Рассказы о Биме

                Заботушка.
По  мере  нашего  взросления, свободного  времени  на  ведение  домашнего  хозяйства  у  матушки  появилось  гораздо  больше.  Если  раньше  держали  только  корову  да  телёнка  и  с  пяток  куриц   на  насесте,  то  к  тому  времени,  о  котором  веду  речь - в  хозяйстве  добавились  поросёнок  и  кролики.  Ну,  и, конечно же,  вездесущие  кошки  и   беспокойный  Бим.  Кроме  ночных  дежурств   у   Бима  в  летнее  время  появилась  ещё   одна  работа – пасти    коров. .  На  ферме  к  лету  остался  один  бык – Сбитень,  отличавшийся  суровым  нравом.  Ильюха  в  первый  раз  был  вынужден  взять  Бима,  когда  заболел  напарник.  Пасти  совхозное  стадо  весь  день  одному,  не   слезая  с  лошади,  занятие  утомительное.  Вот  и  взял  Ильюха  пса  на  пастбище.  И  не  пожалел  об  этом.  Коровы,  признав  в   четвероногом  помощнике  пастуха,    своего  ночного  сторожа,  понимали  всё  с  первого  же  раза.   Сбитень  и  близко  не  подходил.  А  ведь  раньше бывало  и  такое – врасплох заставал  пастухов.  И  успевай  только  вскакивать  на  лошадь.
И  даже  после  того,  как  вылечился  Ильюхин  напарник,  Бим  продолжал  пасти  коров.   Он  с  воодушевлением  отнёсся  к  своей  новой  обязанности.  Буквально  на  лету  схватывал  всё,  что  от  него  требовалось.  И  уже  на  третий  день  своей  работы  направлял  стадо,  куда  нужно;  аккуратно  подгонял  отстающих  и  не  давал  особо  блудливым  коровам  оттягиваться  в  сторону. Матушка  как-то  раз  выговорила:« Ильюша,  ты  хоть  после  дежурства-то  собаку  дома  оставляй!»  Брат  согласился.  Но  Бим  рвался  на  простор.  Увидев  идущее  на  пастбище  стадо,  Бим,  по  привычке  скинув  ошейник  через  голову,  огромными  прыжками  ринулся  вдогонку.  Деревенские  куры,  копошащиеся  в  пыли,  обычно  скорые  на  переполох,  даже  испугаться  не  успели.  А  Бим  тем  временем,   радостным  лаем  поприветствовал  встрепенувшихся  бурёнок.  Но  грозный  окрик,    «выстрелом»  пастушьего  кнута,  резанул  собачий  слух: «А  ну,  быстро  домой!!!»
Бим  от  неожиданности  присел  на  все  четыре  лапы.
-«Я  кому  сказал,    домой!?» - голос  Ильюхи  не  предвещал  ничего  хорошего.
Бим  нехотя  развернулся  и  часто-часто  оглядываясь,  поплёлся обратно через  всю  деревню  в  сторону  дома.  Куры  и  на  этот  раз  не  стали  разбегаться,  потому  что  чувствовали – такой  разобиженный  пёс  не  то  что  курицы – комара  не  обидит!
Но  и  оставаясь  дома,  он  продолжал  оставаться  сторожевым  псом.  Как-то  соседская  свинья,  обнаружив  дырку  в  заборе,  забралась  в    огород.  Увидев  такое  безобразие,  маманя  распахнула  окошко  и  ну  кричать  на  незваную  гостью.  Но  та  как  ни  в  чём  не  бывало  продолжила  вкапываться   пятаком  в  картофельную  грядку.  Матушка  выбежала  на  крыльцо,  попутно  выдернув  из  метлы  вицу,  чтоб  наказать  безобразницу,  и… обомлела,  увидев  необычную  картину.  Хрюкающая,  охающая,  визжащая,  верещащая  свинья  мчится  по  периметру  огорода,  ища  выхода,  а  её  спину  оседлал  Бим,  вцепившись  челюстями  в  жирный  загривок  нарушительницы.  После  того  случая  деревенские  хрюшки  далеко  стороной  обходили  огород.
Я  к  тому  времени  закончил  учёбу  в  техникуме.    Местом  моей  работы  была  деревня  в  двадцати  километрах  от  дома. Матушка  лишь  изредка  выходила  на  работу,  подменяя  сторожей.  Пастбищный  сезон  закончился.  Мысленно  я  давно  свыкся  с  мыслью,  что  как  только я  определюсь  с  работой  и  жильём,  то  Бима  заберу  к  себе.  Да  и  маманя  не  возражала.  Уж  больно  хлопотно  было  возиться  с  огромным  псом.  Помощник-то  он  конечно  отменный. Но  уж  больно  своевольный,  да  самостоятельный.
Дело  было  поздней  осенью. До  нашей  деревни  из  райцентра  два  раза  в  день  уже  ездил  рейсовый  автобус.
 Бим,  как  будто  зная,  что  я  приехал  за  ним,  ни  на  минуту  не  отходил  от  меня.  И  даже  уходя  из  деревни,   ни  разу  не  оглянулся.  Наоборот – он  рвался  вперёд.  Я  еле  успевал  за  ним,  держа  туго  натянутым поводок.  В  подъехавший рейсовый  автобус Бим забрался  первым.  И  весь  путь,  сидя  на  площадке  рядом  с  водительской  кабиной  внимательно  смотрел  на  дорогу,  взглядом  провожая  каждую  встречную  машину,  чем  очень  веселил  водителя.
Свежесколоченная  конура  Биму  не  понравилась. Бросив  на  меня  виноватый  взгляд,  он  вытянул  из  конуры  брошенную  для  него  рогожку  и  перетащил  в  сени.   Бим  внимательно  изучил  каждый  сантиметр  моего  жилища,  которое  состояло  из  двух  комнат,  прихожей  и  кухни.  Время  было  позднее.   
  Наутро  мне  предстояло  много  работы  и  поездка  в  центральную  усадьбу  совхоза.  Бима  я  всё же  посадил  на  цепь  в  конуру,  поставив  перед  ним  кастрюлю  супа.  Что  было  в  дальнейшем,  впоследствии  рассказали  невольные  свидетели.  Бим  издалека  увидел  подъезжающий    рейсовый  автобус.  Сбросив  ошейник,  он  помчался  к  остановке.  И  лишь  на  доли  секунды  опоздал.  До   следующей    деревни  было  шесть  километров.  И  бежать  бы  Биму  да  бежать,  но  километра  через  полтора  водитель  в  зеркало  увидел  мчавшегося  следом  пса  и  притормозил.  Войдя  в  открывшуюся  заднюю  дверь,  Бим  не  спеша  прошёл  через  весь  салон  автобуса  и  уселся  рядом  с  кабиной  водителя.
- Ну,  что?  Нагостился!  -  со  смехом  спросил  водитель.
Ответом  был  продолжительный  зевок  со  странным  перезвучием.  После  все  пассажиры  в  голос  утверждали,  что  это  явственно  прозвучало  как  «По-е-хали!»
 А  через  пару  дней   ко  мне  в   гости  приехала  маманя. Она-то  и  рассказала  о  возвращении  Бима, и  о  том,  какой  он  ласковый  да  послушный  стал. А  потом,  чуть  подумав,  добавила: «Пускай  уж  лучше  дома  живёт.  Заботушки  больше – зато   жить  веселей!»