Удары судьбы. гл. 5

               5. Чей ребенок?

               Проводив корову и овец в стадо, Ксения спать не ложилась. Она вставоранняя пташка, жаворонок. Вечерами не могла подолгу сидеть у телевизора, как муж. Он по природе - сова. Если не смотрит кино, то допоздна читает книжку. Она же, быстренько закончив домашние дела, отмыв от дневной пыли вездесущую девчонку, затем уложив её в детской, шла стелить постель во взрослую спальню. Утром Вадим любил понежиться, полежать в кровати подольше, а Ксения вставала с петухами. Начинался новый трудовой день.

               Вот и сегодня в доме тишина. Ксения перемещается по комнатам крадучись, чтобы лишний раз не скрипнула половица. По привычке заглянув в детскую спальню, она подошла к дочери прикрыла простыней съежившуюся фигурку.
       - Замерзла, - обронила она. - Лето, а зори холодные. Непонятная погода.

               Далее путь в свою спальню. Вадим лежал на спине. Одна рука за головой, другая на груди. Врач говорил, как только руки лягут открыто, за головой, то внутри его все станет  спокойно, он выздоровел, он ничего не боится. Его искалеченная душа излечилась, стала свободной от ужасов войны.

               В самые первые месяцы, после возвращения из санатория, мужу мерещились короткие, лихорадочно-болезненные сны. Он куда-то бежал, его преследовали. В навязчивом сне вставали запечатленные в памяти картины последнего боя. После того, как он решился поделиться своими переживаниями с женой, ему стало легче.

               Выплеснув сумрачные мысли из своей израненной души, Вадим почувствовал покой и какую-то защиту от Ксении. Даже Вероника с ее ласками и бесконечными «почему» встала между прошлым паническим страхом ночи и нынешними многоцветными днями. Семья зажила полнокровной, свободной от былых переживаний, жизнью.

               Постояв, посмотрев на спящего мужа, Ксения все-таки решилась подойти к нему, прикрыть простыней его красивое, спортивное тело.
       - Проводила? - не открывая глаз, пробормотал Вадим, поворачиваясь на бок и отодвигаясь к стенке. - Ложись, отдохни немножко. Рано еще. Спи.
               - Я пойду малину оборву. В семь часов позовешь меня, - промолвила Ксения.
               - Хорошо, - прошептал муж , вновь засыпая.

               Сад встретил свою хозяйку утренней прохладой. На траве была роса. Но это не испугало Ксению. На ней были резиновые сапожки и ветровка, защищающая от влаги.
Закинув за голову поясок от платья, который она привязала к небольшой кастрюльке, женщина вступила в малинник.

               Работа была монотонной и располагала к раздумьям. Ксению тревожил один до сих пор не решенный вопрос. Она так и не сказала мужу о своей неудачной беременности. О сыне, которому не случилось родиться. Сначала было не до этого. Слишком много проблем возникло с Вадимом. Потом, когда всё успокоилось , раны излечились, она боялась нанести новую боль.

               Сейчас муж вновь трудится в милиции. Убедившись, что с работой хорошо справляется, Вадим стал задумываться над решением другой проблемы. Дочка выросла. Пора завести еще одного ребенка. И он прилагал к этому свои усилия. Вадим, как прежде, стал любящим мужем, страстным любовником, заботливым отцом.

               Ксения никак не могла решиться нарушить эту идиллию. Она не была способна нанести мужу новый удар судьбы, не решалась сообщить любимому, что у нее больше детей быть не может. Она неоднократно посещала женскую консультацию, проходила различные курсы лечения, но положительного результата не добилась. Все врачи подтверждали, что ребенка родить она не сможет.

               Ксения не знала? rак рассказать мужу о последствиях выкидыша. Ее так же смущал тот факт, что он ни разу не спросил ее о беременности. Может быть от кого-то узнал о случившемся и не хочет бредить рану...

               В последние дни она часто репетировала свой разговор с мужем, подбирала нужные слова.
               - Сегодня вечером все расскажу, - дала себе слово Ксения. - Сейчас некогда. Нельзя мимоходом, за завтраком, говорить о таких серьезных вещах. Поговорим после ужина, когда заснет дочка.

               Закрутившись с домашними делами, Ксения не вспомнила о том, что собиралась открыть мужу тяжкую беспощадную тайну.
               Прошло еще несколько безмятежных дней. И как после всякого затишья, грянула буря. В дом Белимовых постучала женщина. Представительная дама была одета в строгий темно-синий костюм в редкую белую нитку-полосочку. Белоснежная блузка подчеркивала озабоченность приветливого открытого лица. Взгляд ее сердоликовых глаз был доверительным и в тоже время властным.

               Ксению охватила тревога. Вадим! Что-то случилось с Вадимом... Она тяжело опустилась на стул, приготовилась выслушать, что у мужа очередной неожиданный приступ и его отправили в больницу.

