Заробiтчани. Глава 11

Глава 11.

Голод

Конечно, это были такие счастливые непродолжительные  минуты, когда после успешной сдачи квартиры я покупал всем ребятам по быстрому приготовления супу-картошке в пластиковом стаканчике, и по крабовому салату, или салату «столичный»-на который нужно было выдавить «провансальский» майонез и хорошенько перемешать. Как отмечание сделки- вместо праздничного торта и сладкого стола-нужно было что-то мясное- курицы, крабы- что угодно- хоть в мизерных пропорциях- для растущих организмов- требующих много калорий и витаминов. Плохо то, что почему –то из-за моего рабочего невезения, дня сурка и «видно в понедельник.. не идут дела» такие дни были нечасты, а я так любил «проставляться, что мне хотелось, чтобы такие даты чаще повторялись- даже за мой счет. Пых даже жал руки обоими руками, пристегивая левую- говорил «спасибо, Лех, что накормил»-мы привыкли есть мало и сопереживать аппетит уже совместно, мы привыкали к постоянному ноющему, неутолимому  чувству голода- которое должно было родить из нас художников, мечтателей и поэтов. Хотелось бы думать что именно такая обстановка нас закаляла-делала наш характер упорным и стойким, как «сталь Круппа», привыкшим к смирению и выдержке- под любое напряжение, любое усилие- или быть может я просто идеализирую свое настроение в тот момент- зная, что многим известным людям, не сказать великим нужно было преодолеть чувство голода- которое было таким же стабильным как и распорядок дня- как учебные часы, как  рабочие нагрузки- как будто она была каким-то дополнением- еще одним контролером из учебного отдела- который следовал по пятам- но ничего не брал «на карандаш». Гитлер говорил, что голод был его постоянным спутником- когда он себе позволял сходить в театр или купить новую книгу- читая его воспоминания о «венском периоде»- я думаю, что я переживал нечто подобное в те времена- хотя я знаю иных важных исторических фигур- которые также делали над собой неимоверные усилия- Марк Твен, Дейл Карнеги- люди которые сами сделали себя- и я чувствовал, что ради будущего я должен снести это испытание, превозмочь. Выдержать, справиться с этим.

Дядя Илья и тетя Галя, потому что я  каждый вечер им звонил, приглашали меня к себе- говорили, что если голодный-то приезжай- а какой мне смысл был говорить -что деньги на съем квартиры у меня есть, а денег на поесть нету, и я вежливо отказывался, обманывая их и себя, что у меня все благополучно и нет никакой нужды в средствах. Я отказывался от их любезных приглашений себе в убыток и ругал себя за то, что я так поступаю- и какая –то часть меня призывала меня капитулировать- а вторая моя половина все успокаивала, говорила, что самая темная часть суток- это перед рассветом- надо настроиться- перетерпеть- «сейчас все выстрелит» и «пойдет как по маслу». Я даже завел записную книжку с надеждой, что начало, новое и какая то инициатива и предприятие именно с чистого листа, не отягощенное никаким прошлым- как бы начав с нуля, и именно мне откроет новые горизонты.

Я покупал на Царицынском рынке, развернутом у метро продукты- в магазин я не ходил- покупал трехлитровые банки с соком и морозил их в кастрюле- «делая» щербет-потому что нужда не позволяла покупать сладости и баловать себя и близких. Когда Vir несколько раз-всего несколько раз приезжал ко мне  в «Орехово» я заморозил целую банку сока, и мы с ним, Галей и Катей  ели ложками мороженый фруктовый лед. Мы с Virом жарили курицу, чтобы показать девочкам, какие же мы хозяйственные, и несколько раз проверяли ее в духовке, а она не меняла свой цвет, и не покрывалась характерной золотой корочкой. Когда я ее проткнул вилкой, она сдулась, как резиновая.   Vir даже однажды он приехал ко мне, когда  меня не было дома, и не то мама, не то тетя Алла были дома-и он ожидая меня общался с ними.

Один раз  я буквально был с пятнадцатью рублями в кармане, на которые смог купить в киоске у пешеходного перехода метро «Красные ворота» только два сахарных пряника с глазурью, а воду пил из- под крана в офисе- запивая свою сухомятку. Тогда я понял-это край! Дальше-жопа. Денег больше нет, все знакомые на мели, что даже занять не у кого.

Чай или кофе можно было стрельнуть у кого в офисе- но я стеснялся- не помню, чтобы тогда был «фонд чая или кофе»- и несмотря на то, что у меня так и не было «своей чашки»-я постоянно пил из первой попавшейся -поскольку как то не думал там обживаться или обрастать вещами- всегда все свое носил с собой и не был привязан ни к вещам, ни к людям. Иногда я обедал тем, что пил чудо- йогурт какой- то ванильный и ел хлебцы из взорванного зерна. И такой мой нехитрый рацион был для того, чтобы подчеркнуть с одной стороны полезное питание а с другой стороны, что больше ни на что денег не хватало- ни на мясо- ни на молоко.  Я сразу вспомнил рассказ про какого -то мальчика из «Уроки французского», что чтобы найти деньги на молоко, чтобы покупать его на рынке, он с дворовыми ребятами метал монеты- и это ему позволило как-то разжиться, чтобы обеспечить себе нехитрый рацион. Я завидовал этому преуспевшему ловкому и удачливому мальчику, которому легко и беззаботно давалось, наверное, он ни дня ни работал в аренде, а то бы взвыл как я и лез бы на стены от своей нерасторопности и бесталанности.