двести 70

9 ноября.

Весь день не было настроения. В институте разболелась голова. На второй паре Кузьмич разорался. По его словам, мы самая отстающая группа за всю его жизнь.
Смотрел в окно, видел, как на улице девчонка и парень проехали на одном велосипеде. Он - стоя, крутил педали. Она – сидела к нему спиной. Смеялась. Оба, кажется, были счастливы. Когда шёл домой, около подъезда, встретил какого-то старика. Лет, наверное, сорок-пятьдесят. Предложил пойти в кафе, поговорить. Я его, конечно, послал. Чёртов извращенец.

10 ноября.
 
Сегодня возле подъезда меня вновь поджидал вчерашний старикан. Сказал, что я его неправильно понял. У него ко мне исключительно деловое предложение. Он ещё выразился странно, по-старинному: «Имею честь предложить Вам, юноша, деловое соглашение». Он вообще разговаривал странно. В институте я не ел, потому что не осталось денег. Подумал, что пообедать за счёт чёртова старикашки мне не повредит. А на аппетит я не жалуюсь. Поэтому во время рассказа старика у меня возможности отвечать ему просто не было. Может, и к лучшему. В любом случае надо сделать, как он сказал - обдумать его предложение. 

12 ноября.

После института мы вновь встретились со стариком. Забыл написать, что зовут его Георгий Георгиевич. Теперь сидели в пивном баре. Попробовал три новых сорта нефильтрованного пива. Судя по всему, старик уже ожидал от меня какого-то ответа. Но я был не готов. Да и ходить по кабакам мне понравилось. Разговаривали о жизни и о его Лене. О его «пленительной, упоительной, поэтичной Елене». С ней и связано его деловое предложение. Она молода, а он стар. Он хочет ей счастья. Я показался ему хорошим человеком. Он уверен, что я ей понравлюсь. Он хочет нас свести. За неплохое вознаграждение. Вот такое странное предложение.

13 ноября.

Вечером сидели в шикарном ресторане неподалёку от центра города. Название у него какое-то иностранное. «Паризьен». Даже странно, что я его запомнил. Георгий Георгиевич вновь говорил о Елене. Рассказывал, что она добрая и умная. Иногда любит почудачить. Бывает, она встаёт рано утром выходного дня, собирается, едет на работу. Около проходной останавливается, вдыхает глубоко-глубоко, разворачивается, и с каким-то особым наслаждением едет обратно домой. Или в свой День рождения не приглашает никого к себе в гости. Сидит одна, пьёт шампанское, грустит, смотрит на притихшую квартиру. Может, даже плачет. После же, быстро собравшись, уезжает в загородный дом, где её с нетерпением уже поджидают гости, коих она пригласила заблаговременно.

Пятнадцатое ноября.

Сегодняшняя встреча стала последней, потому как решение было принято – окончательно и бесповоротно. Каждый пусть обретёт то, чем владеть должен по праву. Я не только лелею надежду, что мне более не придётся видеть это морщинистое, старческое, дряхлое лицо, я в этом безмерно уверен. Дневниковые записи сии, мне думается, себя исчерпали – вести их я далее не желаю. Окончив последнее слово, распрощавшись с прежнею жизнью, я направляюсь к своей Елене.