               Незнакомка подошла к столу, возле которого сидела Ксения и представилась:    
               - Меня зовут Нина Васильевна Орехова. Я директор областного дома малютки.
               Ксения облегчённо вздохнула, с мужем всё благополучно. Наверное, будет рассказывать о своих воспитанниках и об условиях оформления. Кто - то, видимо, сказал ей, что она задумывалась о том, чтобы взять приёмного малыша. Будущая приемная мамочка настроилась выслушать её.

               - Понимаете, мы в затруднительном положении. Еле-еле вас отыскали. Вы в январе оставили в роддоме ребенка, но своего точного адреса не сообщили. Прошло более чем полгода, а мы не можем оформить его в семью. У нас нет от вас отказного заявления,- неторопливо,  официальным    голосом    объяснила    причину посещения Орехова.
               - Ничего не понимаю, - недоуменно проговорила Ксения. - Какого ребенка? Я здесь причем? Какое отношение к этому имею я?

               - Вы что? Забыли о том, что зимой бросили своего только что родившегося ребенка? На другой день сбежали, даже не дав имени своему малышу, - повысила голос директор.

               У них аналогичных случаев было очень много. Детей оставляют, подбрасывают, а родители скрываются. Причины самые разные. Сейчас Орехова видела приличную женщину, в ухоженном доме, имеющую хорошую работу. Что могло заставить ее бросить мальчика?

       - Но я никого не оставляла. У меня в сентябре были преждевременные роды. Врач сказал, что ребенка спасти не удалось. - Ксения расплакалась. Ей по-прежнему было больно вспоминать неудачную беременность.

               Орехова приняла ее слезы за игру и немое признание. А может быть мамочку в больнице обманули. Потом не удалось отдать малютку другой мамаше и отправили малыша в детский дом. Но как, в таком случае она могла уйти на другой день...

               - Вы в январе родили ребенка, а  на следующий день, рано утром, не дожидаясь обхода врача, сбежали, - повторила директор. - В журнале    записано:    на   скорой помощи   поступила   роженица   Ксения Ивановна Барыкина. Вы даже имя ребенку не дали. Чтобы вас не отыскали, вы сообщили не верные данные. Вы же Белимова?

               - Да я Белимова. Но ребенка в январе я не могла родить. В это время я была в Саратове. У меня муж был тяжело ранен и  лежал в госпитале. Я находилась около него весь месяц.

               Орехова задумалась, выслушивая Ксению. Она сомневалась в правдивости рассказа и, в то же время, хотела верить в искренность слов этой женщины. Но ведь те мамочки, с кем ей приходилось встречаться, постоянно вешали «лапшу на уши», как только не изворачивались, стремясь оправдать себя.

               - Возможно вы оставили ребенка по той причине, что вам нужно было срочно уехать к мужу, ухаживать за ним? Но это прошлое. Сейчас у вас все наладилось, вы можете взять ребенка в свою семью. Причина была объективная, мы поймем, - участливо проговорила директор дома малютки.

               - Но это не мой ребенок. Я не могу его взять. Это чужой ребенок, - твердила Ксения.
               - Вы   говорите неправду,  -  разговор становился нелицеприятным и Ореховой это не понравилось.

               Она привыкла все проблемы решать быстро спокойно. Мамочки безропотно писали заявления об отказе и малыши уходили в приемную семью за приличное вознаграждение. Все были довольны.
               - Вот копия свидетельства о рождении вашего сына. Барыкин Иван, мать - Барыкина Ксения Ивановна, отца нет. Малыша назвали по деду.

               - Но я Белимова. У меня есть муж и дочь, - выпалила Ксения.
               - Значит сын стал лишним.
       - Это ребенок не от мужа, - с порога сказала вошедшая девушка. - Я поспрашивала соседей, жителей села. У нее муж с мая в Чечне был. Вот и причина, которая все объясняет.

               Назарян Карина, специалист областного центра «Семья» с представителями районных организаций провели целое расследование. Успели побывать в совхозе, где работала Ксения, встретились с Вадимом Белимовым. Они считали, что собрали достоверную информацию.

               - Завела ребенка на стороне, бросила в роддоме, чтобы муж не узнал, - возмутилась Орехова. - Нечего изворачиваться как уж. Раз не нужен сын, пиши отказную и никаких проблем. Сразу бы написала и муж не узнал.

               - Я действительно была беременна, но от своего мужа. Я его люблю больше жизни. Я так ждала этого ребенка, но у меня в сентябре был выкидыш. Если бы такого не случилось, то я родила бы его в декабре, - бубнила Ксения.

               - Вы не сочиняйте, пожалуйста. В свидетельстве записано: Иван Барыкин родился в январе. В селе в это время вас не было. Кстати, кроме вас, в нашей области ни одной Ксении Барыкиной не числится. Вы одна такая. И хотя у вас сейчас другая фамилия, перепутать вас не могли, - обвинила Орехова.

               - Вы оставили ребенка в роддоме и отправились к мужу. Замечу, что он ничего не слышал ни о беременности, ни о вашем выкидыше, ни о рождении ребенка, - с усмешкой добавила Назарян.

