Лисёнок

     Он уже не помнил, как очутился в этой тесной клетке с грязным домиком-конурой в углу. Казалось, что в ней он живет с самого рождения. Днем он сидел, забившись в дальний угол конуры, прячась от любопытно-назойливых взглядов отдыхающих. Лишь ночью он подходил к железной сетке, прислушивался к ночным звукам и жадно ловил носом запахи, приносимые ветром. Они волновали его, приводили в беспокойство, дразнили и заставляли тосковать. Это были горьковато-пряные запахи нагретой за день солнцем степи. Ветер, дующий с другой стороны, доносил в клетку свежий и дерзкий аромат моря. Моря он никогда не видел, слышал лишь звук его дыхания, то мягкий и ровный, то мощный и угрожающий.
     Лисенок жил в этой клетке, являющейся частью мини-зоопарка при доме отдыха, с трех месяцев, с тех пор, как погибла его мама. Люди выкормили его, не дали пропасть. И стали держать в клетке, повесив на неё табличку с надписью: «Лисица степная».
Соседями лисенка были глупые белые кролики и огромная черная свинья с маленькими добрыми глазками, которую отдыхающие кормили булочками. Судя по размерам, до которых  откормили свинку, жить ей оставалось недолго…
     Однажды возле клетки появились мужчина и женщина в красивых белых одеждах, которые   долго и внимательно разглядывали рыже-серый комочек, лежащий в конуре. В их глазах не было любопытства, он почувствовал в них боль и сострадание. Черные лучистые глаза мужчины встретились с черными блестящими бусинками на маленькой мордочке, и в глазах лисенка  теплой искоркой вспыхнула надежда. На другой день они снова пришли, мужчина потрогал сетку, словно проверяя её на прочность и, уходя, подмигнул лисенку.
     На утро дом отдыха облетела новость – Лиса сбежала! Кто-то выпустил лису!
Одни видели лисенка недалеко от пляжа, другие говорили, что он крутится  возле столовой.
     Оказавшись на свободе, он понял, что не знает, куда бежать! Его окружал неведомый мир, наполненный незнакомыми существами, звуками, запахами, ощущениями. Он не знал, бояться ему, или доверять открывшемуся пространству!  Лисенок бегал по территории, нюхая траву, песок, выползающих на дорожки улиток. В кустах что-то шуршало, в траве что-то звенело.  Над  цветами, источающими пьянящий аромат, кружились огромные ночные бабочки,  пыхтя и похрюкивая, ежики деловито сновали по дорожкам парка.
     К утру лапы сами принесли его к тому месту, где находился зоопарк… Лисенок понял, что за все время, проведенное в неволе, он привык к своей клетке. Тем более, он не знал, где и как добывать себе пропитание… Он стал бегать среди отдыхающих, вызывая у одних испуг, у других – радостное оживление. Многие старались дать ему что-то вкусненькое.  Он знал, что теперь можно побежать и в сторону степи, и к морю,  но центром его маленькой вселенной по-прежнему оставалось место, где находилась клетка. Железная сетка больше не стесняла его свободу, но и не могла защитить  от агрессии и враждебности, присутствующих в мире. 
     Собачий лай сначала послышался вдалеке, потом все громче, взахлеб, надрываясь, срываясь на визг от злости! На него прямиком неслись большая белая лайка и маленькая рыжая такса. С расширившимися от ужаса глазами, прижатыми ушами лисенок стрелой помчался по аллее вдоль моря. Не помня как, он взлетел по ступенькам  на возвышавшийся над пляжем спасательный пост. Дальше бежать было некуда. Он отчаянно посмотрел на своих преследователей. Собаки, задыхаясь от злобного лая, крутились внизу. К ним спешили охранники. Он повернулся к морю. Оно дышало спокойствием и безмятежностью. С правой стороны разливался нежно-розовый закат,  с левой -  наползали сиреневые прохладные сумерки, в длинном шлейфе которых зажигались первые звезды и, словно передавая таинственное послание, загорался и гас огонек  далекого маяка.
      Лисенок набрал в легкие воздуха и кинулся вниз. Чудом пролетев мимо  бетонных плит, он приземлился четырьмя лапами на мягкий песок пляжа. 
     Сердце бешено колотилось, в глазах потемнело, и только свет маяка пульсировал в голове призывной точкой. Увязая в песке, он бросился бежать. Скорее, прочь, навсегда! Он бежал, насколько позволяли силы, по прибитой волнами золотисто-серой кромке песка, море старалось лизнуть его лапы, хвост, словно подбадривая его. Собачий лай, кричащие люди  остались позади, но он бежал и бежал, не останавливаясь. Страх понемногу отпускал его сердце, и оно открывалось для новых ощущений. Простор. Ветер. Небо. И до боли родной  горьковато-полынный запах степи, возвращающий его к самому детству.
     Он вспомнил, что родился там, в степи, и родился свободным.