Коза играет в дурдом

Коза утром проснулась и, пока никто не успел встать,
убежала к зайцам в больницу играть.
Издалека кричит: «Зайцы, объявляется игра в больницу!
Сейчас сделаю всех больными, несмотря на лица.
Ой, то есть на морды, хитрые такие.
Будет у нас сейчас хирургия!»
Один заяц был умнее всех и не стал идею откладывать на потом.
Попросил у Козы перепрофилировать хирургию в дурдом.
- А что? Это – мысль!
Будем лечить заячий идиотизм!
Коза быстренько отнесла хирургические инструменты, взятые у Феи с топором напрокат,
назад.
Прихватила с десяток рубашек смирительных для зайцев с вырезом для хвоста,
кандалы, наручники, два хлыста.
Правда, ей с самого начала показалось подозрительным то,
что к хлысту и наручникам прилагалась видеокассета.
Ещё подумала: на досуге посмотрю, может, там комедия или драма.
(У Феи с топором много было в кладовой всякого хлама.)
А потом забегалась Коза, засуетилась,
и про кассету как-то ей забылось.
Чтобы зайцев правильно в палаты направить,
принялась диагнозы ставить:
С диагнозами всё шло замечательно:
- Так, этот – просто идиот, этот – идиот занимательный,
Ещё было
два дебила.
Один малый –
капитально умственно отсталый,
заинька – маленькая крошка –
умственно отсталая немножко.
Четыре – элементарно недалёких,
пять – идиотов глубоких.
Где-то в обед
Коза стала набирать палату пострадавших от деятельности сект,
а ближе к ночи –
сошедших с ума на политической почве.
Чтобы не путать имён,
в каждой палате был назначен свой Наполеон.
А уж он, как ответственный за дисциплину,
обязан был докладывать Козе всю клиническую картину.
Где-то к полуночи скотина очень утомилась играть
и ушла спать.
Напоследок погрозила Наполеонам копытом:
- Чтобы я не была сердита,
продолжайте играть без меня до утра,
а мне спать пора.
Утром приходит Коза, а всё – хорошо, даже замечательно.
Наполеоны доложили ей всё обстоятельно.
Все болеют, дурачатся кто во что горазд, некоторые просто беснуются.
Коллектив больных сыт и доволен, никого не выписали на улицу.
Главный заяц кланялся Козе ушами до полу многократно.
Утверждал, что до невыразимости приятно,
хоть и числиться дураком с больной головой,
зато совершенно безнаказанно быть самим собой.
И не нужно никому нравственно-морально надрываться,
когда всё время можно быть, а не казаться.
Коза внимательно слушала, даже морда у неё от напряжения осунулась.
А потом скотина крепко о чём-то задумалась…