               У Ксении стучало в висках. Голова раскалывалась от резкой боли и ничего не соображала. Она не представляла, как доказать, что это не ее ребенок. Никакие доводы не принимались во внимание.

               - Вы заберете малыша или напишите отказную? - не отступала Орехова. - Его хотят усыновить. Это здоровый, хорошо развитый мальчик. Его давно бы забрали в приемную семью, но нет отказной бумаги. Пишите, - потребовала она.

               - Это не мой ребенок, зачем я буду писать на него отказную. Этим заявлением я признаю его своим. А это не так, - отказалась писать Ксения.

               - Хорошо. Хватит толочь воду в ступе. От нашего разговора ничего не меняется, - сказала Орехова. - Ваш ответ будем ждать через неделю. Посоветуйтесь с мужем. Потом будем принимать меры. Мы лишим вас родительских прав. Ведь вы его сами оставили в роддоме. Суд нас поддержит.

              Орехова и другие члены комиссии ушли. А Ксения никак не могла прийти в себя от происшедшего разговора. Почему и какие меры хотят принять против нее. Вообще все происходящее доходило до нее с большим трудом. Ее волновал только один вопрос. Как к этой истории отнесется Вадим?

              Долго ждать ответа не пришлось. Дверь распахнулась и в квартиру ввалился Вадим. Он еле-еле стоял на ногах.
      - Как ты могла, - с порога закричал он, - как ты могла изменить мне? Я только уехал в Чечню, а ты уже спуталась с другим. Или все это происходило еще при мне? Даже ребенка родила от любовника.

              Ксения пыталась возразить, но муж и слова не дал произнести.
      - Ты даже ребенка не пожалела, бросила его, как слепого котенка на произвол судьбы. Шлюха! Проститутка! - с его злого языка срывались такие слова, которые Ксения не слышала от мужа за всю совместную жизнь. - Все вы такие. Правду Лариска говорила, что ты меняла парней, как перчатки.

      - Неправда. Я вышла за тебя замуж девственницей... И никогда, никогда в жизни не изменяла тебе. Я тебя люблю. Только тебя одного. Не знаю, что тебе Лариска сказала или еще кто-нибудь о чём-то  напридумывал.
              Лариска все время Петьку ко мне ревновала, а он был просто моим другом. Да и твоим тоже. Да, что я тебе доказываю. Ты сам знаешь, как он Ларису любит, до сих пор не женился. А она мотается от одного к другому. Знаешь, давай отложим разговор. Ты поспишь, протрезвеешь и поговорим.

      - Пока я буду спать, ты придумаешь себе оправдание, откажешься ото всего, - кипятился Вадим. - Изменница. С кем тут без меня путалась? С кем спала? Все село тут побывало, пока я в Чечне воевал с бандитами. Шлюха. Нет! Жить я с тобой не буду и
Веронику заберу. Не гоже такой матери ее воспитывать. И она в шлюхи пойдет.

              - Ты мне угрожаешь? Ни один суд не сможет отобрать у меня дочь. И доказывать ничего не буду. Я ни в чем не виновата. Не веришь? Твое дело. Никакого ребенка я не бросала. Физически сделать это я не могла. У меня в сентябре был выкидыш. Я в Самаре в больнице лежала. Не веришь мне, езжай туда и выясняй, - повысив голос, говорила Ксения.

              - Нечего мне выяснять. И так все ясно. Мне свидетельство о рождении показали. Ты даже своей девичьей фамилией назвалась. Наверное, в тот момент ничего придумать не могла. Посчитала, что тебя не найдут. Отказалась от моей фамилии. Разведусь с тобой, будешь снова Барыкина. Или на фамилию любовника перейдешь? Скажи кто он? Убью его! - орал Вадим, размахивая кулаками. Но ударить Ксению не осмелился. - Все. Собери чемодан, уеду к матери.

      - Езжай к своей мамочке! Сам собирайся. Я не буду укладывать твои вещи, чтобы ты не сказал, что я тебя выгнала. Можешь улепетывать, ты теперь здоров. И держать  тебя не стану. Мы с Вероникой без тебя проживем, - кричала в ответ Ксения.

      - Нет! Она поедет со мной. Дочка, где ты? Сейчас поедем к бабушке. - Вадим замолчал, прислушиваясь. Затем снова пришел в негодование. - Где Вероника? Опять ты ее сплавила к бабке. Ты, наверное, всегда ее туда отправляла, когда любовник приходил. Чтобы она вам не мешала. Кто он? Скажи, все равно узнаю. Шлюха! Видеть тебя не могу. Дай ключи от машины...

              С каждым его словом, Ксения успокаивалась. Вадим кричал, возмущался, а женщина вдруг подумала, что эта бездушная, бешеная ссора ничего решить не сможет. Оба слишком возбуждены.

              - Поезжай на автобусе. Пьяный за рулем покойник. Дорога длинная, будет время подумать. До отправления автобуса четыре часа. Садись, пообедай, ляг отдохни. Потом решишь, что тебе делать дальше. Я пошла на работу, у меня перерыв давно закончился...
                (продолжение следует)