счастливых соперниках? - спросил лифтер у вахтера.
- Да не соперники они ему! - ответил тот убежденно. - А рожать, конечно, ей природа велит. Тут уж ничего не поделаешь.
- Обижается ли он на Астру? Горюет ли по поводу того, что с ним свершилось? - не унимался экс-преподаватель.
- Внешне он этого не проявляет: ни стоном, ни вздохом, - грустновато улыбнулся вахтер.
Люди жалели славного пса. Если смеялся даже кто-то, то и в смехе этом плыло сочувствие.
Входящих на территорию представителей мужской половины собачьего рода Дружок, как и прежде, встречал угрожающе рыча, прямыми ногами двигаясь навстречу.
И те удалялись, видимо, чувствуя, что за спиной старика есть и более грозные силы.
Как-то забрела на территорию госпиталя пестрая дворняжка. Она подбегала к каждому человеку, проходившему мимо, угодливо извиваясь, клоня голову то в правую сторону, то в левую, смотрела жалко и моляще снизу вверх, стараясь поймать и смягчить человеческий взгляд. Ей кто-то дал имя Найда. Оно прилипло.
Найда легла поначалу в нескольких метрах от проходной. Постепенно, с каждым новым утром, она оказывалась ближе и через некоторое время лежала рядом с Дружком и Астрой, чуть позади их. Казалось, сосуществование сохранится.
Но случилось иначе.
- Сижу это я вчера поздно вечером, читаю «Три мушкетера», - рассказывал утром лифтеру его друг, вахтер. - Увлекся. Тишина, никто не мешает. Вдруг - шум, вой, рык! Выскочил из проходной - и вижу: Астра грызет Найду насмерть.
- Вот так-так! - удивился слушатель.
- Схватил я палку и давай охаживать злюку. Нет, не отпускает, а та уже и не визжит, а хрипит. Раздвинул я той самой палкой пасть Астры – та и убежала.
- Кто убежал? Найда? – спросил, подойдя к старикам, выздоравливающий полковник.
Он оперировался каждые три года из-за камней в мочевом пузыре, но не терял ни на миг жизнелюбия и природного любопытства.
- Да нет же, Астра убежала: обиделась на меня. Всю ночь ее не было, да и Найды не видать. Тоже сбежала, от страха, видно.
- Встретил я Астру около автобусной остановки, - горько печалился худой старик-гардеробщик в синем берете. - Идет тихо-тихо, хвост даже опущен! Окликнул ее, а она с такой тоской на меня взглянула! Бедняжка!
- Агрессор она, а не бедняжка, - сердился полковник. - Ничего, жрать захочет - придет.
Через три дня пришла Найда. Она легла рядом с Дружком, хвост к хвосту. На следующий день и Астра вернулась. Тяжело вздохнув, улеглась головой к голове Дружка. На Найду и не взглянула.
Ночью в конуре она ощенилась и стала агрессивна, как обычно. Тем не менее позволяла избившему ее вахтеру, единственному из взрослых, брать щенят на руки: то ли понимала, что он ее любит и не дал стать убийцей, то ли благодарна была за то, что лучше всех кормит ее, то ли другая, тайная, была тому причина.
А вскоре и Найда ощенилась.
Несчастная собака робко искала место понадежнее, не нашла, да так и разрешилась от бремени прямо на тротуаре. Судьбу щенят Найды, которых жалели все взрослые, решили дети сотрудников, разобравшие малышей, а затем и самое Найду где-то далеко от Астры пристроившие.
Дружок теперь один охранял проходную, как и прежде, когда Астра была со щенками. По вечерам он начал вздыхать. Это было ново.
- Отдайте мне Дружка, - обратился к начальнику охраны холостяк-гардеробщик, сняв и теребя синий берет, - я брошу работу, останусь только на пенсии - и будем мы вместе с ним вздыхать.
Но вахтеры воспротивились, и пес остался в госпитале. Поэтому или по другой причине Берет не уволился.
А в одну из осенних ночей погибла Астра. Вот как это случилось.
Ночью она лежала в конуре, согревая щенят своим телом, и, видимо, учуяла некий запах или шум. Зарычала.
Вор, собиравшийся перелезть через забор, заторопился, перебросил мешок с украденным ценным инструментом, металл загремел - и тут яростно прыгнула на похитителя Астра, вцепилась в горло мертвой хваткой, прервав короткий страшный вскрик, разбудивший задремавшего вахтера.
Вор, задыхаясь, теряя сознание, наносил ей удары ножом, но Астра           не разжимала челюстей.
Примчался Дружок, терзал правую ногу неизвестного, а вахтер вызвал подмогу.
Вооруженные люди окружили преступника, но было поздно: два трупа – человек и собака - лежали на земле неподвижно.
Горестно завыл Дружок, слезы текли из его усталых и печальных глаз.
Астру похоронили в ста метрах от территории, в перелеске. И были мрачны вахтеры, люди бывалые и суровые.
Дружок остался лежать у могилы: его невозможно было увести.
- Придет, когда проголодается, - решили люди. - Голод и не таких учил.
Начальник охраны раздобыл в какой-то организации молодого кобеля, громадного, злого. Он брал пищу только из рук вахтеров, не пропускал через ворота ни чужих, ни своих.
- Где же наш славный Дружок? – спросил майора-вахтера через пару дней соскучившийся по доброму псу Синий берет.
- А-а, никто не знает, - ответил вахтер. - Слушай, я сменяюсь. Пойдем, проведаем Астру. Может, и Дружок еще там.
- Конечно, конечно, - согласился Синий берет. - Отдали бы мне Дружка. Скучно одному.
- Старуху сыщи себе. Ворчать на тебя будет. Веселей заживешь. А о скуке так и вовсе позабудешь. Вопрос закрыт.
Пес лежал на могиле Астры.
Люди подошли ближе и увидели, что и он мертв.
Они похоронили его рядом с подругой.
Синий берет предложил было поставить скромный памятник с написанными на нем добрыми словами.
Вахтеры воспротивились:
- Ты пойми, чудак: собака - она, конечно, друг человека, а все же не человек.