Заробiтчани. Глава 12

Глава 12.

Перемена имени и места.

Но не судьба было мне оставаться дольше- я ушел незаметно- после приглашения Марата- и свой уход никак не озвучил. Мне пришлось сменить агентство- и после беседы с Маратом я перешел в агентство, где он работал, именно потому что я считал –что здесь не будет проблем с технической стороной- база,  информация, телефоны. Команда набиралась с нуля- я был самым опытным после Марата-Марат был знакомым Сереги и раньше даже работал у нас-когда я только пришел, они часто общались- мы даже сдавали какие-то эксклюзивы на пару, когда он работал в другом агентстве- не прекращая с нами сотрудничество. Марат был старше меня лет на десять и благодаря тому, что несколько лет пропахал на этой ниве- в новом агентстве ему доверили сформировать отдел- у нас были новенькие девушки Света и Мадина и еще какие-то девушки. Света была самой красивой девушкой в Москве, которую я видел вообще- смуглая, и с пухлыми сочными губами- внешне напоминала и Анджелину Джоли и Веронику Кастро и по чуть -чуть от моей одноклассницы Анжелы Иголкиной- я не могу вспомнить с каким животным я ее ассоциировал- но, когда я смотрел на нее, думал о ней как о птичке. Фамилии ее я уже не помню, да и если бы вспомнил –все равно никому бы не сказал. 

Когда я устроился к Марату в агентство- я стал работать на станции метро «Сухаревская»-и стал иначе добираться до работы- путь на работу стал дольше по времени и это тоже воспринималось изначально как неудобство, которое я вынужден был ежедневно преодолевать- бабушка ведь добиралась кое-как ежедневно, чтобы посапать буряки одолевая километров по пятнадцать туда и обратно. Денег еще пока хватало из зарплаты и прежних запасов- и мы ели в общественной приемной Жириновского в Луковом переулке- там дешево и вкусно кормили- поэтому это была какая-то социальная столовка- где обедал весь офисный планктон, который трудился неподалеку- и набирался и либеральности и демократии через пищу. Походы на обед стали глубоко символичными- у нас было непрерывное общение на работе-так и за пределами офиса. Марат постоянно хвалился своим назначением менеджером -он звонил Сереге -а Серега ему уже заранее говорил, предвещая очередной «самопиар»- подкалывая «да, Марат, я уже знаю, что ты менеджер». У нас в отделе была компания и своя группа интересов –но толком в работе- несмотря на дружность и сплоченность- ничего не выходило- это не способствовало прорыву в делах- и улучшению положения вещей. Зато я дурачился по полной программе- я ушел с полной силой в креатив, сочиняя слоганы типа «Мадина, Света, Марат и я -вместе дружная семья!» и внизу добавлял перекрещенные пистолеты и нож на заднем плане.

Марат держался от девушек особняком –дистанциируясь как начальник, я же общался с ними вовсю. Имени еще одной девушки я вспомнить не могу- я бы вообще чувствовал себя уютнее в своей монополии на женское внимание- если бы не парень, который приходил в наш «цветник-розарий». К особенно красивой Свете  постоянно «клеился» какой- то тип, который под любым предлогом  приходил к нам в офис. Когда кто- то из нас сдал первым  квартиру,  мы сели забухать на какой-то аллейке, и этот парень стеснялся сказать Свете его фамилию, до такой степени, что она просто вызвала его на слабо, и он стал ей писать на спичечном коробке -как какое- то унизительное слово, и он вывел и начертал ей что-то, а она спьяну так и озвучила при всех- тогда он как осиновый лист дрожал- чтобы сохранить его фамилию в особой тайне- боясь что она его дискредитирует. «Писюк» или «Пердык» ну то -то вроде того. А  парень реально стеснялся и стремался своей фамилии из-за ее неблагозвучия.

Помню, как какую- то квартиру показывал в «доме на сваях» на ВДНХ и удивлялся, как эти сваи удерживают целый дом многоэтажный- оттуда открывался масштабный план всего комплекса и парковой зоны. Теперь мы  с Virом наши «бухалова» и встречи подгоняли под мои «показы» квартиры, откладывая «потехе-час» на потом.  Vir не поддерживал мой этот бизнес или занятие –факультатив- поскольку считал его несерьезным, говорил при всех нарочно плохо о моих делах, чтобы удивить и апеллировать, для эпатажа и для очередной словесной провокации-а мне необходима была такая самореализация-поддержка, да и такое занятие-которое бы позволяло и общаться с людьми и приносило бы мне доход- потому что на общение- свидания, и на выпивку требовались деньги, а взять их было негде- я же их не рисовал, эти деньги.

Квартиру я крутой девушке с ее мамашкой я показывал где -то в районе «Юго-западной» однушке-я туда долго шел сначала с хозяином квартиры по лужайке рядом с асфальтной дорогой. Когда я показывал ее во второй раз, у этого дома- свечки на лавочке пританцовывала агент из другого агентства- мы сдавали квартиру 50/50 и мне грозили коцанные комиссионные от 200 или 150 долларов за саму сделку- поэтому я особо не радовался- но на таком безрыбье стало быть надо было радоваться даже такой «денежной жабе».

