Потоп

         Они словно сошли с ума. Пьяные толпы праздно шатаются по улицам, пляшут и горланят что есть мочи. Дикая музыка льётся со всех сторон, перемешивается с людским гомоном во всеобщую какофонию. Что это? Пир во время чумы? Пытаюсь докричаться до сумасшедших:
        – Люди!!! Опомнитесь! Неужели вы не видите?!
        Но мой крик так и остаётся гласом вопиющего в пустыне. Всеобщее безумие сильнее одинокого разума. Пляска на собственных гробах продолжается.
        – Да брось, брат! – коллега по работе расплывается в самодовольной улыбке. Раскрасневшаяся беззубая физиономия, покрытая потом, пыхтит перегаром. – Смотри, какая прекрасная погода. Жить нужно в кайф! Веселись, пока есть возможность, завтра такого может уже не быть.
          Окунается в людской водоворот, уносится всеобщим весельем.
          «Завтра?! Глупец! Какое завтра! Всё случится сегодня. Сегодня уже не будет ничего. Я же знаю, вижу, чувствую! Прекрасная погода? Чушь! Это на первый взгляд, когда залиты глаза и задурманены мозги».
          Смотрю на небо. Серая дымка заволокла всё вокруг. Солнце светит как-то странно:  лучи больно жгут кожу, но на него можно спокойно смотреть, потому что оно почернело. Какой-то подозрительный ветер, заунывно дующий в одну сторону всё сильнее и сильнее. Птицы улетели, животные разбежались. Только собаки жутко подвывают на почерневшее солнце, словно на луну. Люди не слышат и продолжают веселье. Дикое, какого ещё никогда не было, словно в последний раз. Как перед смертью.
          В подъезде соседка трёт тряпкой крашенную стену. Виновато оправдывается:
          – Вот вчера убирала, а она снова мокрая. Наверное, плохо вытерла.
          И продолжает тереть, словно заворожённая. Но вода росой проступает после каждого её движения.
         «Какое там плохо! Вытирать бесполезно. Так и есть. Процесс уже пошёл. Я не ошибался. На улице местами почернел асфальт, особенно в низинах, хотя нет и намёка на дождь. А в некоторых местах от набухания он уже начал ломаться, крошиться и проваливаться. Да, да, да! Она идёт к нам снизу, из земли, поднимаясь выше и выше, уверенно поглощая всё на своём пути. Вот и стены пропитались так, что просто плачут».
        – Люди!!! Ну, посмотрите! Разве для вас это не доказательство! Вода уже близко. Почти под ногами и скоро зальёт всех и всё!
        Они не слышат и не хотят слышать. «Жить нужно в кайф». Они не думают и не хотят думать. Обезумевшая толпа пляшет под окнами, оставляя мокрые следы на асфальте. Им хорошо сейчас, сию минуту, а что будет завтра – не важно, потому что это будет потом. А будет ли?
           «Жена! Где она? Надо срочно уходить, убегать, уезжать. Не знаю, как и куда, но нужно что-то делать!».
           Мысли роятся в голове.
          «Думай, думай, думай! Так! Немедленно уходить на высокое место. Шахтные терриконы. Они у нас высокие, словно горы. Вот, что нужно! Туда, на самую вершину, прихватив документы, деньги, пищу. А нужно ли это? Там оно вряд ли пригодится. Остаться в живых, чтобы смотреть, как внизу погибает мир, а после самому умереть? Человек не должен умирать в одиночестве! Нет! Умирать нужно вместе, крепко обнявшись и закрыв глаза. Не так больно и обидно. Вот телефон! Она, должно быть, где-то у подруг».
         Дрожащими руками, набираю номер, нервно поглядывая в окно.
         – Алло! Ты где? Беда! Нужно срочно уходить! Ты меня слышишь? Алло!
Бесполезно. В трубке обрывки её голоса и весёлого женского балагана. Связь уже не работает. Я не хочу, чтобы всё это умерло, чтобы умерла она. Я плачу, и мои слёзы текут ручьями, как та вода по стене.
