Саша в пионерлагере

Эдуард Бернгард
САША В ПИОНЕРЛАГЕРЕ

Саша был музыкантом.
Поехал он как-то летом с духовым оркестром в пионерлагерь – после третьего курса музыкального училища. Всего там четыре курса. Солидное вообще заведение.
Многие из училища отбыли тогда на три недели в Боровое – Казахстанскую Швейцарию. Кроме шуток. Места там – ах-захватывающие! На знаменитом озере Боровом, почти в середине его – скалистый островок со сказочным Сфинксом – творением природы, прошу заметить. Морда у Сфинкса вроде и таинственная, и суровая, но и глумливая. На что-то намекающая.
Леса такие густые, и горы такие высокие, и озёра такие широкие, и так всего много, что, наверное, восемнадцать Швейцарий туда влезет. Или девятнадцать. Ну, может всего шесть Швейцарий, не знаю. Но пол-Швейцарии уж точно.
И вот, размещались в тех краях чудесных лагеря... Н-да, ассоциация отнюдь не швейцарская. Скорее, магаданская. Но не бойтесь – для школьников те лагеря предназначались (хм).
Сашу вместе с группой музыкантов поместили в длинном бараке (н-да, опять же...) для музыкально-педагогического отряда... как? а вот так! именно так они и назывались – музыкально-педагогическим отрядом. Всё-таки было что-то жутко-комичное, чеснслово, в советских реалиях... Жестокая и глупая шутка Господа... Шутка ли?.. Замучили десятки миллионов. Остальные дрожали. Шутить изволишь, Господи! (Глумливое рыло фараона-Сфинкса на озере Боровом, который сакральнее египетского, ибо нерукотворный)
...По утрам их расшевеливали пожилые жирные учителки – главные и старшие пионервожатые. Музыканты продирали мутный взор, тянулись к опостылевшим инструментам, выползали на лагерный плац и играли на «разводе» бравурные марши и задорные песняги, а пионеры в коротких шортах и – что особенно было замечательно – пионерки в коротких юбочках шагали на месте и салютовали, мысленно и образно приветствуя дорогую родную любимую милую коммунистическую такую партию (предлагаю установить эротический коэффициент этой всенародной любви).
Духовой оркестр был нетрезв после вчерашнего (раздобывали в ближайшем, хотя и не близком посёлке) и фальшивил, как написали бы набившие руку литераторы, отчаянно. Но, поскольку это уже штамп, то наш оркестр фальшивил не отчаянно, а, скажем, самым бессовестным образом. Но тут есть оправдание – оркестр, как отмечалось, был с бодуна. Потому и фальшивил самым бессовестным образом (т.е. отчаянно). Это, конечно, нехорошо, но имеется уважительная причина... эт цетера.
Отбыв духовую повинность, надудевшись до омерзения и сухости во рту (опохмелиться бы!), наш духовой оркестр разбредался – кто к берегу озера, искупаться, кто в кровать, а кто и сразу опять в посёлок. «За горючим!» – называлось сие, и все музыканты с надеждой ждали возврата этих отличных парней, настоящих друзей. С вожделением ждали. Некоторые делали вид, будто играют в шахматы. Фигуры на доске двоились, расслаивались, слоны, ферзи и короли походили на бутылки с портвейном, у коней был бешено-похмельный вид (разверстые огнедышащие пасти), а невинные пешки-овечки вполне напоминали нехитрый закусон.
...Весть о возвращении настоящих, не с пустыми руками, друзей разлеталась со скоростью, опровергающей известные законы физики. И мгновенно же рой духовых шахматистов, пловцов и лежебок слетался на... Нет, это как-то, знаете... То бишь музыкально-педагогический отряд проявлял в таких случаях редкостную, буквально монолитную сплочённость, идейную организованность и, главное, завидную целеустремлённость... ...Кхы!.. Ик...

Ближе к вечеру шли дружно купаться. Гурьбой. Потому что в это время купались и молоденькие пионервожатые, из числа студенток пединститута (будущие пошлые учителки, но пока ещё весьма привлекательные и ещё не совсем испорченные педагогизмом девушки), да и многие пионерки были очень даже... Нет, Саша, об этом нельзя писать: опять полемика, опять эти нескончаемые дискуссии... Не надо! (Так ведь я о пионерках из числа старшеклассниц!.. Всё равно не надо – поди потом выясняй, в каком они классе!)
В общем, было довольно интересно. По ночам некоторые члены из музыкального отряда сближались с некоторыми обворожительными студентками (будущими пошлыми учителками, но пока ещё...)... У нас есть информация, что и пионеры с пионерками также отнюдь не теряли время... Недопустимо, Саша! (Что скажут правильные тётеньки и дяденьки!)
Так оно и текло: днём и вечером "горючее", ночью антисоветские сближения, утром игра на духовых инструментах, затем игра якобы в шахматы, ожидание эликсира, не ахти какой обед, купание в озере, бикини, ножки... Извините, отвлёкся!

ПОДВИГ ВОЖАТОЙ ЛЮБЫ НАЙДЁНОВОЙ

Однажды же случилось ЧП. Вечером всех выстроили на плацу. Инструменты велели не брать – ибо не играть, а слушать. Пионеры с пионерками стояли суровыми ровными рядами. Ножки были голые. Вдоль рядов расхаживали вожатые, из числа жирных активисток со стажем. Потом дали сигнал, и самая главная (она же самая тучная и заслуженная завуч) обратилась к батальону со следующими словами:
- Товарищи вожатые! Пионеры! У нас, в нашем слаженном коллективе, случилось ЧП! Минувшей ночью дежурная вожатая Люба Найдёнова, совершая обход помещений пионерлагеря, застала ужасную и недостойную нашего коллектива сцену: ученик шестого класса, пионер Антон Кудыкин... (пауза, весьма драматическая)... занимался онанизмом!
Глухое уханье поверженных в шок присутствующих прошелестело по рядам отрядов, в том числе музыкально-шахматно-педагогического. Все были потрясены и оскорблены в самых лучших своих чувствах.
- Пионер Кудыкин! Выйти из строя! – рявкнула заслуженная училка.
Из одной шеренги, не сразу, бочком и пошатываясь, выступил понурый и потерянный пионер Кудыкин. "Краснощёкий взор" его блуждал по грешной земле, как по преисподней, куда он пал.
- Вот он, этот недостойный пионер! – представила главная училка героя дня собравшимся. – Мы уже позвонили его родителям. Они приедут и заберут этого юного извращенца домой, раньше срока завершения активного отдыха в лагере! Ему не место среди нас! Не место!!!
Кудыкин стоял перед строем и всхлипывал. Сценка сия, сильно отдающая сюрреализмом, продолжалась ещё некоторое время. Важная и заслуженная педагогичка явно смаковала разнос растленного малолетнего преступника. Остальные пионеры и вожатые «с немым укором» разглядывали подлого развратника. Представляете себе – занимается онанизмом! Где ж это видано в советском-то обществе!.. А Саша стоял, глядел на несчастного мальчугана, и старался отогнать назойливые воспоминания о том, как сам он... под одеялом... не далее, как вчерась... потому что его подружка, студентка-вожатая, покинула славный пионерлагерь три дня назад, а терпеть невмоготу...

(Самое досадное в сей истории то, что она – была. Только фамилии «подставные», разумеется)

2004 г.