 «Почему Чезаре?»-спросила агент. «у меня мама итальянка-папа-русский (или украинец)»- соврал я-«Чезаре- значит дорогой». Так  я пиарил свою легенду- чтобы быть узнаваемым и привлекать к себе особое внимание на фоне безликих риелторов с обычными именами. Я думал, что новое имя меня изменит и сделает успешнее.

 В эту квартиру за время нашего ожидания приезжали и другие агенты, и эта «прекрасная нимфа»  позже появилась с мамой и отцом- у Vir где -то в журнале мод, я даже вырвал на листе похожую девушку, и сохранил фотографию журнальной звезды как очень похожей на девушку, которой я сдал эту единственную квартиру. Комиссионные у меня были копеечные, но на безрыбье это меня более чем утешало. И я думал, если легкая рука, значит, обязательно теперь «попрет». Но не поперло. Родители ее расхваливали еще с порога –будет работать в «Санинтербрю» и еще юристом, и еще она переводчик с двух языков, как будто стрельба по-македонски с двух рук- да еще и высокая, модельной внешности- я фокусировал в своих мыслях свое полное  ничтожество -я вообще был уничтожен ей такой, положительной, такой всей из себя- и с языками-и выигравшей сложный конкурс-кастинг в мощную пивоваренную компанию- которая лидировала на рынке- с раскрученными брендами «Толстяка», «Клинского», «Пива «Пит», «Три медведя»-и еще чего-то. И этого было более чем достаточно- чтобы меня морально растоптать- меня- несостоявшегося- меня, низведенного желанием заработать –до обслуги такого же юриста - и притом еще вдобавок от молодой девушки- это было поражением и унижением для меня- да еще и жалкие комиссионные как символ моего унижения и профессионального, и  статусного- я –который недоедает и не может себя прокормить разве что работой- вынужден полулегалом побираться на случайных заработках- ради того, чтобы какая она ни была вся из себя- нанимала меня в ее интересах. Как будто сам с теми же навыками,  но не выигравший и не вышедший даже во  второй тур олимпиады по английскому в провинциальном затхлом периферийном Армавире 90-х. Как она предстала  мне в красной русской полной красе, а я, как служка подыскиваю для нее варианты- чтобы она столбовая дворянка могла въезжать в свои палаты-апартаменты- когда я не смел даже покатывать к такой на хромой козе. Я только составлял –заполнял ранее составленный проект договора- вот все мое юридическое «начало» тем и ограничилось. Это была смесь зависти, с разочарованием в моей работе- что занимаюсь не тем, мне бы утвердиться в юридическом поприще- так же пройти эти конкурсы- я ведь не хуже- чтобы для меня также суетились риелторы- а понимал, что избрал совершенно другой путь, и нечего пенять на свою работу- надо ее выполнять профессиональней. Такая же работа, как и все другие, ни хуже и ни лучше, и отличается только тем, что выполняешь ее именно ты, и отвечаешь за нее ты.

Во мне поселился вирус отвращения к тому, чем же я занимаюсь- потому что в этот момент подписания договора аренды- мы с ней оба в той комнате  вдвоем понимающие разницу между jobs professions были по разные стороны этой незримой баррикады- я был жалкий- риелтор  - jobs а она- юрист международной оборотистой компании- professions. Мне было стыдно заглянуть в глаза- несмотря на то, что я молодой и представительный парень- я услышав о ее регалиях я сразу почувствовал себя лошком, чушком, дворовым псом, дворняжкой.

И впоследствии это чувство стало во мне только крепнуть, крепчать- как вбитые в бревно колышки-которые трескают раскалывая древесину по направлению волокон, оно буквально «съедало» меня изнутри и в этот момент действовало все, как показатель- моя смена места, и я думал, что это предвестник краха, как будто территориальная связь что- то значит- как будто этот фактор по «Фэн-шуй» и по геопатогенным зонам определяющий в моей работоспособности вместо того, чтобы научиться на ошибках и стать работать более тщательней и кропотливей- я не сделал никаких выводов из положения, а просто усерднее трудился -стиль работы я не менял, общался с людьми, много  звонил-  но ни о чем конкретном и предметном так и не договаривался. Спускался вниз, к телефонным аппаратам в холле учебного корпуса, и в то время, как другие пацаны- трепались со своими покровителями- телками- я зачитывал клиентам свои рабочие заметки по работе, расхваливая выставленные к просмотру квартиры.

Потом я «не тянул». Перемена места работы –не принесла мне долгожданной удачи- как будто формула успеха не исчерпывалась одними моими желаниями и пыхтениями и новой базой и репутацией фирмы- тогда как первое мое агентство долгие годы существовало на рынке и заработало себе и имя и авторитет. Серега по телефону  распылялся, общаясь с клиентами-с налетом полуфлирта- что тут у нас в офисе одни люди-легенды работают. И эти придуманные им небылицы «работали» на формирование нашего положительного имиджа нашей конторы- которая разваливалась на глазах- от плохого руководства и отсутствием заботы о нашей технической оснащенности. Перемена мест-как перекредитование-кто залезает в долги-тот знает-их все равно прижется отдавать-это только самообман, что что-то измениться.