         Смотрю с ужасом в окно. В одно мгновение улица превращается в полноводную реку. Мутные, тёмно-зелёные потоки с шумом проносятся под окнами, сметая всё на своём пути. Первые этажи домов уже затоплены. Люди и машины кувыркаются, словно игрушечные, поглощаются стихией. Хаос.
         «Всё, поздно.… Неужели это конец?! Люди, я же вас предупреждал! Господи, за что?! Прости нас всех!…».
………………………………………………………………………………………….......
           – Тихо, тихо, милый. Не кричи. Ночь ещё кругом. – Она склонилась и ладошками вытирает пот с моего лица. – Ну, успокойся! Тебе что-то приснилось?
           – Фу! Слава Богу, что приснилось.
           – Что-то страшное? Ты кого-то звал во сне.
           – Я видел, как мы все погибнем. Это был конец света. Ужас какой-то. Представляешь, я даже заплакал, потому что тебя не было рядом.
           – Ты заплакал?! Вот это новость! Мой суровый муж, наконец, заплакал во сне. Неужели любишь?
           – Не-а. Хуже.
           – ?!
           – Обожаю.
           Я крепко прижал её и чмокнул в макушку. Рука скользнула от затылка к пояснице, нежно поглаживая горячее тело. Она замурлыкала кошкой и от удовольствия закрыла глаза.
         – Давай мы не будем никогда расставаться. А если такое случится, то не надолго. 
         – Угу, – промычала она, уже почти засыпая.
         – И прошу тебя, не забывай быть на связи, когда уходишь из дому.
         – Насмотришься своих фильмов перед сном, вот и снятся кошмары.
         Она мирно сопит на моей груди, а я боюсь пошевелиться, чтобы не нарушить этот детский сон. После пережитого спать уже не могу. Картины нелепого сна, словно морские волны, набегают вновь и вновь, заставляя переживать всё заново.
         «Боже, какие же мы дураки. Погрязли в бытовухе, склоках, разборках. Гонимся за этими проклятыми деньгами. А жизнь, как тонкая нить, может оборваться в любой момент, чиркнуть спичкой и в одно мгновение погаснуть. Дорожить каждой секундой, ценить каждую минуту, хранить своё счастье. Счастье…. Интересно, где моё счастье? Наверное, вот оно – доверчиво прижатое ко мне. Каштановые волосы, пухлые розовые щёчки, горячее шёлковое тело. Завтра обязательно куплю ей цветы. Она их просто обожает. Я обожаю её, она – цветы. Значит, я тоже должен их обожать. Так почему я так редко их покупаю? Вот она удивится! Спросит: «По какому поводу?». А я ей: «А так, без повода. Просто ты – моё счастье, а счастье должно быть счастливым». 
           Утром я долго не хочу её отпускать. В общем с соседями тамбуре она отбивается от моих бесстыжих рук и горячих поцелуев: «Ну, перестань, совсем ошалел. Вдруг кто увидит».
         «Пускай видят. Никто не может прервать моё счастье», – шепчу я и, как влюблённый юнец, продолжаю жадно обнимать, вдыхая аромат её тела, а в голове: «И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…». Наконец моё счастье вырывается зацелованной взъерошенной птичкой, замок щёлкнул, дверь закрылась. Я остался один.
        С улицы в комнату врывается весёлая музыка. Выглядываю в окно. Группа подпитых людей весело отплясывает под дикую музыку. До упаду, как в последний раз, оставляя странные мокрые следы на асфальте.
        «Постой! – мелькакт молнией в голове, – я это уже где-то видел: серая дымка, больно жгущие лучи почерневшего солнца, заунывно дующий ветер. Не может быть!».
        Нарастающая тревога, переходящая в ужас, заставляет бешено стучать сердце. Как перед смертью….

14 ноября 2011 г.