Когда в отношении меня у руководства в лице Марата появились подозрения, что я не то что ничего не сдаю, сколько беру деньги себе на карман- я это понял из поведения-на эту тему мы никогда не говорили открыто и не обсуждали- не было ни скрытых полунамеков и разговоров вокруг да около-но не может быть такого понятия как патологическое невезение у сотрудника-полная нерезультативность-ходит занимается-звонит-а результат нулевой. Сама обстановка требовала принятия какого то решения или усилия над собой-или переходить на другую работу-или прекращать деятельность вообще-такая же дилемма возникнет в марте 2011 года- спустя десять лет после описываемых  мной событий. На что-то я ведь жил-не на занятые деньги- Марат особо не вникал в мой статус работника и моей учебы, поэтому и была почва для размышлений и какая-то напряженность в отношениях. Тем более я и он были единственными мужчинами в отделе- поэтому в наших рабочих вопросах была требуемая фокусировка.

Даже имя Чезаре мне не помогло. Даже выдуманная легенда, что у меня мама итальянка. А папа русский. Чезаре- в переводе с итальянского «дорогой»- мне хотелось запомниться людям среди многоликих Алексеев, Сергеев, Александров- мне нужно было отличаться на фоне остальных –мне нужна была эта провокация-это вымышленное имя- чтобы цеплять и заинтересовывать собой- чтобы меня сразу идентифицировали по имени. «Это Чезаре»- говорил я-«Да, Чезаре, дорогой..»- говорили мне с другой стороны аппарата 40-50 летние женщины, которым я годился в  сыновья и внуки, которые ласково со мной говорили, как будто колыбельной баюкали дитя- и я чувствовал, как обаяние и чары моего придуманного вымышленного имени, которое я неизвестно где откопал- располагают ко мне больше, чем самый сладкий голос собеседника, и предложение эксклюзивной квартиры по выгодной цене- когда мы общались друг с другом просто как представители сотрудничающих агентств- обменивающихся деловой информацией-просто по служебной линии- и ничего личного.

Клиент, изматывая и своими предпочтениями, и пожеланиями – даже тем, что в конечном итоге сам был далек от этой кухни и зачастую не мог определиться с выбором из-за своих пожеланий, не совпадавших с собственным бюджетом.  После просмотра арбатских квартир соглашавшийся на спальные районы- тогда как мы с ним такие варианты и не рассматривали. Я не всегда досконально вникал в предпочтения и возможности моих клиентов- и то что я принимал за их несерьезность и непостоянство, возможно, было моим личным упущением-то, что я мог с лихвой компенсировать более тщательным опросом.

Корень проблемы было в самом мне, а не в коллективе, месте- позитивные деловые качества- моя собранность и аккуратность, деловой и профессиональный подход, инициатива- не спасали- я делал много перекуров- от волнения, досады- но удача не приходила, как я не старался- искренне поверив, что от перемены мест слагаемых обязательно что-то изменится. Что неблагоприятная аура разваливающейся у меня на глазах конторы- связывала меня по рукам и ногам- привнося свой яд растления в мои дела- разваливая мою работу на корню. Дело уже было не в ауре- не в моих неутоленных амбициях –а в том, что мне стоило бы переключиться на иную работу- или в корне поменять свою систему работы- а эти самые главные выводы я применил с опозданием- решив полностью покончить с риелторством -как с нестабильным доходом, где, особо я так ничего и не заработал, не пожелав более профессионально относиться к своей работе и работать над собой дальше.

И меня переместили в другой отдел, может, даже с его подачи- тогда я просто плюнул и ушел, я почувствовал огромное облегчение от этого, я дошел до начала улицы, перепрыгивая через бордюр, и мне стало так легко и свободно на душе- как будто огромная тяжесть куда-то схлынула- балласт оторвался- якорь пережитых мной неудач больше не держал меня - я узнал,   в честь кого она называется -эта улица и Большой  Головин переулок, где была приемная Жириновского. Воеводы Сухарева- который был одним из военачальников в Москве. И там что-то связанное с башней. Сухаревская тоже.

Короче, в тот день своего расставания с риелторством, я парил, как орел, от внезапно произошедшей в моем нелегальном трудоустройстве перемены. А с девчонками было реально интересно- как будто из-за них я туда ходил- поэтому эта единственная жалость-которая у меня осталась- не из-за недоверия, не из-за непонимания- а из-за того, что больше не было со мной этих красоток. Кому-то из них- Свете и Мадине- я звонил потом- у меня были их «домашние» номера- но такие домашние- что отвечали не те люди- их звали и я понимал, что девочки, снимая где-то угол- тоже живут на птичьих правах. Возможно, это и была «реинкарнация» той модели отношений- которая у меня была в 10-11 классе в школе- когда у нас была своя «банда»-Маришка, Анжела, Олеська и я.  Здесь тоже было «восемь девок- один я» и самое теплое, о чем я вспоминаю это именно их смех и ласку, а не голод, дикое напряжение и злость на самого себя.